Фестиваль "Кинотавр" в Сочи, переваливший за половину, проходит в исключительно спокойной, расслабленной обстановке. Атмосферу санатория не смутил даже шторм в 6 баллов, два дня бушевавший на Черном море. Что же касается погоды в отечественном кинематографе, то здесь, похоже, царит мертвый штиль. Есть, тем не менее, несколько любопытных сюжетов.

К примеру, впервые на моей памяти в кинокритических кругах возникла бурная полемика: какой фильм следует признать худшим. Прежде всегда существовал некий балласт, фильмы, о которых говорили просто: "О! Ну это за гранью!" - и все. Теперь - конкурс огромный, кажется, что речь идет о борьбе за главный приз фестиваля. Каждый из претендентов вызывает споры и обсуждения, и практически у каждого есть несколько горячих поклонников, готовых доказывать, что этот фильм не только не худший, но наоборот - обещающий прорыв в светлое будущее. Прорывов, на самом деле, нет, но пугает другое - то, что почти любая попытка прорыва, любой более или менее пафосный и радикальный жест оборачивается эстетической катастрофой.

Вот Александр Абдулов представил свою версию "Бременских музыкантов". В эту картину он вложил не только 50 млн. долларов, безвозмездно выделенных друзьями-спонсорами, но и все свои представления о прекрасном, весь запас кинематографических впечатлений - от Куросавы до Котеночкина, от Феллини до Гайдая. Ни кадра, снятого в простоте. Нескончаемый фейерверк, треск, грохот, танки и вертолеты, кринолины и шестисотые "Мерседесы". В каждой роли - звезда или отпрыск звезды, и при этом наиболее органично выглядит на экране профессиональный начальник королевской охраны Александр Коржаков, а простенький сказочный сюжет про принцессу, трубадура и друзей-музыкантов считывается только благодаря тому, что зрители хорошо помнят давний замечательный мультик. Смотришь и злишься: ведь на эти деньги можно было бы снять как минимум пятьдесят фильмов! Однако, дальнейшая программа заставляет усомниться в том, что найдется достаточное число режиссеров, способных с толком употребить эти средства. И с "Бременскими музыкантами" примиряет мысль, что один очень дорогой плохой фильм - все-таки лучше, чем пятьдесят плохих и дешевых.

"Любовь и другие кошмары" Андрея Некрасова - супермалобюджетный авторский опус, бесформенный и бессмысленный "кинопоток сознания", из которого можно вычленить выспренне-истеричный сюжет про женщину-киллера по имени Люба, которая умудрилась влюбиться в циничного фланера с артистическими замашками, а потом пристрелила его и закончила свои дни в сумасшедшем доме. Картина сделана с явным прицелом на Запад, в Любе угадывается образ свихнувшейся, раздрызганной, маргинальной России, в финале идут документальные кадры чеченской войны, и весь фильм являет собой протест против торжествующего консерватизма и национальной самоудовлетворенности. Консерватизм мне тоже противен, но все-таки хочется, чтобы протест против него отливался в какие-то более внятные формы.

"Даун-хаус" Р.Качанова - еще один антиконсервативный жест. 2005 год, в Москву из-за границы приезжает больной на всю голову князь Лев Николаевич Мышкин, попадает в компанию веселеньких монстров, которые носят имена и фамилии героев Достоевского, тусуется с ними, и кончается все поеданием зажаренной ножки Настасьи Филипповны. Допускаю, что шутки, придуманные отцом Иоанном Охлобыстиным, кому-то могут показаться смешными. Бесцеремонность в обращении с русской классикой вызывает скорее сочувствие, нежели протест. Но действие стоит на месте, как приклеенное, и полный паралич кинематографического сознания не позволяет провести этот отвязанный капустник по ведомству искусства кино.

Есть и иные, менее яркие претенденты на главный приз фестиваля. Парочка вялых дебютов - "Репете" Е.Малевского и "Сиреневые сумерки" Ю.Канопкина. Пустой, как барабан, но пафосно, в клиповой манере снятый молодежный триллер "Триумф" В.Алейникова и В.Погодина и др. Вторая половина фестиваля обещает еще большее обострение борьбы за звание "худшего фильма". Складывается ощущение, что современный отечественный кинематограф существует как бы в вакуумной колбе, в безвоздушной среде, препятствующей сцеплению различных элементов языка в некое осмысленное целое. В этих условиях выживают лишь те, кому хватает таланта строить полноценный художественный мир из материала собственных глубоко личных фрустраций и фобий. Это умеет делать Муратова, чьи "Второстепенные люди" пока что, безусловно, лучший фильм фестиваля. Но любопытно, что и она, словно исчерпав до конца ресурс своей жестокой мизантропической манеры, разукрашивает историю путешествующего в чемодане и оживающего в финале трупа всевозможными жанровыми побрякушками - тут и клоунада, и вставные концертные номера, и разнообразные гэги... И сочетание деструктивной манеры Муратовой с вечными и незыблемыми конструкциями площадного искусства на чисто эстетическом уровне воссоздает в картине напряженную коллизию: жизнь как бессмысленная игра в бирюльки и смерть, которая все-таки хуже, чем жизнь.

Но Муратова - исключение. Прочим, чтобы остаться на плаву, приходится придерживаться канона. И самым надежным каноном оказывается, как ни странно, соцреализм. Чем последовательнее воспроизводится на экране советское кино со всеми его изобразительными, драматургическими и актерскими штампами, тем более впечатляющим получается результат. Михаил Пташук экранизировал роман В.Богомолова "В августе 44-го" о героических похождениях СМЕРШевцев так, словно на дворе 1973 год. И что же? Все в восторге. Фильм того и гляди получит "Золотую розу". Но это еще можно понять. Пташук все-таки профессиональный режиссер, с именем. А Максим Воронков - автор незабвенной картины "Бабник-2", которая вполне может претендовать на звание худшего фильма десятилетия, буквально потряс фестивальную публику трехчасовой эпопеей "Под полярной звездой" о героических буднях советских газовиков и нефтяников. Опять 1973 год, вечная мерзлота под винтом вертолета, производственные коллизии, борьба за план, строительство компрессорных станций, совещания в правительственных кабинетах, ловля шпионов и диверсантов, для утепления - с полдюжины любовных линий... И три часа смотришь - не оторваться. Абсолютное дежа вю.

Так что старый идеологический цемент держит, Нового покуда не изобрели. И когда изобретут, и что при этом построят - Бог весть. Кажется, российское кино ХХI века отсутствует пока даже в проекте.