Ну вот, и у нашего поколения подросли дети... Кому пятнадцать, кому - страшно подумать сколько. И что? Да все как обычно. Ничего хорошего. Абсолютно не понимаем друг друга. Говорим с ними на разных языках. И если бы в переносном смысле!

Одна из моих дочерей обращается к своему брату с вопросом на вечную тему: "А тебя не прикалывает выйти с Шушей?" (Шуша - это наша собака.) Его не прикалывает, но он выходит.

Как специалист по русскому языку - даю интервью. Тележурналистка спрашивает, как я отношусь к тому, как говорит наша молодежь. "Завидую, - говорю, - я так не умею". Тележурналистка явно недовольна.

А я все-таки завидую этим "колбасить не по-детски", "стопудово" и "атомно", потому что "говорить по-русски" значит не только "говорить правильно", как того время от времени требует канал "Культура", но и с удовольствием, а стало быть - эмоционально и творчески (или, может быть, сейчас лучше сказать - креативно?). А сленг, конечно же, эмоциональнее литературного языка. Другое дело, что сейчас граница между сленгом и литературным языком все больше размывается, и жаргонные слова проникают в запретные для них области. Они и слышатся, и пишутся все чаще. И в обычной, вполне культурной речи, и в журнальных и книжных текстах слова из сленга попадаются постоянно.

Вот, например, банальные правила поведения современного культурного человека, сформулированные на современном языке:

Не наезжай!

Не грузи!

Не гони!

Не тормози!

Должно быть понятно, хотя ни одно из слов не употреблено в своем литературном значении. А наш предок из далеких 70-х, перенесенный в сегодня, пожалуй, не понял бы ничего. Впрочем, ревнители русского языка, наверняка, откажутся понимать. Да, действительно, классики так не говорили.

Тележурналистка пошла вразнос. С каким, говорит, одним человеком, у вас ассоциируется русский язык. "Ну, - начинаю мямлить, - язык ассоциируется с теми, кто на нем говорит, стало быть, с русским народом". - "Нет, вы, наверное, не поняли. С каким одним единственным лицом русский язык ассоциируется", - наседает журналистка, явно на Пушкина намекает. "Да со мной он у меня ассоциируется, - начинаю я нервничать, - он же у меня в голове, вот, значит, русский язык - это я". По ее красивому лицу вижу, что опять сморозил не то.

Так уж получилось, что живем мы в "интересное время" - время больших перемен: политических, социальных, технологических. И язык реагирует на это самым естественным способом. Он изменяется. Вообще-то язык изменяется всегда, но, как правило, медленно или даже очень медленно. А в какие-то моменты скорость изменений вдруг резко возрастает. И перестают старые молодых понимать, потому что в голове у старых язык уже не меняется. Он застыл - раз и навсегда. И от юных они хотят, чтобы те говорили на их неизменном языке (по крайней мере, с ними). Но, увы! Поспрашивай людей - кто именно недоволен сейчас русским языком? В основном те, кому больше тридцати пяти, то есть те, кто усвоил родной язык до перестройки, до эпохи больших изменений.

А для тех, кто помладше, вообще ничего страшного не происходит. Для них все это новое, быстро меняющееся и есть русский язык. А что старики не все понимают, так на то они и старики.

Как ни горюй, как ни печалься о судьбе русского языка, процесс изменений необратим. И уже никогда мы не будем говорить на языке Тургенева, что Тургенева - на языке Трифонова никогда мы уже не будем говорить все вместе. Так что живем мы сейчас в стрессовых условиях языкового разрыва поколений и многоязычия. И единственное, что можно пожелать культурному люду, - так это терпения и терпимости. Еще через десяток-другой лет наступит период стабилизации языка, и мы, наконец, обретем единый общий язык, без которого невозможна общая культура и даже образование.

Тележурналистка делает последний заход, дает мне последний шанс. "Скажите, - спрашивает, - а вы знаете русский язык?". Я вспоминаю старую байку про Хэмингуэя и Хачатуряна и практически цитирую папашу Хэма. "Немного, - говорю, - как и все мы". Тут-то ее терпению и приходит конец. "Вы лучше скажите так: я ЗНАЮ русский язык", - делает она предложение, от которого я не могу отказаться. И послушно повторяю за ней с самодовольным ударением на слове ЗНАЮ. А все остальное она все равно вырежет.