Вышедшее в Русском Журнале интервью Глеба Павловского позволяет приподнять завесу и как-то более пристально вглядеться в надвигающиеся общественные изменения. Уважаемым автором выделяются два действительно принципиальных пункта, определяющих сегодняшнее положение дел в России - вопрос о собственности и вопрос о власти через механизмы символического и информационного контроля. И то, что дело с двумя этими вопросами обстоит неблагополучно, ясно очень многим.

Глеб Павловский указывает на то, что олигархи во многом являются фиктивными собственниками. Гибель "Курска" приподняла завесу над их реальными возможностями. Произошедшая катастрофа обнажила и отсутствие центра стратегического управления в России.

Лично у меня возникает впечатление, что Глеб Олегович всегда сильнее в проблематизации и понимании, чем в намечаемых проектных перспективах. Именно большая острота понимания, чувствительность к ситуации и позволяет ему часто быть более креативным, чем конкуренты. Действительно, понимание происходящих процессов сейчас много важнее, чем шахматные ходы в структуре Machtkalkulation (вычислений власти).

Но с одним принципиальным, даже аксиоматическим моментом мне хотелось бы поспорить. Мне представляется, что сильный аналитик всегда учитывает весь тот сонм обстоятельств и фактов, от которых он абстрагировался. Затем он корректирует предлагаемое решение, одновременно просматривая, как ведет себя система-контрсубъект, от которой пришлось отвлечься при разработке и рассмотрении определенного варианта. Я бы хотел попробовать проявить того контрсубъекта, всю ту систему обстоятельств, от которой отвлекся Глеб Павловский, и превратить ее в нечто реальное. Собственно, этот простой, но одновременно и очень трудный мыслительный ход и образует основу восхождения от абстрактного к конкретному, которую так любили такие полярные люди, как француз Альтюссер и наши соотечественники Ильенков и Зиновьев.

От чего, на мой взгляд, отвлекается в настоящем рассуждении Глеб Олегович, одновременно выстраивая центральную стяжку: символическая (современная) власть - кадровый ресурс - собственность? Он отвлекается от нескольких простых вещей: сохраняет ли Россия некоторый единый промышленный уклад, интегрирующий промышленность-образование-науку в единую полисферную организованную систему. Как говорит умница-экономист Марк Давидович Дворцин - Россия обречена быть великой державой не из-за спеси управленческой элиты, а в силу обладания полномасштабными производительными силами, интегрирующими (слабо, но все еще) прорывную науку, образование и систему производства со всеми технологическими переделами. Гомогенизация подобных комплексов, объединяющих десятки тысяч предприятий, фирм, учебных комбинатов, требует десятилетий. Именно это обстоятельство, а не мимика Путина (которая мне, кстати, очень нравится, особенно на очередной милленниумной встрече), позволяет рассматривать Россию как суверенного субъекта. И субъектность эта отнюдь не бумажная. Если через два года в силу обветшавших фондов подобная система перестанет существовать, мы попадем в новую ситуацию - когда в России будут отсутствовать единые производительные силы.

Когда Глеб Олегович обращается к идее менеджеров, которые должны отделиться от олигархов и стать полноценными собственниками, его можно понять. Фиктивные, виртуально прилепленные к рецепции миллионного сознания псевдособственники дискредитируют идею собственности. Но мы бы здесь обратили внимание на принципиальную оппозиционную трактовку понятия собственности, выделявшуюся еще Гегелем: представление о собственности как владении и представление о собственности как способности сделать и произвести. Современная форма владения невозможна без медиаконтроля и символической власти. А вот умение произвести может быть символически вообще никак не обозначено и не представлено. Но нам представляется, что сегодня проблема собственности связана не с умением произвести, а с умением воспроизвести. Ведь формирующиеся группы менеджеров, успешных и не очень, "нарисованы" (да простят меня за методологический жаргон) на советских технологических производственных процессах. Эти советские технологические процессы сильно ветшают - технологически, ресурсно, кадрово, знаньево. Если новоменеджеры будут только производить, они скоро сотрут в порошок старые технологические процессы - что сегодня и происходит в нефтегазовой отрасли с остановленной геологоразведкой и ремонтом скважин. Поэтому, естественно, они будут стремиться становиться менеджерами в тех областях, куда можно завозить западные технологии, либо выдирать из всего комплекса быстро воспроизводимые фрагменты. Вся остальная производственно-технологическая инфраструктура будет разрушаться, атомизируя и распыляя полномасштабные производительные силы. Этому можно было бы только радоваться как механизму создания атомизированных собственников, не связанных с мегасистемами мобилизационных тотальных экономик. Но все дело в том, что ядерные электростанции, котлы ТЭЦ, подводные лодки, энергосети, реактивные самолеты, останкинские башни создавались в структуре полномасштабных производительных сил. Поэтому отказ от этих систем означает попадание на минное поле постоянно развертывающихся техногуманитарных катастроф с Шойгу как самой главной и символической фигурой России XXI века. Подлодку "Курск" не могли спасти олигархи и молодые менеджеры-постфизтехи не потому, что они не способны это сделать. А потому, что они не знали, что взорвется именно подлодка, а не ядерный реактор (не дай Господи!) или котел ТЭЦ. Для того, чтобы вырваться из системы полномасштабных производительных сил к атомизированым фрагментаризованным производствам, необходимо хотя бы в уме проиграть и проконструировать весь набор всех типов организации российских технологических циклов. Но подобного типа процессы вряд ли связаны с естественным вырастанием и вызреванием класса менеджеров, мыслящих и действующих по-западному.

