Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Новости | Путешествия | Сумерки просвещения | Другие языки | экс-Пресс
/ Вне рубрик / < Вы здесь
Список Алана Милна, или Дорогие наши женщины
Дата публикации:  4 Февраля 2000

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Физиология прессы

Этот текст о тайнах женской публицистики формально открывает новую рубрику, которая будет целиком посвящена анализу загадочных процессов, происходящих в темных недрах бумажных изданий (а впоследствии, быть может, доберется и до сетевых ресурсов), пишущих о культуре во всех ее видах. О том, какие бывают интервью и как определить издание по отдельно взятому заголовку, я уже писал на позапрошлой и прошлой неделях. Сегодня - о женщинах, а в будущем - о разных иных интересных вещах: как правильно закончить статью, почему одни журналисты злые, а другие еще злее, кого боится Екатерина Деготь, о чем молчат "Итоги" и о многом-многом другом.

Кого бы вы могли назвать лучшей российской женщиной-критиком?

Дуня Смирнова
Елена Стишова
Евгения Пищикова
Татьяна Толстая
Лидия Маслова
Капитолина Деловая
Женщин-критиков не бывает

Ваши варианты и комментарии приветствуются.

Имя

E-mail


* * *

Наиболее интересные публикации в бумажной прессе за последнюю неделю (28 января - 3 февраля 2000 года)

Перечитывая отобранные мной (после долгих сомнений и колебаний, разумеется) лучшие образцы того, чем на этой неделе решили заполнить свои посвященные культурной жизни страницы ежедневные и еженедельные издания, я вспомнил статью одного английского биографа Алана Александра Милна, которую лет семь назад напечатал один из несуществующих ныне литературных журналов. Имени автора я, к сожалению, уже не помню, помню только суть. Выдвигается следующая гипотеза: все ключевые персонажи "Винни-Пуха" (кроме, конечно, Кристофера Робина) представляют собой галерею ярких женских типов, соответствующих родственницам и знакомым писателя. То есть в своей книге Милн выводил и описывал под видом разных животных своих подруг, разумеется, в гипертрофированном виде. Трактовка, конечно, спорная, как, впрочем, и остальные трактовки, имя которым легион. В наиболее известном русскоязычном исследовании Вадима Руднева ("Философия обыденного языка"), кстати, встречаются похожие мотивы, но там превалирует фрейдизм и характерам большого внимания не уделяется. Англичанин же упирает именно на милновскую попытку классифицировать знакомых женщин по доминирующим качествам: восторженность - пятачки, целеустремленность - пухи, склонность к философствованию - иа-иа и так далее. Видимо, что-то в этом есть, поскольку самые интересные рецензии этой недели, будучи все написаны женщинами, являются достойными представителями этой галереи. Итак, публикации недели.

Винни-Пух

Дуня Смирнова, раз в две недели украшающая своими Пыхтелками, Сопелками и Шумелками журнал "Афиша", - уникальная женщина-журналист. В ней, мирно уживаясь друг с другом, поселились Элиза Дулитл, профессор Хиггинс и все герои Михаила Зощенко. К тому же, она уже достигла достаточной степени известности, чтобы посвящать большую часть рецензии себе любимой. "Я, конечно, тут же побежала покупать," - пишет она в начале. "В общем, ничего хуже в области книгоиздания мне видеть не приходилось," - в конце. "Может быть, конечно, я больная. Даже наверняка", - это из середины. "А чем тут поможешь?" - конец другой рецензии. В общем, такой женский монолог без конца и начала, изредка прерываемый подробностями из жизни литературных героев и их прототипов. Когда я его читаю, у меня всегда появляется такое ощущение, что основная Дунина цель - как раз публичная самоидентификация, а чтение и последующее рецензирование разных книжек - даже не средство, а скорее красивая разноцветная декорация, на фоне которой автор пытается дать сам себе ответы на всякие важные и нужные вопросы. А что касается литературы, то о ней-то Дуне Смирновой давно все известно, и знанием своим она, хотя и довольно скупо, иногда делится с читателем. "Генри Миллер, как всем известно, для меня - пустой звук", - обронит она случайно. И рассказывает свою очередную историю дальше, не считая нужным вышеприведенный факт как-то прокомментировать. На отчетной неделе, например, появилась новая Ворчалка, формально посвященная книге о Лиле Брик Аркадия Ваксберга, а фактически - давно сложившимся плохим отношениям между той же Брик и Дуней Смирновой, которые автор мучительно пытается объяснить себе и окружающим: "Не может вменяемый человек испытывать такую горячую ненависть к давно умершей женщине, которую никогда не знал. А я испытываю. В глазах темнеет..." Пух тоже, как правило, четко представлял, что он любит или куда он идет, но вопрос почему всегда ставил его в тупик: "Опять ничего не могу я понять. Опилки мои - в беспорядке".

