1.

Когда три года назад The Tiger Lillies впервые играли в Москве, афиши клуба "Проект ОГИ", анонсировавшие концерт еще почти никому у нас не известной английской группы, объявили ее легендарной - и люди поверили сразу же, безоговорочно. Едва ли дело в том, что у нас такая внушаемая публика. Очевидно, что монструозные лондонские клоуны заполнили некую пустующую нишу. Поклонники The Tiger Lillies в первую очередь ссылаются на их тексты, богохульные, непристойные и гомерически смешные, однако, неанглоязычная часть аудитории одержима не меньше. Притом, что тексты - едва ли не важнейшая составляющая в творчестве лондонской команды, совсем не обязательно понимать их, главное - видеть и слышать происходящее на концертах. Практически о любой музыкальной группе говорят, что ее записи проигрывают живому исполнению, но в данном случае единственным адекватным видом записи можно считать кино и видео, а диски The Tiger Lillies - это как будто совершенно отдельное направление их деятельности: в записи песни The Tiger Lillies приобретают в богатстве аранжировок, но теряют в эмоциональной силе, которая не в последнюю очередь подчеркивается лаконизмом сценического исполнения: как будто музыканты играют сразу всеми частями тела, чтобы восполнить ограниченные возможности аккордеона, контрабаса, ударных и некоторых предметов быта.

Ролан Барт писал о буржуазном вокале: "...фразы постоянно разрушаются чрезмерной выразительностью отдельных слов, с помощью которых исполнитель неловко пытается внедрить в гладкую пелену своего пения какой-то паразитарный интеллектуальный порядок. Здесь мы, видимо, касаемся одной из главных трудностей исполнительского искусства: оно должно извлекать свои нюансы изнутри самой музыки, ни в коем случае не накладывая их извне, как чисто умственные знаки; в музыке имеется своя чувственная правда, которая довлеет себе и не терпит, когда ее стесняют выразительностью" - сказанное о буржуазной музыке верно с точностью до наоборот по отношению к музыке постмодернистской. В этом смысле выступления The Tiger Lillies не просто выразительны, они, можно сказать, декларативны: грим и мимика Мартина Жака, его преувеличенная артикуляция и сопроводительный демонстрационный материал (знаменитые пластмассовые мухи, надувные овцы и зайчик с барабанчиком) не оставляют, казалось бы, простора для разночтений.

В пресловутой театральности The Tiger Lillies нет ничего принципиально нового, разве что профессионализм: группа известна, в числе прочего, серьезными театральными проектами, из которых самые знаменитые - спектакль-мюзикл "Shockheaded Peter: The Junck Opera" ("Непричесанный (в другом переводе - "на всю голову долбанутый") Петер: Мусорная опера" - осовремененная инсценировка кровавых сказок детского психиатра Генриха Гофмана, написанных 150 лет назад) и "The Tiger Lillies Variete" - масштабное цирковое шоу с клоунами, силачами, жонглерами, акробатами и фриками. В этой связи стоит вспомнить хотя бы "Rock'n'roll Circus", фильм, снятый на новогодней вечеринке, устроенной группой Rolling Stones, где выступления рок-групп проходили на цирковой арене и перемежались номерами воздушных гимнастов и огнеглотателей. The Tiger Lillies просто дальше продвинулись по тому же пути, их сила - в универсальности: каждый из музыкантов - и швец, и жнец, и на дуде игрец. В этом ряду виртуозное, пронзительно-лирическое соло на пиле Эдриана Стаута звучит совершенно естественно и чуть ли не более классично, чем его же контрабас. В своей эксцентричности "Лилии" глубоко традиционны: нельзя не отметить, например, последовательный интерес музыкантов к детской литературе, основательно повлиявшей на их творчество (помимо "Непричесанного Петера" музыканты работали с текстами Эдварда Гори, писавшего странные и пугающие псевдо-детские истории); Мартин Жак в жутком клоунском гриме, окруженный на сцене игрушками, как рождественская елка, будто вышел из детской страшилки.

