День Победы - мой праздник, хотя мне едва за сорок.

Может быть, дело в том, что родной Севастополь сохранял черты послевоенного города до 60-х годов. Поэтому у меня много общих воспоминаний с теми, кто на десять-пятнадцать лет старше.

Первые два года жизни я прожил в "развалке". Так называлось жилье в уцелевшей половине дома, вторая половина рухнула от бомбы или артобстрела. Трофейные автомашины на улицах, противогазные трубки вместо дефицитных велосипедных камер. В нашем сарайчике спокойно лежали: автомат ППШ, немецкий пулемет MG-34 и несколько снарядов разных калибров. До сих пор всех поправляю: самый распространенный немецкий автомат - вовсе не "Шмайсер", а MP-38 фирмы "Эрма". Мне ли не знать, если этот MP-38 и был у моего дружка Сереги.

Ржавыми немецкими касками и цилиндрическими ребристыми чехлами для шинельных скаток вообще никто не интересовался - ими были усыпаны окрестности города. Когда нам выделили под дачу пять соток крымского известняка, то осколков с этого пятачка набралось 12 кг - специально с батей собрали и взвесили.

Как всякий севастопольский пацан, я прекрасно знал, сколь высока доля трофейной и ленд-лизовской "посуды" в военном и гражданском флоте. Все знали, как раньше назывался пассажирский "Адмирал Нахимов" или белоснежная служебная яхта командующего ЧФ, в девичестве - немецкая миноноска. Ни одной фотографии деда, сгинувшего где-то под Днепропетровском, не сохранилось. Зато у бабки карточка была: на ней улыбалась девчонка в летном шлеме - стояли у них в деревне летчицы, не дававшие противнику спать ночью своими фанерно-полотняными У-2.

Война для меня была вчера. Она напоминала о себе столь мощно и многосторонне, что была реальнее реального. А потом что-то произошло. Детство кончилось. Я уже соображал, что зря лупил молотком по "эрликоновскому" снаряду (как жив остался - непонятно). Я перестал проходить (вырос!) в скальную щель и пробираться со свечным огарком в колоссальный подземный оружейный склад. (Наивные взрослые считали, что все входы в него забетонированы наглухо.) "Габариты" уже не позволяли протискиваться между катками танка-памятника Т-34, а потом - забираться на сиденье механика-водителя через нижний люк.

Короче говоря, я перестал жить войной, а начал о ней слышать, читать и думать. И немедленно началась фальшь. Приходящие на "урок мужества" ветераны вместо того, чтобы говорить дело, осторожно вещали о "роли партии". Мемуары и прочую литературу о войне невозможно было читать. Когда в книжке "Покрышкин" серии ЖЗЛ умудрялись ни разу не назвать тип самолета, на котором Покрышкин летал - это бросалось в глаза даже подростку. Хорош "секрет"! - на одной из фотографий по автомобильной дверце в кабину "Аэрокобра" опознавалась однозначно.

Вообще оказалось, что нельзя говорить не только о том, что лежит в сарае (так я лишился своего "арсенала"), но вообще много о чем - ни говорить, ни спрашивать. Я остро, хоть и бессловесно, ощутил то, что потом сформулировал Виктор Пелевин (спасибо ему!). Меня пытались заставить перестать жить в послевоенное время и начать жить в предвоенное.

Но я-то уже был не пацан.... Разразись война пораньше - я не задумываясь попал бы в "пионеры-герои" и, право же, не одного супостата унес бы с собой на тот свет, с эдаким-то арсеналом и сверхъестественной пронырливостью. (В Чечню вляпались люди с другим детством, ей-Богу. Незнакомые с недетской силой и зверюшечьей естественностью детского милитаризма.)

А юноша должен понимать, что война, как точно подмечено, - это война. На ней надо четко знать, против кого ты, за кого и почему. Чтобы защищать Родину, надо знать, с кем ты ее любишь, и быть убежденным в том, что во главе "всего" стоят люди, которые любят то же, так же, но только лучше.

Неуважаемые ревнители советской версии военной истории! Не надо ругать "очернителей-демократов". Некогда был я идеальным объектом военно-патриотического воспитания: с острым интересом к тому, как все оно было. И как раз благодаря этому интересу я задолго до всякой перестройки узнал слишком многое - в основном от живых свидетелей.

