Русский Журнал / Вне рубрик /
www.russ.ru/ist_sovr/20000310_jarho.html

Кто куда, а я - в Cорбонну
Алла Ярхо

Дата публикации:  10 Марта 2000

Почему-то к тексту, кстати-некстати, вспоминается тыняновский Кюхля. Пронзительный образ незадавшейся жизни. Во время предсмертной болезни перед ним проходит все лучшее, что у него было - он видит во сне Грибоедова, в забытьи говорит с Пушкиным, вспоминает возлюбленную. "Он лежал прямой со вздернутой седой бородой, острым носом, поднятым кверху, и закатившимися глазами". Все наши "образовательные" разговоры напоминают роман про забубенную жизнь, растраченную впустую. "Глобальная реформа", растянувшаяся на десятилетия. "Национальная доктрина". Теперь двенадцатилетка. В последнем сне перед смертью будет что вспомнить. Совершенно, к слову сказать, русская, совершенно достоевская больная тема. Может быть, в силу своей остроты, нерешаемости, абсолютной невписанности в реальную систему, она охотно впускает "позитивные" иносюжеты. Французские, например. Тем более что чужие образовательные практики становятся для нас теперь более-менее прозрачны. К тому же наши соотечественники - волею судьбы или стечением обстоятельств - порой очень ценные наблюдатели: свидетельствуют, находясь и здесь и там одновременно.

От редакции

О французской системе образования

Французы, как и жители любой другой страны, имеют много претензий к своей системе образования. Она кажется им слишком трудной, не дающей равных шансов всем детям, оторванной от жизни. В какой-то мере все эти упреки справедливы, но именно эти стороны кажутся мне привлекательными. Конечно, этот тип образования хорош для тех, кто ценит образование ради образования. Равных шансов, как мы знаем, не существует никогда и нигде, а привязанность образования к жизни, как, например, в США, на мой взгляд, дала чудовищный результат. Это неизбежная цена, которую образование платит демократии, и остается только удивляться, что в стране, столь приверженной демократии, какой является Франция, элитарное по сути образование сохранилось столь долго и на столь высоком уровне. Правда, сейчас делается все возможное, чтобы эту систему разрушить, но она, к счастью, довольно консервативна и слишком укоренена в самых разнообразных структурах, не последнее место в ней занимает способ получения учителями постоянного места в школе (об этом ниже), так что какое-то время она еще посуществует.

Французская система образования - вещь настолько сложная и не похожая на другие, что сами французы, приехав в другую страну, тотчас начинают о ней рассказывать. У них уже был случай убедиться на собственном опыте, что понять ее неподготовленному человеку очень трудно, и отчасти этой сложностью они и гордятся. Нынешняя система образования сформировалась в начале века, и хотя за те восемь лет, что мы живем во Франции, она беспрестанно подвергается реформам, ее основные принципы за это время практически не изменились.

В 80-х годах прошлого века крупный политик Жюль Ферри выступил за отделение школы от церкви, бесплатное и общедоступное начальное образование и публичное среднее образование для девочек. Его идеи были встречены с энтузиазмом. Молодые преподаватели (в тот момент исключительно престижная профессия) уезжали в маленькие сельские школы по всей стране, чтобы поднять общий уровень образования и сделать его доступным для всех. Именно с тех пор французская общественность очень гордится отделением школы от церкви и считает это одним из основополагающих принципов образования. Для тех родителей, кто хочет, чтобы ребенка учили еще и закону божьему, существуют частные школы. Обучение в них платное, но достаточно дешевое, чтобы не становиться социальным водоразделом. Фактически, семья небогатого среднего класса может позволить себе отдать ребенка в частную школу, но, скажем, в университетско-преподавательской среде государственные школы традиционно считаются лучшими. Дело в том, что в частных школах часто завышают оценки, что вполне естественно при желании не растерять учеников. Правда, в частных школах классы меньше и, следовательно, больше внимания уделяется каждому ребенку, поэтому туда нередко отдают и так называемых детей "с проблемами". Крупные частные школы находятся на контракте с государством, что означает, что они берут преподавателей по тем же критериям, что и государственные школы. Например, иностранцы во Франции не имеют права преподавать в средней школе - это относится также и к частным школам.

