Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Сеть | Периодика | Литература | Кино | Выставки | Музыка | Театр | Образование | Оппозиция | Идеологии | Медиа: Россия | Юстиция и право | Политическая мысль
/ Обзоры / Text only < Вы здесь
Музыкой навеяло
Заметки о прошедшем музыкальном сезоне

Дата публикации:  21 Августа 2000

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Настал момент подвести итоги и расквитаться с московской музыкальной жизнью за период с сентября 1999 года по август 2000 года. Здесь есть два варианта: либо покорно следовать хронологическому порядку событий и ставить им плюсы и минусы, как в анкете; либо объединять их сообразно жанровому принципу, то есть сначала поговорить об опере, потом о симфониях, затем о камерной музыке и далее в том же духе. Оба варианта стары как мир и поэтому скучны. Поэтому приходится изобретать собственную манеру подачи материала, а насколько она удачна или не удачна - судить вам. Итак, свалим всю музыку в общую кучу, презрев форму с содержанием, причинно-следственные связи, даты и качественные характеристики, и чутко будем прислушиваться к самым разным словам и словосочетаниям, некоторые из которых имеют к музыке довольно касательное отношение. Начнем тем не менее с наиболее традиционных.

Репертуар прошедшего сезона не ошарашивал чем-то сногсшибательным по части имен и названий. Тем не менее любители изысков, помимо непреложных истин симфоний Чайковского и фортепьянных сонат Бетховена, смогли найти достойные события. Вспомним довольно изящный опус Карла Филиппа Эммануила Баха "Воскрешение и вознесение Христа" или, наоборот, совсем неблагочестивый труд Курта Вайля "Семь смертных грехов" на открытии сезона БСО. Сюда же можно добавить еще полдюжины концертов. Их появление в нашем довольно затхлом филармоническом расписании, безусловно, не было лишним. Радовало и вполне добротное исполнение.

Но в целом - сплошное филармоническое уныние. Толстую книжку абонементов Московской государственной академической филармонии можно впоследствии не переиздавать и не тратить зря деньги и бумагу - с завидным постоянством в ней будут повторяться циклы Гарри Гродберга (весь органный Бах, сыгранный вдоль и поперек, плюс его предшественники и современники), осипший от старости "Мадригал" Лидии Давыдовой и затхлые симфонические поделки оркестра филармонии. Как сказал поэт, "все будет так, исхода нет". Вспоминается, как на пресс-конференции, посвященной наступающему сезону, некая дама-критикесса учинила разнос филармоническим дядям и тетям за то, что они не согласуют репертуар с администрацией Большого зала консерватории и ей четыре раза за две недели (!) приходилось выслушивать Второй фортепьянный концерт Прокофьева. Это весьма характерно как для жизненных ритмов наших музыкантов, так и для русского менталитета в целом - либо сразу все, либо ничего.

Манеры у всех разные, большей частью плохие. Наши музыканты застыли в неопределенной, на самом деле не существующей романтической позе и с позиций этого эфемерного романтизма продолжают трактовать и Баха с Гайдном, и Шостаковича с Прокофьевым. Подобная неосведомленность у крупнейших солистов и коллективов часто приводит просто к катастрофическим последствиям (как, например, уродливое исполнение Большой мессы Моцарта РНО и мининским Камерным хором). Есть музыканты, которым понятие "стиль" вообще ни о чем не говорит, ибо никакого творческого критерия кроме себя родного они не знают - таков, например, Николай Петров, игнорируемый критикой, но всегда имеющий свою публику и собирающий залы. Попав на Петрова, по-моему трижды в течение сезона, я был совершенно поражен отсутствием у него личного отношения к исполняемому произведению - человек играет о своем почти нон-стоп, педантично отмеряя хронометраж звучания. Это немного напоминает знаменитую фразу английского актера Лесли Хоуарда: "Я готов переходить от одной роли к другой каждые пятнадцать минут, только вряд ли успею переодеться".

