Русский Журнал / Обзоры / Музыка
www.russ.ru/culture/song/20050630.html

Ретроистория
Анна Немзер

Дата публикации:  30 Июня 2005

С течением времени термин утрачивает свой изначальный смысл. Значение его расширяется и начинает вмещать в себя все больше и больше дополнительных оттенков. Такая история произошла с музыкальным "ретро", которое в музыкальном же мире сейчас потихоньку превращается в синоним прошлого.

На этом превращении и на теме переживания прошлого выстроился и крайне удивительный сюжет последних двух недель. Ретроистория объединила героев из, мягко говоря, "разных опер".

Джек и Мэг Уайты, гитарист и барабанщица, в 1997 году в Детройте создавшие группу The White Stripes. Современные рок-музыканты, как бы странно это ни звучало.

И Лев Семенович Рубинштейн - автор текстов (поэтом сам себя он не называет). Один из плеяды литературного альманаха "Личное дело", колумнист "Итогов", "Еженедельного журнала", "Политбюро" и "Большого города" и так далее. Рубинштейн нуждается в презентациях меньше, чем кто бы то ни было в этом городе, его и без меня все знают.

Впрочем, все по порядку. Бойкая парочка "White Stripes" родом из Детройта записала новый альбом под названием "Get Behind Me Satan". С предыдущим своим диском "Elephant" они выбились из "подающих надежды" в "надежду и опору" мировой рок-музыки. Теперь они вольготно и по-хозяйски расположились в нише поп-рока, чуть криминального мюзик-холла. На волне легкого хулиганства с выверенной долей экстрима они простились с гаражным блюзом, который всю дорогу был для поклонников чем-то вроде суррогата, "тем, да не тем". Теперь они заиграли настоящий рок, ту музыку, о которой так долго говорили все их фанаты.

Ладный и стройный альбом "Get Behind Me Satan" наряду с прочими теплыми чувствами вызывает стойкий приступ ностальгии. Звук вертолетного пропеллера, с которого начинается первая композиция "Blue Orchid", в достаточной мере сам по себе семантически насыщен. Буквально через несколько песен вся эта семантика, сочный видеоряд и киноцитаты аукнутся и откликнутся каким-нибудь да смыслом. Подзарядившись шустрым лиризмом "The White Stripes", того гляди вспомнишь вертолет над пустыней в Zabriskie Point Антониони или что-нибудь похожее. Важно то, что твои воспоминания вряд ли уйдут дальше семидесятых годов.

Скупая минималистская гитарная линия в "Blue Orchid" сразу же дает слушателю понять, что методологической новизны на альбоме не будет: все то же нанизывание повторяющихся элементов, те же пресловутые "три аккорда", за которые музыкантов пожурил в интервью Кристофер Скапеллити ("Афиша", 2005, N 155). В "The Nurse" аккуратные вокализы под ксилофон сменяются бешеной бомбардировкой - Мэг Уайт, решительная девушка, берет не столько ритмическим чутьем, сколько бодростью и напором. На внезапных переходах "от пиано к форте, от легато к стаккато", от шепота к крику построен весь альбом. Слегка размывает эту жесткую рок-структуру альбома легкая кантрийная "Little Ghost", но это что-то вроде дани почтения - привет любимой Лоретте Линн. За этим исключением все вполне определенно. Миграции возможны лишь в диапазоне от "битловской" мягкости ("As Ugly As I Seem") до скандальных окриков в стилистике Мика Джаггера ("Instinct Blues"). Сладкие рифмы ever-forever-together бодрят налетом лихой молодежности. Джек Уайт взвинчивает голос до сложных высот. Разражается гневными воплями Роберта Планта под "смерть клопа", исполненную на одной струне. Доходит до надрыва Фреди Меркьюри. Роняет веские и весомые мрачные ноты Ника Кейва. Включает в "White Moon" элементы молитвы и так пронзительно убедителен, что поди не вспомни небезызвестную рок-оперу.

Боб Дилан и Ян Гилан стоят где-то невдалеке (в Гефсиманском саду, надо полагать) и, сложив руки на животах, одобрительно посмеиваются.

