Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Новости | Путешествия | Сумерки просвещения | Другие языки | экс-Пресс
/ Вне рубрик / < Вы здесь
Внутриполитическая холодная война
Дата публикации:  7 Июля 2000

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Как известно, после смерти Сталина политические конфликты между партийными руководителями в СССР разрешались мирным путем. В этой статье на конкретном примере мы покажем, как устанавливалась эта система.

5 октября 1952 года на XIX съезде ВКП(б) с отчетным докладом ЦК выступал Г.М.Маленков - в то время наиболее вероятный преемник Сталина.

После рассуждений о пятилетке, международном положении и прочих партийно-хозяйственных делах автор перешел к вопросу "о реалистическом искусстве и проблеме типического в литературе и искусстве"1.

"В своих произведениях, - говорил Маленков, - наши писатели и художники должны бичевать пороки, недостатки, болезненные явления, имеющие распространение в обществе, раскрывать в положительных художественных образах людей нового типа во всем великолепии их человеческого достоинства и тем самым способствовать воспитанию в людях нашего общества характеров, навыков, привычек, свободных от язв и пороков, порожденных капитализмом. Между тем, в нашей советской беллетристике, драматургии, так же как в кинематографии, до сих пор отсутствуют такие виды художественных произведений, как сатира. Неправильно было бы думать, что наша советская действительность не дает материала для сатиры. Нам нужны советские гоголи и щедрины, которые огнем сатиры выжигали бы из жизни все отрицательное, прогнившее, омертвевшее, все то, что тормозит движение вперед"2.

А вот что несколько ранее говорил другой партийный руководитель и идеолог:

"...Зощенко привык глумиться над советским бытом, советскими порядками, советскими людьми, прикрывая это глумление маской пустопорожней развлекательности и никчемной юмористики"3; "Изображение жизни советских людей нарочито уродливое, карикатурное и пошлое"4.

Это выдержка из доклада Жданова 1946 года, ставшего основой для постановления ЦК ВКП(б) "О журналах "Звезда" и "Ленинград", призывавшего советских писателей "воспитать новое поколение бодрым...". "Только подонки литературы могут создавать подобные "произведения", и только люди слепые и аполитичные могут давать им ход"5, - утверждал партийный идеолог, обращаясь к Зощенко. У Маленкова же сатира как особая форма художественной действительности, можно сказать, занимает центральное место. В связи с этим, советская литература, по его мнению, предполагает особое понимание типического в реализме.

По соображениям, которые в полной мере станут ясны читателю позднее, мы приведем высказывание о типическом полностью:

"Наши художники, литераторы, работники искусства в своей творческой работе по созданию художественных образов должны постоянно помнить, что типично не только то, что наиболее часто встречается, но то, что с наибольшей полнотой и заостренностью выражает сущность данной социальной силы. В марксистско-ленинском понимании типическое отнюдь не означает какое-то статистическое среднее. Типичность соответствует сущности данного социально-исторического явления, а не просто является наиболее распространенным часто повторяющимся обыденным. Сознательное преувеличение, заострение образа не исключает типичности, а полнее раскрывает и подчеркивает ее. Типическое есть основная сфера проявления партийности в реалистическом искусстве. Проблема типичности есть всегда проблема политическая"6.

Данное определение типического характерно именно для сатиры. Сатира предполагает понимание типического через призму заострения индивидуальных черт (гоголевская традиция). Однако, индивидуальное в сатире имеет значение не само по себе, а как наиболее заостренное проявление социального явления7. Таким образом, в устах Маленкова сатира и художественная литература звучат как синонимы.

