Русский Журнал / Вне рубрик /
www.russ.ru/ist_sovr/19991105_menty.html

Навстречу празднику. С Днем Милиции, дорогие товарищи!

Дата публикации:  5 Ноября 1999






Денис Бычихин (Дизайнер проекта "Культовые места").
О Платоне и прочих соблазнах.

В милиции я оказывался нечасто и знаю о ней немного. Тем иррациональней выходило наше общение. В основном мне приходилось сталкиваться с младшими чинами - серьезными, молчаливыми мужчинами с глазами еще не спасенных, но уже проведших на льдине неделю челюскинцев и руками молотобойцев, неуклюже зависшими над бланком протокола.

Одному из них, вносившему мое фио в такой бланк, я попытался подсказать, что в моем отчестве "Геннадьевич" две "н". Не оборачиваясь, он заметил, что за свою жизнь посадил больше Геннадьевичей, чем я написал слов. Писатель я не сильно плодовитый, но и ему на вид было не больше 35. Так что я немного удивился.

В другой раз, еще в студенчестве - курсе на 3 - я приехал в родной город и решил с вокзала отправиться домой пешком. По пути увидел ворочающегося на газоне пьяного. Мужик намеревался вылезти на дорогу. Был он в спецовке, пах и не стоял на ногах. Мне удалось его поднять и направить в сторону соседнего двора.

В этот момент подъехал газик, мужика погрузили в зарешеченную часть, меня же спросили, зачем я им занялся и чем вообще собирался поживиться. Ответ "ничем" милицию не удовлетворил. Потребовали документы. В студенческом значилось: философский факультет, курс 3. Милиционер, видимо все понявший, хмуро меня оглядел и для проформы добавил: "В сумке что?" Я честно признался: "Майка и второй том Платона".

Ни слова не говоря, он кивнул, и газик уехал. А я подумал, что же подтвердило мою невиновность - тертый трикотаж или родоначальник идеализма. И решил так - и поведение мое, и содержимое сумки наглядно воплощали собой идею несуразного, в общем, гражданина и несуразности как таковой, что, конечно, задело милиционера. Может быть, больше, чем пьяный мужик.

С тех пор я плюнул на идеализм и Платона не читаю. Мало в нем теплокровных реалий, строго говоря, совсем нет. Исключительно Бодрийяра, исключительно перед сном. Что, если задуматься, тоже не сильно меня красит - читаю я выдержки из трактата "О соблазне". Нормальный же человек этот соблазн нутром чует и к копающимся в его природе относится с суровым удивлением. Как тот милиционер.

Такая вот встреча со стражами порядка.




Настик Грызунова (Влиятельнейший из обозревателей).
Ко дню милиции.

В сентябре 1994 года на Старой площади проходила изумительная по своей бессмысленности акция под лозунгом "За безопасное уничтожение химического оружия". Акцию проводила радикальная экологическая организация "Хранители радуги". Ключевое действо выглядело так: толпа припанкованных молодых людей и барышень блокировала выход из здания на Старой площади - что интересно, я не помню, что это было за здание, но путем опроса общественного мнения выяснилось, что, видимо, Администрация Президента. Надо понимать технологию: шесть человек скованы между собой, причем одни наручники пропущены через ручку двери. Поскольку наручников у нас не хватило, крайние просто держались за водосточные трубы (или, может быть, были привязаны к ним веревочками).

Все происходило так, как обычно происходит на подобных мероприятиях. Сначала приехала небольшая толпа журналистов и стала спрашивать, чем это мы, собственно, тут занимаемся. Потом из заблокированного нами здания вышел киборг в пиджаке и стал объяснять, почему нам не надо тут стоять. Потом для сотрудников Администрации открыли запасной выход. Потом приехала милиция. А мы вшестером на двери в наручниках висим.

С двери нас снимали в несколько приемов. В конце концов пришел мрачный дядька с неопознанным прибором и загадочным образом разорвал цепь на тех наручниках, которые были просунуты сквозь дверную ручку. Мы развалились на две тройки (потом, в отделении, мы с большим энтузиазмом играли в "Бояре, а мы к вам пришли" и ходили по трое в сортир курить). Запихать троих сцепленных между собой человек в легковую машину - не слишком простая задача, тем более, что мы не то чтобы сопротивлялись, а просто не помогали представителям правоохранительных органов выполнять эту задачу: например, отказывались идти. Вероятно, им было не очень легко тащить по асфальту в общей сложности полтора центнера.

Следующая милицейская миссия была потруднее: в отделении нас надо было допросить. Тонкость состоит в том, что если тебя забирают в милицию, ни при каких условиях нельзя подписывать никакие документы, в том числе протокол допроса. В моем частном случае процедура выглядела так. Привели к какому-то улыбчивому дядьке в форме, он начал вопросы задавать (нас собирались обвинить в проведении несанкционированного митинга). Я подробно что-то вещала. В середине допроса зашел коллега того, который меня допрашивал, и подробно поведал о том, с каким удовольствием он перевешал бы всех на свете кришнаитов (у тех было очередное шествие под окнами здания). Мы с двумя дядьками в форме подискутировали о кришнаитах и о веротерпимости. Потом я потребовала, чтобы в протоколе была указана какая-то деталь - сейчас не помню уже, о чем именно шла речь. Потом я исправила орфографические ошибки в протоколе допроса. Потом поговорила с допрашивавшим меня ментом об экологических проблемах вообще и о проблемах уничтожения химического оружия в частности. Вся эта тоска длилась минут сорок. Наконец, мент предложил мне прочитать протокол. Я с большим интересом прочитала. Нашла еще пару ошибок. И невозможно описать того наслаждения, с которым я заявила, что подписывать его не буду.

