Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Сеть | Периодика | Литература | Кино | Выставки | Музыка | Театр | Образование | Оппозиция | Идеологии | Медиа: Россия | Юстиция и право | Политическая мысль
/ Обзоры / Выставки < Вы здесь
Вопросы историографии вопроса
Дата публикации:  8 Октября 2004

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

По мнению всех без исключения обозревателей, в Третьяковке продолжается сезон триумфального возвращения классиков нонконформизма. Одновременно открыто сразу три экспозиции - Эдуарда Штейнберга и Олега Васильева на Крымском валу и Дмитрия Плавинского в Лаврушинском переулке. Почему-то получается, что все "замечательные выставки приходят в Москву из Северной Пальмиры. То ли у наших кураторов плохо с воображением, то ли виноваты неведомые высшие силы, но факт остается фактом: активные питерцы регулярно снабжают нас интересными и актуальными проектами" (Анна Линдберг, "Утро.ру", 20.09.).

Триумф нонконформистов, увы, несколько запоздал - для масс-медиа гораздо более важным событием оказывается очередная годовщина Бориса Ефимова, который "живет в огромном сталинском доме с лепными звездами и снопами пшеницы. Дом - архитектурный символ своего времени. Так же и сам художник - символ советской политической сатиры, в которой больше всего ценилось умение создавать образ врага. А враги карикатуристу Ефимову удавались особенно ярко".

Как бы там ни было, великое возвращение лидеров сопротивления происходит не только в культурном и геодезическом пространствах, но и в пространстве геополитическом. Сергей Соловьев совершенно верно отмечает: "Советские нонконформисты изначально и по определению были внутренними эмигрантами. Ко времени горбачевской перестройки общественная неприкаянность переросла в массовые отъезды за границу. Сейчас же пришло время собирать камни, эмигранты возвращаются на родину, где их причисляют к лику классиков" ("Новые известия" от 23.09.).

Убежище для массового эскапизма, по точному описанию Олега Васильева, находилось в складках политической системы. "Вы, наверное, знаете мою картину "Огонек" 1980 года. Когда я ее писал, то не политикой вдохновлялся, а необычной, поразившей меня на обложке журнала пространственной конфигурацией. Я вдруг четко увидел иерархию различных зон: "рай" с трибунами политбюро на сцене, "чистилище" - затемненные ряды делегатов съезда. Тень партера с делегатами наглядно предъявляла факт, что не весь мир заключен в иератическом квадрате советской номенклатуры, еще есть где спрятаться" (беседовал Сергей Хачатуров, "Время новостей" от 04.10.).

Массовый побег из прогнившей реальности в мир иной - один из ключевых факторов генезиса русского послевоенного искусства, но реальный географический отъезд создал также и некоторые проблемы чисто фрейдистского свойства. До определенного момента стилеутверждающее противостояние "детей", "отцов" и "дедов" блокировалось их общим противостоянием ненавистной идеологии, что побуждало к объединению в одном коммунальном пространстве художников с радикально противоположными художественными стратегиями. Основная историографическая катастрофа произошла во времена перестройки и "русского бума", когда художественная суспензия вылилась на мировые рынки. И все - от прадедов до внучатых племянников - вступили в прямую конкуренцию. Можно понять горечь Эдуарда Штейнберга: "В перестройку нас всех как бы выкинули из пространства современности и актуальности. Появились новые спортсмены, а мы не были спортсменами, мы были идеалистами, обидеть такое сознание очень легко. Для меня это - как разгром Манежа 1962 года, только на другом языке" (интервью Сергею Сафонову, "Газета" от 19.09.).

Тот же Штейнберг в интервью "Московскому комсомольцу" от 20.09. сказал: "Моя точка зрения: свобода художника - внутри, и ее не нужно доказывать. Но ведь есть и иные точки зрения: нужно выставляться, нужно продаваться. Каждый имеет право на свое мнение". Вопрос не только этический, но и стилистический. Как отметил по поводу Васильева Дмитрий Барабанов, "своей добротностью холсты Олега Васильева напоминают высококачественные принты - так на них все дотошно проработано. Над каждым трудится по нескольку лет. Феноменальным образом, за последнее время Васильев (которому сейчас - 73), как говорят художники, существенно "нарастил мастерство".