Следовательно, стратегия "выжигания зла" как способ интеграции советского общества в докладе Маленкова одерживает верх над бодряческими реляциями о многочисленных победах. И здесь уже дискуссия, выходя уже за рамки "чистого" литературоведения, становится дискуссией идеологической. Тем не менее, политики используют идеологию в целях чисто практических. Не идет ли здесь речь лишь о попытке косвенно скомпрометировать бывшего противника, называвшего сатирические произведения "гнилыми, пустыми, безыдейными и пошлыми"8? Однако подобные коррективы могли быть внесены только с одобрения ЦК и лично Сталина, а значит, сказанное Маленковым не было его персональным выпадом против Жданова. Чтобы удостовериться в этом, мы обратились к материалам по подготовке XIX съезда ВКП(б)9. Среди различных вариантов доклада в архиве сохранился и тот, который подвергся редакционной правке Сталина. Оказалось, что вождь вычеркнул полторы страницы текста с рассуждениями об основных принципах реализма, в том числе и о понятии типического. Может, Сталин вычеркнул то, что представлялось ему несущественным? Однако такое "несущественное" в докладе встречается часто, и Сталин пропускает это без какой-либо правки10.

Значит, Сталин имел более серьезные основания вычеркнуть именно этот текст. Тот факт, что окончательная редакция доклада не учитывает этой правки, несколько не соответствует нашим представлениям о влиянии вождя. Видимо, Маленков в 1952 году чувствовал себя достаточно уверенно для такого поступка, и 5 октября 1952 года доклад ЦК был прочитан на заседании съезда.

* * *

13 января 1953 года на имя т. Сталина поступает письмо члена парторганизации Литературного института имени Горького Н.Бондаревой. Автор информирует Сталина о том, что определение типического в докладе совпадает с формулировками статьи "Реализм" Д.Мирского в 9-м томе Литературной энциклопедии11. "Д.Мирский, - сообщает Н.Бондарева, - бывший белоэмигрант, разоблачен и репрессирован как враг народа и шпион"12. Однако это не все, в чем обвиняется Маленков. Первое впечатление, которое складывается по прочтении письма, то, что автор знает о вычеркнутом из доклада тексте. Приведем отрывок из письма:

"Скажу прямо: мною как и многими другими гораздо более эрудированными товарищами, литературоведами и критиками чеканные формулировки о типическом да еще поставленные рядом с вашим указанием на то, что нам нужны советские гоголи и щедрины, восприняты, как ваши формулировки, дорогой Иосиф Виссарионович. (Почти весь семнадцатый абзац второго раздела товарища Маленкова.)"13 (сохранена пунктуация оригинала - А.Н.Т.).

У простого смертного члена партии текст доклада ЦК не должен был вызывать каких-либо сомнений. Тем не менее, автор высказывает недоверие Маленкову как выразителю партийной линии. Нам представляется, что автор письма пытается скомпрометировать Маленкова всеми возможными средствами. Во-первых, Н.Бондарева упоминает "о белогвардейском лице" истинного автора формулировок маленковского доклада. Во-вторых, она обращает внимание на неэтичность поступка Маленкова, включившего фрагмент из статьи Мирского "без кавычек" и без какой-либо переработки. И наконец, подчеркивается то, что позиция Маленкова не совпадает с официальными установками партии. Мы можем лишь предположить, что данное письмо появилось не случайно, но не можем определить, кто инициировал его написание.

Что нового содержалось для Сталина в письме? Вождь присутствовал на съезде партии, выступал, читал (вероятно) опубликованный доклад и не мог не заметить пресловутого абзаца. Почему поступок Маленкова остался незамеченным? Мы оставляем этот вопрос для дальнейшего исследования.

14 января 1953 года секретарь Сталина Поскребышев переадресует письмо Бондаревой т. Маленкову. На некоторое время проблема типического в реализме утрачивает свою актуальность.

* * *

21 февраля 1955 года уже на имя Хрущева приходит письмо, в котором анонимный автор коротко пересказывает знакомую историю о том, как Маленков позаимствовал мысли "отпрыска древней княжеской фамилии Святополк-Мирских". "Угодливые подхалимы преподносят заимствованные Маленковым у Мирского формулировки чуть ли не как директиву ЦК КПСС по вопросу о понимании типического в искусстве", - пишет автор и прилагает две выдержки - одну из "Литературной энциклопедии", другую из доклада Маленкова. Мы тоже приведем их, чтобы читатель смог самостоятельно их сравнить.

