Должен признаться, что ничего сколько-нибудь связного о фестивале "Арт-Клязьма" сказать не могу. В начале месяца я строго придерживался методологии вчувствования. Моя профессиональная проблема лишь в том, что интроекция подразумевает уподобление объекта субъекту, а на берегу Клязьминского водохранилища на сей раз был доведен до апофеоза дискурс алкоголизма. Неудивительно, что мой изношенный критический организм переполнился ядовитыми испарениями искусства, и мне остается только ссылаться на тех обозревателей, которые не столь истово придерживались принципа эмпатии.

"Количество спиртного здесь сильно превысило удельный вес художественных достижений" (Сергей Соловьев, "Новые известия" от 14.09.2004).

"В "деревне" пуще прежнего потребляют архетипический русский продукт" (Михаил Сидлин, "Независимая газета" от 14.09.04).

"Новая российская реальность - она же старая - море водки" (Марина Овсова, "Московский комсомолец" от 13.09.2004).

"Слава богу, рядом "росли" малосольные огурцы. И впрямь рай для русского человека... Стоит ли говорить, что, оказавшись в раю, я решил там так и остаться" (Константин Кудряшов, "Аргументы и факты" от 17.09.2004).

Алкогольная реальность дискурса "Арт-Клязьмы" отразилась даже в строгом и выверенном сообщении "Ленты.ру". Главное - всем понравилось. Журналист из "АиФ" счел нужным подчеркнуть: "К моему удивлению и радости, никто на фестивале щеки не надувал и не цедил снисходительно тупым журналюгам что-нибудь вроде "как бы вам объяснить, чтобы не обидеть..." Гламурные эстеты из газеты "@кция" резонно отметили: "Гуляние у водохранилища - мероприятие коллективное, позитивное, а потому не требующее мудрствования и не призывающее к лозунгам типа "Изменить мир!". На смену пышным фразам высокого искусства пришло дуракаваляние и почти детский взгляд на творчество".

При этом само событие доросло до статуса официоза - важной приметой такового является масса превью, описывающих еще не состоявшуюся акцию. Проект приобрел такой размах, что в нем принял участие сам ЗКЦ, а Никас Сафронов счел нужным высказаться: "Акционисты - это наглые люди со свободным мышлением, заставляющие людей удивляться. Они бегают по Красной площади, режут себя ножом, прибивают на крест гвоздями или рубят топором иконы. Любой идиот, сумасшедший, который не обозначает себя художником, может это сделать. Разница лишь в том, что художник берет и обозначает себя телевидением, журналами, газетами, собирает вокруг людей, садится в клетку, начинает кусать кого-то. И вызывает интерес, завязанный на прессе. Таких людей нельзя назвать художниками, а акции - искусством". То есть о фестивале "Арт-Клязьма" уже можно говорить как о крайне серьезном явлении общенационального масштаба; Церетели и Сафронов, люди очень тонкие, явно почувствовали, что у них появились конкуренты в великом проекте бесконечного украшения общественного подсознания. Дело, конечно, большой государственной важности, хотя и стремительно впадающее в маргинальность искусство в условиях нового социального заказа получает свой маленький навар, что отметил рассудительный Дмитрий Барабанов в своей "АРТикуляции # 15":

"Акции, подобные "Арт-Клязьме", искореняют дефицит и служат делу популяризации современного искусства, пусть даже за счет эксплуатации анекдотического инфантильного дискурса a la "детский сад - трусы на лямках" в формате безыскусного арт-шоу. Художники же приобретают статус не обслуги, а беззаветных апологетов отечественного современного искусства".

Барабанов поминает случаи, когда параинституции современного искусства пытались выступать в качестве обслуги, преследующей цели апологетики: "Приснопамятна реклама партии СПС, осуществленная "культурными героями", кое-то из ветеранов Клязьмы помнит и о выставке "R1 - вдохновение легкости", приуроченной к внедрению сигарет компании Reemstma на российский рынок, и о 10-летнем юбилее Московской межбанковской валютной биржи в Новом Манеже, декорированном выставкой "Актуальная русская живопись".

