Кинокритики - это, как известно, люди, которые боятся темноты. На Московском фестивале около кинотеатра "Пушкинский" можно наблюдать, как каждое утро злые, невыспавшиеся люди с обреченностью заползают в черноту партера и через пару часов выползают оттуда обычно столь же нерадостные. Все они занимаются своей любимой работой. Они смотрят кино.

Увы, кино, которое попадает на конкурс в Москву, традиционно качества неважнецкого. Однако справедливости ради надо отметить, что шедевров в мире снимается вообще очень мало - каких-нибудь несколько десятков в год. И разумеется, вся эта немногочисленность аккуратно делится между Каннами, Берлином и Венецией. Если кому из фестивалей еще что и перепадает, то по чистой случайности.

Все той же справедливости ради надо отметить, что на нынешнем Московском фестивале уровень конкурсной программы все-таки вырос по сравнению с прошлым годом, когда, как заявил где-то Кирилл Разлогов, отборщики "брали, что дают". Сейчас шедевров, конечно, по-прежнему нет, но крепкое кино - попадается.

По-настоящему крепкое, хорошее кино - например, "Яростные поцелуи" из Швейцарии (дебют режиссера Юдит Кеннель). Действие происходит в наши дни, но снята эта картина, в сущности, на совершенно средневековый житийный сюжет - "Искушение святого Имярек" или что-нибудь в подобном духе. В закрытом католическом интернате появляется новая ученица, которая пытается соблазнить молодого священника. Но кино это совсем не о дьяволе в женском обличье, и обаяние фильма в том, что религиозных спекуляций в нем ни на йоту. Маленькая дурочка пытается соблазнить священника то ли на спор, то ли чтобы вырваться из этой чертовой богадельни, но, подобно мухе, вязнет в этой любви, как в липкой бумаге, и сама соблазняется первой. Каждое утро в интернате начинается с чтения "Отче наш", но сколько ни повторяй "и не введи нас во искушение", искушений не избежать никому - ни девочке, ни священнику. Словом, гормоны здесь со Святым Духом борются, а поле битвы - душа человеческая. В зале все, конечно, болеют за гормоны, и в какой-то момент кажется: все, наши победили! Но строгие монахини поганой метлой выметают гормоны за двери интерната, а девушка бежит на свободу. Хотя кто ее знает, на свободу ли - может, просто в тюрьму своих гормонов?

Страсти роковые - и в разрекламированном еще до начала фестиваля фильме "Бит" с Кортни Лав в главной роли (режиссер Гэри Уолкоу). Сюжет, как любят американцы, основан на реальных событиях. Действующие лица - Аллен Гинзберг, Уильям Бэрроуз и его жена Джоан. Мораль фильма будто позаимствована из уайльдовской "Баллады Рэддинской тюрьмы" - "Ведь каждый, кто на свете жил, любимых убивал". Невозмутимый человек в котелке Уильям Бэрроуз случайно убьет свою бесстрашную жену (Кортни Лав здесь лучше всех) только в финале, решив по пьяни поиграть с ней в "Вильгельма Телля", но и до той поры герои рассуждают о том, что у каждого из нас есть свой призрак и все мы кого-нибудь убивали. Мораль, по правде говоря, так себе - неинтересная и ветхая, и потому от "Бита" устаешь довольно скоро, несмотря на тщательность и профессионализм, с которыми выстроена эта неторопливая история.

Впрочем, несмотря ни на что, нужно признать, что "Бит" в конкурсе ММКФ занимает место достойное. Равно как и тягучая французская мелодрама с соплями и вздохами "Вдова с острова Сен-Пьер" - хотя бы потому, что режиссером там Патрис Леконт, а главные роли играют Жюльетт Бинош, Даниэль Отей и Эмир Кустурица.

А вот предположить, почему в конкурсе оказались китайское "Лунное затмение" или узбекское "Женское царство", более затруднительно. То есть понятно, что обе картины взяты за экзотику, но досмотреть их до конца - дело мучительное. В сущности, фильмы эти между собой очень похожи. И там и там сюжет развивается в современном городе, но герои под влиянием лунного света пытаются сбежать из скучной реальности в какие-то грезы во сне и наяву.

Узбекский писатель бродит по степям, попадает в "Женское царство" (точь-в-точь феллиниевский "Город женщин", только на среднеазиатский лад), выкапывает корень мандрагоры... Девушка, мечтающая стать кинозвездой, бродит по полям и долам, встречает какого-то молодого человека, а потом (словно во сне) - другую девушку, внешне неотличимую от самой себя. Все бы ничего, только зритель почему-то быстро уверяется, что писатель - на самом деле графоман, а девушка - никакая не звезда, а бездарность. Дело не спасает даже бетховенская "Ода радости", звучащая в обеих азиатских картинах.