Российский национальный оркестр лихорадит не первый сезон. Четыре года назад его покинул отец-основатель Михаил Плетнев, руководивший коллективом девять лет. Место Плетнева занял Спиваков, чьи организаторские способности хорошо известны - достаточно сказать, что вскоре благодаря Владимиру Теодоровичу мы опять услышим Джесси Норман. Однако в роли симфонического дирижера Спиваков не всегда убедителен как для музыкантов, так и для критиков. Год назад он досрочно разорвал четырехлетний контракт с РНО, куда спешно вернулся Плетнев в качестве худрука. С прошлой зимы коллектив возглавила дирижерская коллегия: работа с мастерами масштаба Кента Нагано, как представлялось, поможет обрести оркестру второе дыхание. Тем временем Спиваков при поддержке Минкульта объявил о наборе в "Российский национальный филармонический оркестр", основу которого, как предполагалось, составят лучшие кадры РНО.

В течение весны Михаил Плетнев и генеральный продюсер оркестра Сергей Марков выясняли отношения с ведомством Михаила Швыдкого: сначала была ссора по поводу поддержки Минкультом Спивакова в его намерении "украсть у оркестра название". Затем последовало примирение, вызванное обещанием министра помочь оркестру материально и переименовать несуществующий пока РНФО в "Национальный филармонический оркестр России". Хорошую мину, казалось бы, удалось сохранить всем, однако факт остался фактом: на данный момент в оркестр Спивакова ушла примерно треть "плетневцев", освободив места для молодых музыкантов. Часть кадров может оттянуть и загадочный оркестр "Миллениум", где многие из музыкантов РНО трудились "по совместительству" еще в прошлом сезоне.

Обновленный РНО открыл московский сезон 3 сентября: среди тех, кто занял место ушедших, было немало лиц, хорошо знакомых по другим оркестрам. Вопросом о кадровых потерях и необходимости их компенсации открылась недавняя пресс-конференция руководства РНО, однако, как выяснилось, ни Сергей Марков, ни сам Плетнев не видят здесь большой проблемы: по их словам, оркестру вообще свойственно меняться, и от прихода молодых он лишь выигрывает. Марков сослался также на мнение Мстислава Ростроповича, работавшего с РНО в конце лета и высоко оценившего его новый состав. Нельзя сказать, чтобы эти объяснения прозвучали вполне убедительно; многие из ушедших стояли у истоков коллектива, и равноценную замену им найти не так просто. По нашим сведениям, оркестр ждут и дальнейшие кадровые перемены, - можно лишь воздать должное дипломатичности его руководителей; впрочем, на другие острые темы они высказывались гораздо откровеннее.

Сильнее всего досталось Московскому международному дому музыки - именно там в этом сезоне РНО проводит концерты "Осеннего абонемента". По словам Маркова, перенос выступлений на новую площадку оказался ошибкой, - по вине несговорчивого руководства зала два вечера из запланированных пришлось отменить, могут быть перенесены и другие. В резких тонах шла речь и о Министерстве культуры: хотя минувшей весной было подписано соглашение о финансировании Минкультом ряда программ РНО, обещанных денег, по словам Плетнева, до сих пор никто не видел. Говорили в тот день, к счастью, не только об организационных проблемах, но и о музыкальных достижениях. Во-первых, - три CD, записанных оркестром в минувшем сезоне под руководством Кента Нагано. Во-вторых, - планы на текущий сезон: РНО выступит с такими выдающимися дирижерами, как Леонард Слаткин, Пааво Берглунд и Мишель Плассон. В ближайших программах РНО - не только привычные Бах, Моцарт, Гайдн, Мусоргский, Рахманинов и Равель, но и более редкие Пярт, Цемлинский, Корндорф и Рихард Штраус.

