Прошедшие на неделе персональные выставки известных московских художников странным образом походили на череду каких-то поминок по творчеству. По прежнему творчеству. Так, по крайней мере, показалось. Одни прощались с добродушной, мужицкой усмешкой - мол, раньше шутили, а теперь-то... Другие - с российским, ушкуйническим разгулом: погуляем, порушим, а завтра начнем что-то новое. Третьи - с любовными воспоминаниями о "трудах и днях", которые долгие годы приносили хорошие урожаи, но теперь вконец истощили индивидуальные артистические пашни. Нет, конечно, никто из них не оставит свои наделы - больно уж привыкли. Но время от времени бросать плуг и швырять шапку оземь нужно.

Константин Батынков, известный московский митек, попрощался не только со своим (впрочем, не только своим, были еще и соавторы - Николай Полисский и Сергей Лобанов) проектом "Снеговики", но и вообще со всемирной историей искусства. Попрощался посредством серии забавных тушевых рисунков, названных "Zabytye risunki masterov" и развешанных в редакции солидного художественного журнала "Пинакотека". Надо сказать, что двухгодичной давности проект "Снеговики" был митьковско-дурашливой инсталляцией - около 200 настоящих снеговиков, слепленных селянами Никола-Ленивца, что в Калужской области. Инсталляция жутко напоминала не столь давно открытое захоронение китайского императора Цинь Шихуади - около тысячи терракотовых войнов, стоящих во рву в человеческий рост. Подозреваю, что такая историческая аллюзия подвигла Константина Батынкова замахнуться вообще на всю историю искусства, пересмотрев ее сквозь призму архетипа-снеговика. Так и пошли гулять по его "старинствующим" рисункам рубенсовские, рембрандтовские, брейгелевские, джорджоневские, а также репинские и дейнековские снежные бабы, замещая известных персонажей "Снятия с креста", "Блудного сына", "Слепых", "Юдифи", "Не ждали" и "Материнства". Растолковывать историю вообще, и историю искусства в частности, "на пальцах", то есть простым языком, - любимое занятие (и даже долг перед народом) митьков. Как известно, митьки любят народ и печалятся по поводу его необразованности. Не так давно таким же образом в виде комиксов пересмотрел историю мировой литературы коллега Батынкова - идеолог митьковства Шинкарев. Константин Батынков этой заповеди верен. Да и в конфликт со всеобщей историей искусства он отнюдь не вступает - почти вся она состоит из переписывания старых и вечных сюжетов на новый манер. Веласкес "списывал" у Джорджоне, у Веласкеса "списывал" Манэ и т.д. Просто "снеговики" разные.

Валерий Кошляков тоже некогда любил историю классического искусства. Любил ее, словно вандал, или лонгобард, или варвар - французский лучник, порушивший памятники великой цивилизации Италии, а потом поднявший к ним взор и со слезами потупивший его. Всеобщая жаль по искусству величественных прежних империй (Римской, Византийской, да и ренессансного мира тоже, да и сталинский "вампир" был не забыт) - была альфой и омегой его искусства. Кошляков со слезой ваял эти изображения на рваном гофркартоне, расписывал "парфенонами" и "пантеонами" обшарпанные московские брандмауэры, выклеивал скотчем силуэты памятников древности. Долго любил, а тут... сорвался. На своей выставке "Выбор масштаба" в Музее архитектуры (МУАРа). Название не слишком вразумительное и мало что объясняющее. В залах МУАРа "Аптекарского приказа" - палатах XVII века - выставлены причудливо и довольно пофигительно склеенные из картона коробки-объекты, напоминающие то ли Христовы троны, усмотренные на иконах (где это было изображено в обратной перспективе), то ли конструктивистские конструкции (прошу прощения за тавтологию), то ли футуристические скульптуры, которые итальянские футуристы чаще держали в голове и реже поверяли ватману. Короче говоря, Валерия Кошлякова ныне волнует отнюдь не классика, а авангард. То есть своего рода новое варварство: вспомним, как называли первых авангардистов, французских "фовистов" - "дикие". Круг замкнулся: от варварского взгляда пришли к варварскому изготовлению. Что дальше?