Так он и ходил часами вокруг дерева по собственным следам, напевая под нос очередное свое произведение и недоуменно потряхивая головой, что, судя по всему, является также любимым занятием героини этого фрагмента.

Ослик Иа-Иа (согласно переводу Вадима Руднева, И-Е)

Осликом на этой неделе оказалась хороший кинокритик Елена Стишова ("Независимая Газета"). Рецензируя, как и обозреватели других изданий, немецкий фильм "Беги, Лола, беги" (лучше всех, кстати, написал об этой картине Остап Кармоди в "Эксперте"), Елена решила ступить в чужую колею и немедленно увязла в ней по колено, запутавшись в своих выводах и посылках, как золотая рыбка в стариковском дырявом неводе. Она, надо сказать, четко обозначила в своей статье место, где она вступает на вражескую территорию: "Вот тут и настал момент истины, из-за чего мне захотелось написать про фильм, который вроде бы отменяет мою (традиционную) культуру и тем самым меня как ее продукт". После такой артподготовки Стишова вступает в борьбу и, разумеется, побеждает, отменяя при этом попутно всю (нетрадиционную) культуру фильма, режиссера Тома Тыквера как ее продукт и заодно всех действующих лиц. Беги, Лола, беги, от Лены не уйти... Веселый эмтивишный клип в руках Стишовой в одночасье превращается в огнедышащего экзистенциального монстра: "Это уже не самоцельный монтаж аттракционов, это экзистенция, визуальная формула состояния, пограничного между жизнью и гибелью. (...) Сломя голову спешит девушка на свидание, совершая по дороге подвиг любви. Напрасная жертва! Но не последняя". После таких предуведомлений и смотреть не хочется, просто "Ведьма из Блэр" какая-то получается...

Как-то раз, теплым весенним утром, Пух, заметив, что шишки, которые он бросал в Реку с одной стороны мостика, выплывали с другой, придумал игру в Пустяки. Каждый бросал шишку или палочку, а выигрывал тот, чей предмет выплывал первым. Вся компания с увлечением предавалась этому занятию до тех самых пор, пока из-под мостика вместо ожидаемых шишек не выплыл, периодически поворачиваясь вокруг своей оси, ослик Иа-Иа, который, вместо того чтобы играть с остальными, по своему обыкновению стоял на берегу реки и... "Я стоял на берегу реки и размышлял, размышлял, - я надеюсь, кто-нибудь из вас понимает это слово?" - оправдывался он потом. Кончилось, впрочем, все хорошо: после того как Иа был извлечен из воды, он, поворчав немного, пошел играть в Пустяки со всеми вместе. И выигрывал чаще всех.

Пятачок

В отличие от редко встречающихся интеллигентных пухов и мудрых осликов, восторженных пятачков вокруг нас великое множество. Главный из них, как известно, жил под именем Посторонним В. На этой неделе я обнаружил нового Пятачка под именем Марии Киселевой, написавшей в "Новых Известиях" статью "Невинность и скромность во всей наготе". О новых коллекциях итальянских дизайнеров, разумеется. Во первых строках своей статьи Киселева предупреждает: "Писать об этом можно только с междометиями "ах", "ох" и восклицательными знаками". Так и пишет, все по-честному: немыслимые, невесомые, непостижимый, зовущая откровенность, холодная неприступность, сознательная расчетливость... Всю эту красоту я из первых двух предложений надергал, а дальше сразу резюме следует: "Выделять кого-то из модельеров не имеет смысла, поскольку восхитительны все модели во всех вариантах".