Михаила Плетнева удивил закономерный вопрос: насколько важным дирижер считает планомерное расширение оркестрового репертуара? Худрук РНО ответил, что специально не ставит себе такой задачи, поскольку весь золотой фонд классики за несколько веков одинаково хорошо известен слушателям и на сегодняшний день куда более актуален вопрос о качестве исполнения того или иного опуса. Согласиться с Плетневым, откровенно говоря, трудно: за редкими исключениями, московская афиша из года в год радует весьма ограниченным набором композиторов и произведений. Представляется уместным процитировать слова Геннадия Рождественского, сказанные около 20 лет назад: "На 100 исполнений Девятой симфонии Дворжака приходится в лучшем случае 10 исполнений превосходной Восьмой, от силы 5 исполнений отличной Седьмой, а о более ранних симфониях даже и говорить нечего". Нет сомнения в том, что разнообразие столичного репертуара с тех пор снизилось и что слушателя необходимо воспитывать; впрочем, на открытии сезона Плетнев заочно поддержал Рождественского, включив в программу как раз Восьмую симфонию Дворжака, не слишком часто звучащую и ранее не исполнявшуюся оркестром.

Вечер открылся вторым фортепианным концертом Брамса; солировала Елизавета Леонская. Ее вдохновенная игра иногда удивляла смещением привычных акцентов или неожиданным staccato, - при должной поддержке оркестра любой из этих моментов мог бы стать плюсом. Увы: опус Брамса, по драматургии скорее тяготеющий к симфонии, нежели к инструментальному концерту, в исполнении обновленного РНО поначалу был начисто лишен необходимого напряжения. В кульминационных моментах оркестр звучал неуверенно и вяло, а валторна явным образом проглотила не менее двух нот. Повторяющиеся эпизоды заставляли предположить, будто исполнители пытаются задним числом исправить ошибки и придать глубину той или иной музыкальной фразе не с первой, так со второй попытки - но это не спасало положения. Первая, самая продолжительная часть концерта, произвела впечатление неудачи, хотя в следующих частях струнные заиграли чище и синхроннее, а штрихи стали менее размытыми.

Второе отделение приятно удивило - с первых же нот Восьмой симфонии Дворжака оркестр зазвучал гуще, увереннее, плотнее. "Самозабвение" Плетнева, в отличие от первого отделения, казалось искренним, - местами музыка по-настоящему завораживала, радуя позднеромантической легкостью. И если в третьей части дирижер не вполне выдержал баланс между меланхоличным характером и танцевальной природой вальса, а в финале позволил оркестру сыграть явно громче необходимого, то в целом второе отделение оказалось куда удачнее первого. Исполненный на бис Славянский танец Дворжака ми минор закрепил достаточно благоприятное впечатление.

Любопытно, что с исполнением второго концерта Брамса недавно произошла схожая история: речь о майской программе Александра Лазарева с федосеевским оркестром и солистом Питером Донохоу. К счастью, тому вечеру не сопутствовали столь драматические обстоятельства, и БСО отыграл Брамса вполне уверенно. Однако второе отделение, в котором исполнялась "Жизнь героя" Штрауса, как будто представило слушателям другого дирижера и другой оркестр: как и теперь, возникало впечатление, что концерт Брамса у нас украли, не сыграв его с привлечением всех возможных сил и средств. Было бы интересно проанализировать ситуацию и понять, по каким причинам наши оркестры регулярно начинают свои выступления "за упокой", чтобы к финалу напрячься и прыгнуть выше головы (а это получается далеко не всегда). Кстати, Александр Лазарев в текущем сезоне дважды выступит с "плетневцами", а ближайший концерт оркестра ожидается в октябре - в программе из сочинений Баха и Моцарта Плетнев выступит одновременно как дирижер и солист. До конца осени свой "Российский Национальный" представит публике и Владимир Спиваков: неизбежное сравнение двух коллективов обещает стать одной из главных интриг сезона. Досадно, что информационные поводы подобного рода иной раз отвлекают на себя куда больше нашего внимания, нежели собственно музыка.