Вообще, редко можно наблюдать процесс полного растворения исполнителя в музыке - это бывает лишь тогда, когда многолетний опыт и талант позволяет наладить какой-то внутренний контакт с произведением и его автором. За прошедшие месяцы мне пришлось стать свидетелем такого контакта трижды: у Юрия Башмета ("Стикс" Гии Канчели), Петера Шрайера ("Страсти по Матфею") и Жана-Поля Фушекура (романсы Пуленка, Форе и Дебюсси).

В опере все более-менее ровно. Добротно - не более того - в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко поставили "Кармен" и не прогадали: публика по гроб жизни будет ходить на самую популярную оперу в мире, как бы ее ни портили ветеранские темпы Вольфа Горелика, две безликие Карменситы (честно говоря, я даже их имен не сумел запомнить, настолько обе были пресны) и невразумительный Роман Муравицкий-Хосе. Гораздо более удачно - с претензией на интерпретацию - в "Геликон-опере" прошла премьера "Леди Макбет Мценского уезда" с хорошей профессиональной работой дирижера Владимира Понькина и крепким составом певцов. Однако опера практически всегда - мейнстрим, и поделать с этим ничего нельзя. За изысками надо направляться прочь от накатанной дороги.

На любителя

Эта дефиниция встречается редко, но она крайне актуальна. Из-за нее часто случаются недоразумения. Вот например, года два назад Ростропович убеждал всех, что поставленная им опера Слонимского "Видения Иоанна Грозного" - чудесная музыка. Кроме него любителей чудесной музыки Слонимского, правда, не нашлось, и Мстислав Леопольдович настолько обиделся на общественность, что со зла заявил "Интерфаксу", что в России больше выступать не будет. Вот вам и недоразумение.

Поэтому позиция "на любителя" важна. В одном случае, любителей - единицы (почти никто, например, не прочувствовал своеобразие опуса Вольфганга Рима "На двойной глубине", привезенного Клаудио Аббадо); в другом, - десятки: творческий вечер Леонида Десятникова (на котором была лишь половина Рахманиновского зала - не все москвичи любят постмодерн, тем более из Питера). Но никогда число любителей не достигнет армии. Непонятно, что делают сейчас любители современной музыки - "Московская осень" тихо умирает сама собою, ни у кого, кажется, нет желания ее реанимировать (правда, очень удачно прошел "Московский форум"). Гораздо больше повезло любителям старины - если кто-то из них смог пробиться на "Декабрьские вечера" и не испортить себе настроение от хамства бабушек-сторожих, то он (она) мог насладиться искусством рыжекудрой Эммы Керкби и ее мужа-лютниста с красным лицом Энтони Рули, а также пением английского контртенора Робина Блейза, выступившего вместе с аутентичным ансамблем The King's Consort. О других изысках речь еще пойдет впереди.

Персонажи

Их было не так много, как хотелось бы, а те, что были, уже давно знакомы среднестатистическому слушателю. Впереди планеты всей, естественно, заклятые друзья Владимир Спиваков и Юрий Башмет. Последний в течение сезона был вполне корректен и учтив, нечасто баловал своими сольными появлениями, зато почти всегда радовал хорошим исполнением. Владимир Спиваков начал сезон не с музыки, а с перемены имиджа, из вороного любимца дам бальзаковского возраста превратившись в седовласого мэтра. Получилось эффектно. С музыкой было не все эффектно: в частности, Спиваков полностью провалил свое соло в Двойном концерте Брамса, дав повод для пересудов о том, что, мол, на двух стульях ему-де сидеть неспособно. Но Владимир Теодорович - человек, как известно, талантливый и всем еще покажет.

Персонажем несветским, скрывающимся от публики, который год является Наталья Гутман - и в этом ее безусловное достоинство. Она выходит на сцену только ради музыки, и каждый ее выход столь значителен, что становится событием. Наши лучшие пианисты (Элисо Вирсаладзе и Михаил Плетнев) также предпочитают "чистую музыку".

Среди оперных умельцев по-прежнему радует глаз глава "Геликон-оперы" Дмитрий Бертман, колдующий над имиджем своего театра и поражающий иногда совершенно неожиданными телодвижениями. То вдруг какого-то музыкального критика отлучит от премьеры, то вдруг пригласит хорошего дирижера Евгения Бражника, который попытается вытащить из рутины "Макбета" Верди, затюканного режиссером-французом Дени Криефом. Одним словом, удивительный человек он, Дмитрий Александрович Бертман.