За два месяца до описываемых событий в районном отделении РОВД Одессы за такую заяву в аналогичных обстоятельствах меня взяли за шкирку и с воплем "Пигалица!" водворили в обезьянник (где очаровательная местная наркоманка лениво говорила: "Ну, конечно, мы уголовники. Это вы - политические"). Московский мент оказался гуманистом. При этом ему было страшно жалко себя. "И зачем я все это писал?" - печально вопросил он. Мы расстались крайне любезно.

В милиции мы, кстати, просидели часов двенадцать на непонятных основаниях. Три барышни из Украины непрерывно требовали "перекладача, консула та адвоката", чем довели милиционеров до состояния, близкого к помешательству. Граждан РФ к вечеру отпустили, а украинских барышень вызволяли отдельно в третьем часу ночи.

Потом нас даже судили, но я так и не знаю, чем дело кончилось. Судя по тому, что никто не получил никаких уведомлений о вынесении приговора, нас оправдали.




Иван Давыдов (Редактор рубрики "Круг Чтения").
И опасна, и вообще.

Как я отношусь к милиции, мне, откровенно говоря, не понятно. С одной стороны, суровая мужская профессия, оружий хлад и меди звон, и вообще - их там периодически убивают, а это вызывает уважение. Плюс Глеб Жеглов, не говоря о дяде Степе. С другой стороны - поборы гаишников, и не только, увековеченные фольклором, а значит, - имеющие место, тем более, что это и без фольклора известно. С третьей, опять же, вошедшая в легенду тупость, ну и шутки насчет внутренних органов... С четвертой, они - власть, да еще и карающая, - этого достаточно, чтобы вызывать нелюбовь, хотя бы связанную только с литературной традицией. С пятой, - они таки нас иногда защищают, и я это на себе испытывал. С шестой, с седьмой... Короче, вместо рассуждений, - несколько таких фаццетий, или же мемуаров. Мои встречи с милиционерами. Как это было.

Самое неприятное из воспоминаний - о том, как будучи студентом-третьекурсником я возвращался из города Санкт-Петербурга. Ночью и нетрезвый. Сильно. На поезде. В карманах имелось что-то порядка сотки долларов на наши деньги и две пачки "Мальборо". И не было документов. Ну, не было в те времена доброй традиции регулярно проверять их на улицах. А тут вдруг ночью и в поезде, на одной средних размеров станции "где-то между Ленинградом и Москвой" они пришли и стали их проверять. Наверное, кого-то ловили. Не знаю кого. Поймали меня.

Меня сняли с поезда и решили установить личность. Для этого заперли на станции в обезьяннике, предварительно познакомив с принципами работы прибора РП-73. Незамысловатые принципы, но впечатляющие. Резиновая палка, 73 сантиметра. Сигареты и деньги изъяли в качестве вещественных доказательств. Было раннее утро. К двенадцати дня обо мне вспомнили. Я сам виноват, потому что спал. Спросили, кто может подтвердить, что я Давыдов. Я сказал: "Позвоните родителям". Они оказались добрыми. В нарушение всех правил, они меня отпустили. Просто так. Оставив на память деньги и сигареты. А добраться до дома на электричках - дело техники.

Милиция в МГУ, знаменитое 6-е отделение, - это вообще отдельная и большая тема. Для краткости - только факты. Как-то раз мы с двумя приятелями играли в преферанс. Я доторговался до восьми пик и сразу же понял, что не возьму и семи. Вист стоил пятьсот рублей, стипендия была тысяч двести пятьдесят. И тут в аудиторию вошел он. Довольно толстый и приземистый. "Ага, говорит, в карты играем". Мой лысый приятель Тимофей поднялся во весь свой немалый рост и говорит: "Это задача по теории вероятности - частота выпадения третьей дамы на вторую руку при игре восемь пик". "А-а-а, - сказал он, даже не удивившись, - а курите зачем? Пошли, короче". У нас отняли студенческие и заставили подписаться под какой-то бумагой. Мы подписались, а Тимофей не стал, и они предложили ему переночевать. Он остался. А меня и третьего партнера где-то через неделю вызвали к проректору. Сам разговор с двумя проректорами тоже достоин вечности, но к милиции эти граждане отношения не имели. По крайней мере, были в штатском.

Еще один человек в штатском позвонил мне однажды около шести утра в дверь. Это было в прошлом году, кажется, зимой. Я открыл. Следом за ним вошли двое с автоматами и в форме. Мои тогдашние соседи по лестничной клетке вечно пили и дрались между собой, кажется, даже квартира на квартиру. Так что милиция у нас там практически жила. Но тут случилось нечто неординарное, один там поздно вечером выбежал на площадку с охотничьим ружьем и выстрелил в сторону мусоропровода. Вот, под утро они решили его поймать и пришли ко мне. "Ваську Косого знаешь? - спросил тот, который в штатском, - документы имеешь?" Я нашел и протянул паспорт. В нем был пропуск в РИА, пресс-карта, но я об этом не подумал. А он подумал, и сказал своим с автоматами, которые в коридоре стояли: "Чувак с телевидения, пошли". И они ушли. Не знаю, с чего они решили про телевидение, но это хорошо, что милиция уважает прессу.

