МБХ - ПЗК?

Международная правозащитная организация Amnesty International, 83-летний основатель которой британец Питер Бененсон скончался 27 февраля, считается наиболее авторитетным в мировом сообществе составителем реестра политических заключенных. В свое время российские правозащитники ходатайствовали перед ней о признании Михаила Ходорковского политическим заключенным. И получили отказ. Хотя в принципе Amnesty International удостаивает некоторых россиян чести быть внесенными в мартиролог. Особенно там благосклонны к лицам, преследуемым за государственную измену. Например, политзаключенным по версии Amnesty International признан Игорь Сутягин.

Но сторонники Ходорковского не опускают руки. 22 февраля было обнародовано новое обращение с тем же призывом "во все международные правозащитные организации, в первую очередь в Amnesty International". На этот раз оно подписано известнейшими деятелями культуры и науки либерально-демократического направления. Среди них артисты Лия Ахеджакова, Олег Басилашвили, Сергей Юрский, писатели Даниил Гранин, Борис Стругацкий, Людмила Улицкая, Эдуард Успенский, академики Михаил Гаспаров, Юрий Рыжов, Александр Яковлев.

Попробуем вникнуть в аргументацию этих уважаемых людей.

О признании М.Ходорковского политическим заключенным

Обращение

Восемь месяцев назад начался судебный процесс по делу председателя правления РОО "Открытая Россия" и бывшего руководителя и совладельца компании ЮКОС М.Б.Ходорковского.

До начала процесса мы надеялись, что человек, обвиняемый в хозяйственных и налоговых преступлениях, сможет участвовать в этом процессе, не находясь в заключении. Наши надежды не оправдались.

Мы надеялись также, что судебный процесс будет проходить непредвзято. И эти надежды не оправдались. Суд последовательно выполняет практически все запросы и ходатайства стороны обвинения, в подавляющем большинстве случаев отвергая процессуальные инициативы адвокатов. Против свидетелей защиты возбуждаются уголовные дела, их подвергают тюремному заключению.

Наша принципиальная позиция остается неизменной. Никакие политические обстоятельства не могут служить оправданием, освобождающим М.Б.Ходорковского - как и любого гражданина - от ответственности перед законом. Точно также как никакие государственные интересы не могут оправдать злоупотребления правосудием для борьбы с политическими оппонентами.

При этом нам очевидно, что вне зависимости от политических взглядов М.Б.Ходорковского, его материального положения, преступлений, в которых его обвиняет Генеральная прокуратура, этот человек имеет те же права на защиту, как и все граждане стран - подписантов Европейской конвенции о правах человека. До сих пор это право в отношении Ходорковского не соблюдается.

На основании наших наблюдений за ходом судебного процесса мы делаем вывод о политическом характере преследования Михаила Ходорковского. Мы обращаемся к международному правозащитному сообществу с призывом признать очевидный факт: Михаил Ходорковский является политическим заключенным.

Итак, здесь приведено четыре довода. Во-первых, Ходорковскому избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, тогда как он обвиняется в совершении "хозяйственных и налоговых преступлений". Во-вторых, суд, как правило, удовлетворяет ходатайства стороны обвинения и отвергает ходатайства защиты. В-третьих, возбуждаются уголовные дела в отношении свидетелей защиты. В-четвертых, Ходорковский якобы лишен права на защиту, предусмотренного статьей 6 Конвенции "О защите прав человека и основных свобод". При этом последнее сформулировано то ли как вывод из предыдущих трех утверждений, то ли как еще одно, притом голословное, утверждение.

И хотя это кажется неправдоподобным, но придется поверить, что прославленные академики, писатели и артисты весьма наивны и полагают, что лица, обвиняемые в "хозяйственных и налоговых" преступлениях, заключению под стражу не подлежат. Еще бы им не быть столь наивными, если именно это в связи с делом "Лебедева - Ходорковского" объявил на всю страну нынешний претендент на роль вождя либеральной оппозиции Михаил Касьянов в бытность председателем правительства РФ!