Можно для игры предположить, что этих единых производительных сил нет уже сейчас. Но в таком случае мы попадаем в невероятно своеобразные условия, когда будет существовать огромное число фрагментизированных складчатых (прямо по Делезу в его описаниях лейбницианского просвещения) корпораций с отсутствующими целостно развернутыми в пределах страны циклами и технологической логикой дела. Отношения между этими откушенными-отгрызенными фрагментами строятся, как правило, на основе психологии и взаимного доверия, но не в формах технологической и производственной логики. Те, кто консультировал руководителей подобных корпораций, прекрасно знают, что вся организационная структура холдингов, концернов и т.д. определяется звериным чувством доверия к партнеру, а не логическими приемами мышления. Мы попадем в эти системы обглоданных, изгрызенных корпораций с щелевыми принципами организации. До проблем воспроизводства полномасштабных производительных сил им не будет дела. Приглашение стать собственниками приведет только к одному - начнется новая битва за передел все еще пока лакомых остатков собственности в системе непрерывно развертывающихся технологических катастроф. В отношении виртуальных олигархов собственность удастся выдрать, а в отношении ко всему населению страны огромная часть новых собственников превратится в новых олигархов.

Для того, чтобы решать задачу воспроизводства полномасштабных производительных сил, необходимо мобилизовывать все население, превращая значительные группы этого населения в собственников. Для этого необходимо иметь план (программу, проект, стратегию) перевоспроизводства всех технологических систем России, связанных системами образования и всеми институтами науки в новом контуре, где есть предприниматели и частная собственность. Разработка подобного плана, реализация фрагментов которого может быть поручена корпорациям, не имеет никакого отношения к самой идее корпораций. Естественное вызревание тысяч и тысяч корпораций не приведет к появлению подобного плана. Хотя из группы людей, которые участвуют в корпоративном строительстве и практическом обучении менеджеров, может появиться внезапно десяток людей, у которых откроется сознание, и они поймут необходимость решения подобной задачи, плюнув на миф корпоральности. Поэтому выращивание через систему образования корпуса менеджеров - дело благое и самое важное.

Если теперь, согласно высказанной в начале статьи норме, вернуться к вопросу о власти-собственности, то что следует из подобного рассуждения? Всего одно обстоятельство. Что правые должны быть заинтересованы в появлении настоящих сильных левых, которые способны предложить план социального перевоспроизводства страны с инвентаризацией всех ее инфраструктур на основе государственной стратегии и заказа к частному предпринимательству. Именно это позволит пойти навстречу реальности и отбросить партстроительство ностальгирующих групп. Из одного фокуса зачерпнуть социальную ткань страны не удастся. Без упомянутой контрмысли вся корпоративная и "корпорально-софийная" игра выродится во всенародный призыв в новоолигархи. Речь же идет о перевоспроизводстве протосоциальности и ее кодов, о чем можно прочитать у В.А.Малявина.

Обратим внимание, что сегодня членение на правых и левых становится окончательно условным. После канонизации царской семьи, как к ней ни относиться, монархисты перестают быть маргинальной группой. В России восстанавливается полисубъектная структура 1917 года - монархисты, либералы, социал-демократы, имеющие разное видение происходящего, разные цели и разную историософию. Опять актуальным становится вопрос о сакральных корнях власти (который не имеет прямого отношения к реставрации монархии) и персонологии власти - живой личности, символизирующей власть.

Используя метод замечательного мистика Е.Л.Шифферса, создавшего фильм "Путь царей", дадим несколько страшноватую интерпретацию произошедшего за август 2000-го. Е.Л.Шифферс считал, что у всякого, кто прикоснется к тайне убийства царской семьи и Государя, будет открываться сознание. Когда открывается сознание - это очень больно. Подвиг и гибель подлодки - это Господь нам, оставшимся в живых, показывает, где мы, вся страна, находимся. Прав Артемий Троицкий - это мы все в подлодке. Вопрос, правда, как давно мы в ней? Пожар телебашни - указание на то, что картинки, приклеенные к сознанию, - фиктивные. Будем срывать картинки?