Последние, весьма частые встречи связаны со взрывами и борьбой с приезжими. Я, надо сказать, обычно возвращаюсь домой не рано. И вот каждую ночь ко мне на улице, в непосредственной близости от нынешнего жилища, стали подходить люди в форме и записывать меня в книжечку. Люди были разные, а книжечка, я так подозреваю, одна и та же. Однажды один из них пришел ко мне домой, поработал с документами, а потом спросил: "Наркотики есть?" В тот день, как на грех, не было, а то славно, наверное, провели бы время. Симпатичный такой был милиционер, мальчишка совсем.

Вот. Мне кажется, это все не истории о произволе. Это истории о нелегкой и, подозреваю, неприятной работе, которую надо же кому-то тоже делать. Историю о произволе я приберег напоследок. Рассказ Лукича, личности в определенных кругах известной, в основном - стойким пристрастием к легким наркотикам. Не, говорит Лукич, прикинь произвол. Иду я, значит, по улице, на свидание, может, к девушке, может, с букетиком себе иду. И вдруг подходят ко мне двое и говорят пройдемте. Ну ничего себе, блин, иду с букетиком, ну, маки, ну, сухие уже...




Андрей Левкин (Главный редактор сервера "СМИ.Ру").
Отсутствие - понятие классовое.

СПб, 1995 что ли год. Живу на Пушкинской, 10 (тогда еще не поставленной на капитальный ремонт). Ночью иду на Марата - за сигаретами что ли. Там на Стремянном коммерческая драка - некие кавказцы ставят на местную шпану, они дерутся в кровь. Не останавливаюсь, иду к ларьку, покупаю сигареты. Козел, облава. Иду себе обратно - получаю дубинкой по почкам, руки на стену, все едут в 5 отделение на Лиговке.

Где живешь? На Пушкинской, 10. Нету такого дома - чечен-участковый. Я ему тут даже книжечку протянул типа Фонд Свободная культура - или как он там был. Нету такого дома! Снимают "пальчики", куда-то звонят - проверяют типа. Входит (вводят, конечно) слепой: бомж, но слепой. С тросточкой. Садится рядом. Минут через пять: "Слушай, давай покурим, пока никто не видит"...

О чем он - я понял только впоследствии. Никакого абсурда и черного юмора: ментов за людей он не считал, он говорил только о тех, кто уже в "обезьяннике".




Роман Лейбов (Живая легенда русской Сети).
Полевые исследования диапазона приятности милиционеров.

Самый приятный милиционер, которого я знал, встретился мне в селе Петровском в конце семидесятых годов. Село Петровское - часть заповедника "Пушкинские Горы", находящаяся на известном удалении от села Михайловского. Туда мы с друзьями пришли пешком, любуясь по дороге на мемориальные холмы, поля, дороги и пугая мемориальных уток на берегах мемориальных водоемов чтением мемориальных стихов голосом Л.И. Брежнева.

Молодость, молодость...

Так или иначе, а в Петровское мы пришли уже в сумерки, арапская усадьба была заперта, мы обошли кругом дома, но никого не было поблизости, кроме черного кота, наблюдавшего за нашими передвижениями равнодушным желтым глазом. На самом деле, конечно, про кота я выдумал, граждане. Никакая память кота не удержит. А может, и был кот.

Так или иначе, а милиционер был точно. Он вышел откуда-то из темноты древесной и вежливо откашлялся. Он был молодой, нежно-румяный, в очень опрятной форме. Смущаясь, он объяснил нам, что мы опоздали, музей закрыт. И потом изложил целиком содержание неоднократно им, наверное, слушанных экскурсий, посвященных буйным афро-российским родственникам поэта и их семейным перипетиям. При этом слегка заикался и употреблял в каждом предложении слово "фактически".

Самый неприятный милиционер, которого я знал, пытался меня арестовать в Тарту в 83 году. Он на самом деле принимал участие в задержании группы молодежи аномального вида - с волосами и украшениями - прибывшей в Тарту из разных мест на ежегодный весенний рок-фестиваль. Поскольку был тогда Андропов, то молодежь надлежало пресечь. Для этого прибыла в Тарту специальная милицейская команда из Таллина. Прибыла и давай ездить по городу в машинах - аномалов ловить. Группа аномалов сидела на горке и не реагировала на приказы милиции спуститься и сдаться. Тогда милиция заехала на горку и стала хватать юношей и девушек аномального вида за руки и за ноги и кидать их в свои желто-синие машины. Я как раз незадолго перед тем присоединился к группе и беседовал с ней о новейших течениях в аномальной жизни. Неприятный милиционер тоже был молодой совсем. Но он был злой какой-то, в глаза не смотрел и разговаривал сквозь зубы.

Самое странное, что он был эстонец.