Можно сказать, The Tiger Lillies явились нам живым воплощением некоего мифа об Англии, того, что Барт назвал бы "английскостью", и что складывается из файф-о-клока, оксюморона и дэндизма. Англия воспринимается как столп традиций и одновременно лаборатория культурных экспериментов, что уже само по себе стало традицией. Нас не удивишь смешением стилей и карнавалом. Мода на world music, ассоциирующуюся скорее с цыганским табором и бездумной витальностью, нежели с сильным индивидуальным началом и выстроенной концепцией творчества, создала вакуум в области современной интеллектуальной музыки.

2.

В последнее время появилась тенденция всех приезжих музыкантов сравнивать с группой "Ленинград". Видимо, это связано в первую очередь с уровнем популярности и составом аудитории: до The Tiger Lillies с "Ленинградом" сравнивали других любимцев московской публики - французскую группу Les Hurlements D'Leo, а найти что-нибудь общее у французов с The Tiger Lillies довольно мудрено. Но в данном случае для сравнения есть реальный повод: The Tiger Lillies только что записали с "Ленинградом" совместный альбом, где Сергей Шнуров поет песни The Tiger Lillies по-русски, а The Tiger Lillies - песни "Ленинграда" по-английски. Пожалуй, единственное, что на самом деле роднит обе группы - "Bad Taste" как лейбл и художественный принцип: эпатаж и игра в дурновкусие. Но если в случае "Ленинграда" это выглядит вполне органично, то в песнях The Tiger Lillies нет никакой непосредственности, музыканты совершенно остранены от того, что сами же поют и играют. В интервью корреспонденту "Времени новостей" Мартин Жак говорит: "Нам всем очень понравился голос Шнурова, надтреснутый, эмоциональный, настоящий" - голос самого Мартина ни эмоциональным, ни настоящим, ни надтреснутым не назовешь: этот странный скопческий вокал трогает не за живое - за животное, одновременно напоминая о высокой опере, каждая интонация поставлена, всякая нота выверена.

За непринужденностью, с которой сочетаются все элементы выступления - костюмы, грим, пантомима, клоунада, мелодии, тексты, вокал, инструментовки и даже взаимные препирательства артистов на сцене и непристойные шутки, которыми солист обменивается с публикой, стоит - и это чувствуется - огромная режиссерская работа. Поклонники группы уже наизусть знают, в какой именно момент Эдриан Хьюдж войдет в раж и разнесет ударную установку, и как это прокомментирует Мартин Жак, когда вербально, когда мимически: "Я подумываю о том, чтобы сменить ударника, этот совершенно невменяем". Однако, это знание ничуть не мешает публике всякий раз заново переживать катарсис на концертах The Tiger Lillies, так же, как на любимом спектакле, чье художественное воздействие не умаляется от повторения. Необходимый стержень интеллектуальной музыки - лирический герой, с которым слушатель может самоидентифицироваться. Харизма Мартина Жака - необычного рода, музыканта никак не назовешь секс-символом, разве только для мух, которых он вожделеет в своей песне - но в его "отвратительном" сценическом образе чувствуется самоотверженность ради искусства.

The Tiger Lillies именно потому с такой легкостью комбинируют всевозможные стили, что все они одинаково чужды исполнителям: любые музыкальные влияния, которых можно проследить множество, в песнях группы звучат не заимствованиями, а цитатами. На фоне буйства цыганских ритмов и тоски тюремных блюзов, в четко выверенной пропорции цинизма и абсурда, сентиментальности и черного юмора - звучит чистая ироническая нота. Для публики, привыкшей к хмельной непосредственности и бездумной joie de vivre, очарование The Tiger Lillies - в интеллектуальной природе группы и в ее протестантском трудолюбии. А кроме того, как писал Флобер, аудитория, "надышавшись острым запахом пачулей, чувствует потребность освежиться в навозной жиже".