Под ред. В.А.Виноградова. - М.: Аспект- Пресс, 1999. - 536 с.; доп. тир. 10 000 экз.; ISBN 5-7567-0202-4.

Учебники стареют быстрее своих авторов. В гуманитарных дисциплинах это особенно заметно. Тем не менее бывают и абсолютные исключения из правил. Таким исключением оказался учебник "Введение в языковедение" А.А.Реформатского, выдержавший с 1947 года уже четыре переиздания.

Он стал одним из элементов русской культуры второй половины ХХ века. Известность этого сочинения подчеркивается устоявшимся в образованных кругах словосочетанием - "по Реформатскому", почти так же как "по Бонк" (учебник английского языка) или "по Добровольской" (учебник итальянского языка).

В новом издании хочется выделить вступительную статью научного редактора книги В.А.Виноградова, ученика А.А.Реформатского, в которой он рассказывает об истории появлении учебника и тех принципах, которых он пытался придерживаться при переиздании. Например, обновлению подверглась "генеалогическая классификация языков". И только в одном случае редактор пошел на значительное вмешательство в текст последнего авторского издания 1967 года - был "подкорректирован" и очищен от "насквозь идеологизированных фраз о торжестве ленинской национальной политики" параграф "Язык в социалистическом обществе". Только неясным осталось, зачем переработанному параграфу дано название "Языковые проблемы в СССР и Российской Федерации"?

С другой стороны, нужно признать правоту Виноградова в том, что ссылки на Маркса-Энгельса-Ленина, которых и в теперешнем издании много, чрезвычайно органичны для системы Реформатского, а не продиктованы его "раболепным конформизмом".

К переизданию можно предъявить и некоторые претензии. Не учтены изменившиеся термины, которые можно было бы привести в новых формах в указателе наряду со старыми и в качестве сносок ввести в текст. Например, достаточно давно в науке установилось понятие "функциональная транспозиция" (у Реформатского - "перенос по функции"). Если учесть, что к помощи учебника как краткого и удобного справочника прибегают люди далекие от филологии и даже от прикладных гуманитарных наук, подобные примеры, на мой взгляд, делают учебник архаическим.

Тайна успеха учебника, который стал основным делом последних десятилетий жизни Александра Александровича, кроется в ясности и человечности языка.

По воспоминаниям учеников, А.А.Реформатский был знаменит как блестящий лектор (возможно, этому Реформатский научился у режиссера Вс.Мейерхольда, на занятия которого он ходил в 20-30 гг.) И первое издание своего учебника А.А.Реформатский подготовил на основе конспектов своих лекций, что и определило, по-видимому, изначальную разговорность/доступность материала, который легко воспроизводится начинающим лингвистом. Замечу, что проговариваемость определений и даже целых логических построений достаточно редко встречается в научных гуманитарных текстах. Между тем как раз именно это качество часто требуется от студентов на экзамене.

Советские гуманитарные (общественные) науки прежде всего порвали с наукой ХIХ века, складывавшейся на основе "приятного времяпрепровождения одаренных мужчин" (Умберто Эко) прежде всего на французском и немецком языках. При этом французская линия (де Соссюр прежде всего) оказалась беззащитной перед классово-мотивированным подходом к научному аппарату, а потом и просто аппаратным подходом к развитию науки. И книга Реформатского балансирует, находит компромисс между двумя способами описания лингвистических проблем - казенным, официальным, и европейским, романтическим, языковедением XIX-XX вв.

Несмотря на то, что указанный баланс в советских изданиях учебника подкреплялся традиционными и обязательными ссылками и цитатами на отцов-основателей марксизма-ленинизма-сталинизма, по выходу книга была раскритикована официальной прессой, как теперь с гордостью подчеркивается в предисловии Виноградова, за "политическую неграмотность", "низкопоклонничество" перед западным идеалистическим подходом к общественным наукам. Несмотря на популярность, переиздавали Реформатского редко и с неохотой (последний раз тридцать лет назад, в 1967 г.). Когда же встал вопрос о переводе какого-нибудь советского учебника по языкознанию на иностранные языки, выбор министров пал на книгу другого автора, которую Александр Александрович, по воспоминаниям учеников, назвал чуть измененной компиляцией своего курса.

Если говорить о качестве переиздания, то понравилось графическое оформление, благодаря которому, взяв лупу, несложно разобрать текст трехъязычного Розетского камня (в прежнем издании мелкий греческий текст сливался в узорчатую кашу).