Разумеется, использование советского правового термина "хозяйственные преступления" вместо современного "преступления в сфере экономики" естественно для людей немолодых. Между тем эти преступления охватывают сорок шесть статей УК РФ - с 158-й по 204-ю включительно. Налоговые преступления - частный случай экономических преступлений. Им посвящены четыре статьи. Согласно УПК РФ заключение под стражу как мера пресечения может применяться судом по ходатайству следователя, поддержанному прокурором, в отношении лиц, обвиняемых в преступлениях, за которые предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет (ч. 1, ст. 108). Суть преступления правового значения не имеет, учитывается только его тяжесть. Та или иная мера пресечения избирается обвиняемому с учетом его личности, если есть достаточные основания полагать, что он скроется, либо продолжит преступную деятельность, либо станет препятствовать правосудию (ст. 97, 99).

Теперь от теории перейдем к практике. Наиболее распространенными преступлениями в экономической сфере являются различные хищения. В том числе путем мошенничества, в чем как раз и обвиняют Ходорковского с Лебедевым. Вспомним теперь: хотя бы кто-нибудь из мошенников, например, создававших пирамиды и похитивших при этом астрономические суммы, не пытался удрать за рубеж, прихватив нажитое преступным путем? При этом порой такие попытки лиц, обвинявшихся в экономических преступлениях, были небезуспешными. За примерами далеко идти не надо. Давно "за бугром" находятся, к примеру, партнер Ходорковского Леонид Невзлин и главный юрист ЮКОСа Дмитрий Гололобов. Известны также случаи, когда очень состоятельные мошенники удирали от следствия и суда, пренебрегая внесенным денежным залогом.

Что касается соотношения удовлетворенных и отклоненных ходатайств на стороне обвинения и на стороне защиты, то по этому критерию любого, кто осужден в России, можно смело назвать политическим заключенным. Ибо это обычная практика правосудия. Заодно можно задаться вопросом, почему оправдательные приговоры составляют в российских судах лишь около 0,3 процента от числа всех вынесенных приговоров. Ответа здесь можно дать два. Во-первых, процесс у нас формально состязательный, а фактически смешанный. Это означает, что на следствие и прокуратуру возложена обязанность быть объективными, то есть собирать и учитывать всю совокупность доказательств, как изобличающих подозреваемого (обвиняемого), так и оправдывающих его, как отягчающих, так и смягчающих его ответственность. С этим тесно связано и право органов предварительного расследования прекращать уголовные дела или уголовное преследование конкретных лиц, не доводя процесс до судебной стадии.

Иными словами, если дело уже рассматривается в суде, скорее всего, в его материалах есть веские доказательства вины. Защита, наоборот, не может быть объективной, так как призвана служить не обществу в целом, а клиенту. Кодекс профессиональной этики адвоката не позволяет ему, например, объявлять клиента виновным, если сам клиент таковым себя не признает. Значит, защитнику приходится изловчаться. Есть и другой момент. Оправдательный приговор дает оправданному право на реабилитацию, которое включает в себя право взыскать с государства значительные суммы: неполученные доходы, расходы на адвокатов, компенсация морального вреда и т.д. При этом, согласно инструкции Минфина, возмещение производится из сметы того суда, который вынес оправдательный приговор. Это означает, что деньги, которые в противном случае могли бы пойти на выплату премий, получит оправданный гражданин в качестве компенсации вреда за незаконное уголовное преследование. Поэтому судья, вынося оправдательный приговор, лишает себя и коллег премиальных, на которые они рассчитывали.

Что касается возбуждения уголовных дел в отношении свидетелей защиты и их заключения под стражу, то статус свидетеля не освобождает от уголовной ответственности. И наконец, о том, что Ходорковский якобы лишен права на защиту, предусмотренного Европейской конвенцией. Вот что написано в статье 6 Конвенции.

Право на справедливое судебное разбирательство

1. Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также когда того требуют интересы несовершеннолетних, или для защиты частной жизни сторон, или - в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо - при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия.

2. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным, до тех пор пока его виновность не будет установлена законным порядком.

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

a) быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения;

b) иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты;

c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия;

d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него;

e) пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке.

