"Тебя посадят, а ты не воруй". Об этом простейшем моральном принципе почему-то забывают многие правозащитники и журналисты, когда речь заходит о Ходорковском или о водителе-взяткодателе. Но когда-то ведь нужно начинать новую жизнь - жизнь в соответствии с нормами правового государства!

ЦИК - в Верховном суде

С начала и до конца минувшей недели Верховный суд РФ рассматривал дело о защите избирательных прав двух политических партий (КПРФ и "Яблока") и нескольких именитых избирателей (Ирины Хакамады, Дмитрия Муратова и других). Рассмотрение будет продолжено и на следующей неделе. Кажется, все без исключения СМИ, освещавшие этот процесс, ошибочно описывают его как исковое производство.

В действительности процессуальная сторона этого дела, как всех дел из публичных правоотношений, совершенно иная. Здесь нет истца и ответчика, а есть заявители, заинтересованные лица и прокурор. Здесь нет спора сторон, а есть рассмотрение Верховным судом РФ законности постановлений ЦИК РФ от 19 декабря 2003 года об установлении общих результатов выборов депутатов Госдумы и от 24 декабря - о передаче депутатских мандатов кандидатам в депутаты, состоявшим в федеральном списке политической партии "Единая Россия". Суд, рассматривая эти постановления, не связан волей участников процесса, он обязан изучить вопрос в полном объеме. В свою очередь, участники процесса не имеют права заключить мировое соглашение, заявители не могут отозвать свое заявление, а ЦИК добровольно удовлетворить их требования. Шутки в сторону - дело вершится самим судом, который, кстати, имеет право рассмотреть его даже в отсутствии заинтересованных лиц.

Кроме того, заявители не обязаны ничего доказывать. Бремя доказательства законности постановлений целиком лежит на Центральной избирательной комиссии РФ. Эта норма Гражданского процессуального кодекса РФ весьма поощряет сутяжничество. И некоторые публичные политики свою страсть сутяжничать преподносят как доблесть. Например, первый заместитель председателя партии "Яблоко" Сергей Иваненко сообщил журналистам, что в начале года его партия подала 170 исков в региональные суды, в которых опротестовывала результаты выборов, но "по большинству из них" получила "отписки". В переводе на общедоступный язык слово "отписка", как нетрудно понять, означает отказ в удовлетворении необоснованных требований заявителей.

Разумеется, для политиков, не удовлетворенных итогами прошлогодних выборов в Государственную думу, рассмотрение дела Верховным судом РФ - всего лишь еще один "информационный повод". Например, Ирина Хакамада сказала журналистам, что поданное заявление "является политическим вызовом, который выражает настроения наиболее политически продвинутого населения". Впрочем, к концу недели "продвинутые", как пиво "Клинское", политики перестали появляться в суде, оставив отдуваться своих представителей - профессиональных юристов. Причина, видимо, в отсутствии ожидавшегося наплыва журналистов.

Ну, а сравнительно вялая реакция СМИ понятна: едва ли кто-то может предположить, что Верховный суд РФ признает недействительными итоги выборов в Государственную думу РФ, состоявшихся 7 декабря 2003 года. Новейшая российская история, правда, знает один пример признания итогов выборов недействительными в силу существенных нарушений, допущенных в ходе избирательной кампании. Такое постановление вынесла избирательная комиссия Красноярского края, когда там выбирали губернатора. Однако сенсационное постановление краевой избирательной комиссии вскоре было отменено, а сама комиссия - расформирована. Место губернатора Красноярского края, ставшее вакантным после гибели Александра Лебедя в авиакатастрофе, занял лидер голосования - Александр Хлопонин.

Что касается материально-правовой стороны рассматриваемого дела, то для того, чтобы удовлетворить требования заявителей, признать постановления ЦИК РФ незаконными и подлежащими отмене, суд должен не только установить факты нарушения избирательного законодательства, но и придти к выводу, что указанные нарушения не позволяют выявить действительную волю избирателей. Есть только одно безусловное основание отмены результатов выборов, когда достаточно установления самого факта правонарушения, вне независимости от последствий. Это превышение кандидатом или избирательным объединением установленного законом максимума расходования средств на предвыборные цели более чем на десять процентов (п. 1, ч. 2, ст. 96 Федерального закона "О выборах депутатов Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации"). Но только кто может с достоверностью сосчитать чужие деньги?

Вопрос о том, как заявители обосновали свои требования и насколько веские эти обоснования, рассмотрим в следующей публикации. Но главный вывод стоит сделать уже сейчас. Российский законодатель по мировым меркам очень строго регламентирует многие стороны избирательных кампаний. Такая регламентация направлена на обеспечение равенства кандидатов. В США, например, где выборы осуществляются еще с колониальных времен, подобные строгости просто неслыханны. Там агитацию можно свободно вести даже в самый день голосования, а предел расходования денежных средств на избирательные нужды вовсе не ограничен, и объем этих трат неуклонно растет. Кстати, европейские наблюдатели, побывав 2 ноября в США, обнаружили множество нарушений, которые они традиционно фиксируют в странах, недавно вступивших на путь демократии. Вплоть до недопущения самих наблюдателей. Однако традиционная политическая система США исключает монополизм. Зато никакие строгости со стороны российского законодателя, пожалуй, не смогут принудительно ввести политический плюрализм в нашей стране.