Общее впечатление от школьной системы - высокий уровень учителей, практически однородно высокий уровень преподавания повсюду, прекрасные учебники, исключительно серьезное отношение учителей к своей работе, уважение к детям и непривычно серьезное отношение большинства детей к учебе.

Дети идут в школу с трех лет - и называется это заведение именно не детский сад, а материнская школа (ecole maternelle). Как и детский сад в России, этот этап не является обязательным, но практически нет родителей, которые не отводили бы ребенка в школу в три года. Помню обложку иллюстрированного журнала c фотографией Ива Монтана, ведущего своего единственного позднего сына в школу - тому исполнилось как раз три года. С точки зрения родителей, это необходимый этап социализации, который не рекомендуется пропускать. Конечно, детей этого возраста никаким специальным премудростям не учат: они рисуют, играют, поют, танцуют - словом, делают все, что делали дети в наших детских садах. Правда, группы здесь существенно меньше, дети болеют не так часто, а воспитатели действительно любят детей.

Начальная школа начинается в шесть лет и включает пять классов. В самом младшем классе еще царит нешкольная атмосфера: в конце школьного дня учитель обязательно читает детям сказку, малыши порой называют учительницу на "ты", но постепенно школа все больше становится школой. Поскольку наши дети в нее не ходили, я не очень хорошо ее себе представляю. По рассказам других родителей, она не отличается от нашей начальной школы. Один и тот же учитель преподает все предметы, детей учат читать, писать и считать - вот вроде бы и все.

Примерно в десять-одиннадцать лет дети переходят в колледж. Здесь нужно сказать несколько слов о "второгодничестве" и "перепрыгивании через класс". Первый термин совсем не имеет во Франции того зловещего смысла, какой он имел в России. На моей памяти, второгодниками были всегда отпетые хулиганы, по два-три года торчавшие в одном классе, постепенно становившиеся половозрелыми дядями с пробивающимися усами и бородой и с интересами и поведением, не имевшими никакого отношения к школе и школьному распорядку. Конечно, и в России бывали случаи, когда ученик пропускал много уроков по болезни и был вынужден оставаться на второй год, но таких даже и язык не поворачивался назвать второгодниками, Во Франции "повторяют год" (redoublent) гораздо больше учеников, это ни в коем случае не ЧП. Просто ученик не справился с программой, и ему дается повторный шанс. Иногда, в менее очевидных случаях, педсовет (куда, кстати, обязательно входят по два представителя учеников от каждого класса, имеющие право голоса; их роль, в частности, состоит в том, чтобы довести до сведения учителей трудности и проблемы учеников - например, в семье произошел развод, но об этом знают не все учителя, делегат класса может и даже должен сказать об этом на педсовете) оставляет это решение на усмотрение самого учащегося, и уже он и его родители решают, оставаться ли ему в том же классе или рискнуть и перейти в следующий. В университете случается даже, что студент все экзамены сдал, хотя и не блестяще, и вполне имеет право перейти на следующую ступень, однако по собственному желанию решает остаться на предыдущей, чтобы "закрепить полученные знания".

"Перепрыгивание через класс" - совсем не редкость в начальной школе; если учителя видят, что ребенок свободно читает, хорошо пишет, что у него нет проблем с арифметикой, ему предлагают, чтобы он не скучал на занятиях, перейти в следующий класс. (По этим причинам ученики одного класса часто имеют до двух лет разницы в возрасте.) Но чем старше класс, тем менее поощряются такие прыжки, и не зря. Нашей дочери сами учителя предложили "перепрыгнуть" из последнего класса колледжа во второй класс лицея. Поскольку это предложение исходило от директора колледжа, мы совершенно не предполагали, какой сыр-бор из этого получится. Сначала ее на этих условиях отказался брать директор лицея, куда она должна была идти. А когда мы стали настаивать, нас всей семьей пригласил к себе высокопоставленный чиновник "РОНО" (здесь это называется Академия) и долго отговаривал от этого решения. Мы его послушались и были потом очень рады (а попутно подружились с его семьей, которая не раз давала нам хорошие советы). Дело в том, что трудность предметов в лицее резко возрастает при переходе в каждый следующий класс (их всего три) и ученик, не прошедший довольно обязательного этапа обучения "риторике" (об этом позже), рискует сильно отстать от других.