Он меня, впрочем, не арестовал. Во-первых, я был стрижен почти под ноль. Во-вторых, у меня обнаружился документ (читательский билет тартуской библиотеки). Он так и отрапортовал начальнику своему, что меня по этим причинам не надо арестовывать. Или "задерживать" - уж не знаю, как называется это у них. На прощание неприятный милиционер предупредил меня, однако, что я неправильную выбрал позицию в жизни. "Когда идет война, не бывает, чтоб ни за кого. Надо быть за наших или за ихних, - пояснил свою мысль неприятный милиционер, - Понял?" "Понял, - говорю, - война идет". Аномалов потом переписали в книги, отвезли за город и там выпустили. Ночью они пришли к нам в общежитие и съели весь хлеб с вареньем.

Все остальные милиционеры, встреченные мной в жизни, располагались где-то в промежутке. Из чего легко сделать вывод, что мне в жизни везло.




Андрей Мадисон (Аполитический редактор)
Менты Алтая (это люди)

Это случилось во время нашего тройного √ с Федей Рожанским и Митей Драбкиным √ визитирования красот Алтайских гор и прелестей Чуйского тракта. Естественно, автостопом, и в данном случае по принципу: я √ соло, они √ вдвоем, все вместе √ в назначенном пункте.
В тот раз назначенным пунктом оказалась Кулунда, место, прославившееся во времена культа личности благодаря подневольному труду отдельных пораженных в правах советских граждан в его окрестностях, а теперь не занимательное абсолютно ничем.

Мы встретились, как обычно, у главпочтамта, и замерли в состоянии неопределенности √ хотелось жрать, а жрать, как мы выяснили у аборигенов, было уже негде √ час закрытия столовок давно пробил. И ВДРУГ┘ Изящно виражируя, к нам подъехал мотоцикл с коляской, а вместе с ним √ неладно скроенный, но крепко сбитый милиционер: "Какие проблемы?" "Да вот┘" √ и мы изложили суть дела. "Нет проблем!" √ браво отрезал милиционер. Один садится ко мне, двое на автобусе, столовая √ та-то.

Кинув рюкзак в коляску, я сел за широкой милицейской спиной. Первый и пока последний раз в жизни. "Вжжжжить", - сказал мотоцикл, и мы оказались у запертых дверей в столовую. "Ну-ну", - ответил на это милиционер и запросто нанес двери несколько звучных ударов. Дверь открылась, милиционер исчез за нею, тут подтянулись мои друзья, и тут же вновь пред наши очи явился милиционер. Широкий жест √ и┘ Это первый сюжет.

Сюжет второй. Федя уже покинул нас ради свидания с какой-то особой в г.Фрунзе, и мы вдвоем с Митей продвигались по Чуйскому тракту к границам Монголии. Красиво вечерело. До хмурых грозовых туч можно было дотянуться одной рукой. В это время последняя машина привезла нас в поселок Акташ. Когда мы приблизились там к местной гостинице, отлично сложенной из черных бревен, стало ясно: в ней не заночевать. Замки на дверях, доски крест-накрест на окнах √ это, конечно, был знак.

Пришлось вступить в ряды броуновского движения. На звуки которого приехала "упаковка". И я подошел к ней, и я ей сказал: "Не знаете ли вы, где здесь можно переночевать?" "А хоть у нас!" √ весело ответила упаковка, и самым серьезным образом продолжила начатую тему.

По первости нам предложили разместиться в КПЗ. Но там нам показалось неинтересно. И тогда нас перевели в ту комнату, где милиционеры передыхают между опасными заданиями. Моим ложем стала все-таки некоторая кровать, а Мите, ввиду большей молодости, пришлось разместиться на положенной между двумя спинками деревянной двери. Но прежде этого милиционеры √ специально для нас! √ съездили на хлебопекарню, привезли свежайшего хлеба, разбавили его тушенкой и чаем, а также целым рядом нерядовых историй, которые я не предаю огласке единственно потому, что забыл их напрочь. Только человеческое добро никогда не забывается. Не так ли?




Илья Овчинников (Редактор рубрики "Перец").
In through the out door, или Вход через выход.
(Сочинение ко дню Примирения и Согласия, и ко дню Милиции тоже).

Приходилось ли вам сталкиваться с
произволом со стороны московских властей?
("Московская альтернатива")

Есть несколько станций Московского метро, на которых пусто практически в любое время суток: это "Смоленская" и "Арбатская" Филевской линии, а также "Кропоткинская". На "Арбатской" я и попал в милицию единственный раз в жизни (не считая краткой отсидки в калифорнийской тюрьме по ложному обвинению в подделке стодолларовой купюры). Случилось это в июне 1996 года, когда я заканчивал четвертый курс истфака МГУ, а по совместительству преподавал английский язык в школе-гимназии # 67 (по позднейшему признанию одного из моих учеников, самым полезным уроком оказался тот, на котором я пересказал детям пьесу Гоголя "Женитьба").