Цирк - в Таганском суде

Впрочем, есть сфера, где законодатель наоборот сужает сферу плюрализма мнений: как у нас в стране, так и в большинстве стран мира, особенно после Второй мировой войны. "Не допускается пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть или вражду" (ч. 2, ст. 29 Конституции РФ).

В соответствии с этим конституционным требованием сформулирована и статья 282 УК РФ: "возбуждение ненависти либо вражды", по которой в Таганском районном суде Москвы судят сейчас поэта Анну Михальчук. Максимально возможное наказание - два года лишения свободы. Ее "подельникам": директору музея и общественного центра имени А.Д.Сахарова Юрию Самодурову и сотруднице этого музея Людмиле Василовской вменяется квалифицированная форма этого преступления (ч. 2, ст. 282 УК РФ), поскольку они, по мнению обвинения, использовали свое служебное положение и представляли собой организованную группу. В этом случае максимальное наказание - пять лет лишения свободы. Преступление всех троих состояло, по версии обвинения, в организации в январе 2003 года выставки "Осторожно, религия!", вызвавшей самый бурный протест православной общественности.

Процесс в Таганском суде оказался весьма посещаемым как ревнителями православной веры, так и художественной богемой. Возникла даже ожесточенная конкуренция за место на скамье для публики. По свидетельству одного из защитников - Евгения Ихлова, прихожане стараются пускать в зал только своих, блокируя входы. Так, 15 ноября одна из набожных пожилых леди принесла с собой в хозяйственной сумке большую старую икону. Когда она выходила в коридор, то оставляла ее, чтоб место не заняли. Когда молодая художница села на тот стул, который эта пожилая леди считала своим, она стала выдавливать девушку не только корпусом, но и иконой. Перед этим ту же художницу, видимо, севшую на место, предназначенное "для своих", высаживали не менее изощренно: в какой-то момент девушка воззвала к судье: "Скажите, чтобы не меня не щипали за попу!".

18 ноября уровень скандала буквально зашкалил. После того, как представители православной общественности устроили в коридоре суда настоящий митинг под антисемитскими лозунгами, защитники вынуждены были заявить протест, а судья распорядился вызвать наряд милиции. Досталось от оппонентов и одному из защитников - русскому человеку Льву Пономареву: его назвали "жидом" и потребовали, чтобы он убирался на "малую родину" (видимо, имелась в виду родина историческая). Одним словом, было очень не скучно.

В ходе судебного следствия представители прокуратуры фактически вели дело к тому, что такая повышенная эмоциональность, враждебность православной публики, ее антисемитские настроения спровоцированы самой выставкой, очень многие экспонаты которой являлись осквернением христианских символов. Действительно, нельзя не отметить, что в развитых правопорядках существует такое универсальное понятие как disturbance of peace. И если, например, в США, где так почитают свободу слова, что оскорбление правонарушением не считают, вы будете на улице осыпать прохожего бранью, да так, что он бросится на вас с кулаками, то виновным в "нарушении мира", скорее всего, признают вас.

Аналогия хулиганства - в Тверском суде

Такими же "нарушителями мира" являются в сущности семеро членов Национал-большевистской партии, осуществивших 2 августа "ненасильственную оккупацию" здания Министерства здравоохранения и социального обеспечения и надругавшихся там даже над креслом министра Михаила Зурабова. Эту акцию НБП осуществила в знак протеста против принятия закона о монетизации льгот. Теперь нацболов обвиняют в "хулиганстве" (ч. 2, ст. 213 УК РФ) и "умышленном повреждении имущества" (ч. 2, ст. 167 УК РФ). За первое преступление законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до семи лет, за второе - на срок до пяти лет.

Дело рассматривается Тверским районным судом Москвы и в плане правового прецедента напоминает дело коммуниста Армена Бениаминова, осужденного за надругательство над государственным флагом Российской Федерации (ст. 329 УК РФ). Бениаминов, подняв над Государственной думой 7 ноября 2003 года красный флаг над трехцветным российским флагом, объективно говоря, не надругался, но, по оценке суда, публикой его действия были восприняты именно так.

Сейчас снова возникает вопрос об аналогии. Дело в том, что действующий уголовный закон рассматривает как хулиганство не всякое грубое нарушение общественного порядка, а только то, которое совершено с применением оружия. Между тем нацболы были безоружны. Только восемнадцатилетний Григорий Тишин, сын лидера партии Анатолия Тишина, имел при себе строительный пистолет для заколачивания гвоздей, объективно оружием не являющийся. Но в суде выступил в качестве главного свидетеля обвинения один из посетителей Минздрава - Дмитрий Даньшин, который заявил, что воспринял орудие труда в руках юноши как "автомат" и был сильно этим напуган.

