Когда-то в кругах музыкантов ходила нехорошая байка о концерте некоего пианиста. Молва гласит, что после весьма продолжительной программы и трех бисов выходит конферансье и объявляет утомленной публике: "Людвиг ван Бетховен. 32 сонаты для фортепиано. Исполняется без перерыва", - после чего аудитория падает в обморок.

В случае с выступлением Бориса Березовского, где были заявлены пять концертов Бетховена, некоторые опасения за судьбу слушателей лично у меня были. Шутка ли - два с половиной часа чистой музыки! Сам Березовский на мой тревожный вопрос, смогут ли московские меломаны одолеть такое количество Бетховена, беспечно заявил, что для публики пять концертов венского классика должны быть только в радость, потому как возможность услышать все подряд предоставляется чрезвычайно редко.

И то правда. Согласимся, сама идея сыграть все пять бетховенских концертов не лишена изящества. Желание "объять необъятное" вполне отвечает личности самого Бетховена, его мятущейся революционной натуре. Здесь можно смело говорить о попытке создания своеобразного макроцикла, тем более что концерты были написаны практически один за другим. Уже слушая в консерватории все концерты, поражаешься тому, сколь долгий и богатый событиями путь прошел Бетховен за какие-то несколько лет. По-юношески наивный, мелодичный Второй (по хронологии он на самом деле первый, но венским издателем пронумерованный как Второй) сменяет задиристый и вихрастый Первый, после чего, в обличье многозначительного до-минора следует Третий - угрюмый, исполненный драматизма, но заканчивающийся, подобно Пятой симфонии, победой над мраком. Четвертый и Пятый концерты - взгляд за пределы собственной эпохи: романтичный, со сладкими отзвуками церковных хоралов, Четвертый нарушает все нормы классической формы. Пятый, "Императорский" возвращает нас к пышной, генделевской, репрезентативности, и круг замыкается. То, что связывает всех пятерых собратьев - дивной красоты медленные части, истинно бетховенская лирика, сдержанная и глубокая...

...Цикл, конечно, идея красивая, но слишком интеллектуальная для нашей суетной жизни. Вместо строгой соподчиненности частей целому, потайным лейтмотивам, - рваному сознанию современного музыканта гораздо ближе эстетика мыльной оперы - сериала. В этом случае никто не настроен на восприятие целого, включится в действие можно на любой минуте, как на любой минуте можно и выключиться. В каждой части - конспективно ли, полностью - повторяется типовой набор приемов, сюжетные линии максимально типизированы. У Березовского получился именно сериал - динамичный, интересный, с предсказуемым действием.

Он не охотник за деталями - в его игре россыпи извилистых бетховенских пассажей превращаются в геометрические линии, острота и прямолинейность которых щедро сдобрена педалью. Лишь в "Императорском" концерте Березовский позволил инструменту зазвучать во всю мощь, - до этого вел игру на полутонах, дипломатично избегая резких звуковых градаций, а в медленных частях довольствуясь блеклым "меццо-тинто". Залихватские темпы крайних частей бодрили, но бравада солиста похоронила надежду услышать, например, чудную побочную тему из первой части Третьего концерта, - одну из немногих вокальных тем Бетховена, которая составила бы честь и маститому оперному композитору. Одним словом, Березовский подошел к священной корове фортепьянного репертуара прагматично, если не сказать цинично - пять концертов, проштампованных одной печатью, казались для него лишней возможностью продемонстрировать свою отточенную пассажную технику (что есть, то есть) и невероятную физическую выносливость, которая так запомнилась еще со времен конкурса Чайковского.

Но вечер отнюдь не был потерянным. Откровением - не побоюсь этого слова - стало выступление аккомпанировавшего Березовскому оркестра "Musica Viva". В последние годы имя этого коллектива, ведомого Александром Рудиным, все больше ассоциировалось с домашними посиделками в Третьяковской галерее, где "Musica Viva" имеет свой абонемент. В Большом зале рудинские питомцы продемонстрировали хороший европейский профессионализм - умение мгновенно реагировать на дирижерскую руку, ощущение "общего дыхания", гарантирующего безупречную синхронность оркестровых групп и хороший вкус. Приглашенные духовики органично вписались в общий стиль, и компактная, чрезвычайно мобильная группа инструменталистов обеспечила Березовскому первоклассную поддержку. Благодаря Александру Рудину и его команде спортивный, соревновательский дух мероприятия (кто кого одолеет: Березовский Бетховена - или наоборот) был сведен до минимума. Теперь, после того как опыт увенчался успехом, пусть и относительным, хочется послушать каждый концерт по отдельности.