Прежде чем перейти к колледжу следует упомянуть о некоторых деталях, без которых что-то может остаться непонятным. Многие уже знают, должно быть, что во Франции классы нумеруются "наоборот", т.е. самый младший класс колледжа шестой, затем идет пятый, предпоследний класс лицея - первый, последний так и называется "последним" (terminale). Когда-то самый младший класс начальной школы был двенадцатым, но сейчас в начальной школе классы нумеруются по-другому. Отметки ставятся с 0 до 20. Имея 10, вы считаетесь успевающим, 14 - уже очень хорошая отметка, "отличники" получают от 15 и выше. Вплоть до лицея получить 18-20 вполне возможно, но в лицее и в университете 18 и 19 ставятся в исключительных случаях, 20 раньше не ставилось практически никогда, так как считалось, что на 20 знает только Господь Бог. Когда я поставила своей русской ученице 20 за русский разговорный язык, то завкафедрой высказала свое недоумение: "Так не делают". В последнее время нравы смягчились, и наш сын получал 20 неоднократно, но, с другой стороны, получал он этот балл по математике, а математика - наука точная: либо решил и доказал, либо не решил и не доказал. По французскому и по философии - это недостижимый идеал.

Итак, колледж. Здесь дети учатся четыре года (с шестого класса по третий). Как и в российской школе, появляются биология, физика, химия и т.д. Что непохоже: история и география - это предметы, которые ведет один и тот же учитель, самостоятельно решая, какие уроки и в каком порядке посвятить каждой из дисциплин. То же самое происходит с физикой и химией. На первый взгляд это кажется странным, но потом понимаешь логику такого решения. Если учесть еще, что учителя во Франции очень высокого уровня, это оказывается тем более преимуществом, ведь в наше время взаимопроникновение этих предметов действительно очень велико, и человек, хорошо ориентирующийся в обоих, явно может взаимно обогатить их преподавание.

Устных опросов практически не существует, кроме как на уроках иностранного языка. Уроки, скорее, напоминают лекции, причем занятия ведутся не только по учебникам (прекрасно составленным и изданным, с большим количеством документов и фотографий), но учитель, как правило, дает много дополнительного материала. По этой причине нормальные ученики стараются не пропускать занятия, так как потом наверстывать этот дополнительный материал себе дороже. Поэтому нередко видишь, например, ученика со сломанной ногой, бодро ковыляющего на костылях по школьному двору - он не может позволить себе роскошь пропустить месяц занятий, и поскольку машины есть практически в каждой семье, подвезти его к школе не составляет большого труда. Зато вместо устных опросов много письменных контрольных. Во Франции вообще на всех уровнях образования письменным экзаменам доверяют несравненно больше, чем устным. Последние чаще всего назначаются в том случае, когда результат письменного экзамена не дает возможности поставить удовлетворительную оценку. Тогда, чтобы избежать заведомой случайности, с учеником или студентом встречаются лично, чтобы окончательно выяснить его уровень знаний.

После окончания колледжа ученики проходят серию экзаменов по четырем предметам (все, конечно, письменные): по французскому, математике, истории-географии. Фактически, для тех, кто учился хорошо, эти экзамены - просто формальность: в конце года нужно набрать определенное количество баллов, которые зарабатываются в течение всего учебного года, и если их достаточно, экзамены могут быть сданы как угодно плохо, лишь бы добрать несколько недостающих баллов. Но для слабых учеников эти экзамены часто бывают непреодолимым препятствием, и именно в этот момент решается, пойдет ли ученик в лицей (старшие классы школы) или в так называемый технический лицей - что-то вроде нашего техникума. Технический лицей дает не только аттестат зрелости, но и профессию, а уровень требований по общеобразовательным предметам ниже, чем в обычном лицее, но, как и в нашей системе, этот факт вслух подчеркивать не любят. Совсем слабые ученики могут на этом этапе просто уйти из школы и пойти куда-то "учеником" - осваивать конкретную специальность повара, парикмахера или водопроводчика.

