 |
|
Энциклопедия дискуссий
|
Дискуссии можно понимать как спор (диалог) и как форум (обмен монологами). В спорах истина не рождается, зато в процессе обмена монологами дискутирующие могут собрать единомышленников под свои знамена - и дискуссия, таким образом, оказывается небесполезным занятием.
Мы, говоря о дискуссиях, будем иметь ввиду именно форумы, рассматривая их с фактологической стороны (как шла дискуссия, насколько была общественной, а насколько - кулуарной, в каких формах осуществлялся обмен монологами etc.), с социологической стороны (какие группы образовывали участники, конфликт чьих интересов послужил движущей силой дискуссии) и с "идейно-филологической стороны" (использованные идеологемы и методы аргументации).
Следует особо отметить занятную особенность "форумного" подхода к дискуссиям. Речь идет даже не столько об обмене монологами, сколько о самих монологах, призванных обратить внимание неких таргет-групп на некую проблему (и придать этому вниманию определенный формат), а значит минимальное количество дискутантов - один человек.
Другая особенность "форумного" подхода состоит в том, что грань между дискуссией и PR-кампанией несколько стирается. Собственно, грань эта проходит лишь между способами описания. PR-кампания, описанная с точки зрения своего эффекта, превращается в дискуссию, а дискуссия, описанная с точки зрения методов аргументации - в PR-кампанию.
|
Список дискуссий
Любая дискуссия, возникшая внутри творческого союза, привлекает внимание общественности с точки зрения очередного витка борьбы за собственность, которой СТД РФ, как и другие творческие союзы, богат до сих пор. Фабрики косметических принадлежностей, дома творчества, дома ветеранов сцены: что с ними будет после привлечения к управлению творческой организацией приглашенных менеджеров? И сами приглашенные менеджеры - спасители или, наоборот, воры, пришедшие, чтобы расхитить нажитое за десятилетия? Профессиональный союз или творческая организация?
Сам вопрос, давший название дискуссии, возник в декабре 1999 после опубликования в Сети путинской "программной" статьи. Дискуссия, однако, возникла в англоязычных СМИ (не только американских, но также британских и континентально-европейских) несколько раньше - с началом военной операции в Чечне.
Критика в адрес В.Путина, в частности, состояла в том, что "таинственность" ВВП была представлена как его недостаток. Этот упор, сделанный на "таинственности" ВВП (например, на "неопределенности" его экономической программы) подключил к дискуссии участников, не занятых ни в каких PR-акциях и просто желавших "поразгадывать загадку".
Дискуссия интересна прежде всего тем, что именно благодаря ей в американском (да и в западноевропейском) общественном сознании восстановилось представление о России как об "империи зла". Представление это удалось, и то не до конца, переломить только после терактов 11 сентября 2001 г.
Подписание большого политического договора с Украиной находится в ряду трех масштабных внешнеполитических акций Кремля второй половины 90-х - вместе с актом Россия - НАТО и уставом Союза Белоруссии и России. Большой украинский договор можно считать если не "самым сильным за последние годы", как в свое время охарактеризовал его Ястржембский, то уж без сомнения - самым спорным.
Мейнстримом перестроечного движения, как оно оформилось еще в 80-х, была борьба за ревизию и перекройку прошлого. Перестав быть естественной монополией государства, интерпретация отечественной истории стала яблоком раздора враждующих политических сил и идеологических фракций. Эту распрю и по сей день нельзя счесть закрытой, но минувшее десятилетие - под занавес - успело расставить некоторые вехи. "Общественного согласия" относительно места, роли, статуса последнего императора в судьбе России как не было, так и нет. Тем не менее, и захоронение семьи императора в Петропавловском соборе, и ее канонизация в чине "святых страстотерпцев" являются свершившимся фактом: фактом отстраивающейся на наших глазах официальной интерпретации истории.
25 апреля 1997 года в страстную субботу на телеканале НТВ должен был демонстрироваться художественный фильм
американского кинорежиссера Мартина Скорсезе "Последнее искушение Христа". Телекомпания НТВ отстаивала свое право показать фильм в любое удобное ей и телезрителям время. РПЦ требовала отменить показ, аргументируя невозможность демонстрации антихристианского фильма
в православной стране. В итоге спор был о том, в какой мере Россия является православной и о силе влияния РПЦ как
активного игрока на политической сцене.
Данная дискуссия фактически велась по вопросу о том, можно ли равнять поэта с обычным гражданином. Сам факт дискуссии свидетельствует о том, что в нашей стране поэт все еще "больше, чем поэт". С точки зрения многих участников, власти, осудившие поэтэссу за "хранение и сбыт наркотиков", замахнулись на святое (не на наркотики, понятное дело, а на Поэзию).
В течение почти всего 1994 года российские СМИ боролись "за Солженицына". Возвращение писателя в Россию превратилось в настоящую политическую кампанию. Почти все политические силы общества - от самых крайних национал-патриотов до демократов "ельцинского призыва" (из заметного: в силу демонстративного антикоммунизма писателя в стороне оказалась КПРФ).
Дискуссия вокруг Большого театра и конфликты оказались тем более трудноразрешимыми, что в них были вплетены одновременно и творческие, и давно копившиеся финансовые проблемы. Сюда же добавились и коммерческие интересы, а кадровые перемены порой лишь сигнализировали о том, как непросто разворачивается борьба вокруг тех немалых денег, которые государство готово было выделить на реконструкцию главного театра страны и строительство филиала Большого театра. На примере этой дискуссии можно проследить, как "подвижны" бывают эстетические оценки, как по-разному можно трактовать одно и то же художественное сочинение и одного и того же художника в зависимости от меняющихся политических ориентиров, перемен в общественном сознании и просто при возникновении весомых "внехудожественных аргументов".
Осенью 1993 года в Государственном Эрмитаже впервые была выставлена коллекция рисунков - "дважды спасенных" шедевров (именно так и называлась эта выставка). Рисунки из "корпуса" перемещенных ценностей, до того времени бывших достоянием только узкого круга специалистов, демонстрировались в течение месяца. Эрмитаж выставил тогда еще один лист Дюрера из того собрания Кунст-халле, который хранился в его запасниках. На открытие этой выставки была приглашена солидная германская делегация во главе с послом. Открывали выставку директор Эрмитажа Пиотровский и министр культуры России Сидоров.
Но сама дискуссия о реституции, о том, кто кому должен возвращать культурные ценности, перемещенные во время Второй мировой войны и (более узко) во время Великой Отечественной войны, возникла в начале 1994 года в ходе подготовки и проведения визита в Германию президента России Бориса Ельцина. Пик дискуссии приходится на 1996 год, когда в Государственной Думе прошло обсуждение и последовательное принятие в нескольких чтениях Закона "О перемещенных ценностях...". Актуальность дискуссии придавала немецкая сторона, всякий раз поднимавшая вопрос возвращения культурных ценностей на очередных переговорах. Празднование юбилея Победы также актуализировало интерес сторон к данному вопросу.
Дискуссия о перспективах "фашизма" в России делалась актуальной по мере возрастающей очевидности краха советского государственного проекта. Однако долгое время она оставалась замкнутой в достаточно узком кругу и ограничивалась спекулятивными соображениями относительно угроз "переходного периода".
Специфика данной дискуссии - в том, что ее основная интрига является языковой, то есть связана с семантической и ассоциативной нагрузкой самого слова "фашизм".
|