Разумеется, все эти требования содержатся и в УПК РФ. В чем состояло их нарушение, авторы обращения не указывают. У кого-то может сложиться впечатление, что Ходорковский беззащитен. Между тем его защиту осуществляют двенадцать адвокатов, из которых трое иностранные, остальные девять - российские, в том числе такие признанные мэтры, как Генрих Падва и Юрий Шмидт. Еще семеро адвокатов защищают его подельника Платона Лебедева.

А как трогательно выглядят эти строки - "вне зависимости от политических взглядов М.Б.Ходорковского, его материального положения, преступлений, в которых его обвиняет Генеральная прокуратура, этот человек имеет те же права на защиту, как и все граждане..."! Говорить о политических взглядах человека, который умудрился финансировать одновременно "Единую Россию", СПС, "Яблоко" и КПРФ, контролируя думское большинство в предыдущем составе и блокируя законопроекты об увеличении налогообложения нефтяного сектора, мягко говоря, затруднительно. Разве что какие-то политические взгляды появились у претендента на роль политзэка после того, как он был привлечен к уголовной ответственности. Ну, а материальное положение самого богатого на тот момент человека в России, конечно, изрядно препятствовало его защите. Но оно не помешало, скажем, ПАСЕ посвятить ему, Лебедеву и Пичугину специальную резолюцию. Едва ли уголовным делам других россиян Европа уделяла такое внимание.

Для меня очевидно, что Ходорковский не является политическим заключенным. Как очевидно это и для Amnesty International, и, например, для Григория Явлинского, хотя Ходорковский и спонсировал, в частности, "Яблоко". Я также не могу считать политзаключенными ни Валентина Данилова, ни Игоря Сутягина - при всем моем уважении к Amnesty International, объявившей их таковыми. Оба ученых, осужденных за государственную измену, не были политическими активистами, а просто зарабатывали своей профессией. Все это, однако, не означает, что политических заключенных в России не существует. Они есть и у нас, и, пожалуй, во многих развитых демократических странах. Вопрос только в том, что мы подразумеваем под этим определением.

Узы совести

Вообще, словосочетание "политический заключенный" - культовое. Особенно в нашей сердобольной православной стране, где тех, кто попадал в острог или на каторгу за какие угодно преступления, принято было жалеть и считать страдальцами (вспомним Сонечку Мармеладову). Идейным преступникам народные симпатии были обеспечены вдвойне. Если преступление сводилось только к распространению идей, - втройне. Например, уважением пользовались всевозможные "сектанты".

Несколько высокопарное понятие "узник совести", знакомое каждому советскому человеку благодаря главным образом "вражеским голосам", является более узким, чем понятие "политический заключенный". Тот, чьим единственным преступлением является публичное высказывание собственных убеждений, в том числе в письменной форме, именуется "узником совести" (prisoner of conscience). Разумеется, все осужденные за "антисоветскую агитацию и пропаганду" (ст. 70 УК РСФСР 1960 года) подпадали под это понятие. Кстати, в начале 80-х в СССР их было, согласно списку Хроники текущих событий, около 700. Это, между прочим, значительно превышает число тех, кого ныне причисляют к "политическим заключенным", что по либерально-демократической, что по коммуно-патриотической версии.

Однако далеко не всякие убеждения современное общество позволяет высказывать. Если кто-либо допускает не соответствующие действительности утверждения, которые задевают честь конкретных людей или репутацию конкретных организаций, то это клевета. Точнее сказать, "клеветой" в понимании уголовного права (ст. 129 УК РФ) высказывания становятся, если их автор знает об их несоответствии действительности. Если клеветнический умысел не доказан, то распространитель недостоверных сведений несет гражданско-правовую ответственность, то есть должен свои слова опровергнуть и деньгами возместить причиненный моральный вред (ст. 152 ГК РФ). При этом соответствие сведений действительности обязан в суде доказать тот, кто их распространил. Если истинность утверждения о факте не доказана, то по закону утверждение считается ложным.

