На фестивале "Территория" впервые сыграли Реквием Моцарта и "Станцию" Сюмака

В программе III фестиваля "Территория" выделялись два крупных музыкальных проекта. Первый - программа "Музыка без границ" из мастер-класса и двух концертов. Второй - премьерные исполнения кантаты Андреаса Мустукиса "Богини из машины" и оперы Алексея Сюмака "Станция" на Винзаводе. В итоге собственно музыкальная часть "Территории" по сравнению с двумя предыдущими фестивалями оказалась самой масштабной и амбициозной, но и самой обескураживающей.

Дирижер Теодор Курентзис, один из основателей "Территории", любит проверять слушателей на выносливость: музыкальные программы фестиваля безразмерны и могут длиться от трех до шести часов. "Музыка без границ" началась в третьем часу дня; на мастер-классе Курентзис обучал своему ремеслу столичных музыкальных критиков. Следом - часовой концерт Ансамбля экспериментальной музыки Йоргоса Адамиса при почти пустом зале. Попроси Курентзис публику остаться и послушать его гостей, она бы, вероятно, повиновалась. Однако никто не представил музыкантов, не сказал ни слова об их программе, и оставалось лишь догадываться, как называются их экзотические инструменты, есть ли у исполняемых сочинений автор - или же звучит коллективная импровизация.

После перерыва Курентзис дирижировал сочинениями Бориса Филановского и Антона Батагова. Петербуржец Филановский возглавляет композиторские состязания "Пифийские игры", руководит ансамблем современной музыки eNsemble, активно работает как музыкальный журналист. В последние годы участвует в исполнении своих сочинений как "экстремальный вокалист", соединяя дикие вопли, преувеличенно гладкую речь, пение фальцетом и многое другое. "Нормальное" Филановского на слова Владимира Сорокина - инструментальный театр XXI века, где солист ведет заседание воображаемой редколлегии, причем в беседе участвуют и ансамбль, включая виртуоза-баяниста, и дирижер. Прямо противоположное сочинение - "Человек, который стал радугой" Антона Батагова, композитор и пианиста, в свое время числившегося в лидерах московской альтернативы. Грандиозная, почти часовая медитация для струнных и ударных, иллюстрирующая переход умирающего в "радужное тело", была призвана полностью очистить слушательский слух для восприятия Реквиема, хотя едва ли вполне добилась цели.

Вечер завершил Реквием Моцарта, незавершенные фрагменты которого было предложено сочинить нашим современникам - но из обещанных четырех прозвучали лишь два. Владимир Николаев, известный своими электроакустическими экспериментами и участием в ряде коллективных проектов, выбрал Sanctus: поначалу, казалось, автор боялся говорить своим голосом и прятался за Моцарта, но затем перешел ко вполне современным созвучиям и неожиданно закончил в мажоре. Удачнее был Benedictus Сергея Загния с красивейшим соло кларнета; правда, переход хора с латыни на русский со словами "К Моцарту пришел однажды некий незнакомец, // Высокий и худой черный человек" звучал как некоторое нарушение правил игры. Так или иначе, исполнение Реквиема стало пиком музыкальной программы "Территории", хотя инициаторы уделили максимум сил и средств другому событию - трехчасовому перфомансу на Винзаводе.

Представление родилось из двух неосуществленных замыслов: на фестивале планировалось исполнить струнный квартет Штокхаузена с участием четырех вертолетов и сыграть не менее двух новых опер. Однако вертолетный проект оказался слишком трудоемким и небезопасным, а опера к фестивалю поспела лишь одна. В итоге "Богини из машин" Мустукиса, посвященные Штокхаузену, и "Станция" Сюмака игрались как единый спектакль, где публику водили по подвалам Винзавода. Музыка Мустукиса напоминала самые тихие места из сочинений Канчели, и "Богини из машин" сильнее всего запомнились оглушительным гулом вертолетов, где понадобились беруши - их раздавали зрителям при входе.

В партитуре Сюмака выделялось несколько по-настоящему оригинальных и ярких страниц, однако даже их испортило прямолинейное и многозначительное сценическое воплощение. Режиссер Кирилл Серебренников населил Станцию полуобнаженными гимнастками, почтальоном-велосипедистом, беседующими по видеотрансляции влюбленными, медсестрами и прочими пассажирами. О чувстве меры пришлось окончательно забыть, когда на мониторе стали появляться фотографии войны на Кавказе; на фоне прочих излишеств даже это оказалось чересчур, хотя если что и было во всем представлении настоящего и невыдуманного - то именно скорбная кавказская хроника.