Русский Журнал / Обзоры / Музыка
www.russ.ru/culture/song/20020125_hri.html

Усталые атланты по-прежнему крепко держат небо
Зубин Мета в Москве

Андрей Хрипин

Дата публикации:  25 Января 2002

Дорогостоящая эксклюзивная гастроль Израильского филармонического оркестра (ИФО) под управлением своего пожизненного художественного руководителя, огнедышащего индуса Зубина Меты (Zubin Mehta) открыла фестиваль к 10-летию Независимой премии "Триумф" (председатель Попечительского совета - Борис Березовский по понятным причинам не имел возможности созерцать сочные плоды своей благотворительности). Зубин Мета и "Оркестр еврейского народа" из Израиля выступили в Москве с классической венской программой : Шуберт - Увертюра "Розамунда", Бетховен - Пятый концерт для фортепиано с оркестром (солист - Михаил Плетнев), Первая симфония Малера.

"Триумф" - пожалуй, самая "денежная" награда в России для деятелей классического искусства и культуры (с 2001-го - и для ученых). Избранники "российских деловых кругов" (преимущественно фигуры маскультовой харизмы вроде Юрия Башмета, Нины Ананиашвили, Евгения Миронова или Льва Додина) получают безвкусную, по мнению некоторых эстетов, золотую брошь с бриллиантовой россыпью и впридачу 50 тысяч долларов. Церемония награждения нынешних лауреатов состоится 28 января в Малом театре и будет увенчана презентацией свежих мини-балетов госпожи Ананиашвили и К╟.

Растянутый вплоть до конца февраля фестиваль, помимо Евгения Кисина, Олега Меньшикова, Петра Фоменко, Михаила Жванецкого и равных им, на сей раз почему-то решил украсить себя кабинетно-министерским подзаголовком "Россия в контексте мировой культуры" (?). Ну а для того чтобы открыть фестивальную программу мощным жизнеутверждающим форте, немало пришлось потрудиться артистическому агентству "Краутерконцерт", уже успевшему подарить москвичам феерическое новогоднее шампанское - "Путешествие в Реймс" Россини с Юрием Башметом и молодыми виртуозами Мариинской академии. Именно это молодой, но рьяно взявшейся за дело фирме и удалось, к радости меломанов (особенно, наверное, тех, кто имеет родственников в государстве Израиль) заполучить ИФО и практически недоступного маэстро. Физическое и творческое время одного из дирижеров века, харизматического Зубина Меты расписано по минутам вперед, видимо, до скончания века. Но все-таки это был четвертый за 40 лет приезд дирижера в Россию (впервые Мета выступил в СССР в 1962 году в Петербурге с Монреальским оркестром, даже строгий Мравинский отнесся к 26-летнему музыканту с отеческой теплотой).

Мальчик Зубин ("властелин меча") родился в Бомбее в семье скрипача и дирижера-любителя, но игра на скрипке была для него не больше, чем хобби. Гены взяли свое позже, и выпускник медицинского факультета неожиданно бросает все и уезжает в Вену, где начинает учиться дирижированию в знаменитой музыкальной академии у Ханса Сваровски. В 22 он впервые руководит оркестром в публичном концерте в Вене, а чуть позже выигрывает престижный конкурс дирижеров в Ливерпуле, и мир понимает, что родился новый великий дирижер. С того момента и начался тот Мета, которого мы знаем. Вернее, которого мы вновь и вновь хотим узнать, поскольку мир художника непознаваем в своей тайне. Ведь одно дело - Мета, аккомпанирующий теноровой троице в термах Каракаллы или выступающий на палестинском фронте, другое - Мета, руководящий оперой Вагнера и совсем другое - Мета, дирижирующий своей любимой венской классикой (от Шуберта до Малера). А какие противоречивые мнения ходят в музыкальной среде о его оперных постановках и записях! (заметим в скобках, что основания для этого есть - Мета не является специфически оперным, вокальным дирижером в традиционном понимании).