Однако утверждения могут быть истинными по сути, но выражены в оскорбительной, то есть непристойной, унижающей достоинство человека, форме. Тогда наступает уголовная ответственность за "оскорбление" (ст. 130 УК РФ). Если же оскорбленный является представителем власти и оскорбление связано с исполнением им должностных обязанностей (ст. 319 УК РФ), то считается, что вред нанесен не столько ему лично, сколько авторитету власти. На этом основании был осужден в Красноярске член НБП Андрей Сковородников, создавший сайт, где содержались непристойности в адрес президента Путина. Сковородников, несомненно, осужден за высказывание своих политических убеждений. Назвать его "узником совести" не позволяет лишь то, что он не узник - статья 319 лишения свободы не предусматривает. Иными словами, закон придает огромное значение форме высказывания и не допускает, чтобы критика власти превращалась в непристойные личные нападки.

Отдельно закон защищает авторитет судебной системы, установив специальные нормы, запрещающие клевету в отношении участников судебного процесса (ст. 298 УК РФ) и оскорбление этих лиц, а также участников судебного разбирательства (ст. 297). У преступлений, предусмотренных ст. 297, 298 и 319, два объекта: личность и государственные интересы. Иными словами, здесь закон одновременно стоит на страже как частных, так и публичных интересов.

Несколько статей уголовного кодекса защищают от нежелательных высказываний только публичные интересы, то есть интересы государственные, общественные и неопределенного круга лиц. Это "возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства" по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, если эти действия совершены публично (ст. 282 УК РФ). Это "публичные призывы к развязыванию агрессивной войны" (ст. 354 УК РФ). Это призывы к активному неподчинению законным требованиям представителей власти, массовым беспорядкам, насилию над гражданами (ч.3, ст. 212 УК РФ). Наконец, это "публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности" (ст. 280 УК РФ).

Последняя статья уголовного кодекса содержит бланкетную норму, суть которой раскрывает федеральный закон "О противодействии экстремистской деятельности" от 25 июля 2002 года #114-ФЗ.

Статья 1. Основные понятия

Для целей настоящего Федерального закона применяются следующие основные понятия:

• экстремистская деятельность (экстремизм):

  1) деятельность общественных и религиозных объединений, либо иных организаций, либо средств массовой информации, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на:

• насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;

• подрыв безопасности Российской Федерации;

• захват или присвоение властных полномочий;

• создание незаконных вооруженных формирований;

• осуществление террористической деятельности;

• возбуждение расовой, национальной или религиозной розни, а также социальной розни, связанной с насилием или призывами к насилию;

• унижение национального достоинства;

• осуществление массовых беспорядков, хулиганских действий и актов вандализма по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо вражды, а равно по мотивам ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы;

• пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности;

  2) пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения;

  3) публичные призывы к осуществлению указанной деятельности или совершению указанных действий;

  4) финансирование указанной деятельности либо иное содействие ее осуществлению или совершению указанных действий, в том числе путем предоставления для осуществления указанной деятельности финансовых средств, недвижимости, учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной, факсимильной и иных видов связи, информационных услуг, иных материально-технических средств;

Следует особенно подчеркнуть, что закон вовсе не предполагает возложение уголовной ответственности по всем этим основаниям только в случае, если за словом может последовать дело. Это отличает статьи 280 и 282, например, от "угрозы убийством" или "угрозы совершением акта терроризма", когда следствию необходимо доказать реальность исполнения угрозы. Считается, что вред общественным устоям нанесен самим фактом пропаганды определенных взглядов.

Разумеется, всякий, кто осужден по этим основаниям, является "узником совести" в строгом смысле этого слова, независимо от того, разделяем мы соответствующие взгляды или они нас шокируют. Подчеркнем только, что исключительно за слова в новейшей России очень редко лишают свободы. Хотя в ряде случаев закон такое наказание предусматривает, суды чаще ограничиваются условными сроками.

И конечно, уголовная ответственность за пропаганду ненависти предусмотрена в большинстве стран мира. Например, в Праге дожидается суда солист отечественной рок-группы "Коловрат" Денис Герасимов, арестованный по завершении гастролей. Суд первой инстанции его оправдал, но пражский городской суд оправдательный приговор отменил и отправил дело на новое рассмотрение.