В тот день в школе как раз выдали зарплату (с опозданием на полторы недели), - незаконченное высшее равнялось 14-му (четырнадцатому) разряду, и полагалось мне 104 тысячи рублей (дело было до деноминации). Вечером надо было идти к приятелю на день рождения, и я собирался выйти на "Арбатской", купить пару кассет ему в подарок. Станция, как обычно, была пуста (как на выходе, так и на входе), - я хотел выйти на улицу через вход, до которого было немного ближе. На мое несчастье, на входе стоял молодой сержант в милицейской форме. Он вполне доступно дал мне понять, что выходить надо через выход, но я возражал, поэтому после третьей неудачной попытки договориться со мной он потребовал мои документы. Студенческий билет почему-то его не удовлетворил; "Паспорт есть?" "Есть." "Ну пошли в отделение." Все мое нахальство исчезло в момент, и по дороге в закуток с надписью "Милиция" я успел воскликнуть пару раз: "Ну не надо, ну пожалуйста! Давайте я вам денег дам!", но сержант был непреклонен. Дальше я с некоторыми пояснениями цитирую наш с ним диалог по своему дневнику 1996 года, практически без купюр и изменений.

- Ну куда ты полез? Хрен ли ты рыпаешься!?

- Я виноват, виноват. По глупости я полез.

- По глупости? А чо тогда полез?

- Зря полез, зря.

- Тааак... (разворачивая правила пользования Метрополитеном) вот смотри: статья 2.1.2 - за создание помех пассажиропотоку полагается штраф в размере пятидесятикратной оплаты проезда в метро. 1500 рублей на 50 умножить можешь?

- (после минутного раздумья) Не-а.

- А будет это 75 тысяч. (Практически вся месячная зарплата!) Давай плати.

- 75 штук! А за что?

- Да за создание помех, мля, ты чо, не понял?

- А кому я мешал-то?

- Ты пассажирам, блин, мешал. У меня и свидетели есть.

- Какие свидетели, там пусто было!

- Ни фига себе, пусто. Эти, которые газеты продают, они все подтвердят, что я скажу, понял.

- Да я же никому не мешал!

- Да ты сам, блин, сказал щас, что виноват, ну? Плати, а то я что-нибудь поинтереснее состряпаю, по другой уже статье. В суд с тобой съездим... Где Краснопресненский суд, знаешь?

- Ну, представляю, наверно.

- Ну вот... Там зоопарк рядом, в зоопарк с тобою сходим. (Тут мне невольно стало весело, и вспомнился Довлатов.)

- А, так вы меня задержали, чтобы в зоопарк сводить?

- Так ты чо, хочешь в суд, да? Плати давай, а то в суд поедем. Ты что, блин, похуист самый главный?

- Нет, я не самый главный похуист.

- Ну, блин, давай думай быстро. (повышая голос) Что-то ты мне очень не нравишься!!! (следующие четыре реплики практически дословно воспроизводят диалог из рассказа Льва Разгона "Два начальника")

- А зачем вы меня все время оскорбляете?

- Да где это, блин, я тебя оскорбляю?

- Да вот материтесь все время.

- Да ты можешь тоже меня матом, блин, я не обижусь. Платить будешь? (К этому моменту я созрел для того, чтобы торговаться.)

- Пятьдесят тысяч.

- Ах, пятьдесят!? (Внимательно разглядывает мое фото в студенческом билете.) Ну-ка шапку сними! Ага, а здесь ты с бородой, что ли, был? Надевай обратно. Сам студент, что ли? А едешь откуда?

- С работы.

- Какая на фиг работа, ты ж студент!

- Так сейчас все студенты работают.

- Ага, значит, на полставки. А зарплата какая?

- Сто штук примерно.

- А стипендия?

- Такая же примерно. (трусливо) А еще проездной 60 штук стоит.

- То есть на жизнь 140 остается, понятно. И родители небось помогают. А ты женат?

- Нет.

- А девушка? Есть?

- Нет.

- Блин, ну как это нет, не может быть. Есть же!?

- Да нет, правда нет.

- В общем, 50 штук тебе платить западло. (думает) Ну давай так: восемнадцать. Восемь в протокол, десять мне за моральный ущерб. Годится? Лучше, чем пятьдесят?

- Ну конечно. Спасибо вам.

Больше я пассажирам мешать не буду- Тогда пиши вот на бланке, под копирку: "Больше я пассажирам мешать не буду".

- (с легким ужасом) Так и писать?

- Да, так и пиши. А теперь давай 18 штук.

- Вот у меня 20 только. Берите.

- (с возмущением) Да нет, как же! Мы же на восемнадцать договорились. Ты давай восемнадцать найди!

- Да вот вам двадцать. Давайте я уже пойду.

- Нет, погоди, давай я сбегаю разменяю. Две штуки сдачи, мороженое себе купишь.

Действительно сбегал, разменял. Мороженое я купил, и пару кассет в подарок тоже.

Многие станции Московского метро устроены таким образом, что выходить на них удобнее через вход. При умеренном пассажиропотоке дежурные смотрят на это нарушение сквозь пальцы. Но только на "Арбатской" Филевской линии вскоре после того случая на входе повесили объявление с обратной стороны контроля: "Выхода нет!"




Галина Скрябина (Самая красивая девушка столетия).
А может, это труп.

Сразу оговорюсь, что к милиции у меня отношение ровное, ничем таким плохим не окрашенное. Не припомню, чтобы наша доблестная нанесла мне хоть какой-нибудь ущерб. Разве что - каких-нибудь рублей 200 на штраф за превышение скорости... Но это, кажется, немного другая история.

Все о плохой, тупой и несправедливой милиции я узнавала от друзей и подруг. Мне же везло.