В разные годы Мета возглавлял наиболее заметные оркестры мира: Монреальский (1960-67), Лос-Анджелесский (1962-1977), Нью-Йоркский (1978-91). Дирижер невероятно ранней, блистательной и в то же время на удивление ровной и спокойной карьеры, он и сегодня нарасхват, все успевает. Сейчас, не считая разовых контрактов с различными оркестрами, театрами и звукозаписывающими компаниями, Мета делит свою жизнь между фестивалем "Флорентийский музыкальный май" (художественный руководитель с 1986 года), Баварской оперой в Мюнхене (музикдиректор с 1998-го) и Израильским филармоническим оркестром (первое совместное выступление в 1961-м, с 1969-го - музыкальный консультант, с 1977-го художественный руководитель, с 1981-го - пожизненный). Имя Меты из разряда тех, что говорят сами за себя. Добавить можно лишь то, что это человек активной жизненной позиции и гуманистических политических взглядов, бойкотирующий любые проявления фашизма и ксенофобии. Пожалуй, он является единственным музыкантом из Индии, которому удалось создать свой стиль и ауру в той области искусства, которая в общем-то противоречит национальной индийской ментальности. Сам Мета называет себя "центрально-европейским" дирижером, которому лучше всего удается музыка рубежа XIX и XX веков.

На пресс-конференции маэстро признался в своей фанатичной любви к Вагнеру (те, кто знают видеозаписи "Тангейзера" и "Тристана и Изольды" из Баварской оперы, подтвердят истинность этого факта). Сложнее с Вагнером в Израиле. "Большинство израильтян, по крайней мере большинство музыкальных интеллектуалов, любят эту музыку. Однако они соглашаются с тем, что играть ее в Израиле сейчас не стоит". Мета вместе с ИФО не раз хотели исполнить Вагнера, но из этого ничего не выходило. Так в 1981-м они попытались в одном из концертов сыграть фрагмент "Тристана", но на сцену поднялся человек, снял рубаху и показал шрамы от ран, полученных в нацистском концлагере. Мета остановил концерт.

Израильский филармонический и Мета - ровесники, оба родились в 1936-м. Возникновение ИФО практически совпало с утверждением израильской государственности. С особой гордостью коллектив, который называют "оркестром солистов", носит трогательный титул "Оркестр еврейского народа". В первоначальный состав вошли эмигранты-европейцы, спасавшиеся от нацистской чумы. Первый концерт состоялся в 1936-м, и дирижировал ни кто иной, как Артуро Тосканини (именно его и Фуртвенглера Мета считает своими учителями в искусстве интерпретации). Сегодня это один из самых сильных оркестров в мире, собравший в своих интернациональных рядах лучших из лучших "игроков". Среди 110 оркестрантов вы обнаружите немало наших бывших соотечественников из всех республик СССР. Сотрудничать с ИФО - большая честь, и этой чести в разное время удостоились Артур Рубинштейн и Яша Хейфец, Леонард Бернстайн и сэр Георг Шолти, Курт Мазур и Клаудио Аббадо, Пабло Казальс и Иегуди Менухин, Исаак Стерн и Мстислав Ростропович. С оркестром пели все великие соловьи века от Леонтин Прайс до Лучано Паваротти. И сегодня, когда официально главным приглашенным дирижером ИФО считается молодой и талантливый Антонио Паппано (музыкальный руководитель Брюссельской оперы "Ла Монне" и будущий главный дирижер лондонского "Ковент Гардена"), имя маэстро Меты по-прежнему остается незыблемым символом именно этого коллектива, несмотря на то, что он работает с оркестром три недели в год или чуть больше. Когда они играют вместе, слышно как дирижер и оркестр любят друг друга.