Политическая уголовщина

Итак, в России, как и в большинстве развитых стран, пределы политической деятельности ограничены запретом на экстремистские проявления, описанные в статье 1 федерального закона "О противодействии экстремистской деятельности". Это, прежде всего, запрет на насилие ради достижения политических целей. Но не только насилие; например, унижение национального достоинства также противоправно. Притом, если в России, например, запрещены сепаратистские высказывания только в тех случаях, когда они сопряжены с призывами к насилию, то во многих других странах, скажем на Украине, они запрещены абсолютно.

Дискуссию о том, кто является "политическим преступником", а кто "уголовным", могут вести только дилетанты. Поскольку преступлением является всякое правонарушение, указанное в уголовном кодексе. Так что все преступники в точном понимании закона суть уголовники. Но это не мешает их далее подразделять на политических, экономических, бытовых и т.д. Самое простое было бы приравнять понятия "политический" и "государственный". В этом случае можно говорить, что политический преступник - это тот, кто совершил преступление против государства. Тем более что в царской России "политических" официально именовали "государственными преступниками".

Здесь, правда, есть некоторые нюансы. Например, терроризм (ст. 205 УК РФ) законодателем отнесен к преступлениям против общественной безопасности, а не против государства. Хотя в определении этого преступления указано, что терроризм есть совершение взрыва, поджога и т.п. со специальными целями. И среди этих целей - оказание воздействия на принятие органами власти решений. Иными словами, терроризм, бесспорно, является распространенным политическим преступлением. И Зара Муртазалиева, конечно, является политической заключенной, независимо от того, виновна она или нет.

Правильнее будет сказать, что политическими являются все преступления экстремистской направленности. Но и этого, видимо, недостаточно. Например, убийство сотрудника правоохранительного органа может быть как не политическим, так и политическим преступлением. Здесь исключительно важна субъективная сторона содеянного. Например, коренной американец Леонард Пелтиер отбывает два пожизненных срока тюремного заключения за убийство двоих агентов ФБР, совершенное в ходе восстания в поселке Вундид Ни в 1975 году. Он, конечно, является политическим заключенным, независимо от того, виновен или нет в этом убийстве. Ибо очевидно, что Пелтиером двигали политические мотивы.

Есть, правда, и противоположный подход к проблеме. Его, в частности, исповедует Amnesty International. Исследуется не мотив деяний осужденного, а мотив преследующего его государства. Дескать, нередко диссидентов преследуют по необоснованным обвинениям в явно не политических преступлениях.

"Например, в 2002 году из тюрьмы в Лхасе освобожден 76-летний старейшина тибетских политических заключенных Танак Джигме Сангпо. Впервые он был арестован в 1965 году. Его приговорили к трем годам лагеря по обвинению в применении телесных наказаний к учащимся. Только после длительного и тщательного расследования правозащитникам удалось доказать, что настоящей причиной преследования были его высказывания о политике китайских властей в Тибете", - пишет Колокол.Ру.

Между тем "высказывания о политике властей" никак не исключают порку учащихся, что, кстати, являлось традиционной практикой на Тибете. Да и у нас членов общественной организации ПОРТОС привлекли к уголовной ответственности, в частности, за порку подростков. И никто их политзаключенными даже не пытается называть.

Или возьмем другой известный пример - американку Анджелу Дэвис, некогда второго человека в компартии США. "В октябре 1970 года за свои прогрессивные взгляды была арестована по сфабрикованному против нее обвинению "в соучастии в убийстве"", - гласит Большая советская энциклопедия. Между тем нет явных доказательств связи между захватом в заложники и убийством судьи, с одной стороны, и политическим взглядами Дэвис - с другой. Все держится только на домыслах. Правозащитникам вообще свойственно думать, что им известно нечто такое, чего не заметили ни следствие, ни суд. Да, и следствие, и суд бывают пристрастны. Но, к сожалению, у человека со стороны очень мало возможностей самостоятельно сделать выводы, особенно пока процесс не дошел до стадии открытого рассмотрения дела в суде. Я, конечно, имею в виду правовые выводы, а не легковесные политические заявления.