На заре нового века яркому американскому дуэту надо было придумать альбом, который весь распадается на аллюзии и провоцирует соревнование критиков: кто больше сравнений придумает? Вот Семеляк говорит, что Уайт чуть-чуть не дотянул до мятежника Артура Брауна, который хриплым ором гипнотизировал меломанов 60-х годов. Английский диджей Джон Пил (BBC-Radio One) вроде бы не слышал ничего подобного со времен Джимми Хендрикса и "Sex Pistols". Американский критик Рон Дуглас (журнал "Rolling Stones") назвал "Thе White Stripes" величайшей группой со времен "Nirvana". Для наших критиков они тоже наследники то "Rolling Stones", то "Led Zeppelin". Записывая предыдущий свой альбом "Elephant", Джек и Мэг использовали инструменты производства не позднее 1963 года. Не в каждом конкретном альбоме дело - Уайты (брат-сестра, муж-жена) в своей жанровой политике устремлены только в прошлое, "заточены под него". Это прошлое для "White Stripes" - хлеб насущный, без него группа не существует; и музыканты это очень хорошо понимают. Сознательно насыщая альбом аллюзиями, они идут на вполне рискованный шаг: не боятся упреков в подражательстве, в несамостоятельности.

Рок - то музыкальное направление, которое хуже прочих смиряется с идеей подражания, разница между заимствованием, цитатой и плагиатом здесь с трудом добивается права на существование. Протест, который есть плацдарм рок-музыки, подразумевает отрицание устоев. Сиплый вопль, зубовный скрежет и лязг порванной струны - все это каждый раз изобретается заново - рождается в немалых муках. Какие уж тут творческие ориентиры, казалось бы? Ан нет, ничего нового не будет, вальяжно говорят Джек и Мэг, все уже придумано до нас.

Альбом "Get Behind Me Satan" уже вот-вот должен был появиться в московских магазинах, когда в клубе "Билингва" состоялся концерт Льва Семеновича Рубинштейна. Текстов на карточках не было (то есть был один - в качестве интермедии); в основном были советские песни - военные и околовоенные.

Советские композиторы иногда создавали шедевры - особенно на волне отчаяния, любви и надежды военных времен. Лучшие творения Соловьева-Седого ("Где ж ты, мой сад?" и "Вечер на рейде"), энтузиастический вальсок "Тучи над городом встали", до припухших желез родная музыка из кино - "Тишина над Рогожскою заставою" и "Когда весна придет, не знаю". Блантеровские "Летят перелетные птицы" и неизменно вышибающая слезу "Темная ночь". Все это - в деликатнейших джазовых аранжировках Анатолия Герасимова, который подыгрывает то на саксофоне, то на флейте. Рубинштейн поет глубоким глуховатым голосом, лишенным специальных артистических интонаций. Все это не выходит за привычные для него рамки "домашнего музицирования". Песни из радиоприемника, из кино - песни, которые родители поют за столом. Рубинштейн поет непрофессионально, но правильно - не слишком четко артикулируя, не умея "грамотно дышать".

Опыт реконструкции истории оказывается мощнейшей пруст-кампанией, осуществить которую далеко не каждый может. Как часто эти попытки оборачиваются пошлостью и опасностью "Старых песен о главном", о том многие знают, а как избежать этого - вопрос деликатный и сложный. И сейчас речь не об этом.

Эти два сюжета, существующие где-то в параллельных плоскостях и разных мирах, вдруг соединились пушкинским "странным сближением", одним сюжетом о ретро. Мы погружены в музыкальное прошлое со всех сторон, всеми жанрами, всеми помыслами. Об этом тонко и точно писала музыковед и культуролог Татьяна Чередниченко в книге "Музыкальный запас. 70-е. Проблемы. Портреты. Случаи": "...время ретро. Перезаписываются хиты ансамблей типа "ABBA"; в ходу вечнозеленые шлягеры 50-х и 30-х; на вновь входящих в моду (квази-) великосветских балах вальсируют. <...> Неаполитанские песни и турецкие шлягеры, латиноамериканская сладкая горячность и ресторанно-российская агрессивная плаксивость, "протестные" рок-баллады и сувенирные фольк-хороводы перемешаны..."

Собственно говоря, рецепт не нов. Когда порядок мира тревожен, спасения надо искать в веселом имени Пушкина, это давно известно. Значит, прошлое становится залогом спокойствия. В прошлом есть обаяние необратимости, которое и дает возможность легкой жанровой игры. Новое не предлагается и не предполагается - это в порядке вещей. Успех "Get Behind Me Satan" и толпа народу на концерте Рубинштейна (толпа, на две трети состоящая из молодежи) - две грани одного многогранника - сумасшедшей современной музыкальной жизни.