О настоящих масштабах катастрофы 1941 года и реальной величине наших потерь. О том, кто и как воевал, кому и за что какие награды давали. О заградотрядах и штрафных ротах, танках "Шерман" и мотоциклах "Индиан-Скаут", о Ржеве, Харькове, Восточной Пруссии и о многом-многом другом. Я оказался буквально разорван противоречием между "любимцами" и "любителями" Родины - последние уж точно были в орденах, лампасах и при золотых погонах.

Зато бывший севастопольский пацан легко отождествлял себя с нищим спившимся Маринеско, с Королевым - того периода, когда перевели его, наконец, в "шарашку" - спасибо Туполеву, вспомнил и включил в список. Все, кто рассказывал мне то, что я теперь знаю, воевали не за ордена. Только торговать ими эти люди ни за что и никогда бы не стали. Наконец, уж позвольте мне отождествить себя с собственным дедом: ничем не награжденным и получившим свою пулю - от немцев ли, от заградотряда ли?

И наконец я "докатился". Впервые взяв в руки "Ледокол" В.Суворова, я ощутил, что благодарен этому человеку. Он скандален, он субъективен, да и вообще трудно оценить точно, в какой мере он прав.

Основная его (и шокирующая многих) идея: что к войне мы были готовы, как никто, но вот - к какой войне?

Как известно, Суворов (псевдоним Резуна) считает, что удар Вермахта был упреждающим, - и поэтому столь страшным. Окончательные доказательства, наверное, стоит оставить профессионалам, будущим внутренне свободным военным историкам.

Однако же идея эта все-таки дорогого стоит, поскольку, на мой взгляд, - ставит все с головы на ноги.

Но ведь Суворов (Резун) - вроде как предатель? И я, значит, вместе с ним?... Тоже мне, испугали. Любимцы и любители Родины могут кого угодно назвать как угодно. И предателем, и "врагом народа", и ЧСИР, и з/к. Зато после Резуна - куда легче читать любимцев Родины, даже самых беспросветных, которых и читать-то давно бросил - от отчаяния.

Вот, например: Н.Д.Яковлев, "Об артиллерии и немного о себе", военное издательство Министерства Обороны СССР, Москва, 1981 год. Любимец Родины на развороте сфотографирован во всей красе: звезда с бриллиантами, ордена, ордена... Из книжки, впрочем, явствует, что непосредственно на фронте он был примерно столько же времени, сколько генералиссимус всех времен и народов.

Эту тощую книжечку я, кстати, нашел в мусорном контейнере - ее выбросил туда тот, кто Суворова не читал. Ему Яковлев скучен, зато читавшему - о, совсем другое дело! Так что валяться бы книжечке на помойке, если бы не предатель Резун, после которого книжечка эта - сущий приключенческий роман.

Господа советские военные цензоры в отставке! Вы зря старались и даром ели свой хлеб. Зря старался и маршал Яковлев, оценивая выпуск военной продукции в рублях тридцатых годов! Интересно, после всех финансовых катаклизмов, наши экономисты - они в состоянии сказать, что практически означают все эти миллионы и миллиарды предвоенных рублей?

Маршал всю войну возглавлял Главное артиллерийское управление, снабжал фронт оружием и боеприпасами. О чем и пишет скупо √ то есть стараясь рассказать так, чтобы ничего не рассказать. Например, самодовольно описывает, как примчавшийся в июле 41 года в Москву Гопкинс пытался добиться у него, в чем срочно нуждается Красная Армия: "К тому же я и не представлял себе, чем может помочь нам далекая Америка, когда нужды у нас острые, а время горячее"(стр. 87).

Ничего не добился Гопкинс от Яковлева - ни острого, ни горячего: военная тайна! О чем Гопкинс пишет в своих мемуарах с возмущением, а наш маршал - этим возмущением гордится (стр. 88-89). А в это время прикрывать Москву выдвигали дивизии народного ополчения. И вот как это выглядело:

"...Для двенадцати дивизий народного ополчения мы вынуждены были отпустить (далеко не по полной потребности, а примерно на 30-40%) вооружение иностранных образцов, хранившееся на складах еще со времен первой мировой и гражданской войн" (стр. 85-86).

У кого родители и деды пали в народном ополчении - расслабьтесь, дышите глубже. Начальник ГАУ развлечет вас рассказом, как выдавали шашки (не толовые, нет!) с надписью на лезвии "За Веру, Царя и Отечество". И - "вы будете смеяться": маршал колебался, стоит ли - "за Веру" - выдавать эти шашки. Так лично Верховный разрешил! (стр. 74-75).

