В городе Моцарта поставили оперу Верди "Отелло"

Музыка Джузеппе Верди не звучала на Зальцбургском фестивале с 2005 года, когда здесь прошла знаменитая "Травиата", утвердившая Анну Нетребко в ранге суперзвезды. Повторить успех этой постановки невозможно - впрочем, очередное обращение фестиваля к Верди и не преследует такой цели. Зато "Отелло" великолепно вписывается в нынешнюю программу с ее девизом "Сильна как смерть любовь" и по-свoeмy превосходит любую из оперных премьер прошлого зальцбургского лета.

Для Юргена Флимма, два года назад сменившего в Зальцбурге Петера Ружичку на посту интенданта (художественного руководителя), теперешний фестиваль - второй. Оперный цикл, предложенный Флиммом год назад, сложился не лучшим образом - особенно на фоне блестящей концертной программы, за которую в команде нового интенданта отвечает пианист и просветитель Маркус Хинтерхаузер. Невнятная "Армида", комичный "Вольный стрелок", нелепый "Евгений Онегин", анекдотичный "Бенвенуто Челлини" - каждый из этих спектаклей вспоминается как курьез. Англичанин Стивен Лэнгридж, поставивший "Отелло", звезд с неба не хватает - он всего лишь удерживается от некоторого количества соблазнов, перед которыми трудно устоять режиссеру. Если добавить полную самоотдачу дирижера и солистов, то спектакль можно назвать в хорошем смысле слова удовлетворительным.

Другое дело, что у подобной оценки есть и оборотная сторона. О работе Александра Антоненко (Отелло), Марины Поплавской (Дездемона), Карлоса Альвареса (Яго) или маэстро Риккардо Мути можно сказать гораздо больше, нежели о самой постановке. Режиссер не стал переносить действие в наши дни, не вручил воинам автоматы, не посадил героев в вертолеты и лимузины - это уже говорит о наличии некоторого вкуса. От минимума спецэффектов, правда, Лэнгридж все же не отказался: в одном из эпизодов на сцене полыхает самый настоящий огонь, а сцену шторма, открывающую оперу, иллюстрируют морские волны на киноэкране. Сквозь них проходит переживший бурю Отелло - это его первое появление, одна из немногих истинно красивых сцен спектакля. По большей же части постановка ровна и статична, она не вызывает ни вопросов, ни желания спорить - немало на фоне прошлогодних экспериментов, но и не слишком много. Остается следовать за героями и за музыкой - такую возможность, к их чести, исполнители предоставляют нам щедро.

Великолепно работает с оркестром Риккардо Мути: если "Волшебная флейта" у маэстро звучит скучновато, то "Отелло" - стопроцентно его репертуар. Под управлением Мути оркестр ни ноты не играет равнодушно - будь то оглушительное tutti в самом начале или одинокий, но бесценный звук арфы, идеально совпадающий с закрытием занавеса в первом действии. Особенно же хорош ансамбль деревянных духовых, открывающий финальный акт - эти несколько минут стоят всего спектакля.

Впрочем, постановка держится не только на дирижере, но и на исполнителях главных ролей. Тенор Александр Антоненко, знакомый москвичам по недавним гастролям Латвийской национальной оперы, идеально подходит для заглавной партии - и голосом, и фигурой, и типажом. Он, правда, не настолько опытен, чтобы доработать свою роль там, где она недорешена режиссером, но это недостаток всего спектакля. У Марины Поплавской подобных проблем нет - она не выходит из роли ни на миг, и дуэты Дездемоны с Отелло завораживают один другого сильнее. Еще убедительнее Карлос Альварес - Яго, злодей, уверенно и умело играющий людьми. Постановщик настолько доверился артисту, что не стал искать какого бы то ни было решения для программной арии Яго - Альварес добросовестно пропел ее на авансцене, на фоне закрытого занавеса. Вместо того, чтобы дать зрителям заглянуть в глубину своей черной души, герой ненадолго стал одномерным, вроде Злого Пирата с его девизом "Что бы такого сделать плохого". Но в этом виноват не артист, а режиссер, заслуживший твердое "удовлетворительно".

• Редакторская версия текста