Фестиваль "Богема-джаз" открылся в лучших традициях концертов, посвященных Дню Советской Армии, - на сцену МДМ стройным шагом, под оглушительную барабанную дробь, вышел ансамбль Московской военной консерватории "Марширующие барабанщики". Как сообщил Матвей Ганапольский, ведущий радиостанции "Эхо Москвы" и один из "первооткрывателей фестиваля", это был своеобразный подарок-поздравление президента. К счастью, после торжественного открытия (разрезания ленточки и приветствия значительных лиц - любителей джаза) все вернулось на круги своя. В преддверии гостей из Вены выступил единственный российский музыкант, когда-либо игравший с "Vienna Art Orchestra", - Аркадий Шилклопер. Получасовой сет, сыгранный в трио с Георгом Брайншмидом - контрабас (Вена) и Алегре Корреа - гитара (Бразилия), включал в себя 4 пьесы из альбома "Mauve", выпущенного в прошлом году в Австрии. Автор всех композиций ("Bachiao", "Amigo de Infancia", "Presente to Moscow", "Tema Nuovo") Алегре Корреа. Его музыка - авангардно-изысканный камерный джаз, с характерным для бразильской мелодики чувственным оттенком.

После довольно-таки нонконформистской музыки на сцену вновь пробрался официоз в лице бывшего замминистра обороны, депутата Государственной думы от фракции Единство генерал-полковника Юрия Родионова, который пообещал сделать джаз русским народным. "Видели вы, какие ребята выступали ["Марширующие барабанщики" - автор], слышали, как они чувствуют джаз? В этом и смысл российской армии!" - поделился военными секретами депутат-меломан.

Наконец, двухчасовое ожидание зрителей закончилось. На сцене появились главные герои вечера - известнейший венский оркестр, чье выступление в Москве было частью мирового турне, посвященного 25-летию "Vienna Art Orchestra". До этого именитый оркестр выступал в Германии и Италии, а сразу после Москвы их ждала Варшава. Программа "Art and Fun", с которой оркестр участвовал в фестивале, была подготовлена всего за несколько дней. Впрочем, мастерство музыкантов настолько велико, что они выглядят уже как единое целое, и сколько лет композиции - двадцать пять или одна неделя, понять невозможно. Неразрывное взаимодействие групп оркестра, сложнейшие размеры, практически идеальная техника исполнения, сильные сольные партии, органично вливающиеся в общую канву композиций, и при этом отличное чувство юмора, способность и любовь к импровизациям не просто сделали выступление "Vienna Art Orchestra" демонстрацией "священных коров джаза", а показали, что музыка, в лучших своих проявлениях, может быть одновременно завораживающей и забавной, четко выверенной и непредсказуемой, как живой организм. Этот "живой организм" на сцене МДМ создавали 22 человека: два барабанщика, два басиста (акустический и электрический), два гитариста, четыре трубача, четыре тромбониста, пять саксофонистов, вокалистка и лидер оркестра, автор всех композиций, Матиас Рюэгг (еще на концертах знаменитого оркестра выступали так называемые "ассоциированные члены", в Москве это Аркадий Шилклопер).

Почти каждый музыкант показал и свое сольное мастерство, причем некоторые использовали не только "родной" инструмент, но и различную экзотику. Адриан Меарес, помимо соло на тромбоне, сыграл любопытный эпизод на австралийской деревянной дудке диджериду. Алегре Корреа, уже известный зрителям по трио Шилклопера, периодически превращался в третьего барабанщика оркестра - садился за большой набор перкуссионных инструментов.

Концепция программы была заложена уже в ее названии: "Art and Fun" - джазовый постмодернизм, равно вычурный и полный веселья. Каждая композиция содержала в себе некий набор цитат и мгновенно сменяющих друг друга тем: присутствовали вальс, танго, фанк, классический джаз, рок-н-ролл, тибетские мотивы, а в какой-то момент оркестр даже затянул "Катюшу". Причем сомнений в том, что это в первую очередь именно джаз, ни у кого не было. Программа состояла и из "искусства греха", и из "искусства для ланча", из "искусства имеющего сердце" и из "искусства героев ярмарочного балагана". Последняя композиция "Fun and Art", своеобразное завершение вечера, квинтэссенция выступления, включала в себя отрывки из всех тем, сыгранных ранее.