Многое можно вспомнить, но если продолжать фрустрацию по поводу превращения художника в обслуживающий персонал, придется перейти на чеканные формулировки известного трактата "Партийная организация и партийная литература". Интересно, что куратор "Арт-Клязьмы" Владимир Дубосарский пару лет назад на меня страшно обиделся, когда я позволил себе сравнить его детище с давним, 1992 года, проектом Олега Кулика "О прозрачном". Тогда художественная тусовка тоже была вывезена на пленер под строгим надзором охранного агентства для наслаждения природой и искусством в компании денежных людей. Теперь я понял всю несправедливость такого сравнения. Олег Кулик в те времена слишком уж натуралистично материализовывал брутальность нового класса периода первоначального накопления, теперь парадигмушка повернулась на 180 градусов, настала пора новой актуализации дискурса веселого идиотизма.

Можно говорить о том, что новые художественные проекты Дубосарского "Арт-Клязьма" и "Арт-Стрелка" продолжают в социальном пространстве его самый знаменитый проект - "Картины на заказ", родившийся еще под мудрым надзором Авдея Тер-Оганьяна, одного из важнейших кураторов девяностых. А ключевым постулатом кураторской концепции Авдея, с помощью которого он воспитывал людей Трехпрудного переулка, средь коих был и ростовский живописец Дубосарский, была фраза "Надо сделать типа того, чтобы тупота такая была!". Теперь и Дубосарский, по свидетельствам очевидцев из группы ESCAPE, настаивает на том, чтобы сделать "что-нибудь позрелищней". Но в девяностых социального заказа на доведенную до эстетического совершенства тупоту еще не было, все наработки галереи в Трехпрудном остались на краях художественного процесса. Кстати сказать, алкогольный дискурс был с максимальной полнотой тематизирован именно на Трехпрудном, достаточно вспомнить акцию "В сторону объекта" самого Тер-Оганьяна, где тот валялся в галерее мертвецки пьяный.

В маргинальном пространстве сквота на Трехпрудном такие акции выглядели аналитическим и ироническим жестом, но на рекреационных пространствах пансионата "Клязьминское водохранилище", вокруг которого стремительно возводятся изящные избушки новых людей, дискурсы идиотизма катастрофически теряют свою аналитичность и перестают быть критикой языков. Даже прошлогодний проект "эскапистов", где профессиональные стриптизерши раздевались на холодном ветру, символизируя "современное положение художника, вынужденного обслуживать Большого Заказчика и его капитал", превратился в заурядный аттракцион, перестав быть "критикой системы, которая есть одна из наиболее успешных стратегий в деле получения ниши внутри нее самой".

Самое забавное, что в данном случае речь вовсе не идет о серьезных деньгах. Журнал "Профиль" утверждает, что на все удовольствия в этом году было потрачено $50 тыс., из которых организаторы выручили $13,5 тыс. Деньги и самом деле смешные; реальный заказчик Владимир Ежков в прошлом году сказал Федору Ромеру, который удостоился чести быть приглашенным к столу: "Я вот на днях еду на день рождения к приятелю, так этот день рождения стоит больше, чем фестиваль. А можно ведь и фестиваль устроить, если есть средства. Не Венецианскую бьеннале, конечно..." Следует сказать, что новый меценат, который поддерживает старую богему, знает что делает. В далеких девяностых люди эпохи первоначального накопления символического капитала оперировали чистыми абстракциями и делали деньги из воздуха. А Ежков, по слухам, является владельцем оптового строительного рынка, то есть добывает реальные деньги из земли. Это хорошо, хотя и в таком случае новый классовый заказ может оказаться крайне недолговечным. Проблема в другом - для того чтобы искать новые стратегии сопротивления, как предлагают питерские товарищи из ежегодной газеты "Что делать", следует для начала произвести корректный классовый анализ положения дел. То есть посмотреть в лицо "Новой российской реальности" - именно так назывался в этом году фестиваль в Пирогово.