Я уже говорила об очень характерной черте французской системы образования: резком возрастании трудности обучения при переходе в следующий класс. Особенно это становится заметно при переходе из колледжа в лицей и в каждом следующем классе лицея. Случается, что лучшие ученики колледжа вдруг в первый лицейский год оказываются среди худших. В первый год обучения в лицее (второй класс) еще не происходит специализации, все учат один и тот же набор предметов, но уже в конце второго класса каждый должен выбрать, пойдет ли он в научный, гуманитарный или экономический класс. Сейчас наиболее престижной считается научная специализация, но теперешнее поколение пенсионеров еще помнит эпоху, когда наиболее престижным было специализироваться в гуманитарных дисциплинах, с обучением латыни и древнегреческому. (Правда, для тех, кто выбирает гуманитарную специализацию не потому, что боится математики, а потому, что хочет получить высшее образование в этой области, латынь негласно является обязательным предметом, а древнегреческий - желательным.) Сегодня место двух древних языков заняла математика, и давление ее престижа настолько сильно, что хорошие ученики часто просто обязаны идти в научный класс. Сын наших знакомых, блестящий ученик, вот таким образом выбрал математику, получил прекрасный аттестат, поступил в самое престижное высшее учебное заведение и, только проучившись там три года, задал наконец себе вопрос - а действительно ли он хочет заниматься математикой? В результате он круто сменил профиль и переквалифицировался в философа (их требуется довольно много, так как в последнем классе лицея философия - один из профилирующих предметов, по которому есть экзамен на аттестат зрелости). Впрочем, дело не только в давлении престижа: получив научный аттестат зрелости, вы можете поступить в университет на любое научное или гуманитарное отделение, если же аттестат был по гуманитарным предметам, научные факультеты для вас закрыты. Поэтому требуется немалое мужество, чтобы, будучи хорошим учеником, выбрать гуманитарное направление.

Нам эти нюансы пришлось угадывать, так как есть немало вещей, которые, что называется, носятся в воздухе, но не говорятся вслух, не потому что не принято, а потому что и так все это знают. Например, хороший ученик не будет в качестве первого и даже второго иностранного языка брать испанский. (Изучение двух иностранных языков во Франции обязательно). Английский, впрочем, выбирают практически все, это веяние времени, а вот вторым языком негласно рекомендуется взять немецкий или даже русский - чтобы это был язык "со склонениями". Во Франции образование устроено так, чтобы максимально поощрить "работяг" и по возможности свести на нет влияние одаренности. Именно здесь "язык со склонениями" (а раньше латынь) играет роль лакмусовой бумажки: мало просто понять, схватить налету - изволь посидеть и выучить. Например, экзамены по третьему (необязательному) иностранному языку, устроены таким образом, что вы получаете один из текстов, которые проходили в году вместе с учителем. Конечно, те, кто владеет языком помимо школы, все равно имеют большие преимущества, но и те, кто просто добросовестно вызубрил, тоже имеют шанс получить хорошую отметку. Тем не менее, и в таком подходе есть свои минусы. Поскольку известно, что главное - это работа и усидчивость, многие не слишком способные ученики проводят много времени, якобы делая работу - то есть переписывают, систематизируют, классифицируют, вместо того чтобы постараться понять то, чего они не поняли. В итоге у них создается впечатление, что они "хорошо поработали", и они недоумевают, почему же в результате получили плохую отметку.

Еще одна черта, поражающая воображение выходца из России, - это упорно прививаемое и привитое-таки умение и привычка красиво оформлять работу, даже конспект лекции. У каждого французского учащегося, будь то студент или школьник, в портфеле всегда имеется пенал (поместительный мешочек), битком набитый шариковыми ручками и фломастерами разных цветов. Там обязательно лежит и чернильная ручка, и специальная ручка для стирания чернил, на другом конце которой имеется перо, чтобы писать поверх стертых чернил, и ластик, и линейка. Стоит преподавателю написать на доске тему занятия, как тут же весь класс (а еще эффектнее - весь амфитеатр), как по команде, достает красные ручки и линейки и аккуратно подчеркивает заголовок, записанный в тетради.

