На прошлой неделе случилось важное событие - тридцатилетний юбилей "бульдозерной выставки". Десять лет назад неукротимый Александр Глезер устраивал двадцатилетний юбилей и подогнал к выставочному залу в Беляево настоящий бульдозер. Тогда, в 1994-м, акция выглядела как пир победителей. Теперь перед готовящимся к торжественному открытию залом Государственного центра современного искусства водружен всего лишь нож от бульдозера. Наверное, он намекает на возможность повторения давнего веселого перформанса.

Всякое современное искусство в России всенепременно происходит - прямо или косвенно - от того мифологического бульдозера. Штампом стало утверждение о том, что "власть, стремившаяся расправиться с художниками, сама выступила в роли художника-перформансиста" (Николай Молок, "Известия" от 16.09.). Впрочем, проницательный Юрий Арпишкин в "Московских новостях" к месту вспомнил "популярный некогда анекдот о роли паровоза в романе "Анна Каренина", которая, по мнению литературоведа-докладчика, оказалась "сильно преувеличенной". Так что ничего удивительного, что репрессивный аппарат превратился в безусловный тренд, а юбилей справляют даже в дорогих ресторанах, где выдающийся нонконформист современности Михаил Леонтьев ведет "агитационную работу среди светской публики, пропагандируя последние решения Путина насчет выборов губернаторов и парламента" ("Профиль" от 20.09.).

Конечно, прошлого не вернуть - искусству уже не суждено привлечь такого внимания широких масс и попасть в воронку медийного мальстрема (некогда на "выставки альтернативного кондовому реализму искусства пошли тысячные толпы народа, такие, что немыслимы сейчас ни на каком представлении современного искусства" - Фаина Балаховская, "Время новостей" от 16.09.). Галереи и выставочные залы, даже самые распальцованные, стоят пустые, причем, боюсь, перемен к лучшему ожидать рано. Вспомним, что триумф нонконформистов осуществился вовсе не на эстетическом поле. "Диалог художников и власти стал символом эпохи: Хрущев материл авангардистов в Манеже, Брежнев молча пригнал бульдозеры" (Сергей Соловьев, "Новые известия" от 15.09.). Появление Леонтьева на празднике жизни неудивительно - манежно-бульдозерный опыт говорит о том, что искусство может быть реализовано только в политической сфере.

Та же Балаховская прозрачно намекает на то обстоятельство, что триумф художественных диссидентов мог иметь место лишь в результате глобального политического сговора: "Не нуждайся политическая власть в срочном замирении и подписании важных соглашений на самом высоком уровне - неизвестно еще, что бы вышло из этой затеи". Да и упомянутый Глезер мельком проговаривается: "Вечером сидим в маленькой комнатке, гэбист долдонит, что КГБ ни при чем. Милиция и районные руководители наказаны. Визитер говорит, что выставка - вещь возможная, но просит, чтобы никто не узнал о его приезде" ("Московские новости" от 17.09.). А художник Валентин Воробьев, непосредственный участник событий, так же мельком указывает в "Независимой газете" (от 17.09.) на третьего главного фигуранта событий: "Вокруг тяжелой техники, ощетинившись лопатами, вилами и граблями, замер грозный враг - землекопы и садоводы великой державы. Отступать было некуда. Позади собирался доходный дипкорпус и желанное телевидение, а впереди стоял вооруженный русский народ".

С другой стороны, успех, нажитый путем манипуляций с сильными дискурсами, по большей части оказывается эфемерным. Никита Алексеев, еще один свидетель, вслух произносит провокационное слово "пиар-акция", но при этом констатирует, что "все вроде бы слышали о "бульдозерной выставке", но навскидку никто не вспомнит имен ее участников. И что осталось в истории? Бульдозер, ставший архетипом, а не художники, которые быстро и легко прославились благодаря его ножу. Некоторых прежних лидеров забыли, а последние стали первыми" ("Еженедельный журнал" от 15.09.).

Придется, однако, признать, что дело не только в новой иерархии художественной среды, но и в стремительных идеологических изменениях, которые претерпевает внешний мир. Вот Андрей Колесников, почему-то в "Правде Волгограда" (от 15.09.): "Это сейчас пресыщенная публика идет в галереи, чтобы по завышенным ценам покупать на аукционах образцы советской реалистической живописи. Нашему времени больше подходит искусство ностальгии, и классика советского нонконформизма оценивается не только и не столько по искусствоведческим, но и - снова - по политическим критериям. Эстетическое оправдание советской власти есть стилистическое оправдание власти нынешней".

Официально заявляю, что мое место - рядом с теми, кто лезет под бульдозер. Меня не смущает фатальная бессмысленность и обреченность такой пиар-технологии. Но все же как-то криво получается - героизм пятой колонны и пафос нонконформизма грубо используются некоей третьей стороной. Что делать?!

Проблема серьезная. Рыбку, конечно, лучше съесть. Но как изжить навязчивую конспирологию, как найти то место, в котором располагается настоящий андерграунд и где готовятся к диверсиям настоящие, а не салонные партизаны? Единственный выход - делать такие вещи, которые веселят тебя самого. Поэтому неожиданную этичность обретает позиция Оскара Рабина, который всю ту сложную акцию и провернул, использовал ее на тысячу процентов, а теперь доживает век в парижском полузабвении. В беседе на "Радио Свобода" Рабин проявил чувство достоинства, не стал пережевывать старый идеологический чуингам, только заметил: "Ничего грустного там не было, довольно веселый хэппенинг был".

Купоны с "бульдозерной выставки" состригли и записные весельчаки Комар с Меламидом. Но они, ребята очень чувствительные к контекстам, быстро осознали некую этическую ловушку в геополитических играх соц-арта. Перестали упоминать о своей основополагающей роли в событиях и перешли к художественной эксплуатации творчества слонов. И правильно: реанимация соц-артистских стратегий неизбежно приводит к протуханию товара. Что и произошло с картиной-перформансом Фарида Богдалова и Сергея Калинина "Заседание Федерального собрания", где в формат полотна Репина вписаны герои наших дней - Владимир Путин, Геннадий Селезнев, Сергей Иванов, Михаил Касьянов, Сергей Ястржембский, Владимир Жириновский, Ирина Хакамада, Сергей Шойгу, Юрий Лужков, патриарх Алексий II... Повторяю для непонятливых: в каждой шутке должна остаться хоть маленькая доля шутки. "Соц-арт дошел наконец до той точки, когда "совсем не смешно". То есть превратился в свою противоположность - искусство социального пафоса. Искусство капиталистического реализма" (Михаил Сидлин, "Независимая газета" от 28.09.).

Важно отметить, что самым капиталистическим нашим художником оказывается Зураб Церетели; на принадлежащей ему площадке и прошла презентация мастерски написанной суперкартины. ЗКЦ моментально уловил тухлый запашок: "Художники оказались где-то посередине: для официальных живописцев (типа Глазунова и того же Шилова) они недостаточно услужливы, для постмодернистов - недостаточно остроумны и изобретательны" (Сергей Соловьев, "Новые известия" от 17.09.).

Печальная правда - в том, что любое сопротивление будет провалено тупыми Суперменами. В ситуации непрерывной мутации объекта и субъекта эстетического жеста потребны мутанты, новые люди X, которые изменяются быстрее, чем сама действительность.