Из скандальных персонажей особо отличились Евгений Светланов и опальный директор Госоркестра Александр Румянцев. Но эта история дурна и вы наверняка о ней наслышаны, поэтому я не буду ее рассказывать.

Под конец сезона в новом обличье явился в Москву Гидон Кремер вместе со своей великолепно выдрессированной "КРЕМЕРатой Балтикой". И не стал сквозь толстые линзы своих очков строго глядеть на необразованную публику и пугать ее новыми опусами, посвященными ему же, а темпераментно, со смаком сыграл "Восемь сезонов" Вивальди/Пьяцоллы, присовокупив к ним два вкусных постмодернистских биса производства Сергея Дрезнина. Десять баллов.

Гости столицы

Вообще-то, Гидона Кремера и его питомцев следовало бы поместить в эту главу, но мы все еще воспринимаем его как нашего, своего. Поэтому пусть остается там. Ведь все равно главным гостем сезона стал не он, а Берлинский филармонический оркестр с Клаудио Аббадо, прибывший в начале октября. Звезд такого уровня у нас не было давно и поэтому все сосредоточились. От качества игры берлинцев все пришли в восторг (и было от чего!); правда, при этом чуть-чуть забыли про дирижера, который сейчас будет дорабатывать с оркестром последний сезон. Единственный концерт Берлинского оркестра имел и негативный эффект, так как слушать после него РНО, БСО и иже с ними уже не хотелось.

На итальянцев в этом сезоне нам действительно повезло. С подачи Валерия Гергиева москвичей навестил Риккардо Мути с оркестром La Scala. Здесь уже диспозиция была другая, чем с Аббадо - больше интересовал не оркестр, а дирижер, сумевший оставить печать итальянского обаяния и на Шуберте, и на Эльгаре, и в душах доверчивых москвичей. В свой второй приезд, месяц назад, тот же Мути всем навесил спагетти на уши, правда тоже мастерски (об этом позже).

Были еще французские гости (на фестивале Французской музыки) под предводительством нашего бывшего соотечественника Александра Брусиловского. Фестиваль был организован средне, что совсем не отменяло высокого уровня его участников. Особо запомнились блестящая арфистка Мариэль Нордманн, а также пианисты Жан-Марк Луизада и Паскаль Годар, вышеозначенный тенор Жан-Поль Фушекур и очаровательная флейтистка Жюльет Юрель.

В целом гостями столицы общественность осталась довольна, хотя по-прежнему хочется увеличить их количество, потому что наши музыканты от скуки иногда начинают творить безобразие.

Безобразия

Безобразие - это то, что у одних вызывает отвращение и брезгливость, у других - грусть и апатию. Вот, например, "Русалка" в Большом театре - спектакль настолько бездарный и заурядный по своей сути, что даже обсуждать его как-то неудобно. Вообще, судьба русской оперы вызывает серьезное опасение. Именно с ней связывают такие понятия, как оперная ходульность, неестественность и неискренность исполнения, бутафорские фрукты, грудастых многокилограммовых девушек, "полный рот дикции" и многие другие. Екатерина Бирюкова как-то в дружественной беседе обронила чрезвычайно умную и тонкую мысль о том, что русская опера (во всяком случае, в Москве) никогда не знала ничего, кроме этих штампов. И ведь это чистая правда! К сожалению, история московской оперы всегда связывалась с понятием "Большой театр", и покамест это заведение будет творить такое безобразие, будет отечественное оперное искусство пребывать в летаргии.

Единственная существующая альтернатива - Мариинский театр, пока не предлагающий никаких новых режиссерских идей, но всегда обеспечивающий должный уровень исполнения, безмерно радующий западную публику. Благодаря Мариинскому театру весь мир открывает для себя treasures of Russian opera, как охотно пишет в пресс-релизах фирма Philips Classics, издавая все новые и новые порции гергиевских опер.

