Русский Журнал / Обзоры / Музыка
www.russ.ru/culture/song/20030211_ilya.html

Романтический шабаш от Кента Нагано
Илья Овчинников

Дата публикации:  11 Февраля 2003

Бывают странные сближения. 9 февраля Российским Национальным Оркестром дирижировал всемирно известный Кент Нагано; в тот же вечер телеканал "Культура" в рамках программы "Культ кино" демонстрировал фильм Анджея Вайды "Дирижер". Картина повествует о последних днях дирижера, когда-то эмигрировавшего из Польши в США и ставшего там "звездой", ныне вернувшегося на родину и временно возглавившего средний руки провинциальный оркестр. Музыканты мгновенно видят разницу между своим молодым шефом и заезжим пожилым мэтром - если первый во время репетиций реализует собственные амбиции, то для второго нет ничего важнее музыки: он даже видит плохо и дирижирует не столько по нотам, сколько по слуху, что не мешает ему влюбить в себя всех оркестрантов без исключения. "Пойми, - объясняет один из них молодому дирижеру, - дирижер должен находиться в постоянном диалоге с оркестром". И Кент Нагано показал столичным слушателям, что подобный диалог не только необходим, но и возможен.

Пара слов об оркестре, художественный руководитель которого - вновь Михаил Плетнев. Не раз говорено о том, что РНО потерял форму, что от лучшего когда-то столичного оркестра осталось лишь воспоминание, что "федосеевцы" уже несколько лет как обгоняют "плетневцев" - всё это в какой-то мере справедливо. Однако дело не только в оркестре, последние годы медленно, но верно теряющем достигнутый когда-то уровень; дело и в наличии дирижера, адекватного этому уровню и способному "дотянуть" музыкантов до него. Осенний концерт РНО с Владимиром Юровским напомнил о том, что это вполне реально; романтическая программа, составленная и качественно исполненная Кентом Нагано, подтвердила это.

Очевидным и досадным "провалом" вечера стал второй концерт Шопена, исполненный женой дирижера - пианисткой Мари Кодама. Сочинение не длится и получаса, но 25 минут исключительно однообразной игры могли усыпить самого терпеливого слушателя. Возможно, подобная манера была бы более уместна в концерте Шенберга, который пианистка недавно представила немецкой публике; остается догадываться, как в ее интерпретации звучат Равель и особенно Бетховен. И всё же хочется возразить коллегам, критиковавшим Нагано за излишнее подчеркивание роли солистки - в противовес оркестру, отодвинутому на второй план. Следует напомнить, что в концертах Шопена, в отличие от Моцарта, Бетховена и Брамса, оркестр играет лишь фоновую роль, не являясь равноправным соперником солиста. И хотя Кодама, увы, не была на высоте, повышенное внимание дирижера к ее партии казалось достаточно оправданным.

Удачнее дело обстояло с поэмой Листа "Прелюды" и "Фантастической симфонией" Берлиоза - "золотым гвоздем программы". Одним из первых достижений в карьере Нагано, помимо работы с Франком Заппой, не случайно считается исполнение в 1984 году Девятой симфонии Малера с Бостонским оркестром, проведенное без единой репетиции: Малер не только открывает двадцатый век, столь любимый Кентом Нагано, но и закрывает романтический девятнадцатый, поэтому интонаций "типичного Малера" в этот вечер звучало предостаточно. И Лист, и Берлиоз, оставаясь романтиками, стремились - как позже и Малер - к расширению рамок четырехчастной романтической симфонии: Лист создал жанр "симфонической поэмы"; Берлиоз приблизил симфонию, с одной стороны, к инструментальному концерту ("Гарольд в Италии" с солирующим альтом) - с другой стороны, к сценическому представлению с пением и многочастной композицией (драматическая симфония "Ромео и Джульетта"). Не менее новаторской по форме является и пятичастная "Фантастическая", в которой роль традиционного для третьей части эмоционального центра делят между собой вторая и четвертая части цикла.

Достаточно компактное сочинение, "Прелюды" Листа задали тон всему вечеру - отчасти потерянный в Шопене и счастливо обретенный вновь в Берлиозе. Если "полновесные" симфонии Листа кажутся чересчур "плакатными", то его симфонические поэмы звучат куда убедительнее: в интерпретации Нагано, "героические" интонации в "Прелюдах" были помпезны лишь в меру, а победный марш временами звучал неожиданно тревожно, напоминая похоронные марши Малера. Как оказалось, это был лишь пролог к "Фантастической", в которой Нагано показал себя художником тонким и эмоциональным.

Если в исполнении Геннадия Рождественского полтора года назад симфония Берлиоза звучала чуть более "сухо" и умудренно, то прочтение Нагано оказалось лиричным и прочувствованным. Почти часовое сочинение слушалось на одном дыхании: первую часть, передающую смятение лирического героя, сменил изысканный и "воздушный" вальс, заменяющий у Берлиоза обычное скерцо. За пасторальной "Сценой в полях", открывшейся красивейшим соло гобоя (Нагано "спрятал" Андрея Рубцова во второй амфитеатр), последовало "Шествие на казнь", предвещающее то ли финал "Литургической" Онеггера, то ли малеровский "Траурный марш в стиле Калло". Последняя часть живописала слушателям картину дьявольской оргии, соединяющей страшный суд и шабаш: мотив пляски мертвых вызывал в памяти многочисленные "злые скерцо" Шостаковича - судя по записям, они также весьма удаются Кенту Нагано. Первое отделение концерта было воспринято достаточно спокойно; второе вызвало заслуженные овации. Возможно, Нагано дирижировал не блестяще, но искренне и грамотно; хотелось бы надеяться, что следующего его появления в столице не придется ждать слишком долго. Кстати, в следующей программе РНО - тоже Берлиоз: 19 февраля оркестр исполнит фрагменты из "Ромео и Джульетты", а также второй скрипичный концерт Прокофьева.