Русский Журнал / Обзоры / Музыка
www.russ.ru/culture/song/20001124.html

Скотоватый Муларик
Псой Короленко

Дата публикации:  24 Ноября 2000

Августин говорит, что мы можем помочь себе думать о времени, если будем исходить из полноты целого, - например, песни, которую я берусь спеть от начала и до конца. Она, сама по себе целая, тогда развертывается во времени. Что это за песня? Раннехристианский гимн? Или жизнь человека? Или та хвала Богу, какою оказывается "весь век", totum saeculum, история мира? Как у Аристотеля, у Августина мы знаем время по изменению души: время есть душа изменяющаяся, вне которой никакого измерения времени нет. Это не психологизм. Песня, о которой говорит Августин, - по сути то же, что мелодия (тон) присутствия, как определяет настроение Хайдеггер в своей фундаментальной онтологии.

Владимир Бибихин. "Мир"

Впервые услышав, что в О.Г.И. выступает Алик Копыт, я подумал, что ещё лучше было бы ему выступить в клубе Nе бей копытом. Про него мне рассказывал Макс. Он тут же и напел любимую песню своего сына Пети, первоклассника:

Я сегодня
Очень рано под-нял-ся
Попу вымыл
И немного под-мыл-ся
О-о-ой, моя попа
Не-по-мы-тая
О-о-ой, моя пися
Не-по-бры-тая

Это очень жизненно. Сразу захотелось послушать Копыта вживую. Но оказалось, что это не так-то просто: человек живёт в Амстердаме и только изредка приезжает на гастроли в Москву.

Последние гастроли были блестяще описаны Кузнецовым в Дождались. Из этой рецензии можно узнать, что Копыт играл в Москве с Леонидом Сойбельманом из Не ждали. Эту группу я, кстати говоря, слушал ещё на первом курсе ФилФака. Помню, был у них хит Ще-е-е, что-то там про "светлое буду-ю-ще-е-е-е". Музыкально это была одна из самых продвинутых групп, и ей грозила участь культовой, входящей в топ-файв по-любому. Заграница их сделала стильным проектом, сочетающим в себе понемножечку рок, джазз и авангард, приправленный моднючим этницким субстратом в виде клэзмера. Еще в большей степени эта формула приложима к другому проекту Сойбельмана - Kletka Red, стопроцентно диаспорному, в отличие от Не ждали, почти неизвестному клубной России. По крайней мере так мне в Нью-Йорке сказал Стрижов, создатель Proforma-Records, когда с гордостью демонстрировал мне продукцию этой студии.

Стрижов - музыкант и художник, работавший в своё время с такими дедушками, как Хвост (я был на их совместном концерте в Korova Milk Bar в сентябре 1997 года в Нью-Йорке) и Оберманекен. Стрижова мне порекомендовали как суперэлитарного звукорежиссера, который мог бы, если ему понравится, записать и спромотировать мой альбом Песня Про Бога. Когда я пришёл к Стрижову, он сначала прослушал концертную запись нашего выступления с Commissar Vanishing в CBGB (проект Modern Skomorokhi, в январе будет в Москве, приходите), а после этого, в качестве своеобразного алаверды, дал мне слушать свою продукцию. Её было очень много, и она была очень разнообразна. Знаменитый проект АукцЫона & Сойбельмана Небо напополам соседствовал тут с альбомом какой-то Принцессы, с Лилитом Гребенщикова и с новинкою самого Стрижова Fake Loser, на обложке которой поражает воображение reference Joseph▓а Brodsk▓ого по-русски и по-английски. Цитирую:

"Как человек, которому нечего делать с песнями бардов, в том смысле, что мне ещё не встречались удачно совмещённые слова и музыка в их исполнении (всегда то или другое умирает), я тем более с удовольствием отмечаю, что Вам, Дмитрий, удалось, прежде всего используя свой талант, создать какую-то видимо, новую эстетическую ткань, в которой чувствуешь себя комфортабельно... Желаю, чтобы этот Ваш опыт музыкально-стихотворный имел бы продолжение и развитие, а сам жанр, благодаря Вам, вырос бы до положенных ему масштабов..."Прогулки под северным небом" - это, Вы знаете, мне - созвучно... Ваши новые стихи обдали меня кипятком гениальности... буду обращаться к Вам, скажем, как к Принцу Поэзии или Императору Всея Прозы...".