Особым умением, которому детей обучают уже начиная лет с двенадцати, является умение писать... Мы бы сказали - сочинение, но во Франции, имеется три типа письменных работ, строго различающихся по плану и содержанию, это ученикам окончательно объясняют в лицее. Они называются "резюме", "объяснение текста" и "диссертация". Именно это умение я выше назвала риторикой, потому что правила написания каждой из этих работ чрезвычайно строгие и определенные, и если вы их нарушите, никакой пощады не будет, сколько бы умных мыслей вы ни высказали и какое бы знание материала ни продемонстрировали. Вообще, в стране, где каждый может высказать свое мнение, это умение не считается самоценным. В письменных работах преподавателей, скорее, интересует, как вы усвоили точку зрения Канта или Спинозы, а не что лично вы можете сказать по тому же поводу.

"Резюме" считается самым легким "жанром", который выбирают ученики, не склонные к литературному творчеству. Это нечто вроде нашего изложения, но при этом стоит посмотреть, какие тексты предлагается отрезюмировать. Учащимся дают отрывок длиной примерно в страницу из серьезной статьи в журнале. Тема может быть какой угодно: "Боязнь физического контакта", "Пресса как бесполезный институт в обществе", "Кто такие современные искатели приключений". Уровень сложности изложения бывает очень высоким, и для того чтобы текст понять, приходится приложить значительные усилия.

"Объяснение текста" предполагает чисто формальный, литературоведческий подход. В предложенном отрывке из произведений Гюго, Пруста, Стендаля нужно выделить несколько "направлений чтения" и прокомментировать каждое из них, например, показать, как автор пользуется метафорами, как он использует цветовые термины, какое место в отрывке занимают аллитерации и ритм и т.д. Как видите, ничего общего с нашим "анализом по образам".

В "Диссертации" должно обязательно быть вступление и заключение и как минимум две (лучше - три) части, тезис и антитезис той мысли, которую вы развиваете в тексте, причем по объему вступление и заключение каждое не должны превышать примерно 1/5 текста. Особое преступление - написать не по теме, то есть не понять формулировки темы, которая порой бывает исключительно замысловатой. Так, коллега моего мужа, прекрасный математик, всегда блестяще учившийся в школе, получил в свое время на экзамене по философии на аттестат зрелости тему, сформулированную цитатой из Сент-Экзюпери: "Быть человеком - значит, быть ответственным". А он, бедный, понял ее совершенно превратно и написал сочинение на тему: "Быть человеком - значит, брать на себя ответственность (не уклоняться от ответственности)". Поставили ему 2 из 20, и если бы у него не было очень высоких отметок по другим предметам, пожалуй, и не получил бы аттестата. Вот еще несколько примеров тем по философии и французскому: "Способствует ли труд объединению или разъединению людей?", "Успеет ли человечество избежать нивелировки культур?", "Человек осознает себя в своих страстях или в умении управлять ими?". Тема может быть выражена и цитатой - в нашем примере, из Монтеня: "Я предпочел бы, чтобы меня меньше превозносили, но лучше знали".

Разговор о темах естественным образом подвел нас к аттестату зрелости. Экзамены на аттестат зрелости - исключительно волнующее событие как для учеников, так и для родителей. Сейчас во Франции его получает около 80% учащихся. Эта цифра из года в год растет, но не за счет лучшей подготовки, а за счет снижения уровня требований (по крайней мере, так считают учителя). Письменные экзамены проводятся одновременно по всей стране. Всего письменных экзаменов восемь, каждый по три-четыре часа, и они проходят в течение четырех-пяти дней, то есть ученики практически каждый день сдают два письменных экзамена. Непосредственно перед экзаменами ученикам дают не больше недели на подготовку, но понятно, что всерьез за это время с нуля не подготовишься, - все, что вы должны знать, вы должны были выучить в течение года. Устные экзамены проводятся по второму и третьему иностранному языку, причем третий язык - это уже необязательный экзамен, его сдают те, кто хочет получить лишние баллы. К таким же факультативным экзаменам относятся, например, музыка и изобразительное искусство.