Увы, никто не застрахован от ошибок (или виновных действий) следствия и суда. Любой может быть привлечен у уголовной ответственности и даже осужден необоснованно и незаконно. Но не любую жертву незаконных действий правоохранительных органов возводят в ранг "мучеников за веру". Похоже, это особая привилегия вовлеченных в политику людей, которые в глазах своих сторонников будут правы всегда. Не случайно нередки случаи, особенно в бывших южных республиках СССР, когда проворовавшиеся руководители, увидев, что первое лицо им больше не благоволит, торопятся сделать громкие политические заявления.

Поэтому я предлагаю отказаться от подхода в духе Amnesty International, приравнивающего "политических заключенных" к несправедливо преследуемым оппонентам недемократических режимов, как от заведомо субъективного и слишком политизированного. Я бы предпочел считать политическими заключенными лиц, заключенных под стражу по обвинениям в совершении политических преступлений. А как мы к ним и их деяниям при этом относимся - уже вопрос наших политических убеждений. Думаю, будет нечестно требовать от всего человечества универсализма симпатий и антипатий, когда речь идет о политике. Все равно мир не причесать под одну гребенку: даже террористы "Аль-Каиды" для многих герои. И с этим нужно смириться - законы и власть не обязаны нравиться всем.

Мелкое политическое хулиганство

Вообще, политические активисты, даже не экстремисты, во всем мире нередко совершают правонарушения, хотя, как правило, административные. Наиболее распространенные среди них: проведение несанкционированных публичных мероприятий, блокирование транспортных магистралей, учреждений, неповиновение сотрудникам правоохранительных органов и нарушение общественного порядка ("мелкое хулиганство"). Кстати, обе акции НБП: вторжение в Минздрав и в приемную администрации президента следовало бы оценить именно как мелкое хулиганство - административное правонарушение, наказанием за которое служит арест на срок до 15 суток.

Типичным политическим преступлением небольшой тяжести является надругательство над символами государства. В Российской Федерации, как и во многих других странах, эти символы пользуются специальной правовой защитой независимо от права собственности на них как на материальные объекты. У государства на них что-то сродни авторскому праву. При этом под защитой закона в России находятся государственный флаг и герб, но не гимн. За надругательство над ними, разумеется, умышленное и публичное, предусмотрено лишение свободы на срок до одного года (ст. 329 УК РФ). Символы иностранных государств такой правовой защитой в России не пользуются.

По-видимому, так обстоят дела не везде. Например, 24 февраля в Братиславе были задержаны двое чехов, сжигавших флаг США, и трое словаков, выкрикивавших непристойности в адрес Буша. Таким образом, крохотная Словакия обеспечивала неприкосновенность иностранного флага и защищала достоинство иностранного лидера.

В Москве 23 февраля активисты движения "Авангард красной молодежи" провели акцию у посольства Латвии, протестуя против позиции этой страны, которая противодействует общеевропейскому запрету нацистской символики и предлагает запретить символику коммунистическую. Посольство закидали яйцами, сожгли принесенный с собой флаг Латвии, на котором предварительно нарисовали свастику, а тот флаг Латвии, который висел на стене посольства, сорвали. В милиции возбудили уголовное дело по статье 214 УК РФ - "вандализм".

Закон предусматривает две формы вандализма: осквернение зданий или других сооружений и порчу имущества на общественном транспорте или в иных общественных местах. Кидание яиц нельзя считать вандализмом, так как ни порчи, ни осквернения имущества при этом не происходит. Ведь порча - это неизгладимый урон, а осквернять могут только непристойные надписи и рисунки. Сожжение принесенного с собой флага тоже ненаказуемо, так как символы иностранного государства не пользуется в России специальной правовой защитой, а флаг как материальный объект был собственностью самих членов АКМ. Единственное преступное деяние - это срыв флага со стены посольства, поскольку он - чужое имущество, находившееся в общественном месте. Стоимость разорванного флага посольство Латвии оценило в десять тысяч рублей. Ущерб должны будут возместить виновные. И, видимо, уплатить штраф - лишения свободы статья "вандализм" не предусматривает.