Искусство и наука об искусстве в переходные периоды истории культуры / Сб. ст. под ред. Н.А.Хренова, составитель Н.В.Вдовина. - М.: Государственный институт искусствознания, 2000. - 398 с.; тираж 100 экз.; IBSN не указан.

Я ничего не имею против малотиражных ротапринтных научных сборников: наука есть наука, должна уметь много гитик. Но есть области, в которых нет и не может быть никаких перемен - что бы ни происходило в окружающем мире. Иногда эта неизменность науки весьма величественна. Величественно, например, всю жизнь изучать рабочие клубы или иконографию Богоматери.

Но в данном случае все гораздо трагичней. В Институте искусствознания много различных департаментов. Был и такой, что назывался сектором методологии (или теории, не помню). Люди все степенные, в особые идеологи никогда не лезли. Но как-то так получилось, что им и раньше заниматься было особенно нечем. Тем более - сейчас. Когда наступила полная, блин, свобода, они принялись думать о чем-то совсем уж непотребном. Эти пугающие мысли возникают у меня потому, что я большей части сборника попросту не понял и поэтому начал подозревать самое страшное: там у них какая-то секта или сексуальный клуб по интересам. В мире и особенно в России, царит какая-то непрерывная переходность, все переходит во все. Абстиненция - в интонсикацию и обратно. Если выписать ссылки из статьи главного методолога тов. Хренова, то получится следующее: Ф.Ницше - А.Белый - Г.Зиммель - М.Бахтин - Шри Ауробиндо - Г.Зиммель - Э.Панофский - Дж. Вазари - А.Шпенглер - П.Сорокин - Н.Бердяев - Ю.Лотман - И.Пригожин - К.Поппер - А.Бергсон - П.Флоренский - Л.Выготский - Х.Зельдмайр - В.Жирмунский - К.Юнг - М.Элиаде. Дальше надоело выписывать, хотя и так понятно, что у человека есть библиотека. Увы, Аверинцева не обнаружилось.

Хотелось отправить изданьице в корзину, кабы не пара праведников - Валерий Турчин и Елена Кириченко, затесавшиеся в это странное сборище нечистых помыслами мыслителей. И они - то есть праведники - заняты своим, хоть и очень странным, делом. Турчин просто выдал что-то вроде главы из истории западноевропейской критики. Кириченко составила чудный краткий очерк развития русской архитектуры. Если б избавиться он нелепого критерия "переходности", текст можно смело рекомендовать как вполне связный очерк для популярной книжки с картинками.

Цитаты: Помимо того, что Россия включена в эпоху перехода от модерна к постмодерну, она находится в ситуации раздвоения между двумя типами цивилизации - традиционной и либеральной...

Проблема переходности в развитии общества, приобретающая, как отмечалось, все большую актуальность, сложная в своей многоплановости, но вызывающая, в силу понимания ее значимости, постоянный интерес исследователей, до сих пор остается наименее изученной в своей неразрывности с проблемой исторического процесса.

Две следующих книги, напротив, представляют собой почти абсолютный пример академической науки в самом высоком значении этого слова.

---

О.Е.Этингоф. Образ Богоматери: Очерки византийской иконографии XI-XIII веков. - М: Прогресс-Традиция, 2000. - 312 с.; тираж не указан; ISBN 5-89826-028-5.

Ольга Этингоф - ученый мирового класса, принадлежащий к разбросанной по всему миру секте медиевистов византинологов. Возможно, именно этот интернациональный контекст, в котором пребывает исследовательница, и позволяет ей избежать истерической одержимости, с которыми у нас подходят к "духовным" материям. К счастию, Богоматерь - почти исключительно предмет исследования, и в тексте никак не проявляется предполагаемая конфессиональная принадлежность автора. Изложенные с академическим достоинством, битвы византийских интеллектуалов становятся как-то ближе и понятнее. Посему издание можно смело рекомендовать любому атеисту. Впрочем, у такого подхода есть совершенно фатальный недостаток: гордо отказавшись от всяческих попыток анализа исследуемого предмета, академический ученый так и не может поведать читателю о сути этого предмета. К исследованию можно предъявить только одну претензию: размеренность научной жизни несколько развращает ученого. Сборник статей - это слишком мало по сравнению с тем, что Ольга Евгеньевна могла бы поведать городу и миру. Если бы некий прогрессивный издатель надавил на исследователя, мы получили бы, например, "Очерки христианской иконографии" - интеллектуальный бестселлер высшей пробы.

Цитата: Греческое богословие под влиянием Оригена и Псевдо-Дионисия придерживалось монистической концепции любви - между различными ее формами не ощущалось пропасти, так как всякая любовь, по существу, любовь к Богу, а материальный объект любви √ только символ духовного.

Заказать подробную рецензию?

---

Вигдария Хазанова. Клубная жизнь и архитектура клуба 1917-1941. - М.: Жираф, 2000 (серия Avant garde). - 160 с., ил.; тираж 1500 экз.; ISBN 5-89832-013-X.