К сожалению, второй день фестиваля "День Франции" прошел не так, как планировалось. Буквально за два дня до отлета, когда билеты у французского квартета были уже в кармане, Алану Брюнэ (лидеру ансамбля) пришлось по рекомендации врача срочно лечь на операцию. Поэтому в среду в МДМ выступали только Даниил Крамер и детский ансамбль Петра Петрухина "Джаз пик".

Кульминацией фестиваля "Богема-Джаз" был, естественно, Ян Гарбарек. Двадцать лет назад великий норвежский музыкант уже выступал в Москве, в то время у него был очень необычный проект - соединение музыки и поэзии, он сотрудничал с поэтом Яном-Эриком Волдом.

Воспитанный на таких метрах, как саксофонист Джон Колтрейн, авангардист Алберт Эйлер, Дон Черри, соединяющий радикальный фри-джаз и фольклор со всего мира, Джордж Расселл, американский пианист и композитор, - Ян Гарбарек давно уже перешел границы джаза. Его музыка - нечто большее, признанный лейбл нового направления, марка, обещающая погружение не просто в мир идеальных звуков, а в некую музыкальную мистерию, которая творится здесь и сейчас и никогда не повторяется.

Концерт предварялся пресс-конференцией "Jan Garbarek Group" - группы, с которой музыкант выступил в Москве. Это его постоянный коллектив. В него входит контрабасист Эберхард Вебер, клавишник Райнер Брюнингхауз и уникальнейшая ударница Мэрилин Мазур. "Все они в первую очередь - великие музыканты! Я не смотрю активно по сторонам, чтобы найти что-то новое. Как ребенок, я выбираю ту куклу, что находится передо мной", - объяснил Гарбарек свое нежелание играть с кем-то еще (правда, кроме этого квартета Гарбарек еще постоянно сотрудничает с Хиллиард-Ансамблем). "Сейчас у нас очень напряженный график. Мы проводим все время исключительно вместе, на личные проекты ничего не остается. Группа собралась очень хорошая, нам не хотелось бы ничего менять", - вторили ему остальные музыканты. Только Мэрилин - единственная, кто постоянно работает и с другими группами ("Перкашион" и "Песни Будущего").

Большая часть вопросов, заданных на пресс-конференции касалась мировой музыки в целом, и российской в частности. Ян Гарбарек похвалил русских музыкантов: "Единственная возможность поиграть с ними была у меня в 1979 году [первый приезд Гарбарека в Москву - автор], и тогда же я понял, что они находятся на высоком уровне, говорят на том же музыкальном языке, что и мы". Что же касается музыки в целом, то, по мнению Гарбарека, каждая форма музыкального выражения может вырасти в нечто достойное, пугает лишь однообразие. Сейчас появляется очень много молодых отличных музыкантов, широкие возможности и большее поле для реализации дает электронная музыка, но, к сожалению, играть без электроники, кажется, уже невозможно.

Оказалось, что Гарбарек неплохо знаком с классикой российского кино. На одном из его альбомов есть песня, посвященная Андрею Тарковскому. Как выяснилось, это один из любимых режиссеров норвежского музыканта: "Его фильмы произвели на меня огромное впечатление. Не скажу, что я их хорошо понял, но сложные, комплексные образы, созданные Андреем Тарковским, навсегда застряли у меня в голове".

Что же касается норвежского искусства, то в этом году вновь имело место некое единение музыки и литературы. Одна композиция, исполненная на концерте в МДМ, называлась "Пан" и была посвящена одноименному произведению Кнута Гамсуна.

Норвегией был проникнут и весь концерт "Jan Garbarek Group". С первых же аккордов из динамиков на зрительный зал будто дохнуло холодным северным ветром, которому метелью вторил саксофон. Во многих композициях угадывались намеки на древнескандинавские мелодии.