Первый живой милиционер в моей жизни образовался классе в третьем, когда лучшая подружка со своим отцом решили разыграть наш класс. У них дома, уж не помню как, оказался муляж (вполне такой добротно сделанный человек из силикона, очень похожий на настоящего, только ростом поменьше). Ну, понятное дело, замутили они историю. Подружка, как и положено, с выпученными глазами явилась в класс и всем жаловалась, что в доме у нее за кроватью лежит чужой человек... может, это даже труп! В едином порыве мы, юные Холмсы, понеслись расследовать это дело, чтобы, конечно, спасти девчонку. Особенно ребята завелись... Папаша у нее оказался не промах, и как только наши любопытные носы уткнулись в окно, благо жили они на первом этаже, Рука из-за дивана выпрыгнула и стремительно стукнула в стекло... С диким воплем: "Рука!!!!", - разбежались мы по двору. Нашлись и такие, чье храброе сердце не выдержало, и... на горизонте возник милицаанер, спасатель типа. На этом история, правда, и закончилась, так как папаша быстро объяснил ему, в чем дело. А подружка моя потом боялась, что оскорбленные Холмсы морду набьют... И никакой милицаанер не поможет.

Другой случай. Приехала я как-то в гости к маме (с кем не бывает). Звонок в дверь. Глянув в глазок, мама испугалась. Позвала меня. Смотрю, а за дверью двое с автоматами.... "Кто?" - спрашиваю. Они в ответ что-то такое напористо-формальное. Я открываю... "Ну? Где тут у вас труп?" - и смотрят выжидательно. "Какой труп?!" - мы в ответ, почти хором. "Ну нам же сказали, что труп у вас..." - и уставились с недоверием. Тут мы совсем растерялись и, чтобы нас не заподозрили в укрывательстве и присвоении столь важной и наверняка дорогой улики, хихикая, ответили: "Ну теперь мы и сами сомневаемся, что его здесь нет... Вы пройдите, ребята, в шкафах посмотрите... вдруг он спрятался! Да мы ведь теперь не уснем!" Вот ведь великая сила смеха... Они сразу поняли, что трупа у нас нет. Посоветовали быть поосторожнее (на случай, если он все-таки появится) и ушли.

А вот недавно к нам в гости заходил участковый... (По правде сказать, за пять лет они - в смысле много их - уже раза два заходили познакомиться, каждый раз разные. Чего хотели? - подумаете вы. Нужно ведь выяснить, чего от нашей семейки ждать, доходы выведать и незарегистрированных пошукать - эдакая смесь социального работника с налоговой инспекцией и охраной порядка.) Мимоходом вспоминает, что, мол, ружье у Вас... незарегистрированное, вернее, с просроченной регистрацией, - подсудное дело. А мы ему - оформляй, мол, добровольную сдачу оружия, а то нам некогда по инстанциям бегать... Обещал выяснить у начальства, правда, сомневался - выборы скоро, мало ли что... Да и фамилия у него нерасполагающая такая - к сдаче оружия, в смысле, - Жуликов, видите ли...

Зато гаишники меня любят. Они, как только тормозить меня начнут и физиономию через стекло разглядят, так сразу отпускают.... Но не всегда. Редкий гаишник остановит все-таки. Если остановит, надо сразу на все соглашаться - тогда меньше берут или совсем не берут. А если улыбаешься - тогда можно совсем цену сбить. Вообще руль - это то редкое место, где бабе легче.




Марина Фрейдкина (Литературный редактор РЖ).
Гаишники - тоже люди.

Как-то так счастливо получилось, что, "земную жизнь пройдя до середины", я ни разу и ни при каких обстоятельствах не сталкивалась с нашей милицией. Но вот четыре года назад стала ездить на машине, а тут уж от встреч с гаишниками не убережешься. И надо сказать, что встречи эти проходят обычно в гораздо более доброжелательной и спокойной обстановке, чем это бывает у мужчин-автомобилистов (судя по их рассказам).

Дело тут, видимо, в том, что гаишники (как, впрочем, и большинство шоферов-мужчин) способны в лучшем случае на снисходительно-презрительное отношение к женщине, сидящей за рулем автомобиля. Женщина, по их мнению, не способна к вождению просто по своим генетическим признакам (так, я слышала даже, как один профессиональный водитель с большим стажем очень научно объяснял, что у женщины, в силу ее природных особенностей, совсем другой "угол зрения", определяющий "ширину зрительного поля", а потому она не в состоянии, так сказать, по определению, видеть на дороге то, что видит мужчина). А поэтому - что с нее взять?

Я же, в свою очередь, как-то интуитивно поняла, что гаишника ни в коем случае не стоит в этом разубеждать, горячо доказывая ему, что ты не верблюд. Гораздо конструктивнее (и значительно дешевле в конечном счете) всем своим поведением укреплять его в этой нехитрой мысли, которая, безусловно, повышает его самооценку и позволяет в некоторых случаях перейти от снисходительно-презрительного к снисходительно-сочувственному отношению. Поэтому, вылезая из машины при встрече с ГИБДД, я сразу начинаю изображать на своем лице сложную гамму чувств. Это растерянность, легкая придурковатость (не стоит тут перебарщивать), раскаяние и готовность понести суровое наказание, если это потребуется. "Как? Неужели опять? Опять я нарушила правила и не заметила знак "только прямо"? А ведь как я стараюсь ездить аккуратно, и скорость-то никогда не превышаю, и ремень-то пристегиваю!" И вот так, слегка причитая и охая, в двух случаях из трех мне удается исподволь внушить гаишнику мысль, что такое ущербное существо, которое очень старается, но никак не может научиться ездить правильно (а я при этом, надо сказать, имею весьма высокое мнение о своих водительских кондициях), надо просто отпустить с Богом.