Другое безобразие, мелкое, вкусовое, - когда после роскошного исполнения Пятой симфонии Шостаковича Владимир Спиваков решил исполнить Вальс Хачатуряна ("памяти моего друга Анатолия Собчака"), зазвучавший чудовищно пошло. Вроде сама по себе музыка неплохая и повод серьезный, но почему-то момент для традиционного расшаркивания перед публикой был выбран не особо удачно.

Профессиональное безобразие - это фестиваль театрально-музыкально-аутентично-приусадебного искусства "Московское действо". Организаторы "Действа" имели весьма приблизительное представление о том, зачем они его сделали, и уж совсем никакого о слове "аутентично". В общем, результат оказался весьма плачевным, и вспоминать про это безобразие, как и про многие другие, мне больше не хочется.

Маленькие шедевры

Они были, но в силу их миниатюрности публика их часто не замечала или не хотела замечать. Безусловным лидером по части производства маленьких шедевров является Французский культурный центр, привозящий прекрасных артистов и наполняющий залы своей публикой. Чудесный тенор Ян Берон, кабареточная дива Талила, французский средневековый ансамбль Alla Francesca - лишь малая часть тех изысканных событий, предложенных французами. Наряду с отличным качеством, французские soires обладают какой-то неизъяснимо приятной атмосферой, которую создают камерные залы, а может, радостная улыбка директора культурного центра Люка Леви.

Еще одна маленькая роскошь - январский фестиваль камерной музыки "Возвращение", которому пока, правда, любители музыки предпочитают посленовогоднее похмелье. Чудесные программы, энтузиазм молодых ребят, играющих не за деньги, а за идею, - отличное дополнение в копилку хорошей музыки. Прелесть маленьких шедевров и заключается в том, что они маленькие, для избранных; и если вы себя без излишнего снобизма таковыми считаете, то советую повнимательней читать афиши в следующем сезоне.

Суета сует

Суета сует, светская жизнь, - без нее ничего не происходит. Связана она в основном с юбилеями и премиями, но почему-то всегда вызывает массу нареканий. Чудная светская жизнь разворачивалась на многочасовом чествовании Ирины Архиповой, откуда самые терпеливые поклонники таланта юбилярши "сделали ноги" в полночь. Архиповой, как на алтарь, несли все подряд - саблю, азербайджанский ковер, пуховый платок, арию Снегурочки, поздравление от министра культуры и много поцелуев. Было и грустно и смешно. Более стильным получился праздник другой оперной дивы - Ольги Бородиной, которая приехала в Москву за двадцатью пятью тысячами долларов, причитающимися к премии имени Шостаковича. Юрий Башмет, вручавший премию, был похож на Самсона, Бородина с обольстительной улыбкой - на Далилу, свою лучшую оперную героиню. В общем, все повеселились на славу.

Не одна звезда, а вся многочисленная труппа была к услугам прожигателей жизни на юбилее "Геликон-оперы". Шампанское рекой, огромный калорийный торт, куча знаменитостей, геликоновские персонажи, танцульки, оперное попурри и мясное ассорти - все это действительно оставило ощущение праздника. Юбилеи всегда приятны; еще приятней то, что они никогда не закончатся, ибо все мы стареем, зато с годами учимся веселиться.

Деньги & стулья

Это тоже немаловажный момент для любителя музыки. Почему-то часто количество народу в зале не соответствует значимости события, а его реакция редко отображает реальное качество исполнения. Тут возникает щемящий диссонанс между критикой, которая вроде бы должна идти в авангарде толпы, и самой толпой. Нивелировать этот диссонанс нельзя, по причине... Если бы мы знали причину, то, наверное, сумели бы устранить ее следствия. Тем не менее залы наполняются, публика по-прежнему интересуется музыкой, прекрасной и вечной, правда не всегда готова платить дорого. А делать это приходится все чаще и чаще.