Музыка - мягкая, но густая, как расплавленное олово, - вдруг напоминала то о рваной поэтике "Старшей Эдды", то о ритмичном стуке копыт по каменной мостовой. Саксофон, казалось, на своем собственном языке пытался рассказать что-то, для чего еще не придумали слов.

Каждый, кто пришел на концерт, получил именно то, на что рассчитывал, - филигранное мастерство, отточенную технику, потрясающе красивые композиции. Заявление Гарбарека, о том, что все они великие музыканты, было доказано на деле. Произвели впечатление не только выступления всей четверки, сольные партии также звучали совершенно. Эберхард Вебер сыграл великолепное соло на контрабасе. Гарбарек менял саксофон на флейту. Райнер Брюнингхауз в своем выступлении использовал одновременно не только клавиши, но и струны. Пожалуй, одной из самых запоминающихся - за все время фестиваля - была сольная партия Мэрилин Мазур. Ударные - стандартные и позаимствованные у древних народов, колокольчики, гонг - все это, в практически одновременном звучании, создавало не какофонию, не улучшенный вариант "марширующих барабанщиков", а самостоятельное музыкальное произведение.

Как и принято на концертах, музыкантов со сцены отпустили не сразу. Два раза "Jan Garbarek Group" пыталась скрыться за кулисами. Ненадолго. Внимая настойчивым аплодисментам публики, норвежские музыканты возвращались, меломаны рассаживались, мистерия продолжалась.

Четвертый день фестиваля - День латиноамериканского джаза - почтили своим вниманием посол Бразилии и пресс-секретарь посольства. Действо на этот раз переместилось в Дом кино. Роль ведущего взял на себя единственный русский участник бразильского квинтета - Андрей Кондаков (рояль). В проекте участвовали трое из звезд латиноамериканского джаза - барабанщик Паулу Брага, басист Сержиу Брандау, выдающийся трубач Клаудио Родити - и гитарист Пол Болленбэк из США.

Были на концерте и уже известные российским зрителям композиции, и совершенно новые. "Somethig about love", например, написанная меньше чем за месяц до выступления, можно сказать, премьера. Сказка про красавицу и чудовище вылилась в ритмичный джаз под названием "The monster and the flower". Перед его демонстрацией джазмены тщетно пытались понять, кто же в зале чудовище, а кто цветок. История создания группы, переложенная на язык нот, была отражена в композиции "Zing Bar", место, где и произошла знаменательная встреча музыкантов. Не обошлось и без традиционных для Бразилии мелодий - к всеобщему веселью, на бис джазисты сыграли босса-нову. Пел Клаудио Родити. До этого его почему-то удивил беспроводной микрофон. "Я как "Роллинг Стоунз!" - шутил трубач.

Предпоследний день фестиваля (и последний для публики) был отдан Валентине Пономаревой. Известная исполнительница романсов действительно оказалась авангардной певицей. Примечателен был ее дует с Юрием Кузнецовым, мастером фортепианной импровизации. Великолепная до безумия музыка, безумный до великолепия вокал.

Кроме Юрия Кузнецова и самой Валентины Пономаревой, в концерте участвовали только те приглашенные, которые и были заявлены в программе фестиваля. Это Игорь Вдовченко, Сергей Остроумов и ирландская группа Олега Пономарева, сына певицы.

На поверку почти вся ирландская группа оказалась шотландской. Об этом сообщил сам Пономарев. Впрочем, шотландские мотивы отчетливо были слышны во время всего выступления.

Любопытно, что этно-джаз становится все более и более популярным. Это показал четвертый международный фестиваль "Богема-джаз", к тому же об этнической музыке на пресс-конференции говорил Гарбарек. Даже в самой современной композиции, при использовании новейшей техники, нет-нет да и мелькнет нечто, напоминающее об исконных мелодиях различных народов. Что это? Стремление вернуться к истокам, поиск новых возможностей путем обращения к старому? Может быть, неправ Ян Гарбарек, говоря, что без электроники музыка уже невозможна. Ведь никакое - даже самое совершенное - электрическое звучание не сможет заменить ни волынку, ни флейту.