Так что наши ополченцы были вооружены "на 30%" шашками, "маузерами", "льюисами" и "берданами" только потому, что на складах ГАУ не нашлось кулеврин, аркебуз и алебард с надписью "Смерть еретикам-гугенотам!". А то бы народное ополчение - немолодых и нездоровых людей, близоруких писателей и физически слабых доцентов - вооружили бы на все 100%.

Но мы забежали вперед. Не так трудно оценить по тексту Яковлева, каких масштабов достигло производство вооружений перед войной. Одни снарядные корпуса выпускали 44 завода (стр. 65). К 28 существующим заводам Наркомата вооружений достраивались еще 28 и 1 комбинат. Пороховая промышленность в 1938 году имела мощность всего (это маршал так пишет) 56 тысяч тонн продукции в год (стр. 66).

При этом "...еще до войны был создан резерв специальных металлов, металлургических заготовок, полуфабрикатов по всем переходам технологического процесса на весь производственный цикл" (стр. 120). Это резерв - а в 1938 году снарядов было изготовлено 12,4 млн штук, в 1939 - 11,2 млн штук, в 1940 - 14 млн штук (стр. 83). Есть еще первое полугодие 1941 года, статистика дана на стр. 117, но "враг не дремлет"(?), поэтому снаряды здесь смешаны с авиабомбами и минами. Всей этой смеси за 6 месяцев 41-го года изготовлено 62,9 млн штук.

Впрочем, Яковлев на странице 124 "проболтался" о том, как эту смесь разделить по процентам. Итак, много это или мало?

Сколько можно этим воевать в такой войне, какой была Великая Отечественная? Наш автор сообщает об этом, указывая расход снарядов в 1942 году, причем полный, вместе с усушкой и утруской.

Вывод: перед войной боеприпасов было наготовлено на всю войну вперед.

Аккурат в июне 1941 года нашего автора вызвали из Киевского военного округа, где он служил, в Москву. Даже попрощаться с сослуживцами толком не удалось, ибо штаб округа 19 июня получил приказ сниматься и двигаться. Куда? - Правильно, в западном направлении (стр. 58).

С чего бы это срывать с места штаб округа?

Воображаю досаду автора: сослуживцам-то предстоял бросок в Европу! Надо думать, победный - согласно доктрине о войне на чужой территории...

21 июня Яковлев прибывает в Москву. Начальник ГАУ маршал Кулик никаких дел не сдает, вместо этого начинается какое-то невнятное совещание, длящееся до 4 утра. Совещание кончается тем, что Кулику кто-то звонит и сообщает о начале войны. Кулик закрывает совещание (так и не представив никому нового начальника ГАУ и не сообщив присутствующим о начале войны!) и распускает всех по домам, исчезнув и сам - безвозвратно.

Новый начальник едет в Генштаб, и никого там (неранним утром 22 июня!) не застав, просит своего зама "набросать" ему схему ГАУ, в которой он пока ничего не понимает.

Так начинается война - везде одинаково, от границы до московских кабинетов (стр. 58-61). Война идет, льется кровь, Вермахт пожирает сотни километров нашей земли, где же вооружение и боеприпасы?

Читайте: "Но где нам было все это взять? Наши запасы оказались довольно скудными" (стр. 79). "Да, ресурсы оказались незначительными. Но почему? Разбираться в этом деликатном, к тому же сулившем большие неприятности, деле мало кому хотелось" (стр. 80). И все. И больше ни слова. Никто и не разбирался, даже лучший в мире разбиратель - маршал Берия. Так с тех пор мало кому и хотелось...

Понадобился предатель Резун, чтобы напомнить, что все эти десятки миллионов "штук" были, что промышленность, что люди, сидя на казарменном положении и получая сроки за опоздания на работу, работали не напрасно. Все эти миллионы штук снарядов и мин, винтовок и патронов, танков и бронемашин, сил, труда и жизней канули в июне 41-го в приграничной полосе, причем вряд ли бесследно. Скорее всего, Германия воевала против нас в значительной степени именно воспользовавшись результатами каторжного труда советских людей.

Итак, подготовка к сухопутной войне - псу под хвост.

Подготовка к войне на море - как сказать... У меня на стене кабинета висит наш плакат 30-х годов: "Враг опасен с моря! Укрепляйте Красный Флот!". Это кто же был нам опасен с моря? Посмотрите хоть что-нибудь, хоть чуть-чуть, по германскому "Кригсмарин". Кроме подводных "волчьих стай" Карла Деница об остальном германском флоте вообще серьезно говорить нельзя, но подводный флот (действительно впечатляющий!) должен был перекрыть Атлантику - и чуть не сделал это.