Безмерно дороги билеты в "Геликон-оперу", где можно попасть на хороший спектакль, а можно и на плохой. То же самое - в "Новой опере". Безмерно и всегда неоправданно (касаемо оперы) дорог Большой театр. Цены на концерты колеблются в зависимости от исполнителей, что правильно. Например, они непомерно взлетели, когда в Большой театр приехал с Девятой симфонией Риккардо Мути. Впечатлительный "КоммерсантЪ" даже посвятил этому событию отдельную статью. А ведь акция была бездарная: красивый Мути вышел вперед, в течение полутора часов делал очень красивые движения и был таков. На этом все закончилось, и деньги были потрачены зря.

Но что по-настоящему возмутило, так это резкое подорожание цен на Российский национальный оркестр, который в прошедшем сезоне был совсем небезупречен. Некоторым его поклонникам даже приходилось отказывать себе в обеде. Больше всех разгневались сами оркестранты, которых лишили привычных бесплатных билетов для родственников. Видимо, поэтому и стали плохо играть. Все эти перипетии, как вы понимаете, бросили тень на художественного руководителя - Владимира Спивакова, отношение к которому в оркестре весьма скептическое. А ведь какие-то циферки на бумажках с эмблемой РНО могут повлиять на ход российской музыкальной истории!

Тенденции

Вы заметили, что в газетах все время пишут только о симфонических концертах и оперных премьерах? А ведь это, к сожалению, так. Музыкальная критика, так же как и просвещенная публика с хорошим вкусом, давно забыла о камерных вокальных вечерах (ах, это сладкое немецкое слово - Liederabend!) и квартетах-квинтетах. И вовсе не потому, что Квартет имени Бородина битые пятьдесят лет играет одно и то же, а хорошие певцы исчезли как класс, просто время такое - всем подавай большое и масштабное. Единственная тенденция, не совпадающая с общепринятым курсом, была впервые замечена Петром Поспеловым, написавшем, что в этом сезоне модно исполнять оратории. Это действительно так - тут можно вспомнить и Торжественную мессу Бетховена (отлично), и "Христоса" Листа (очень хорошо), и "Страсти по Иоанну" (отлично) и Высокую мессу Баха (очень средне). Баховский фестиваль вообще добавил свежего воздуха в череду будней, особенно "Страсти по Матфею-2000". Но где можно найти драгоценные россыпи звуков баховских кантат или величественных месс Гайдна? Откуда придут уверенной поступью генделевские оратории или псалмы Брукнера? Пока неизвестно. Тут и надо вставить словечко про светлое будущее.

Светлое будущее

Оно будет замечательным. Я неисправимый оптимист и уверен в этом. Насколько замечательным - об этом я расскажу в другой раз. Это уже совсем другая история.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Игорь Евсеев, Театр - особая каста безумцев /15.08/
Лев Додин: "Только с годами понимаешь, насколько это может быть хорошо ...!"
Ольга Кабанова, О чем говорил Тимофеевский... /15.08/
Окончание интервью с Тимофеевским. Часть 2. Родина. Путин - Петруша Гринев. Гусинский и демократия. На пути к толстой газете. Питерское меньшинство. Что же после конца иронии?
Ольга Кабанова, О чем говорил Тимофеевский... /10.08/
О сицилианской Руси, мужском поясе верности и выстраданном русскими глубоком равнодушии к культуре.
Илья Овчинников, Жизнь прекрасна, когда едешь на поезде /02.08/
"Поезд жизни" - еще одна комедия про Холокост. В ожидании немцев евреи придумывают удивительный вариант спасения: всем сложиться и купить поезд. Под видом "поезда смерти" уехать на нем в Палестину. В отличие от "Жизни прекрасной", финал фильма не выжимает слез; он поражает в самое сердце, и волосы становятся дыбом.
Глеб Ситковский, Смотри, что дают /24.07/
Конкурсная программа XXII ММКФ: крепкие "Яростные поцелуи", роковой "Бит", унылое "Женское царство" и скучное "Лунное затмение".
предыдущая в начало следующая
Михаил Фихтенгольц
Михаил
ФИХТЕНГОЛЬЦ
fikhtengoltz@mail.ru

Поиск
 
 искать:

архив колонки:





Рассылка раздела 'Text only' на Subscribe.ru