Книжки куплены в магазине "Гилея"

• Кузьма Петров-Водкин. Пространство Эвклида.
• Павел Филонов. Дневник.
• Мастерская визуальной антропологии: Документация проекта / Проект документации.
• Елена Менегальдо. Русские в Париже: 1919-1939.
• Развлекательная культура России XVIII-XIX веков.

---

Кузьма Петров-Водкин. Пространство Эвклида. - СПб.: Азбука, 2000. - 768 с.; тираж 7000 экз.; ISBN 5-267-00293-3.

Я довольно плохо отношусь к разного рода перепечаткам классических изданий, которые во множестве расплодились в последнее время. Издатели, не мудрствуя лукаво, просто засовывают в сканер различные книжки, которые им кажутся выгодными с коммерческой точки зрения. Найти специалиста для новой подготовки текста, исправления ошибок и добавления новых сведений им, издателям, просто не приходит в голову. Но мои желчные рассуждения вовсе не относятся к переизданной "Азбукой" книжке литературных текстов Петрова-Водкина. Просто издание 1982 года кажется вполне совершенным, а редакторы "Азбуки" пошли даже на то, чтобы присовокупить к его перепечатке весьма изысканную статью "Петров-Водкин: поэтика жизнеописания" Сергея Даниэля, человека более чем ученого и достойного.

"Пространство Эвклида" 1982 года и так уже есть в каждом приличном доме. Но и "азбуковская" перепечатка, правда, отличающаяся какой-то нелепой пестротой обложки, тоже пригодится: пытливые отроки и отроковицы, которым не досталось первоисточника, смогут погрузиться в этот вязкий и терпкий мир "старинной жизни", прописанный с удивительными для нонешних дней тщанием и прилежанием.

Цитата: Постоянное в нас декадентство, с его дурманными намеками, как изжога от неудобоваримой пищи, мучило нас, художническую молодежь. Мы бросались от индивидуализма к скопу, к запоздалому упрощенству; от непротивления - к бунту, чтоб только все стало вокруг нас не таким, каким оно было. То мы бросались в нашу работу, ища в ней защиты от хаоса номенклатур и неточных жестов, то вливались в гущу революционных подполий, чтобы в дисциплине боевого поведения ощутить полноту и прочность жизни.

• Т.В.Могилевская. Кузьма Сергеевич Петров-Водкин. Справочный материал
• Василий Васильев. Кузьма Сергеевич Петров-Водкин (1878-1939): Гей.ру (??!!). "Картина "Мальчики" (1911) почти не уступает "Купанию красного коня" своей славой. На первый взгляд, обычная веселая игра обнаженных мальчиков на условном фоне зеленого (трава?) и синего (небо?). Но если вспомнить, что непосредственно перед созданием этой картины Петров-Водкин работал над росписями "Каин убивает своего брата Авеля" и "Жертвоприношение Авеля" в церкви Василия Златоверхого в Овруче (Украина), то эта игра приобретает совершенно иное звучание. Не говоря уже о напрашивающейся сексуальной трактовке. По словам же самого художника, "Мальчики" являются как бы поиском чисто абстрагированного вопроса о ритмике, о движении, о цвете... Из синего, зеленого, красного и оранжевого цветов, которые расположены в их полной зависимости и неизбежности, сделана эта картина"..."

---

Павел Филонов. Дневник. - СПб.: Азбука, 2000. - 672 с.; тираж 5000 экз; ISBN 5-267-00327-1.