В зависимости от выбранного направления (научного, гуманитарного и т.д.) набор предметов, во-первых, различается, а во-вторых, один и тот же предмет имеет разные коэффициенты. Например, если для научного направления биология имеет коэффициент 4 (т.е. отметка умножается на 4), то гуманитарии ее вообще не сдают, а отметка за сочинение по философии для математиков и гуманитариев имеет разные коэффициенты (правда, и темы им предлагают разные). Все письменные работы анонимны и проверяются учителями из других школ и даже иногда из другого города. После того как все экзамены сданы, в том лицее, где были организованы экзамены, собирается комиссия всех проверявших работы, обязательно под председательством университетского преподавателя (это здесь такая же повинность, как поездка на овощную базу), и принимается окончательное решение лично о каждом ученике. Вот тут смотрят, как он учился в году, и иногда (редко!) проверявший работу учитель соглашается слегка увеличить балл - но в принципе это дело его доброй воли. Бывали случаи, когда среди проверяющих оказывался какой-нибудь беспощадный тип, систематически снижавший оценки на несколько баллов. Никакой управы на него нет; единственное - что на будущий год его, скорее всего, не пригласят в проверяльщики, но в этом году он уже вполне мог реально испортить жизнь многим ученикам. Если после всех сложных подсчетов оказывается, что вы набрали средний балл не ниже 10, вы получаете аттестат и имеете право без экзаменов записаться в университет. Если же ваш средний балл между 8 и 10, вас вызывают на устный экзамен, чаще всего на следующий же день. При среднем балле выше 12 ученик получает так называемый "mention" (похвальный отзыв) - "довольно хорошо", при балле выше14 - "хорошо" и при балле выше 16 - "отлично". Последний - это что-то вроде нашей золотой медали, но, по-моему, заслужить его значительно труднее, хотя бы потому, что любой блат совершенно исключен. Во всяком случае, таких учеников очень немного. Если ваш ребенок получил его, ореол славы будет сопровождать вас повсюду и все знакомые тут же будут в курсе, потому что все результаты по всей стране публикуются в газетах.

Неполучение аттестата зрелости - очень тяжелый момент. При теперешнем найме на работу даже продавцом в магазине, не говоря уже о работе в полиции и на почте, требуется как минимум диплом трех курсов университета, так что отсутствие аттестата зрелости ставит вас в неконкурентные условия. Повторно сдавать можно не больше трех раз и только раз в год, поэтому выпускник школы без аттестата сразу чувствует себя отброшенным назад.

Все получившие аттестат зрелости автоматически безо всяких экзаменов получают право записаться в университет, при этом преимущество в первую очередь предоставляется выпускникам данной Академии (т.е. географического района). Именно в этот момент французская система образования дает выплеск, не существующий более нигде. Практически все наши московские знакомые, узнав, что сын окончил школу, почтительно спрашивали: "Он, конечно, будет учиться в Сорбонне?" Все помнят, что Сорбонна - это очень хорошо. И действительно, Сорбонна - это хорошо, но это всего лишь университет. А кроме университетов во Франции существует еще один, куда более престижный уровень - так называемые Большие Школы (Grandes Ecoles), куда поступают исключительно по конкурсу и которые впоследствии дают своим выпускникам огромные преимущества при устройстве на работу. Однако никто в эти школы не поступает сразу после аттестата. Чтобы обеспечить себе шанс пройти туда по конкурсу, ученик должен поступить в так называемый подготовительный класс (classe preparatoire). Они существуют при крупных лицеях (скажем, в "Большом Бордо" с пригородами двенадцать лицеев, а подготовительных классов всего три), и до позапрошлого года их ученики считались еще школьниками - два года назад они получили студенческий статус, что вполне логично, потому что общепризнанно, что первые два года в подготовительном классе дают лучшее образование, чем первые два курса университета. Более того, ученики этих классов, не прошедшие по конкурсу, почти автоматически поступают на третий курс университета и становятся там лучшими студентами. Тем самым они не теряют времени, поэтому часто даже те ученики, которые и не собираются участвовать в конкурсе в Большие Школы, предпочитают первые два года отучиться в подготовительном классе. Туда принимают "по досье" (т.е. по личному делу) - смотрят, как вы учились в последних двух классах школы, и отбирают лучших. Существует даже мнение, что именно отбор делает обучение в этих классах столь эффективным, так как создает соревновательную атмосферу. Однако общее мнение об атмосфере в подготовительных классах оставляет желать лучшего. Поскольку наш сын собирался поступать в самый известный такой класс в Париже при лицее Людовика Великого (лицей, основанный иезуитами, существует с XVI века, и учились там, например, Сирано де Бержерак, Вольтер, Дидро, Мольер, маркиз де Сад, Галуа, Гюго, Анри и Раймон Пуанкаре, Бодлер, Дега, Делакруа, Сартр, Жорж Помпиду, Жискар д'Эстен и теперешний президент Франции Ширак), многие старались нас отговорить, пугая невыносимым стрессом и непосильной работой. К счастью, для нашего сына все прошло хорошо, что отчасти объяснялось его уровнем, а отчасти мирным характером, но, к сожалению, большая доля правды в запугиваниях была. Весь процесс обучения в подготовительных классах направлен на то, чтобы обеспечить хорошую подготовку к конкурсу. Учеников буквально набивают теоретическими знаниями (на манер откармливания гусей перед Рождеством), которые они не в силах переварить. Как правило, это бывшие лучшие ученики, привыкшие к своим успехам. Попав в неожиданно непосильную и довольно-таки безжалостную (часто в этом бывают повинны учителя) обстановку, они часто падают духом и настолько драматически переживают свой новый статус (да учтите еще, что они боятся обмануть ожидания своей семьи и потерять ореол блестящего ученика, сопутствовавший им всю жизнь), что бывают даже случаи самоубийства. Иногда учителя сами настраивают учеников друг против друга, говоря им, например, что их злейшие враги (читай - конкуренты) сидят за соседними партами. Лично мне все этой кажется какой-то аберрацией, ничем не объяснимой и ни для чего не нужной, но, видимо, так поддерживается соревновательный дух. Есть ли другое объяснение - я не знаю, но здесь, как и в некоторых других вещах, во французах поражает удивительная смесь истинной демократичности и вслух порицаемой элитарности, культивируемого уважения ко всем вплоть до бомжей и снобизма.