Дальше я не цитирую, чтобы лучше вас заинтриговать. Этот больше нигде не опубликованный раритет Joseph▓а Brodsk▓ого вы сможете дочитать до конца, если откроете сайт Проформа-Рекордз, приобретете Fake Loser и распечатаете. Вперёд!

На предложение выпустить мой сидюк, Стрижов сначала ответил: "Старик, ты же понимаешь, у меня тут гении, мне сначала надо с гениями разобраться, а там поглядим". Чудак, он не знал, что я не только гений, но ещё и святой: очень редкое сочетание, по крайней мере в русской культуре. Прослушав внимательно песни, он поменял свое мнение, но теперь уже я сам не стал у него писаться: оказалось дорого. Гораздо лучше, по-моему, Фуос-Рекордз.

Но вернёмся к Копыту. В свете всего сказанного выше, понятна тонкая интертекстуальная игра в кузнецовском названии рецензии - Дождались. Отсылка не только к Не ждали, но и к известному тексту работавшего с Сойбельманом АукцЫона: Дождались, дождались, повезло, повезло, всё вертится а, все вертится о (альбом Птица). Таким образом Кузнецов незаметно сигнализирует нам, что речь идёт о новом процессе, происходящем в одной из самых продвинутых и креативных зон современной русской музыки: там, где небо напополам и зимы не будет.

Действительно, субкультура дождалась. Давно назревала идея взять ядреный украино-греко-румыно-цыгано-еврейский одесский компоц, чтоб его инсталлировать в виде этнича в продвинутый клубный формат, заострив хитрым саундом. До сих пор эта музыка существовала лишь в виде классического блатняка, хоть и тот был прекрасен у таких артистов, как Северный, но для других целей. Я еще говорил о Бикеле, который по-своему отреагировал на тот же культурный challenge, исполняя на идише разные там Песни русского цыгана, you know. Хорошо понятна тенденция Zorn▓а и его клонов периодически интегрировать "изменённый" клэзмер в продвинутый авангардный джазз. Я сам, например, и еврейские, и греческие блатные песни хотел петь с группой Нечеловеческая музыка, но что-то, не помню что, мне тогда помешало. А теперь появился проект, попадающий прямо в десяточку. Конферанс русский с одесским акцентом, песни идут по-русски, но также и на других вышеупомянутых языках. Музыка традиционная, на восемьдесят процентов чистый фольклор. Убедительный звук девяностых: стилизованно-бандитский аккордеон Копыта и умная постмодернистская электрогитара Сойбельмана. Да здравствует группа Поза!

Афиша группы 'Поза' Именно так Cойбельман&Копыт назывались во время новых, октябрьских, московских гастролей в О.Г.И., на которых я уже не преминул поприсутствовать. Информацию получил я, можно сказать, из первых рук. На первом концерте была Лиза, она сказала, что Копыт внешне похож на Алексея Плуцера-Сарно, учёного-филолога, поэта и музыканта, несомненно близкого мне автора. По определению Патрикея Лисидзе, который тоже там был, Сойбельман&Копыт - это "два интересных кекса, играют как-то по-своему аутентичный клезмер, тебе, Пашка, понравится". И я сам увидел в О.Г.И., когда ходил туда петь на вечере памяти Синявского, a.k.a. Абрам Терц, красивую большую афишу, где "кексы" стояли в ушанках, грустные, с грустными лицами, и говорилось, что продюсерская группа О.Г.И. представляет новый проект. Он называется Поза.