В отличие от книги Петрова-Водкина, дневники Филонова, вышедшие в "Азбуке" почти одновременно, не являются переизданием. Когда в глазах утихает мельтешение от фирменной обложки, понимаешь, что перед тобой то самое долгожданное издание, которое много лет готовилось в недрах Русского музея, а потом долго валялось в разных издательствах. Судя по библиографии, работа была окончена примерно в 1990 году. Кажется, издательство "Азбука" попало в немного неловкую ситуацию, просто напечатав тот текст, который подготовлен музейщиками, - остальные книжки серии "Наследие" (исключая упомянутого выше Петрова-Водкина) сильно проигрывают по части публикаторской основательности. Текст занимает чуть больше половины книги. Все остальное - разные научные радости: предисловие Евгения Ковтуна, комментарии Г.Марушиной, библиография, основные даты жизни и творчества и даже именной указатель. Так что рецензируемое издание можно рассматривать как стандартное. Жаль только, что Евгений Ковтун, один из первооткрывателей русского авангарда и инициатор работы над дневниками Филонова, не дожил до этого счастливого момента.

При всем том даже при поверхностном прочтении обнаруживаешь, что была особая причина так долго томить на полке уже готовое издание, которое самым очевидным образом "бросает тень" на икону русского авангарда. Оказывается, основатель аналитического искусства к тридцатым совершенно забыл о великих свершениях совсем недавнего времени. Мысли его заняты почти исключительно склоками в Академии художеств, сутяжничеством по мелочи и способами выжить в безвыходной ситуации. Даже имя его великого alter ego Хлебникова всплывает всего дважды, да и то в связи с посещениями Николая Харджиева. Разговор идет о людях, которые давно и прочно забыты. Даже пересказ диспута с Исааком Бродским требует каких-то особенных комментариев. Положение спасает только восхитительная "Пропъвень о проросли мiровой".

И в самом деле удручающее чтение. Выходит, авангард не сам собой куда-то делся. Его попросту отложили за ненадобностью.

Из беседы с Исааком Бродским: - В нашем понимании вы - реалист.

- Это я натуралист такого же порядка, как ученый, изучающий природу, Дарвин например или Владимир Ильич Ленин. Как говорит наша, филоновская школа, реализм плюс прыщики - это натурализм, а натурализм минус прыщики - это реализм.

Описание какого-то заседания: За ним Софронов, назвавший клеветой мое заявление о его же словах на этой дискуссии, в которых он признался в своем заушательстве на изофронте, в котором я пояснил, что он и теперь занимается заушательством и что заушательством без клеветы заниматься нельзя.

• Елена Токаревич. В России надо жить долго. Увидишь много. "В 1956 году в секцию гравюры Русского музея пришел Евгений Ковтун, экстремист и нонконформист. Он был просто невозможным человеком, никаких правил игры Ковтун признавать не хотел. Громогласно клеймил Пушкарева (тогдашнего директора музея - А.К.) за то, что тот идет на поводу у "главарей Союза художников", покупая их хлам. На его доклады валом валил идеологически запущенный народ - левые художники, субтильные интеллигенты, студенты и проч. Когда Арманд Хаммер "в дар" Эрмитажу преподнес Гойю, испросив взамен "одного Малевича", Пушкарев с Ковтуном вместе отбивались от министерства культуры. Чиновники бомбили их требованиями немедленно выдать бедному мультимиллионеру "какого-там" Малевича, которого все равно никогда в экспозиции не будет. Но два маргинала из Русского музея были непробиваемы. В конце концов Малевича изъяли из фондов более покладистого музея"

---

Мастерская визуальной антропологии, 1993-1994: Документация проекта / Проект документации. - М.: Художественный журнал, 2000 ("Архив Центра современного искусства"). - 248 с.; тираж не указан; ISBN 5-901116-04-6.

Если бы Валерия Подороги не существовало (что весьма просто доказать), его следовало бы придумать. Иначе трудно себе представить, как художники жили бы и думали о своем искусстве. "Мастерской визуальной антропологии" суждено стать типичным художническим бестселлером, каковым она и была задумана. Придет интеллектуальный гуру и все разъяснит.