Из книги Г.Маленков, "Отчетный доклад XIX съезду партии о работе Центрального Комитета ВКП(б)" (Госполитиздат, 1952, с. 73):

"Наши художники, литераторы, работники искусства в своей творческой работе по созданию художественных образов должны постоянно помнить, что типично не только то, что наиболее часто встречается, но то, что с наибольшей полнотой и заостренностью выражает сущность данной социальной силы. В марксистско-ленинском понимании типическое отнюдь не означает какое-то статистическое среднее. Типичность соответствует сущности данного исторического явления, а не просто является наиболее распространенным, часто повторяющимся, обыденным. Сознательное преувеличение, заострение образов не исключает типичности, а полнее раскрывает и подчеркивает ее. Типическое есть основная сфера проявления партийности в реалистическом искусстве. Проблема типичности есть всегда проблема политическая".

"Литературная энциклопедия" (т. 9, 1935, статья "Реализм"):

"Проблема типичности есть всегда проблема политическая. В марксистско-ленинском понимании типическое отнюдь не означает какого-то статистического среднего. Типично не только то, что наиболее часто встречается, но то, что с наибольшей силой и заостренностью выражает сущность данной социальной силы";

"Типическое есть основная сфера проявления партийности в реалистическом искусстве";

"Признав, что типичность соответствует сущности данного социально-исторического явления, они просто являются наиболее распространенным, часто повторяющимся, обыденным, мы должны также признать, что преувеличение, заострение образа до гротеска или карикатуры или до героизации отнюдь не исключает типичности".

В отличие от письма Бондаревой, это послание не осталось незамеченным.

29 апреля 1955 года в Президиум ЦК направляется объяснительная записка, в которой дискуссия "о типическом в реализме" переводится из жанра эпистолярного в "жанр" постановлений и протоколов. Заведующий Общим отделом ЦК КПСС В.Малин следующим образом излагает существо дела:

"В тексте проекта отчетного доклада, направленного т. Маленковым 17 июля 1952 года, в разделе "Партия" имеется абзац о типическом в литературе и искусстве. При просмотре текста доклада т. Сталин этот абзац вычеркнул.

В тексте проекта отчетного доклада, направленного 2 августа 1952 года (видимо, в Президиум ЦК - А.Н.Т)., абзац о типическом в литературе и искусстве отсутствует. Более поздних проектов доклада в архиве Президиума ЦК КПСС не имеется.

В тексте отчетного доклада, зачитанного т. Маленковым на XIX съезде партии, абзац о типическом в литературе и искусстве включен в раздел "Дальнейший подъем материального благосостояния, здравоохранения и культурного образа жизни народа"14.

В записке упоминается и о письме Бондаревой двухлетней давности15.

Оба документа были разосланы для ознакомления всем членам Президиума ЦК КПСС. Об анонимном письме в объяснительной записке вообще не упоминалось. Видимо, слова сказанные членом партии, работником Литературного института придавали обвинению больший вес.

Что заставило Хрущева заинтересоваться вопросами литературы и искусства? Зная о том, что Никита Сергеевич всегда был большим поклонником реализма в искусстве, мы все же предполагаем, что в данном случае это к существу дела отношения не имело. В данном случае имел место быть факт политического утверждения Хрущева как руководителя партии и страны.

21 октября 1955 года состоялось заседание Президиума ЦК КПСС, на котором среди прочих рассматривался вопрос "Об ошибке в докладе т. Маленкова на XIX съезде партии по вопросу о типическом в литературе и искусстве". Поступок Маленкова был официально признан ошибкой, которая состоит в том, что "в текст Отчетного доклада ЦК КПСС включена формулировка определения типического в литературе и искусстве из статьи "Реализм" Д.Мирского, опубликованной в 1935 году в IX томе "Литературной энциклопедии"16.