Когда мы пришли на концерт, там уже было много народу. Алик весело поприветствовал публику по-голландски: Хуябенд (добрый вечер)! Я заметил, что в зале есть Макс, сел с ним рядом и стал дожидаться когда-то напетой им песни про "попу недомытую". Но ждать было весело - все остальные песни тоже были хиты и заводили нормально. В какой-то момент я все же решил пройтись по О.Г.И., посмотреть, кто есть. В кулуаре встретил Ицковича, он важно спросил меня: "Ну, как Копыт?" - с ударением на о. Я сначала не понял, думал - копоть какая-то, но в следующую секунду уже догадался: "А, это правильное ударение в фамилии Алика... Все же лучше бы было Копыт. Больше драйва". Справедливо гордясь столь удачным проектом, Ицкович сказал мне: "Вот, Леня подсаживает теперь Алика на этот постмодернизм, а Алик, ведь он не такой, как Не ждали. Он как говорит о себе? Говорит, я ходячий архив, архивирующий традицию".

Я снова пошел послушать. Алик объявлял новую вещь: "Песня на непереводимом языке. Переводится так. Мама! Ше ты себэ тут сидишь и нише и приведи уже оттуда мне девочку... Дззэввочку... Или две". Под общие овации Сойбельман и Алик стали дико наяривать и петь страшным способом, очень громко:

Ды момэ из гэгангэ-эн и-ин марк арайн нох кро-о-ойт
Хот зи мир гебра-а-ахт а-а-а-а мэйдалэ фын бо-ойд.
Ай из дус а мэй-да-лэ, а ше-э-эйнс ун а фа-а-а-айнс,
Мыт ди вайсэ цэ-эйн-де-лах, кэ-ца-лэ ду ма-а-айнс!!!

Потом была еще одна песня на смешанном русском и идише - про киевский трамвай. Это песня с огромной историей. Автор ее, кажется, Виталий Крестовский. Потом ее играли многие, в том числе Ян Табачник совместно с какими-то перцами на гастролях в Америке. Я купил кассету на Брайтон-Бич. Потом в Канзасе давал ее слушать старичку еврею на своих университетских занятиях идишем. Он сказал, что из слов понял только ой вэй. А тут как только Алик начал этот самый Кыевэр тромвай петь, так хорошо, что там была Леля, было с кем сразу пуститься в пляс. Ей через несколько дней предстояло читать здесь же, в О.Г.И., свою прозу, а мне - посвящённое Леле эссе про Кысь. Вот мы так морально и подготовились. А потом была с потрясающим пафосом спета прекрасная песня, которой я ждал, и которая произвела настоящий взрыв:

О-ой, моя попа-а // Недо-мы-тая...
О-ой, моя пися-а // Не-по-бры-тая...

А ещё Кирпичики, Хризантемы в саду (это пел Сойбельман) и ещё несколько traditionals. Когда прошло полтора часа с начала party, музыканты перестали играть, но их отпускать никому не хотелось.

Не хотелось этого и нам с Катей, Вадиком Лурье, Лелей и Аней Розановой, поэтому Леля, с ее ни с чем не сравнимым обаянием и потрясающим талантом знакомиться с людьми, пригласила Алика в маленький зал за наш столик, и он пришёл, и через несколько минут мы уже пили водку. Он стал рассказывать. Его акцент одессита при этом не исчез, а наоборот, даже увеличился. С каждой минутой мы узнавали от него всё больше и больше совершенно эзотерических одессизмов 70-х годов. Вот хотя бы навскидку один из них - скатоватый муларик. "Так мы называли лоха, - говорит он, - от греческого то скато "кал" и то мулари "мул" или "осёл", так мы говорили: скатоватый муларик, и все было ясно, у нас много было греков, и мы понимали по-гречески, и на идише. У Лени Сойбельмана идиш тоже на слуху, он из Бельц, мой почти что брат, с одной стороны, с другой стороны он рокер, а я не рокер. Но я играю с ним, потому что нам за это очень хорошо платят. Нам очень хорошо заплатили здесь в О.Г.И. Иначе бы я не приехал. Это говенная страна, хорошо что я когда-то свалил отсюда. Хазэйрым* нас, чёрьненьких, ненавидят. И мне наплевать, что Москва стала типа Нью-Йорк. Нью-Йорк тоже я ненавижу."

Ане и Леле не очень понравилось про Нью-Йорк, потому что они оттуда. А мне ни про Москву, ни про Нью-Йорк не понравилось, гораздо интереснее была потрясающая история про Алика Берензона, которого он явно считает своим не только тезкой, но на каком-то очень глубоком уровне и учителем. "Это был гений, виртуоз, без него не обходилась ни одна нормальная одесская еврейская свадьба. Он играл на баяне, аккордеоне, и все эти песни пел так, как никто. Если свадьба была без Алика, то это была не свадьба. Не позвали Алика, значит денег нет, или что, значит лохи какие-то. С Аликом Берензоном никто сравниться не мог, а потом на машине разбился, в семьдесят пятом году. Записей почти не осталось. У меня были записи. И еще я одну купил на Брайтон-Бич у одного мужика, я так и спросил его: у вас есть кассеты Алика Берензона. И он мне сказал: "Вы знаете Алика?!". Я сказал: "Я знаю Алика". "А что с ним теперь?" - "Он погиб, разбился в автомобиле". Это гений, он знал как надо играть песни". На нашу просьбу поделиться записями старого Алика, его современный тёзка сказал: "Ну, если я буду всем, кто любит Алика, давать записи, что же это будет... Но ладно, вам с удовольствием. Приедете в Амстердам - дам".

Пока он говорил все это, я думал о выражении скотоватый муларик. Думаю о нём и сейчас. Это очень емкое определение. И вокруг немало людей, которых захочется так назвать. Особенно в молодости кажется, что почти все вокруг, начиная с твоих родителей, заслуживают этого странного звания - скотоватый муларик. Из-за нашего снобства, высокомерия к другим людям, из-за неспособности учитывать чужой вкус или точку зрения, из-за эгоцентризма, зацикленности на себе, эмоциональной неразвитости получается так, что каждый третий вокруг скотоватый муларик, точнее кажется таковым. Но рано или поздно все-таки в жизни приходит момент, когда вдруг с удивлением понимаешь истину: а ведь самый главный на свете скотоватый муларик - это ты сам. И тогда ты уже не муларик. Ты можешь считать, что вошёл в совершеннолетний возраст, удостоился настоящей бар-мыцвэ. Мазлтов!

Тем временем Алик вынул аккордеон и начал петь - по Лелиной просьбе - старую одесскую песню про Хаима:

Жил на свете Хаим, никем не замечаем,
Олтэ шмотэс Хаим продавал.
Жил на свете Хаим, никем не замечаем,
Стары вещи Хаим продавал.
Это было просто удивле-е-енье,
Это было просто восхище-е-енье,
Часто в дружеской беседе
Говорят ему соседи,
Слушай, Хаим, лавочку закрой!

Пришел и Сойбельман с гитарой, вместе они играли и громко пели в два голоса о том, как у этого Хаима "жена рожает каждый год", и даже после его смерти "то рожает двое, // то рожает трое, // то рожает сразу целый взвод".

Это было просто удивле-е-енье,
Это было просто восхище-е-енье,
Значит, Хаим с того света продолжает дело это,
Слушай, Хаим┘ Шлимазл, гениг шойн*┘ Лавочку закрой?

Я предложил спеть на идише, и они затянули одну из моих любимых, рекрутскую - Ешкэ фурт авэк. Я предложил спеть знаменитых Цэйн Бридэр (Десять братьев), хит двадцатых, известный как Идл мыт а фидл. Алик согласился, может быть чуть-чуть неохотно, сказал, что слова подзабыл. Слов там не очень много, всего десять братьев, в каждом куплете они торгуют чем-то, и умирает очередной брат, так что их остаётся на одного меньше. В "Новом Литературном Обозрении" публиковалась статья-гипотеза Бориса Каца о том, что именно эту песенку скорее всего пел Александр Герцевич из известной песенки Пугачёвой на слова Мандельштама. "Йидл мыт а фиделэ, // Янкл мыт дым бас, // Шпилт-же мир а лиделэ // Ойфн мытн-гас". Идл на скрипочке, Янкель на бас-гитаре, сыграйте же мне песенку прямо здесь, посередине улицы. Перед последним куплетом вдруг Алик остановился и сказал мне: "Встань, пой один последнего брата". Я замешкался на секунду, но потом сразу понял, что делать, встал и запел громко что было сил:

Па-а-а-аследне-ей бра-а-ат я остался, ай-яй-я-а-а-ай, ой, вэ-э-э-эй,
Гра-а-а-аждане рату-у-у-уйтэ-э-э, пажалейте ме-не-не-нее-е-е-е...

Потом пошли цыганские, и Алик с Леней поднялись, стали ходить по маленькому залу с гитарой и аккордеоном, подходить к людям и петь, возрождая драйв настоящей одесской свадьбы:

Эхь и рас пашолы-и, другое рас пашол,
Э-э-эхь третей рас па-шол, ха-аро-ша-я ма-я!
Эхь и рас пашолы-и, другое рас пашо-о-ол,
Э-э-эхь третей рас па-шол, ха-аро-ша-я ма-я!!!

Копыт рассказывал, что в Европе он пел "с цыганями", в том числе с двумя маленькими детьми, которых он должен был ровно к одиннадцати сдать на руки родителям, там у них всё строго. И из-за этого он не успел дознакомиться с какой-то потрясающей цыганкой, пытавшейся склеить его на концерте. Пришлось уехать с детьми, а когда он вернулся в клуб без детей, цыганки той уже не было. Эта история прозвучала ужасным обломом. Алик рассказал ее так, что любой мужик-слушатель чувствовал себя самим Аликом, так и не подснявшим на своем концерте цыганку. В следующий сезон Копыт обещал с греками приехать и петь совершенно отвязные греческие блатные песни.

В какой-то момент разговора Вадик Лурье спросил Алика, что тот думает об Аркаше Северном. Ответ был захватывающий:

- Аркадий Северный - это музыкант номер три. Конечно, если бы он в Одессу поехал, его бы туда не пустили, в Одессе он был бы говно музыкант, но не в Одессе он музыкант номер три. Номер один - по-любому Алик Берензон, настоящий гений. Номера два - нет. А номер третий - Аркадий Северный.

Сейшен, как часто бывает в таких случаях, оказался главнее концерта. Глубинная суть группы Поза открылась тут. Мне понравилась устная формула Патрикея Лисидзе, если я ее правильно понял. В Сойбельмане дворовое, местечковое начало, создающее драйв, присутствует имплицитно и не отрефлектированно, так как его позишнинг - продвинутый авангардист. В Копыте же это начало отрефлектировано и дано эксплицитно, он знает и постоянно показывает, что он биндюжник, это его позишнинг. Таким образом, Сойбельман проще, чем его музыка, а Копыт, напротив, сложнее, чем его музыка. Эти два темперамента, два взаимодополняющих элемента замечательно смотрятся вместе. Вместе они - Поза. Название группы придумал явно не Копыт. Наверное, Сойбельман. Скоро будет сидюк. Обязательно купите его. Послушайте, что за поза.

У меня, кстати, тоже наконец вышел сидюк. Тот самый - Песня про Бога, продукция Фуос-Рекордз. Презентация состоится, конечно, в О.Г.И., причем совсем уже скоро - в воскресенье 26 ноября 22 часа.

You are very Welcome!

* "Свиньи" - на идише. Слово ивритского происхождения.

**Бедолага, хватит уже (идиш).