Подготовка к войне в воздухе... Сталинский любимец и выдвиженец, юный генерал Остряков взлетал с севастопольского аэродрома навстречу "Мессершмиттам" на тяжеленном ИЛ-2 с одноместной кабиной, без стрелка.

Ларчик открывается просто - мы готовились к войне. Но только ли с Германией? "Пакт о ненападении" с секретным протоколом подразумевал, что основным противником (вплоть до 22 июня 41 года!) могли считаться и другие страны. Видимо, поэтому флот был подготовлен настолько, что как только Вермахт оказывался в приморской полосе, он тут же упирался как в стену - что в Питере, что в Одессе, что в Севастополе. Матросики воевали с немецкой армией (до Сталинграда вплоть), а основные потери флот нес от Люфтваффе.

Эти самые "другие страны", наш противники (по мнению высшего советского военного и политического руководства 30-х годов) - где они?

Вернемся опять к книге Яковлева. Вот наш маршал уделяет пару страниц Курской битве, в которой Вермахт потерял, по словам автора, полторы тысячи танков. Чем подбиваются танки? Танками же и САУ (битву под Прохоровкой - помните?), противотанковой артиллерией, реактивными снарядами ИЛов, противотанковыми ружьями и связками гранат. Если я что пропустил, то разве бутылки с "коктейлем Молотова". Противотанковое ружье, впрочем, вещь неудачная и малоэффективная. Сам же маршал и пишет, что зря проморгали фаустпатроны - единственное, в чем он упрекает себя в этой книжке. Из этого самого ПТР мало смысла и в танк-то стрелять - разве в бронемашину "Панцершпеваген 221" - дичь редкую.

А теперь держитесь за стул крепче. За время Курской битвы патронов для ПТР израсходовано 3,6 миллиона штук. Сколько - на один танк? А живой силы Вермахт там потерял, по нашим данным, 30 дивизий. При этом расход ручных гранат Советской Армией - 4 миллиона штук. Не считая всего остального, сколько гранат пришлось на одного фашиста?

Так - не воюют.

А кто же тогда наши военачальники? И кто такие мы сами?

Ведь если мы пульнули куда попало 3,6 миллиона выстрелов ПТР, если мы бросили - куда Бог пошлет - 4 миллиона ручных гранат?.. Хорошо, если - ни в кого не попало. А то - кроме чужих, есть еще и свои. Может быть, наше неосуждение Сталина интимно связано именно с этим его открытием - кроме чужих, можно ведь и своих.

Может, наши несусветные потери в войне отчасти объясняются именно этим? Может, поэтому новая российская власть, поставив Жукову памятник в 93-м году, влезла в Чечню в 94-м?

Несмотря на предупреждения предателя Явлинского (кажется, так его назвал другой уважаемый реформатор).

Вот и почитали мы с вами книжку большого и несомненного советского патриота. Только войну заканчивают всегда - "предатели".

Русско-чеченскую войну закончат такие русские, которые не считают, что всех чеченцев надо "мочить" сами знаете где. И такие чеченцы, которые, невзирая ни на что, в один - воистину прекрасный - день, скажут: хватит.

Истинные патриоты войну не закончат никогда.

Они не умеют останавливаться.

Немцы сумели отречься от Третьего Рейха и провести образцовую процедуру денацификации. Мы - не сумели отречься от "сталинского" СССР и поэтому живем без настоящей истории войны и Родины, с памятниками кому попало, с "бей своих, чтобы чужие боялись", с межконтинентальными боеголовками для защиты наших национальных интересов - это каких же и от кого? C невразумительными противниками и непотребными союзниками. С ползучей нацификацией, пусть в основном бессознательной и стихийной, но от этого не менее мерзкой.

...Когда я перебрался в не знавшую фронта российскую глубинку, моей войны мне стало ощутимо не хватать. Только и успел до реформ, что найти трофейный мотоцикл БМВ. Реставрировать, доводить до блеска и красить камуфляжем пришлось уже под чужое "первоначальное накопление" и собственную нищету. Поэтому стараюсь не улыбаться широко - зубы чинить было уже не на что. Если заработаю хоть что-то, то куплю мотоциклу новый аккумулятор (на зубы все равно не хватит, а старый - сдох). И, как всегда на праздник, выпью и буду кататься на трофее по двору и окрестным улицам.

Всем говорю, что от деда достался. Вру.

Мы, "предатели", еще повоюем. Мы знаем, с кем, против кого и за что.

С Днем Победы, дед.

С Днем Победы, Севастополь.