Результат, конечно, получился неоднозначный: художники поняли, что из создавшейся ситуации придется как-то выгребаться самим, без чужой помощи. Все же была великая польза от этих камланий и сидений на Якиманке. Да и славного Центра современного искусства уж нет и помине. Однако доблестный Виктор Мизиано, кажется, все еще верит в неотвратимость интеллектуального дискурса. Но не зря, не зря пылкий товарищ Осмоловский получил по морде от либерального Антона Ольшванга прямо на якиманском семинаре. А Осмоловский, напоминаю, сказал, что будет драться до крови с каждым, кто произнесет еще хоть одно слово. Ольшванг промычал "Да ради бога...", и ему пришлось вступить в страшную битву с революционером. Поскольку либерал все же победил, дело продолжилось еще одним обсуждением. Золотые, однако, были денечки!

А если б победил Осмоловский? Как было б здорово, как было б хорошо! Теперь остается только деконструировать старые стенограммы и писать множественные примечания, добавления и прочее. (Что собственно, и сделал Подорога, который, по словам публикаторов, существенно переработал свои давние слова.) Как же все было на самом деле? И как после этого быть интеллектуалом, если само слово так оболгано и загажено нашим же братом?

Подорога: Если говорить о "лжи художника", то это значит говорить отчасти о халтуре и псевдоискусстве. Две лжи - одна вынужденная и осознаваемая, связанная всегда с индивидуальной ошибкой, а другая - это уже нечто, относимое к всеобщей или цеховой морали. Художник лжет потому, что так надо, потому что "все лгут" или "все так делают".

• Иван Куликов. Проект итогов / Итог проектов. Как мудрец и художники попытались разобраться в актуальном искусстве 90-х. "То, что философ, делая искусство предметом рассмотрения, подвергает риску функциональную суверенность своей "мыслящей машины", понимали еще немецкие романтики: опыт искусства заразителен; разбирая его, философ рискует отказаться от философии, чтобы превратиться в "художника". Или в пустоплета... Отказавшись от роли умного наблюдателя, выносящего свои субъективные мнения о представленных на обсуждение артефактах, Подорога не разбирал те или иные художественные объекты или жесты, но делал их частью своих феноменологических конструктов, которые, в свою очередь, должны были каким-то образом влиять на художников... Машина стала давать сбои, когда выяснилось, что художественный опыт отказывается быть адекватным теоретической программе, которая пыталась его породить. Художник считал неадекватной трактовку Подороги; Подорога мягко намекал на то, что был не понят художником... Не принимая непосредственного участия в обсуждениях, Мизиано был той невидимой фигурой, без которой этот интереснейший проект вообще не состоялся бы. И если диспозиция "художник-философ" и не была окончательно дискредитирована в рамках Мастерской как невозможная и катастрофичная, то это во многом и его заслуга - заслуга не того, кто разделяет, но того, кто осуществляет заботу. Если хотите - реального автора всего проекта, организовавшего в стенах ЦСИ драматичное артдейство, движимое сцеплением художественных и метафизических амбиций"
• Топ-лист ярмарки non fiction
• Аннотация от "Экслибриса "НГ". "В том, что материалы проекта "Мастерская визуальной антропологии" выходят семь лет спустя, есть знак сегодняшней ностальгии. Потому что сейчас подобный проект уже невозможен. И не только потому, что всякий проект уникален"
• Моему я - грош цена. Интервью Елены Ознобкиной с Валерием Подорогой
• М.Стариков, А.Полищук. Валерий Подорога: "Феноменология тела: коитус"
• Центр визуальной антропологии Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова. "Визуальная антропология ставит задачу отображения с помощью современных средств информации реального состояния многообразных культур, в первую очередь малоизвестных и исчезающих, что помогает созданию более полной и объективной картины гуманитарного мирового сообщества"
• Мир чреват нелиберальными симптомами. Интервью с Виктором Мизиано. "Возможно, то, что начиная с второй половины XIX века именуется "современным искусством", исчерпало себя, как когда-то греческая трагедия, "амор фати", не вижу в этом ничего драматического. Но среди современных художников модно культивировать слепоту"

---

Елена Менегальдо. Русские в Париже: 1919-1939 / Пер. с фр. Натальи и Игоря Поповых. - М.: Наталья Попова, Кстати, 2001. - 258 с.; тираж 2000 экз.; ISBN 5-881113-009-X.