Конечно, если кто-то убил или ранил человека, угрожавшего ему муляжом пистолета, это будет рассматриваться как не влекущая уголовной ответственности необходимая самооборона, а вовсе не как мнимая самооборона. Тут все дело в конкретных обстоятельствах. Если бы кто-то угрожал людям строительным пистолетом, используя их неосведомленность о том, как должно выглядеть оружие, а как рабочий инструмент, то можно было бы говорить о хулиганстве. Рассматриваемый же случай, когда прямых угроз людям не было, в правовом смысле гораздо сложнее.

Между тем в зале суда частично те же лица, что и в деле Бениаминова. В кресле судьи - Елена Сташина, защиту ведет адвокат Дмитрий Аграновский. И обвинительный приговор совершенно предсказуем. Настолько предсказуем, что один из подсудимых даже отказался обращаться к судье Сташиной "Ваша честь", заявив, что "бесчестных людей" так не зовет, и вообще отказался отвечать на вопросы суда.

Переплативший водитель - в Дорогомиловском суде

Уголовное дело Ильдара Бичарова, осужденного 18 ноября Дорогомиловским районным судом Москвы к двум годам лишения свободы условно за покушение на дачу взятки автоинспектору сержанту Захарову (ч. 2, ст. 291 УК РФ), тривиальное, в сущности, дело, если бы не политизированная истерика, поднятая вокруг него многими СМИ. Кстати, все журналисты при этом дружно допустили неточность: Бичарову грозил максимальный срок не восемь, а шесть лет лишения свободы. Поскольку инспектор предложенных денег не взял, имело место лишь покушение на дачу взятки, то есть неоконченное преступление, а в таких случаях наказание не может превышать трех четвертей максимального срока (ч. 3, ст. 66 УК РФ).

Некоторые журналисты истерически обращались к аудитории: "Имейте в виду: не только по отношению к Ходорковскому, но и по отношению к вам, даже если вы голосовали за Путина, правоохранительные органы пойдут на процессуальные нарушения, чтобы вас посадить!". Между тем и в отношении Ходорковского, и в отношении Бичарова процессуальные нормы были нарушены только в том смысле, в котором их толкуют адвокаты - в интересах своих клиентов, за что им и деньги платят.

СМИ заклинали аудиторию быть как можно осторожнее и, в частности, не садиться в машину инспектора ДПС для составления протокола, так как в ней могут находиться "жучки", что и имело место в случае в Бичаровым. Одним словом, рекомендовали вести себя как можно хитрее. И никто почему-то не посоветовал просто не предлагать инспектору взятку. "Тебя посадят, а ты не воруй". Об этом простейшем моральном принципе почему-то забывают многие правозащитники и журналисты, когда речь заходит о Ходорковском или о водителе-взяткодателе. Если говорить серьезно, то такая забывчивость вполне понятна: всех олигархов можно заподозрить в мошенничестве и уклонении от уплаты налогов (достаточно почитать www.compromat.ru) и точно так же едва ли не все водители дают автоинспекторам взятки. Но когда-то ведь нужно начинать новую жизнь - жизнь в соответствии с нормами правового государства!

Между тем Ильдар Бичаров явно пытался уплатить лишнее. Он хотел дать инспектору взятку в сумме 930 рублей. Допущенное им административное правонарушение было типичным: разворот через сплошную полосу (ч. 3, ст. 12.15 КоАП РФ). Предусмотренное наказание, которого он пытался за взятку избежать, это штраф в размере от 300 до 500 рублей либо лишение права управления транспортными средствами на срок от двух до четырех месяцев. Но на практике при отсутствии отягчающих обстоятельств (неоднократность нарушения или создание аварийной ситуации) суд всегда назначает штраф в сумме 300 рублей. Одним словом, Бичаров пытался заплатить ровно в 3,3 раза больше положенного.

В сходном положении был недавно и автор этих строк. Только я обошелся без взятки и понес административную ответственность в рамках закона. Кстати, наказание было назначено в том же Дорогомиловском суде. Если Бичаров нарушил правила дорожного движения 9 августа, то я - 2 августа: торопился, не сориентировался в обстановке и не доехал десятка-другого метров до установленного разворота. Составление протокола заняло у инспектора не более пяти минут. Потом, правда, мне предстоял целый ряд поездок. В ГАИ Западного административного округа, в Дорогомиловский суд, в отделение Сбербанка, обратно в суд, чтобы судья поставила печать об уплате трехсотрублевого штрафа, наконец, снова в ГАИ - получить обратно водительское удостоверение. Словом, достаточно хлопотно, хотя и практически без очередей. Хлопоты заняли около месяца. Бичаров, видимо, хлопотать ленился: предпочитал, как он сам выразился, "уладить по-человечески". Наверное, у него были лишние деньги.