Сказать, что московский концерт ИФО с Метой завершился триумфальным результатом, было бы не полной правдой. Нормальный концерт из разряда очень хороших, с несколько заниженным энергетическим градусом. Увы, в некоторые моменты нас заставили скучать. Израильский филармонический, конечно, оркестр высокого класса, однако он всегда реально оценивал свои возможности и никогда не посягал на соперничество, скажем, с Венскими или Берлинскими филармониками (все помнят, какие заоблачные горизонты явил нам в последний раз берлинский оркестр с Аббадо). Кроме того, московская публика, избалованная своими собственными оркестрами, предъявляет крайне строгие требования и, при внешней приветливости, замечает любую мелкую блошку и ничего не прощает. Самая сильная в ИФО струнная группа с ее по-славянки теплым и сладким звучанием, зато духовая банда заставляет в изумлении развести руками - даже наши "медники" в оркестрах подобного ранга (БСО, РНО) если и киксуют, то как-то элегантней. Из-за этой-то грязи весьма пострадала Первая симфония Малера. А как отнестись к тому, что трубачи вовремя не заняли свои места на сцене и как ни в чем не бывало проследовали к своим пультам где-то на пятой минуте музыки? Только с юмором?

О том, как прошел концерт, любители музыки, не сумевшие попасть в Большой зал Консерватории (даже в Первый амфитеатр билет стоил 2 тыс. рублей) или живущие в других городах, могли судить по прямой трансляции телеканала "Культура". Чтобы предотвратить пустоту в партере, организаторы дали возможность разместиться на свободных престижных местах всем желающим. Программа - ничего не скажешь - стильная, стройная, но, согласитесь, больно уж хрестоматийная. Мета дирижирует напамять. Редкость. Но...Малер вышел в тот вечер каким-то чересчур легковесно-эпикурейским по настроению и эклектичным по стилю. Временами казалось, что музыкальная мысль ведет маэстро то в какое-то еврейское местечко, где в духе Шагала лихо отплясывает загулявшая свадьба, то в каботинский мир венской оперетты с ее бесстыдным канканом и каскадом. А то вдруг тягучие звучания и мрачные тембровые блики напоминали о любимом Вагнере и экстазе Liebestod. Но все это, как говорится, немного из другой оперы. Рефлексирующий трагизм, пугающие бездны личности Малера, его музыкальные вздохи, шепоты и стоны остались неуслышанными. В Пятом бетховенском концерте ("Император") впервые встретившиеся на единственной репетиции Мета и Плетнев вели диалог...каждый о своем. Безмятежно и высветленно журчащий оркестр у Меты - и погруженный в себя, отрешенный от всего внешнего, рациональный Плетнев с его безукоризненным пианизмом. Одних больше привлекало интеллектуальное лидерство солиста, других - лирическая покорность дирижера пианистической воле. Впрочем, и сутки складываются из дня и ночи, одно на свете дополняет другое. Изящной виньеткой выглядела увертюра Шуберта к забытой романтической пьесе Вильхельмины фон Шези "Розамунда, принцесса Кипрская" - из весьма немудреной пьесы маэстро удалось создать шедевр невесомости и вдохновения, придавший жизнерадостный лирический импульс и всему вечеру.

Вся сэкономленная за время концерта энергетика неожиданно прорвала плотину в бисах. Казалось бы, неуместный здесь вальс из первого акта "Лебединого озера" (кто-то из рецензентов принял его за вальс из "Щелкунчика" и даже "Спящей красавицы") обрушился на несколько размякшую публику бешенным темпом, упругим драйвом и чем-то абсолютно неславянским. А такой стремительной головокружительности, как в штраусовской польке "Трик-трак", могли бы позавидовать даже венские новогодние концерты.

Невероятно, но факт - на наших глазах Москва преображается в гостиный двор для заезжих знаменитостей. Невиданный урожай в области классики собрал год минувший: Пласидо Доминго, Хосе Каррерас с Сарой Брайтман, Риккардо Мути, Чечилия Бартоли, Барабара Хендрикс, фантастическая Джесси Норман. И это только вершина гастрольного айсберга. Факт музицирования в нашем городе столь культовых фигур можно считать серьезным политическим сдвигом в области русской культуры. Если так пойдет и дальше, то у Первопрестольной есть все шансы войти наконец в узкий круг музыкальных столиц мира.