И ни в коем случае не спорьте с ГИБДД, тем более в тех случаях, когда вы твердо уверены, что ничего не нарушали. Человек слаб (и гаишник здесь, конечно, не исключение) и не любит, когда его старательно убеждают, что он дурак. Еще сложнее ему признаться в совершенной ошибке.

У одного моего приятеля, например, как-то не совсем правильно была оформлена доверенность на автомобиль (подробности я, к сожалению, уже не помню). Но он твердо знал, что можно ездить и с таким документом, и даже нашел в какой-то газете соответствующую статью, в которой доходчиво и подробно, со ссылками на разные документы и нормативные акты, объяснялось, что в подобных случаях ГАИ не имеет право применять штрафные или административные санкции. Ну, он ее аккуратно вырезал и возил с собой - для объяснений с милицией. И ведь говорила же я ему, говорила - убери ты эту статейку подальше, не маши ты ей, как красной тряпкой, перед носом гаишника. И что же? При первой же встрече совершенно невинно начавшийся диалог перерос в бурную дискуссию, а уж когда он достал из широких штанин эту самую бумажку... В общем, после таких некорректных действий даже предложение принять в знак примирения некоторую денежную сумму не имело никакого успеха. Его попросили освободить машину, отогнали ее на штрафную площадку, и долго-долго ездил он еще по разным инстанциям и общался с работниками ГАИ различных уровней и рангов.

И еще мне хочется рассказать одну историю, объяснение которой я не могу найти до сих пор.

Представьте себе прекрасное летнее воскресное утро. Я еду на дачу к своим друзьям. В машине - моя дочь и старая школьная подруга. Мы весело болтаем и беззаботно смеемся. Дорогу, по которой мы едем, я прекрасно знаю и, естественно, не особо приглядываюсь к знакам, которые летом к тому же часто бывают тщательно задрапированы листвой. Скорость небольшая, 70 км/час. И тут из кустов, как водится, выпрыгивает гаишник, останавливает и радостно спрашивает, видела ли я знак ограничения скорости до 30 км/час? Я точно знаю, что в этом месте никаких знаков никогда не было, но, видимо, как в том анекдоте, ему выдали этот знак на денек в связи с рождением сына. В общем, эта непредвиденная встреча и перспектива заплатить 250 рублей, а также полное несоответствие происходящего тому радужному настроению, которым я была охвачена пять минут назад, - все это настолько выбило меня из колеи, что я просто забыла принять соответствующий вид и затянуть свою привычную песню: "Неужели? Неужели опять я нарушила правила?" - ну, и т.д. Молча, с убитым видом иду я в патрульную машину для оформления протокола и уплаты штрафа, а гаишник продолжает хищно вглядываться вдаль в ожидании новой жертвы. "Ну что?" - не глядя на меня, спрашивает его напарник, который занимается бумажными делами. "Что уж, - говорю, - поймали..." Тут наступает пауза. Я ни о чем не прошу и ничего не предлагаю, я просто грустно жду, когда он выпишет квитанцию. Тут он слегка косится на меня и тихо, немного сквозь зубы, говорит: "Идите". Ошалев от неожиданности, я задаю совершенно глупый и неуместный вопрос: "Куда?" Скосив глаза на второго гаишника (который стоит на улице), он повторяет: "Идите быстрее". Не дожидаясь повторных приглашений, я, совершенно молча, быстро выхожу из машины и уезжаю.

До сих пор меня мучают две вещи. Во-первых, я не могу понять и объяснить этого благородного душевного порыва - нет, я, конечно, встречалась в жизни с высокими проявлениями человеческого духа, но не от гаишника же их ожидать?! И во-вторых, некоторое время мне было как-то не по себе при мысли, что я не сказала даже простое человеческое "спасибо". И вот, пользуясь случаем, я хочу сделать это сейчас и сказать слова благодарности этому безымянному сотруднику ГИБДД, встреча с которым подтвердила простую истину, что гаишники - тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо.




Юлия Фролова (Литературный редактор РЖ).
История о неразделенной нелюбви.

Какие ассоциации вызывает у вас слово "милиционер"? У меня, например, - довольно неприятные: "форма", "власть", "закон", "произвол"... И еще - "чужой", "чуждый", "нелюбимый". Да, вот оно, то самое слово - НЕЛЮБОВЬ. Без ненависти или еще какого-либо сильного чувства, скорее - безразличие, брезгливо-презрительное равнодушие. Всегда казалось - взаимное.

Образы из детства в жизнь как-то не встроились, оставшись призраками совсем других, параллельных ей миров: "спасательные и выручательные" дяди степы, "человечки в стакане" (таким виделся когда-то милиционер на углу Тверского бульвара в поднятой над улицей цилиндрической застекленной будке, напоминавшей дедушкин стакан с подстаканником), позднее - сусально-щедрые апельсиновые менты "от футуриста-агитатора", а еще дальше - разве что приговский "милицанер" - тоже не существо, а идея, не плоть, а призрак, миф, символ...