Знаменитый Франциско Инфантэ и его всегдашний соавтор и супруга Нонна Горюнова решили сделать в "Крокин-галерее" саморазоблачение своих арт-стратегических объектов - "артефактов". "Артефакт" - специфическая форма, заявленная Инфантэ(ами) в конце 1960-х годов, заключается в том, что в природном ландшафте создается некая временная (чаще всего - геометрическая) конструкция, видимая только из одной точки - объектива фотоаппарата, снимается, затем конструкция разбирается. В итоге остается фото или слайд, которые распечатываются мизерным тиражом. Это и есть "артефакты", то есть некие запечатленные "НЛО". Вся подготовительная, рабочая съемка с курьезными моментами работы и просто любительскими фотками природы шла в корзину, потому что не произведения, не вещи и не арт-продукты. Теперь дошло дело и до корзины, то бишь до кухни художников. Они и посвятили этому свою выставку "Между небом и землей". И выставка вышла не об "артефактах", а просто о том, как работали семейные художники. Но надо сказать, рассказ получился складный и срифмованный: вверху - фото неба с облаками, внизу - фото земли со снегами, посередке - копошащиеся в бытовых и творческих делах художники. Почти Гесиод, "Труды и дни". Тоже, между прочим, античная классика. Выставку таких рабочих материалов чета Инфантэ делает не впервые. Значит нынешняя выставка не точка, а многоточие.

А теперь о музейных выставках. Большие надежды возлагал на выставку "Эпос и искусство древней Карельской земли", которая в рамках проекта презентаций провинциальных музеев в Москве "Золотая карта России" открылась в Третьяковке. Сколько было надежд на то, что покажут "Филоновскую школу", авангардно-архаично иллюстрировавшую советскую "Калевалу". Увы, всего лишь три рисунка Михаила Цыбасова для ленинградского памятного издания "Academia" 1933 года и десяток заставок (так себе) Алисы Порет для петрозаводского издания 1940-го. Остальное - ... Лучше и не смотреть. Зато масса икон "северных писем" аж от XV до XVII веков, иконографии крайне редкой и любопытной. Но вплотную приближаться к ним не стоит - в глаза так и бьет не столь давнее поновление. Подозреваю, дело набитых рук мастеров "Росреставрации", желавших сделать оригиналы лучше и свежее самих оригиналов. А с расшитыми полотенцами, сарафанами и кокошниками в витринах Петрозаводский музей явно перестарался. Для таких вещей в Москве пока еще существует специальный малопосещаемый Музей декоративно-прикладного и народного искусства. Что на Делегатской улице.

P.S. Что ждет нас на неделе?

13-го галерея XL, отдохнувшая после презентационной сводной выставки на новом месте, покажет инсталляцию Ирины Кориной.

15-го хоть в галерею "Файн Арт", хоть в "Сахаровский центр". В первой - ветеран Николай Вечтомов с нерушимой абстракцией 50-60-х (да и 70-80-90-х) годов, во втором - Семен Агроскин с "Высшей мерой". Конечно, инсталляция, но все равно туда лучше не торопиться.

16-го о себе заявит выставкой "Детский сад" новая галерея "259". Адрес: Тверская, 12, стр. 7, кв. 259, код 259. Как конспиративно!

17-го в Музее Декоративно-прикладного искусства на Делегатской выставка "Драгоценная мебель: прошлое и настоящее". Итальянские спонсоры заявлены не просто так.

20-го в Музейном центре РГГУ Александр Панкин явит "Число как искусство". Пифагорейство живо и ныне. Сопровождает это все комментарии брата-математика. Понятное дело, выставка в высшей школе.

21-го в Московском музее современного искусства (догадались, у кого?) открывается выставка из собрания немецких коллекционеров Бар-Гера "Нонконформисты. 1955-1985. Хроника". Хроника - это более 400 фотографий андерграундной тусовки, ну и еще 42 живописных работы андерграундников. Выставка проездом из Самары в Кельн.

22-го у Гельмана Олег Кулик "Семья будущего". Семьи не будет, будут одни принты.