Собственно, говорить я могу только об университетско-преподавательской среде, которая и в России, и здесь является моей референтной группой. Скажем, что поражает меня среди местной интеллигенции, это даже не равнодушие к тому, в какую школу отдают ребенка, а сознательная установка: ребенок должен учиться в ближайшей школе - нечего выбирать ему компанию. Для справедливости следует сказать, что это относится только к начальной школе, лицей уже, как правило, выбирают, но тоже далеко не все. Правда, и школы здесь хорошие, да и понятие интеллигенции, в общем-то, покрывается понятием среднего класса. Скажем, напротив нас живет водитель бетономешалки, из его дома по вечерам слышны трансляции опер и симфонических концертов. На радио по каналу классической музыки передают рекламу, интересную в первую очередь бизнесменам. Дочь наших знакомых - учительницы подготовительного класса и инспектора Академии - пошла работать в полицию. То есть как бы отсутствует существовавшее в России резкое разделение между профессиями и представление о том, что именно интеллигенция должна интересоваться "литературой и искусствами". (По-видимому из-за этого в московской консерватории мы всегда встречали множество знакомых, а в Бордо, который более чем в десять раз меньше Москвы, не встречаем их на концертах никогда.) Я ни разу не замечала у преподавателей снисходительного отношения к людям другим профессий - ремесленникам, коммерсантам, строителям; как бы каждый делает свое дело, а оно у всех, естественно, разное. Это о демократичности. А если приводить примеры элитарности и снобизма, то вот хотя бы поведение некоторых учителей в подготовительных классах, буквально смешивающих с грязью менее способных учеников. Или же необычайный пиетет, всю жизнь сопутствующий выпускникам престижных школ. Или общеизвестное невероятное почтение к потомкам аристократов.

Когда два подготовительных класса позади (в последнем разрешается оставаться на второй год, и многие, не сдавшие конкурса в первый год, этим пользуются), начинается самый решающий этап, к которому, собственно, и готовили учеников два, а то и три года, - конкурсы. Чтобы обеспечить себе более высокий шанс на удачу, практически все записываются сразу на несколько конкурсов. Это означает, что примерно в течение месяца, а то и больше, они будут проходить тяжелейшие письменные экзамены либо каждый день, либо даже два раза в день. (Пример - для поступления в Политехническую школу в течение трех недель надо сдать восемь письменных и восемь устных экзаменов, а также пять экзаменов по физкультуре.) Причем на этот раз экзамен может длиться и шесть часов. При этом ничуть не скрывается, что это также и экзамены на физическую и психологическую выносливость. Ведь самые престижные Большие Школы готовят политическую и технологическую элиту страны, и их выпускники наверняка будут занимать посты, требующие у них как раз выносливости, умения собираться и решать нестандартные задачи. Ну, а уж если вы поступили, считайте, что ваше будущее обеспечено. Все студенты Нормальной и Политехнической школ сразу же начинают получать зарплату, т.е. становятся государственными служащими, им идет рабочий стаж. За выпускниками таких школ охотятся крупные компании и банки, и вообще они имеют несравненно более высокий шанс при устройстве на работу. В течение всей жизни, вплоть до некролога, выпускников Нормальной школы будет сопровождать титул "бывших нормальенов".