Обвинение, тем не менее, состоит не в плагиате и не в том, что заимствование было сделано у "белоэмигранта и шпиона", а в том, что сами высказываемые позиции неправильны ("...высказывания Д.Мирского в литературной среде стали принимать нередко как директиву, в то время как по существу эти высказывания являются схоластическими").

По форме Маленков обвиняется "в некритическом отношении" к материалам своего доклада, подготовленным "недобросовестными работниками", по сути - признается политический характер его ошибки. Давайте представим, что фамилия Мирского в этой фразе заменена на фамилию Маленкова. Тогда можно говорить уже о "схоластических" высказываниях самого Маленкова, которые не следует воспринимать как директиву. По каким-то причинам даже в 1955 году Хрущеву было безопасней обвинять Мирского, подразумевая Маленкова. С другой стороны, уже сама актуализация имени Мирского (белоэмигранта и шпиона) - серьезный аргумент против Маленкова. Однако в тексте постановления нет ни слова о личности Мирского, несмотря на то что и у Бондаревой, и у анонима - это главный козырь обвинения.

Почему он не используется в постановлении Президиума 1955 года?

1. Можно предположить, что наступили более либеральные времена, когда факт заимствования идей чуждых идеологов перестал быть преступлением. Однако вряд ли либерализм советских руководителей зашел так далеко, чтобы не использовать этот аргумент в политической дискуссии.

2. Может быть, Мирский не был "белоэмигрантом, врагом народа и шпионом". Демонизация личности Мирского основана только на письмах Бондаревой и анонима, и ничего более определенного на этот счет нам выяснить не удалось. Таким образом, этот вариант ответа исключить нельзя17.

3. И все-таки наиболее убедительным нам представляется следующий аргумент. Постановление направлялось "вниз" - на места: "ЦК компартий союзных республик, крайкомам, обкомам, райкомам партии, редакциям центральных и республиканских общеполитических газет, литературно-художественных и общественно-политических журналов". Обвинение сформулировано в очень "обтекаемых" формах, так как предназначено для достаточно широкого круга читателей. Ассоциация "несоветской" личности Мирского с именем Маленкова могла оказаться слишком разрушительной для политической системы с точки зрения авторов Постановления. Безопаснее было говорить о "схоластических" литературных высказываниях первого. По этой же причине в постановлении ничего нет о вычеркивании этого текста Сталиным. Слишком серьезным в глазах "широкого круга читателей" Постановления могло выглядеть это обвинение в 1955 году.

В Постановлении журналу "Коммунист" было поручено опубликовать редакционную статью "в которой было бы разъяснено, что указанную выше формулировку об определении типического в литературе не следует воспринимать как партийную установку в понимании типического в литературе и искусстве"18. Таким образом, позиция Маленкова перестала соответствовать позиции партии, по крайней мере в данном вопросе.

В 18-м номере за 1955 год редакция журнала опубликовала материал под названием "К вопросу о типическом в литературе и искусстве", выполнив таким образом решение Президиума ЦК.

В статье определяется основная задача советского искусства - создание образа положительного героя, который сможет воспитать в советских людях "высокие стремления, стойкость в борьбе за коммунизм, преданность Родине, бесстрашие и оптимизм". Значит, "стратегия оптимизма" в искусстве вновь утверждалась в качестве официальной установки партии. В этом убеждает нас и то, какая иерархия жанров в литературе и искусстве была выстроена властью.

Советская литература нацеливалась на создание эпических произведений, в частности романов-эпопей, где требуемый образ положительного героя может быть воплощен с наибольшей полнотой. "Главный недостаток в развитии литературы и искусства заключается в том, что в послевоенный период мало создано монументальных художественных произведений широкого обобщающего значения, отражающих героический характер советской действительности"19.

Таким образом, помимо опровержения "схоластических формул" Мирского (Маленкова), предлагается положительная программа развития советской литературы как компонента "оптимистической" идеологии (в противовес стратегии "выжигания зла", заявленной Маленковым).

На этом эпизод редакции доклада XIX съезду КПСС Маленковым, использованный Хрущевым в политической борьбе с ним, завершился.