Вигдария Хазанова всю жизнь занимается делом, которое к настоящему моменту стало не менее подозрительным, нежели иконография Богоматери. Отчасти это, конечно, архитектурный авангард. Но ведь - клубы, то есть места, где должна была происходить ковка Нового человека! Можно, конечно, прикинуться культурологом или изучать формальные проблемы. Если присмотреться даже к знакомым местам, - получится, что ведь преизрядная архитектура была. Но суть подлинной науки - изучение мелочей, видимых лишь в порядочный мелкоскоп. Хазанова - вообще классик работы с документами; по сей причине и эта, и издаваемые ею книжки становятся своего рода первоисточниками. Интересно, что авторский копирайт помечен 1994 годом; неизвестно еще, сколько рукопись томилась в темплане Института искусствознания. Если, как принято в академической среде, говорить о недостатках аннотируемой работы, то некоторое недоумение вызывают лишь довольно нелепые попытки автора оправдать своих героев, содержащиеся в предисловии. К чему это?

Цитата: Историкам науки сейчас нередко свойственно особого рода высокомерие по отношению к тем, кто непосредственно участвовал в архитектурной жизни предшествовавших десятилетий. Оно проявляет себя в том, что очевидцам иногда отказывают в трезвости самооценок и в достаточно серьезном понимании живого развития советской архитектуры на отдельных его этапах.

• Аннотация от "Ex libris "НГ"

Заказать подробную рецензию?

---

М.М.Пыляев. Старое житье: Очерки и рассказы о бывших в отшедшее время обрядах, обычаях и порядках в устройстве домашней и общественной жизни. - СПб.: ж-л "Нева", Летний Сад, 2000. - 448 с.; тираж 4000 экз.; ISBN 5-87516-171-Х.

Переиздание ставшего классическим собрания анекдотов о прошлой, такой прекрасной и восхитительной жизни. Интересно, что с века девятнадцатого ничего в этом мире не изменилось, и многочисленные последователи Пыляева запросто переписывают его рассказы о знаменитых обжорах или игроках. Особенно сие сочинение следует порекомендовать тем, кому не дают спать лавры Бориса Акунина и кто собрался писать роман из старинной жизни. Впрочем, если внимательно и с любовью прочитать Пыляева, тогда Б.Акунина открывать совсем уж и ни к чему.

Жаль только, что издатели пожадничали и не удосужились присовокупить к изданию хотя бы короткую справочку о замечательном человеке Михаиле Пыляеве, его трудах, днях и ошибках. Что, впрочем, даже стильно: сам автор почти никогда не утруждал себя тем, чтобы точно указывать первоисточники своих открытий.

Цитата: Русские женщины не заботились ни об изяществе, ни вкусе, ни согласии цветов в одежде - лишь бы блестело и пестрело. В их одеждах не было ни талии, они были мешки. По мнению русских, красота женщины состояла в толстоте и дородности; женщина стройного стана не считалась красавицей; напротив, ей предпочитали мясистую и тучную. По свидетельству иностранцев, русские считали особенною красотою, чтоб у женщин были продолговатые уши и некоторые записные щеголихи вытягивали их себе насильно.

Заказать подробную рецензию?

---

Художник, институции, инфраструктура / Концепция, составление, интервью, макет Ларисы Кашук. - М., 2000 (проект "С точки зрения художника"). - Пагинация отсутствует; тираж 100 экз.; ISBN не указан.

Странная эта книжка чем-то похожа на буриме, которое устроила одна искусствоведческая дама - Лариса Кашук. И посвящен ее весьма индивидуальный проект тусовке - той самой, которая есть основной двигатель прогресса в искусстве. В этом не слишком большом коллективе люди (художники, критики, кураторы, галерейщики) друг друга знают уже так хорошо, как на каком-нибудь камвольном комбинате или в маленькой психиатрической больнице.

Милая дама Кашук ходила по вернисажам и презентациям и приставала к художникам и прочему художественному люду, чтобы они высказались по поводу тех или иных институций, галерей или просто критиков-искусствоведов. Потом в пуристической технике отксерила все в количестве ста экземпляров; вышел типа документ эпохи. Правда, получается, что никакой эпохи на самом деле и не было, зато была тусовка. Хотя документ презабавный: вроде книги отзывов. Да и нет ничего уморительней, чем когда люди пишут от руки во времена сплошных гестбуков и айсикьюшек. Хотя сам тип письма как-то подозрительно похож на упомянутые новокультурные приспособления. Что бы сказали по этому поводу Бодрийар или Деррида? Ну да им-то до фонаря...

Что же касается институций - шести-семи галерей, Зурабовой Академии художеств, ГЦСИ, ныне покойного Центра современного искусства Сороса и находящихся в анабиозе Третьяковки и ГМИИ, - то все они самым очевиднейшим образом существуют, как Энгельсова религия, только в головах людей. Что и требовалось доказать.

Считаю своими неотъемлемыми правом и обязанностью процитировать только то, что написано обо мне, любимом:

Свободен, перист, непредсказуем, быстр (Айзенберг).

И опять о первых учителях - [нрзб.] - любовь навсегда ([нрзб.]).

Спасибо; слезы умиления текут по моим обветренным ветрами вернисажей щекам!!!!