История до крайности печальная: отцы-основатели должны быть выше конкуренции, но безжалостный художественный рынок занизил метафизический пафос до чистой гламурности. "По сравнению с произведениями двадцатилетней давности (новые работы Штейнберга. - А.К.) выглядят не то слишком чистенькими и новенькими, не то слегка попсовенькими" (Анна Линдберг). Относительно другого уважаемого художника, Дмитрия Плавинского, та же Анна мягко указывает: "В последние годы, по мнению многих, Дмитрий Плавинский превратился в элитного салонного мастера" ("Утро.ру", 29.09.04). Намекать на сии обстоятельства решаются только критики младшего поколения, еще не столь сильно скованные клановой этикой. Но ведь лишь мифологические верования оставанцев свидетельствовали о том, что отъезжанты там, в новом мире, попали сразу на Олимп. Беда в том, что даже лучшие из них нашли место исключительно в богатых салонах.

Если не побояться и додумать эту мысль, придется признать страшную вещь. Суровый рынок лишь отшлифовал до блеска салонную метафизику, которая и стала сокровенным золотым запасом нашей партии. В какой-то момент чисто схоластическая задача высокого модернизма окончательно покинула сферу актуального. Однако история остается чудесно непредсказуемой: пикантность ситуации в том, что великая битва "номиналистов" и реалистов должна была состояться еще тридцать лет назад. Впрочем, говорят, настало время собирания камней, выражения сыновнего почтения и возвращения общечеловеческих ценностей. Об этом бормочут даже последние шуты гороховые, "Синие носы", которые "твердо решили навсегда отказаться от такого важного составляющего их успех качества, как "готовность к безумным подвигам". И временно - от актуальных, общественно важных тем" (Фаина Балаховская, "Время новостей" от 5.10.).

Никуда не денешься, пора серьезно готовиться к новой эпохе, на что разумно указали обозреватели "Московских новостей", вспомнившие навыки эзоповой риторики: "В любые времена и при любых режимах Плавинский позволял себе роскошь прямого и недвусмысленного высказывания. Он пережил исторические моменты, когда прямое высказывание считалось наименее понятным. И другие моменты, когда оно казалось абсолютным моветоном. Сегодня возникает какая-то новая, еще не до конца понятная общественная ситуация". Я же как неисправимый позитивист намерен описывать абсолютную магию искусства, о которой теперь все чаще говорят, в терминах совершенно определенных социально-экономических обстоятельств. И потому в священном ужасе воскликну: они возвращаются, тухлые брежневские времена.

Вернемся к высокогорной метафизике. Признаюсь: отсмотрев все три классические выставки, я понял, что ровным счетом ничего в этом деле не понимаю. Видимо, являюсь профессиональным инвалидом и утратил орган, необходимый для восприятия столь тонких предметов. Могу только указывать перстом на те места, где, по правилам композиции, должны располагаться эти самые метафизика и мистика. Утешает лишь то, что не один такой бракованный.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Андрей Ковалев, Бульдозер и мутанты /01.10/
Мое место - рядом с теми, кто лезет под нож. Меня не смущает бессмысленность и обреченность такой пиар-технологии. Но все же как-то криво получается - героизм пятой колонны и пафос нонконформизма грубо используются третьей стороной.
Андрей Ковалев, Разжижение дискурса /21.09/
Ничего связного о фестивале "Арт-Клязьма" сказать не могу. На берегу водохранилища был доведен до апофеоза дискурс алкоголизма. Мой организм переполнился ядовитыми испарениями, и мне остается только ссылаться на тех обозревателей, которые не столь истово придерживались принципа эмпатии.
Андрей Ковалев, Несвежая водка /13.09/
Общественно значимым феноменом искусство станет только тогда, когда в него будет канализирована мощная антисистемная энергия. Однако реальных антисистемных движений у нас пока нет, коррумпировать некого и нечего.
Андрей Ковалев, Г. /07.09/
По-настоящему художественной проблемой является фашизм художника Ильи Глазунова, а вовсе не вымученная и изнасилованная форма его картин.
Андрей Ковалев, Музеемания /27.08/
Каждый должен стать художником, отвоевать свое право на владение средствами производства! Искусство должно принадлежать народу!
предыдущая в начало следующая
Андрей Ковалев
Андрей
КОВАЛЕВ
художественный критик
aakovalev@yahoo.com
URL

Поиск
 
 искать:

архив колонки:





Рассылка раздела 'Выставки' на Subscribe.ru