Однако последним штрихом к этому эпизоду явилось направленное в ЦК КПСС 26 января 1956 года письмо от редактора журнала "Коммунист" А.Румянцева. В письме содержится обзор поступившей в редакцию почты с обсуждением опубликованной статьи.

"Суть вопросов, задаваемых редакции, - пишет автор, - сводится к следующему: какая точка зрения на типическое в литературе и искусстве является точкой зрения партии - та ли, которая изложена товарищем Маленковым в Отчетном докладе XIX съезду партии о работе ЦК, или та, которая изложена в редакции "Коммуниста"20. Интересно заметить, что редакция центрального партийного издания, так же как и некоторые ее читатели, все еще сомневается в окончательном решении данного вопроса и требует на этот счет указаний ЦК. Что за этим стоит - неуверенность в результатах политической схватки Хрущева со своими противниками или же привычная "перестраховочная" модель поведения?

Как известно, поле битвы осталось за Хрущевым, хотя и критические тенденции в литературе в целом одержали победу.

Подведем некоторые итоги.

Тот факт, что Маленков включил в отчетный доклад ЦК положение, которое вычеркнуто самим Сталиным, говорит об известной его самостоятельности и претензиях на лидерство еще при жизни вождя. Почему Маленков решился на этот риск, почему ему так важно было озвучить это положение?

Возможны, с нашей точки зрения, два варианта объяснения этого поступка. Во-первых, Маленков руководствовался соображениями принципиального порядка. Он признал тот факт, что стратегия интеграции общества методом внушения некритического оптимизма уже неэффективна. Реалии послевоенной советской действительности сильно влияли на общественное сознание людей, многие из которых недавно вернулись с войны, и требовали более критического отношения руководства, как минимум, к "отдельным недостаткам". Партия должна была учесть новые реалии.

Во-вторых, Маленков хотел противопоставить себя ждановской линии в идеологии и тем самым идентифицировать свою линию в претензиях на лидерство в партии.

Какая из этих причин истинная? Наверное, вторая, потому что Маленков был прежде всего политиком, стремящимся стать новым лидером партии. Литературные принципы были важны для него как средства борьбы за эту власть. Специфика политической борьбы в позднесталинскую эпоху заставляла кандидата в лидеры формулировать тезисы программы в достаточно периферийных сюжетах. Открытые притязания на власть при живом вожде были бы невозможны.

Казалось бы, со смертью Сталина конфликт должен был принять форму открытой борьбы. Однако рассмотренный нами эпизод "об ошибке" Маленкова свидетельствует об обратном. В окончательном обвинении осуждаются лишь "недобросовестные" сотрудники Маленкова, готовившие доклад. Снимаются пункты о заимствовании формулировок у "врага народа" и о непослушании Сталину, которые теоретически могли бы стать более сильным оружием борьбы.

Почему Хрущев не использовал это оружие? Во-первых, боялся ответной реакции Маленкова, которая, очевидно, была бы прямо пропорциональна силе атаки. Во-вторых, что на наш взгляд является более важным, прямой конфликт мог угрожать стабильности самой политической системы. Опыт же довоенной политической истории СССР и в особенности "тотального террора" 1937-1938 годов показал, что жесткая критика противников в борьбе за власть оказывалась деструктивной инициативой, когда конечные результаты кампании, мягко говоря, не соответствовали первоначальным замыслам. В советской политической системе более эффективной оказалась технология холодной войны, когда битвы велись на периферии и заканчивались локальными победами, не угрожавшими самой системе.

Именно этой логикой руководствовался сам Хрущев, не использовавший "ядерное оружие" в борьбе с Маленковым.

Примечания:


Вернуться1
См.: Г.Маленков. Отчетный доклад XIX съезду партии о работе Центрального Комитета ВКП(б). √ Госполитиздат, 1952. Здесь и в дальнейшем ссылки на доклад приводятся по этому изданию.


Вернуться2
Там же, с. 115.


