Вот как кончится мир
Вот как кончится мир
Вот как кончится мир
Не взрыв но всхлип.

Томас Элиот. "Полые люди"

Есть ирония судьбы в том, что мишенью глобального терроризма стали два здания, которые с начала 1970-х годов служили символами и высшими образцами архитектурного постмодерна. Две башни - как два взаимоотражения без подлинника.

В свое время выдающийся архитектор и теоретик постмодерна Чарлз Дженкс писал, что эпоха модерна закончилась в 15 час. 32 мин. 15 июля 1972 года - когда спроектированный в стиле модерна жилой район Pruitt-Igoe в Сент-Луисе, когда-то названный "совершенной машиной для жизни", был взорван динамитом как неподходящее место обитания людей с низким доходом, для которых он и был функционально предназначен. ¹

С такой же хронологической точностью можно констатировать, что в 10 час. 28 мин. 11 сентября 2001 года, с крушением двух башен Всемирного торгового центра, воплотивших в себе финансовую мощь и блеск глобального капитала, закончилась эпоха постмодернизма. Но закончилась, в отличие от модернистского жилого комплекса, не строительным актом, а актом террористическим, который вместе с двумя зданиями-близнецами унес жизни тысяч людей. Реальность, подлинность, единственность - категории, которыми было принято пренебрегать в поэтике постмодернизма, основанной на повторе и игре цитат, на взаимоотражении подобий, - жестоко за себя отомстили.

Персидская война породила мифологию симулякра - война как инсценировка, распланированное упражнение для телевизионщиков. Этой теме была посвящена целая книга Ж.Бодрийяра, выросшая из серии его статей 1991 года для газеты "Либерасьон", - "Войны в Заливе не было". По Бодрийяру, было только супершоу, грандиозное событие в мире пиара и массмедиа, которое для поддержки патриотизма оплачивалось из военного бюджета. Солдаты мало чем отличались от актеров массовки. Безопасность была обеспечена. Управление военными действиями с командного пункта по сути не отличалось от компьютерной игры - задавай цели, нажимай на клавиши. Война 1999 года в Югославии - если можно так назвать ежедневное выполнение военной миссии бомбардировщиками НАТО - казалось, подтверждала этот игровой взгляд (со стороны Запада) на новейшую историю. Реальность дереализуется, растворяется в фантазии.

11 сентября в Нью-Йорке произошло обратное - самая невероятная фантазия реализовалась.

Пять лет назад Америку потряс фантастический фильм "День независимости" ("Independence Day", 1996) о нападении инопланетян на США: над Нью-Йорком зависает космическая платформа, день превращается в ночь, начинают рушиться здания, люди бегут от падающих обломков, неузнаваемо меняется силуэт мировой столицы. Сегодняшние фантазмы - самолеты, прошивающие насквозь небоскребы над Нью-Йорком, люди, погребенные под развалинами финансовых дворцов свободного мира, - как будто перенесены в реальность из этого фильма.

Террор - не регулярная война, которая ложится в рамки игрового сценария; террор растет из мусора повседневности, он происходит здесь и сейчас, и неизвестно, откуда и когда он тебя коснется. Террор - это когда реальность становится сплошь значимой, подозрительной и неотвратимой. За один день повернулся вектор исторического времени. Все двинулось назад, в плоть и кровь, в страх и трепет, в ту самую реальность, которую было так модно оплевывать, как мертвого льва.

Как-то сразу, в течение нескольких часов, закончилась "прекрасная эпоха" отражений и симуляций, ровесница башен-близнецов, продолжавшаяся 30 лет. И завершилась не жалким "всхлипом", как у полых людей Томаса Элиота, - а именно взрывом, настоящим, разрывающим тело и душу. Одним рывком жизнь развернулась в сторону новой жесткости, которой вдруг обернулась мягкость, расплывчатость, "ризомность" конца XX века. Образ ризомы - мягко стелющейся грибницы, где нет корней и стволов, низа и верха, где все со всем взаимосвязано, переплетено в мягкий клубок, - этот постмодерный концепт Делеза-Гваттари из книги "Тысяча плоскостей" стал знамением новейшей всетерпимости, безграничного плюрализма.

Однако не случайно Делез и Гваттари, при всем своем расположении к ризоме, сравнивают ее с кишением крыс, ос и прочих мелких грызунов или жалящих тварей. ² Все сблизилось, смешалось, перепуталось - и вдруг из этого всесмешения выросла новая, беспрецедентная жестокость. Добро, не противопоставленное злу, оказалось с ним в одной связке.

Теперь мы знаем, что глобализация - это еще и экспансия страха, предельная уязвимость, когда по всемирным транспортным сетям и коммуникациям опасность приближается к порогу каждого дома. В цивилизацию стали впускать всех без разбору - без досмотра багажа, без проверки документов, - и она оказалась захвачена варварами. Которые ведут цивилизацию на роковую сшибку с самой собой - разбивают самолет о башню и сбивают башню самолетом. Их собственная гибель оказывается лишь спусковым крючком самоубийства цивилизации, утратившей границу между свободой - и всеприятием, разнообразием - и уравнительством.

Примечания: