Августин говорит, что мы можем помочь себе думать о времени, если будем исходить из полноты целого, - например, песни, которую я берусь спеть от начала и до конца. Она, сама по себе целая, тогда развертывается во времени. Что это за песня? Раннехристианский гимн? Или жизнь человека? Или та хвала Богу, какою оказывается "весь век", totum saeculum, история мира? Как у Аристотеля, у Августина мы знаем время по изменению души: время есть душа изменяющаяся, вне которой никакого измерения времени нет. Это не психологизм. Песня, о которой говорит Августин, - по сути то же, что мелодия (тон) присутствия, как определяет настроение Хайдеггер в своей фундаментальной онтологии.

Владимир Бибихин. "Мир"

Название группы Comissar Vanishing (Нью-Йорк) навеяно фотоальбомом Дэвида Кинга "Комиссар исчезает", посвященным тому, как на фотографиях 30-х годов ретушировали официально "забытых" комиссаров. Я сам видел эту книгу, когда останавливался в их маленькой квартирке в Ист-Виллидже, и удивлялся, как ловко сделан монтаж. Например, сначала есть Троцкий, а потом его как бы и след простыл. Во всем этом чувствуется след какой-то старой, архаической, магии, связанной с фотографиями.

Позвольте представить вам состав группы. Несомненный лидер этой группы, которая одновременно является и семейной парой, - Тристра Ньюйир. Именно Newyear, no kiddin', я не шучу. Случаются очень странные, подчас неожиданно говорящие фамилии. Есть например, Таня Ганжа - такая, что никакой другой ганджи вроде бы и не надо. И это фамилия настоящая. А у Тристры фамилия Ньюйир, что на русский обычно предлагается переводить как Новогодова. Родилась в Миссури, в местечке Hopewell, о котором у нее есть песня. Может быть, это из-за Мидвеста такая в ней сила даже не сила - мощь, преимущественно земная, хтоническая, с которой же надо что-то делать.

Девочкой пела в церковном хоре. Ненадолго примерив черные полуготические одежды от Swans, Dead Can Dance и Sisters of Mercy, отправилась "в поисках жанра" к Восточному Берегу, а там и overseas. В Америке Тристра училась петь по-южноиндусски (хой!!!), по-балкански (участие в записи и концертах американско-боснийской группы Zabe i Babe) и по-американски (в джаз/соул/ска группе Brave New Girl). В 1994 году училась в Петербурге русскому языку, после чего, как она говорит, Россию возненавидела. В 1996 году приехала в Москву, поучилась в Гнесинке русскому фольклорному пению, полюбила Россию и стала экспериментировать с русской музыкой.

А теперь - Илья Темкин. Родился в Москве. Был панком. Играл на гитаре. Перед самой Америкой записал с другими тинэйджерами Знак Фэн на бамбуке - первый (и лучший!) альбом панк-трио Лимур и Ко. В Нью-Йорке попал под влияние двух зубров, живых легенд: дедушки русского блюза Юрия "Проходной двор" Наумова (бард в виде рока) и прадедушки всего русского андеграунда Алексея "Хвоста" Хвостенко (рок в виде барда). В Нью-Джерси создал клуб Julia's Cabaret, где Джулия - это, насколько я понимаю, Юля Беломлинская, о которой можно было бы говорить часами, и я потом это сделаю. Там выступали Наумов, Хвост, саксофонист Анатолий Герасимов, поэты Инна Маттей, Саша Гальпер, Дмитрий "Стриж" Стрижов.

"Мое знакомство с Юрой Наумовым, - говорит Илья Темкин, - началось с нескольких неформальных уроков гитары и со временем перешло в дружеские взаимоотношения. Было бы глупо отрицать влияние его стиля игры на гитаре на технику моей игры, но для меня самым важным уроком было обретение музыкальной свободы и обращение творческого поиска вглубь себя. С Хвостом отношения другого характера - музыкально его песни не повлияли на нашу музыку непосредственно, хотя я считаю Жилец Вершин одним из самых удачных записанных в России альбомов. Хвост для меня - прежде всего поэт и художник, чьи работы мне близки. Несмотря на отсутствие прямого влияния, наш первый творческий контакт произошел на музыкальной почве: мы с Тристрой и Толей Герасимовым приняли участие в исполнении Хвостом Орландины на одном из его выступлений в Америке. Собственно, этот концерт был первым нашим с Тристрой публичным совместным выступлением".

"I am not as familiar with the people and their significance for Russians as Ilya is, - добавляет Тристра, в совершенстве владеющая русским, но любящая иногда вдруг расслабиться и перейти на родной язык, - however, I feel a deep affection for Naumov as a person and appreciate his mastery and extremely high standards. His perspective on music and life in general is always thought provoking. Khvost has influenced me most through his interpretation of Khlebnikov. Khvost has an instinct for distilling essences (in his music/poetry) and for making something meaningful from discarded scraps (as in his paintings) that I really love".

С тех пор прошло уже сколько-то лет - и не прошло даром. За это время Илья научился многому, но предела для него нет, и вот сейчас он учится у знаменитого кобзаря Джулиана Кытастого (Kytasty) играть на бандуре, а также на колесной лире - средневековом струнном инструменте. Тристра учит монгольский и исследует советское влияние на монгольскую традиционную музыку. За это время она несколько раз побывала в России и в итоге поступила в Колумбийский университет.

В ноябре прошлого года вышел первый концептуальный альбом группы - Полый Камень. Точнее, по-английски - Hollow Stone. Он записан в Нью-Йорке, на P.R.B. Studios музыкантом, звукорежиссером и просто хорошим, симпатичным человеком по имени Алекс Кытасты, братом кобзаря. Алексу принадлежат и партии на "неподготовленном пианино" в нескольких композициях альбома. А для тех, кто не знает, как расшифровывается P.R.B., поясняю: People's Republic of Banduristan. Рулез!

Камень вызывающе минималистичен по звуку. Илья Темкин сказал мне, что это очень "сухая" запись, с минимумом overdubs и каких-либо эффектов. Дело в том, что Илья и Тристра балансируют на грани русского барда и американского фолка, не соскальзывая ни в то, ни в другое. Для акустического - это максимально тяжелый альбом, на каком-то уровне воспринимаемый просто как "честный" хард-рок, только сделанный в нетипичном формате.

Как и положено в таком альбоме, там очень важны тексты. В основном - кроме русских народных песен - они написаны Тристрой. В текстуальной части Полый Камень - блок (и Блок): цикл-драма-мистерия, с традиционными тремя уровнями содержания - "в мiре", "в стране", "во мне". Внутри этого цикла есть свои маленькие блоки-Блоки: трилогия о России (Regime, Whence We Come, Rossija), сюжет об искушении и спасении (Anhedonia, Seance, Uteshitel') и три "прощания" - Hopewell (песенка о корнях), Letter (традиционное, но на сей раз предельно отрефлектированное "пришла-и-говорю") и B's eyes (посторонним В., а для внешних - просто глазами пчелы).

Выделяю две песни. Kozachek - казаческая версия народной любовной песни-диалога с инвариантным сюжетом "что мы будем делать в этом далеком пути". Дорог мне потому, что я сам пою еврейский вариант этой песни. Финальное соло на бандуре - отзвук старинного украинского плача-причитания по умершему казаку. Это придает отчаяния: вот, мол, что будем делать - умирать будем. Другая песня - Cities of Salt - как сказали Илья и Тристра, навеяна поездкой в Калмыкию, в которой действительно все было соленое. Мне это близко, у меня есть свое рассуждение о соли. Тут мы поймем друг друга. Я все ем с солью. И в прямом смысле, и в переносном - cum grano salis. Но этим не увлекаться! Конечно же, я говорю о соли как о некоей фундирующей силе, которая может быть и ядом, как мне кажется.

В текстах альбома отчетливо слышатся мотивы из главной книги о. Павла Флоренского - Столп и утверждение истины. Implied author альбома, лирический герой - носитель современной культуры, сопрягающий в своем сознании и в своих чувствах сразу две системы восприятия Православия - внешнюю (традиция-инициация-знание-ритуал-магия-"эзотерика") и внутренний, собственно эзотерический план (мистика-таинство-Откровение-вера-Бог-религия). По крайней мере, так можно реконструировать то, что они хотели сказать. Так бы мне хотелось.

Я спросил Илью и Тристру, что такое для них Россия, "быть русским", и то же - об Америке. Тристра сказала: "Для меня это две вещи: во-первых, я нахожу русскую культуру и историю безумно интересными сами по себе. Во-вторых, чувствую не знаю что, но уже столько лет прошло, и не могу никак избавиться от этой смеси страха, нежности и непонятной близости. Америка мне - как рыбе вода. Прозрачная, необходимая, но не всегда экологически чистая". Илья сказал: "Я не знаю, как русским быть, а американцем стать. Сложный вопрос".

На вопрос, какой вам видится или "слышится" музыка будущего века, что больше всего нравится сегодня, они ответили: "One of the most exciting developments for me personally is technology such as minidiscs, samplers, digital editing software, etc. which allows musicians from very different traditions and musical directions worldwide to collaborate and incorporate different sounds and structures into their music. I hope that the mastery and discipline of many traditions in places like India, Iran, and, hey, Russia can be preserved and experimented with. Tradition must change or die; I am eager to hear how traditions will live" (Тристра); "Электроника будет играть более тонкую роль в музыке, будет более пристальное внимание к традиционному. Из услышанного недавно полюбились москвич Шиш Брянский, Фоа Нока с Украины и музыканты из Тувы" (Илья).

Сейчас Илья и Тристра приехали в Москву для участия в нашем совместном проекте Modern Skomorokhi. В основе проекта лежит народное скоморошье пение, но с нашими вариациями и с легким, пленительным (прибалтийским, как все говорят) тристриным акцентом. Фрагменты этой программы мы уже представляли летом в CB's Gallery (часть нью-йоркского клуба CBGB) и еще в одном замечательном общественном саду в Ист-Виллидже, где огромная высится гора из старых детских игрушек. Я не столько пел песни, сколько был featuring, в том числе в роли Царя-Собаки, каковая роль мне очень понравилась. Но это было не то, что представлял в качестве собаки, например, Олег Кулик. Для меня собака выступала одновременно в предельно прямом смысле, как животное, и в глубоко переносном, как царь.

Интересная деталь: я-то сейчас в Америке, а они уже там, в Москве. Ну ничего, я послезавтра сажусь в самолетик, лечу и потихонечку уже подтягиваюсь. Мне только надо встретить Новый год в Питере. После чего незамедлительно приеду в Москву, найду там Илью и Тристру, и мы будем скоморошить. Музыка Комиссара сегодня доступна в Сети. Но помните, что говорит народная мудрость. Лучше один раз увидеть своими собственными глазами, чем сто раз услышать в mp3. Концерты будут в двух русских клубах - в О.Г.И. и в Третьем Пути.

You are very welcome!