А теперь посмотрим, как устроено университетское образование. Здесь самое трудное для нашего восприятия - его невероятная разветвленность. Оно делится на несколько ступеней, после каждой из которых вы можете получить соответствующий диплом: первый - после двух первых курсов (сейчас уже почти нет студентов, добровольно прекращающих учебу на этом этапе, так как этот диплом практически не котируется, но отсев по неуспеваемости очень значительный - на русском отделении к третьему курсу из пятнадцати студентов могут остаться двое; на информатике отсев составляет около 30%). Следующий диплом выдают еще через год, после трех лет обучения в университете, и на этом этапе часть успевающих студентов уходит из университета, чтобы продолжить учебу в какой-нибудь специализированной школе. Это может быть, опять-таки инженерная школа или же, скажем, училище, готовящее преподавателей для начальной школы и т.д. Если же вы добрались до диплома после четвертого курса, то снова остается возможность либо уйти в другую Школу, либо уже продолжать учебу и на пятом курсе. Причем эти курсы тоже разные - одни прямо готовят к будущей работе, другие дают право поступить в аспирантуру. Последние входят в так называемый "третий цикл" и имеются далеко не во всех университетах.

В заключение я хочу сказать несколько слов о том, какой отбор проходят те, кто решил стать школьным учителем, потому что, на мой взгляд, именно в этом и кроется основная причина столь высокого уровня образования во Франции. Правда, все нижеследующее относится только к желающим получить в школе постоянное место. Для этого тоже нужно пройти конкурс, на этот раз в общенациональном масштабе. Такие конкурсы существуют двух уровней: для учителей колледжа и для учителей лицея. Подготовка к ним занимает примерно год напряженнейшей работы. Программа объявляется в начале года. Вот пример программы для учителей колледжа по русскому языку на этот год: "Бесы" Достоевского, "Двенадцать стульев" и поэзия Есенина. Программа для учителей лицея, естественно, еще труднее. Тексты для комментирования им норовят давать такие, что, и имея русский родным языком, не всегда их хорошо понимаешь. Это может быть Ремизов или Платонов, или "Слово о законе и благодати" митрополита Иллариона.

Прошедшие письменные экзамены допускаются к устным, и даже если они их не сдадут, они все равно получают довольно почетный титул "допущенных" (admissible). Если и в следующий раз для них все кончится на этом титуле, его двойное присвоение в дальнейшем дает право на увеличение зарплаты. Тем самым гигантская работа по подготовке к конкурсу не пропадает совсем. Успешно пройдя этот конкурс, вы получаете постоянное место на всю жизнь, бОльшую зарплату, меньшую нагрузку и право преподавать на младших курсах университета, но при этом едете "по распределению", куда пошлют. Правда, я ни разу ни от кого не слышала нареканий на такой порядок вещей. Если московские и большинство иногородних студентов после распределения стремились остаться в Москве, совсем не все французы хотят жить в Париже - по их мнению, жизнь там слишком дорогая и суматошная (что правда, но привлекательности Парижа, на мой взгляд, не снижает). Сам же факт получения постоянного места и дальнейшей стабильной жизни настолько драгоценен, что никому не придет в голову жаловаться на это. Так, недовольство моего мужа, вынужденного после аспирантуры мехмата уехать по распределению в Саранский университет, у французов понимания не вызвало: сразу после аспирантуры место в университете! Кто же на это жалуется? С другой стороны, они не могли, конечно, знать, что Саранск - это не Бордо и даже не Безансон.

На этом рассказ о системе образования во Франции в первом приближении можно было бы закончить. Конечно, я написала далеко не обо всем, но надеюсь, что мне удалось дать представление о его основных достоинствах и недостатках.