Пятачок, между прочим, тоже был к высокой моде неравнодушен: когда он как-то увидел голубые помочи Кристофера Робина, он так разволновался, что его уложили спать на полчаса раньше обычного. Зато он, единственный из всех обитателей Леса, умел четко и адекватно излагать свои мысли на бумаге: "Помогите! Пятачку (это я)". Или так: "Это я, Пятачок, спасите, помогите!" Он, правда, хранил свои рукописи в бутылке, закупоренной пробкой, и не стремился печатать их в газетах. Видимо, у каждого своя дорога...

А действительно хорошую женскую статью желающие могут прочитать в газете "Известия". Написала ее Евгения Пищикова. Называется она "Люблю я Пушкину, но странною любовью..." и посвящена творчеству одноименных (точнее, однофамильных) телеведущих - Оксаны и клона ее Татьяны с первого канала. Я недавно на сайте Марата Гельмана, кажется, читал святочный рассказ Бориса Акунина про то, как к Борис Абрамычу явилась фея-имиджмейкер и пообещала сделать его президентом. Для начала она посоветовала ему изменить облик и предстать на телеэкранах в виде этакого Воланда, чтобы электорат уважал и боялся, женщины - особенно. Олигарх следует совету и достигает некоторых успехов, но в конце рассказа выясняется, что вредная фея заглянула и к Гайдару, снабдив его указанием показаться несчастным маменьким сынком в разбитых очках и со съехавшим набок галстуком, в результате чего Егор Тимурович разбил оппонента в пух и прах. Примерно такая же работа и у Оксаны Пушкиной, только она по женскому полу специализируется, что, по справедливому замечанию Пищиковой, и мужчинам помогает: "Вот пошли Чубайс свою жену к Пушкиной да попроси ее поплакать, посмотрим, какой рейтинг будет на следующий день! Да причем не у Пушкиной, а у Чубайса..." Почитайте, советую, там есть и любопытная классификация всех наших известных телеведущих, и цитаты из "Анны Карениной" хорошо подобраны, а главное, написано так, как только женщина о женщине написать может - в мужском языке все-таки столько яда не вырабатывается... На этом и остановимся. До следующей недели.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Александр Зайцев, Пpогpамма Магадан-3 /04.02/
Пpогpамма Магадан - это Новости Культуpной И Общественной жизни, в основе котоpых - туго натянутая между Москвой и Магаданом нить. А вот вам о культуpной смеpти. Гpуппа "Миссия: Антициклон" pаспалась. Но пусть это будет pеквием, а не жалобная песенка.
Виктор Перельман, Правдивая история китайцев /03.02/
Некоторые считают, что число глав истории превышает число самих китайцев. Другие думают, что число ее глав превосходит число иероглифов. Мы же уверены, что она превосходит все на свете, потому что она превосходна сама по себе!
Глеб Павловский, Ельцин. Свобода. Стальная дверь /31.01/
В 1988 году рынок стальных дверей переживал бум. Поставив себе двери, граждане СССР сочли государство излишним. Возьми себе столько государства, сколько унесешь на себе, - решил Ельцин и сам поступил так же. История перестала существовать.
Александр Зайцев, Пpогpамма Магадан-2 /28.01/
Необходимо pазpушить легенду о пенитенциаpности колымской земли. Никакой Магадан не сpавнится по густоте pепpессивной атмосфеpы с Москвой. Всякий мегаполис pепpессивен, но в московской pепpессивности есть особая нота. Так что чем вам Москва не Магадан? В Магадане хоть есть моpе и белые ночи.
Сергей Кирухин, Дела партийные: немецкие христианские демократы в глухой обороне /27.01/
Мы-то с вами знаем, чем заканчивается долгое всевластие одной партии. Гельмут Коль признал, что партия получила от торговца оружием К.Шрайбера сумму в 1 млн. марок. Как бы ни кончилась эта афера, уже сейчас ясно, что ничего хорошего она немецкому обществу не принесла.
предыдущая в начало следующая
Евгений Сно
Евгений
СНО
snow@russ.ru

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100