Вернуться3
Доклад т. Жданова о журналах "Звезда" и "Ленинград" √ ОГИЗ, 1946. С. 5, 6.


Вернуться4
Там же, с. 6.


Вернуться5
Там же, с. 6, 7.


Вернуться6
Г.Маленков Отчетный доклад XIX съезду партии о работе Центрального Комитета ВКП(б). √ Госполитиздат, 1952. С.115


Вернуться7
Краткая литературная энциклопедия. - М., 1967. Ст. "Сатира".


Вернуться8
Доклад т. Жданова с. 11.


Вернуться9
На XIX съезде было принято решение о переименовании ВКП(б) в КПСС.


Вернуться10
Интересно заметить, что Сталин очень внимательно читал доклад, и материал о его правке может стать объектом отдельного исследования.


Вернуться11
Литературная энциклопедия. - М., 1935. Т. 9, ст. "Реализм".


Вернуться12
РЦХИДНИ, ф. 592, опись 1, д. 11, лл. 5-7.


Вернуться13
Там же.


Вернуться14
Ф. 592, оп.1. д. 11, л. 14.


Вернуться15
Заметим, что Малин также не преминул заметить, что письмо с критикой Маленкова было направлено к конечном итоге ему самому.


Вернуться16
Ф. 592, оп. 1, д. 11, л. 13.


Вернуться17
Вот что сообщает комментарий журнала "Новый мир" к опубликованной переписке Сталина и Горького (# 9, 1997): "Святополк-Мирский - Мирский Дмитрий Петрович (1890-1939), сын князя Святополка-Мирского; критик и литературовед. В 1922-1932 годах жил в эмиграции, в Англии, читал курс русской литературы в Лондонском университете и в Королевском колледже. В 1931 году вступил в британскую компартию. Во второй половине 1932 года с помощью Горького вернулся на родину. В 1937 году Мирский был репрессирован, отбывал срок на Колыме, где и умер".


Вернуться18
Ф. 592, оп.1, д. 11, л. 14.


Вернуться19
"Коммунист", # 18, 1955, с. 12.


Вернуться20
Цит. по тексту письма. Ф. 592, оп. 1, д. 11, л. 18.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Вацлав Петров, Советская история и чертовщина /07.07/
В 1922 году начался общероссийский деревенский запой. Налицо был не обычный поствоенный синдром, связанный с возвращением в деревню демобилизованных, а своего рода языческое празднество чуда спасения. Формы бытового разложения подсказывала сама власть - с введением винной монополии потребление спиртного стало неуклонно расти.
Татьяна Леонтьева, Вера разуверившихся, оголтелость расстриг /29.06/
В России всякое бюрократическое промедление с реформами рано или поздно оборачивалось стихийным возмущением, а подавленный бунт вдохновлял реакцию.
Ревекка Фрумкина, Л. Фейхтвангер. Успех /19.06/
Если честно, то собственного томика у меня нет. А надо бы держать его именно у изголовья. О чем я в очередной раз подумала, когда на днях средь бела дня опять взяли да и засунули одного человека в Бутырки.
Ревекка Фрумкина, Частное письмо г-ну Борису Акунину /14.06/
Я поручила бы Вам возглавить издание вроде тех, которые мне кидают в ящик - "Здравствуйте, это мы", "Добрый вечер, Южный полюс" etc. Во всем мире в них сообщается дельная информация - например, что во всех ларьках в субботу пиво будет после 23-00. В Москве получить аналогичные сведения нельзя даже по телефону и за деньги.
Денис Бычихин, Девушка-философ: казус или норма? /31.05/
В масс-медиа работают наши - Валдис Пельш, Ирина Богушевская, Арина Шарапова. Гораздо важнее профессионализма - навык коммуникации. И философский факультет, погруженный в гуманитарную культуру, максимально приближен к ее базе и способен этот навык привить.
предыдущая в начало следующая
А.Тихонов, Н.Тихонова
А.Тихонов,
Н.ТИХОНОВА
Tihono@aol.com

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100