Эта книжка, написанная французским профессором и потомком русских эмигрантов первой волны, должна бы вызвать приливы исторической самокритики у довольных собой галлов. С бедными "нашими" они поступали как-то особенно изысканно гадко. Оказывается, для аристократа или белого офицера было просто счастьем стать водителем такси - большинство просто тупо пахало на заводах Рено. Вот о чем рассказывается в этом довольно простодушно написанном физиологическом очерке о "русской Франции".

С другой стороны, у советской интеллигенции был миф о том, что там, НА ЗАПАДЕ, в мире свободном, скопились какие-то немыслимые духовные сокровища. Но миф так и остался мифом. Где теперь дамы из горбачевского Фонда культуры, которые приложили так много усилий к тому, чтоб эти сокровища вернуть? Парадокс в том, что реальные гении и их шедевры - например Шагал - давно уже стали "чужими" сокровищами, которых никто не отдаст. Все остальное - и в самом деле наше; пусть будет для полноты картины.

Тем не менее весьма простодушная по замыслу книжка дает повод подумать: как же так получилось, что миллионы русских европейцев так и не смогли в своем большинстве реально инкрустироваться в реальный Запад. Вот о чем следует подумать всякому, кто когда-либо прикидывал, не слинять ли отсюдова к чертовой бабушке. Слинять, конечно, можно. Но что делать дальше? Так что лучше даже и не думать об этой чертовой идентичности.

Цитата: Зато для историков и литературоведов старой коммунистической формации, еще недавно полностью игнорировавших или сурово осуждавших русских писателей-эмигрантов, эмиграция и эмигрантская литература стали вдруг самой модной и любимой темой.

• Елена Менегальдо. Борис Поплавский: Линия жизни. Биографический очерк
• Николай Боков. Немного ностальгии. - "Русская мысль" # 4299 от 6 января 2000 (рец. на кн. Helene Menegaldo. Les Russes а Paris. 1919-1939. - Paris: Autrement, 187 p.). "Елена Менегальдо - профессор университета в Пуатье. В ней удачно соединились методичность историка и личный опыт: автор родился и вырос в эмигрантской семье Пашутинских. Е.Менегальдо готовила к печати собрание сочинений Бориса Поплавского в сотрудничестве с Александром Богословским... "Русский Париж" возник после гражданской войны. Данные говорят о 45 тысячах русских, молва доводит эту цифру до ста тысяч. Тогда эмиграция была психологически тесно связана с Россией, настолько, что в 1926 г. в Париже собрался Всемирный русский съезд, намеревавшийся создать нечто вроде "государства в изгнании". Этот слишком обширный замысел не удался, политические тенденции уступили место культурным, возникло множество организаций, облегчивших беглецам из России приживание в новых странах"
• Русский Париж - cайт русских во Франции

---

Развлекательная культура России XVIII-XIX веков / Сост. Е.В.Дуков. - СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. - 527 с.; тираж 600 экз.; ISBN 5-86007-179-5.

Институт искусственного знания, где составлен этот сборник, решил окончательно завалить рынок вумственного чтения и засорить библиотеки широких масс любителей искусства. Эту книжку с удовольствием прочтут люди, склонные к изучению всего изящного и необычного в истории. Например, можно узнать все про фейерверки (Е.А.Сариева), карликов (Д.И.Белозерова), бальные танцы (Н.А.Рыжкова) и даже про пожары (С.Ю.Румянцев). Только ни в коем случае не стоит читать теоретизирования Натальи Сиповской, главного редактора журнала "Пинакотека". Вот ее же статейку "Обеды к случаю: настольные украшения XVIII века" очень даже рекомендую. Жаль, что тираж маленький.

Е.В.Дуков: Кулак к тому же был распространенным средством общения в семье, в доме, а нередко и в публичном пространстве. В подобной "коммуникативной" практике... нельзя не усмотреть архаических корней - известно, что моторно-пластические контактные формы общения предшествовали вербальным.

• Дуков Евгений Викторович