Да и другие, неизбежные образы - тупых недоумков, зверствующих в своих вотчинах держиморд, хамов, рвачей... - в жизни моей, к счастью, тоже остались призраками, героями страшной сказки, явью (тьфу-тьфу-тьфу) не ставшей.

И вдруг, взглянув на жизнь свою заново, под углом этой, честно скажу, совершенно неожиданной для меня темы, я с удивлением обнаруживаю, что отношения наши не столь однозначны, как ощущалось мной всегда. Аксиома о взаимности моей нелюбви тает на глазах. С гебистами - да, там все просто и ясно - полноценная, генетическая, вполне взаимная ненависть: они - нелюди для меня, я - для них. С контролерами все ясно. А здесь что-то не то. Моя нелюбовь, оказывается, была безответной! Ничего плохого ни один милиционер мне в жизни не сделал - не обидел, не оскорбил, не обматерил даже!

Милиционер, мент, мусор, опер... - запрос по ключевым словам странные, однако, выдает результаты. Из памяти выплывают напрочь забытые эпизоды, само существование которых ставит меня в тупик.

Да, ведь именно милиционер привел меня за руку домой, когда я, в очередной раз сбежав из детского сада, заблудилась где-то в Патриарших переулках.

И опять-таки милиционер снимал меня, как кошку, с краснокирпичной трубы котельной, куда я так лихо залезла, а слезть почему-то не смогла...

А вот и еще история. Сама не могу поверить, а ведь было, было! Излагаю честно, как на духу. Некогда мною было получено совершенно определенное предложение руки и сердца (Боже правый!) от... следователя уголовного розыска, безрассудно возжелавшего соединить свою молодую общественно полезную жизнь с моей, еще более молодой, богемной, беспутной и глубоко асоциальной! Какой была моя реакция, хоть убей, не помню, не уверена даже, что она вообще была. Так, одна из тысяч нелепиц и несуразиц, промелькнувших, не оставив следа...

Пожалуй, единственный эпизод, хоть чем-то напоминающий конфликт с милицией, произошел в те времена, когда я жила в Черемушках, в ведомственном доме Академии Наук, жильцы которого, несмотря на причастность, в той или иной степени, к миру науки, отнюдь не брезговали простым и естественным для совкового сознания стукачеством. Дом был одноподъездной башней, и мой однокомнатный "проходной двор" являлся прямо-таки идеальным объектом для неусыпного контроля ретивых "общественников". Особо им не полюбилось безобидное, в общем-то, существо, свободное и неприкаянное, бог весть каким ветром занесенное в столицу и жившее у меня довольно долго - естественно, без московской прописки.

И вот, в один прекрасный вечер, когда я была дома одна, в мой гостеприимный дом пожаловали ОНИ. Зашли, осмотрелись, от чая вежливо отказались. И пошли вопросы: кто у меня живет, бывает, когда, зачем, не проживает ли кто без прописки итд итп... И я, в то время уже и еще сторонница "правды, и только правды" - начинаю врать без зазрения совести: не живет, не бывает, знать не знаю, ведать не ведаю.. Спокойненько так, доброжелательно потолковали.

А минут через 20 - звонок из отделения. Торжествующе-удовлетворенный голос: "Будьте добры подойти к нам - подружка ваша у нас сидит". Взяли ее, голубушку, бедолажку, сцапали, прямо в подъезде она с ними столкнулась, домой возвращаясь. Делать нечего - пошла я в отделение. Все, впрочем, окончилось вполне мирно. Бить нас ни ногами, ни прочими предметами не стали. Ограничились установлением не прописанной в Москве личности, картинно-грозными предупреждениями и распиской, содержащей заведомо лживые обещания в такой-то срок столицу покинуть и по данному (моему, то есть) адресу не появляться. На том и разошлись. А что дальше? Да ничего - поиграли, конечно, несколько дней в конспирацию, а потом жили как жили, пока жизнь сама не развела. У нее-то аргументы повесомее, чем у милиции.

Ну ладно, продолжим наблюдения. Для чистоты эксперимента возьмем теперь не просто мента, а мента особо вредного - гаишника. Если я скажу, что моя нелюбовь распространяется и на него, то никого, надеюсь, не удивлю. Так может, хоть здесь я могу рассчитывать на взаимность? Сами подумайте, кого любит гаишник?.. - Дудки! Не сработало. Ответ опять ошарашивает: гаишник любит меня! И примеров тому - тьма! Вот один из них: экзамен в ГИБДД, у всех нормальных людей оставляющий достаточно мерзкие воспоминания, для меня (без всяких с моей стороны поводов) был настоящим праздником! Меня хвалили, поддерживали, мной восхищались - любили, в общем. Хм, вот так картинка вырисовывается!

А ведь и квитанции на астрономические суммы - штрафы за летнее вождение без прав - так и не пришли вовсе!

Так что ж получается? Выходит, без моего ведома в моей жизни присутствовал этакий Милиционер с большой буквы, рыцарь без страха и упрека, прямо-таки Ангел-хранитель,.. - а может, тот самый идеальный, литературный, мифический Милицанер, в существование которого я никогда не верила.

Да и не поверю, не надейтесь!