Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Новости | Путешествия | Сумерки просвещения | Другие языки | экс-Пресс
/ Вне рубрик / < Вы здесь
Взрыв, а не всхлип
Дата публикации:  17 Сентября 2001

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Вот как кончится мир
Вот как кончится мир
Вот как кончится мир
Не взрыв но всхлип.

Томас Элиот. "Полые люди"

Есть ирония судьбы в том, что мишенью глобального терроризма стали два здания, которые с начала 1970-х годов служили символами и высшими образцами архитектурного постмодерна. Две башни - как два взаимоотражения без подлинника.

В свое время выдающийся архитектор и теоретик постмодерна Чарлз Дженкс писал, что эпоха модерна закончилась в 15 час. 32 мин. 15 июля 1972 года - когда спроектированный в стиле модерна жилой район Pruitt-Igoe в Сент-Луисе, когда-то названный "совершенной машиной для жизни", был взорван динамитом как неподходящее место обитания людей с низким доходом, для которых он и был функционально предназначен. 1

С такой же хронологической точностью можно констатировать, что в 10 час. 28 мин. 11 сентября 2001 года, с крушением двух башен Всемирного торгового центра, воплотивших в себе финансовую мощь и блеск глобального капитала, закончилась эпоха постмодернизма. Но закончилась, в отличие от модернистского жилого комплекса, не строительным актом, а актом террористическим, который вместе с двумя зданиями-близнецами унес жизни тысяч людей. Реальность, подлинность, единственность - категории, которыми было принято пренебрегать в поэтике постмодернизма, основанной на повторе и игре цитат, на взаимоотражении подобий, - жестоко за себя отомстили.

Персидская война породила мифологию симулякра - война как инсценировка, распланированное упражнение для телевизионщиков. Этой теме была посвящена целая книга Ж.Бодрийяра, выросшая из серии его статей 1991 года для газеты "Либерасьон", - "Войны в Заливе не было". По Бодрийяру, было только супершоу, грандиозное событие в мире пиара и массмедиа, которое для поддержки патриотизма оплачивалось из военного бюджета. Солдаты мало чем отличались от актеров массовки. Безопасность была обеспечена. Управление военными действиями с командного пункта по сути не отличалось от компьютерной игры - задавай цели, нажимай на клавиши. Война 1999 года в Югославии - если можно так назвать ежедневное выполнение военной миссии бомбардировщиками НАТО - казалось, подтверждала этот игровой взгляд (со стороны Запада) на новейшую историю. Реальность дереализуется, растворяется в фантазии.

11 сентября в Нью-Йорке произошло обратное - самая невероятная фантазия реализовалась.

Пять лет назад Америку потряс фантастический фильм "День независимости" ("Independence Day", 1996) о нападении инопланетян на США: над Нью-Йорком зависает космическая платформа, день превращается в ночь, начинают рушиться здания, люди бегут от падающих обломков, неузнаваемо меняется силуэт мировой столицы. Сегодняшние фантазмы - самолеты, прошивающие насквозь небоскребы над Нью-Йорком, люди, погребенные под развалинами финансовых дворцов свободного мира, - как будто перенесены в реальность из этого фильма.

Террор - не регулярная война, которая ложится в рамки игрового сценария; террор растет из мусора повседневности, он происходит здесь и сейчас, и неизвестно, откуда и когда он тебя коснется. Террор - это когда реальность становится сплошь значимой, подозрительной и неотвратимой. За один день повернулся вектор исторического времени. Все двинулось назад, в плоть и кровь, в страх и трепет, в ту самую реальность, которую было так модно оплевывать, как мертвого льва.

Как-то сразу, в течение нескольких часов, закончилась "прекрасная эпоха" отражений и симуляций, ровесница башен-близнецов, продолжавшаяся 30 лет. И завершилась не жалким "всхлипом", как у полых людей Томаса Элиота, - а именно взрывом, настоящим, разрывающим тело и душу. Одним рывком жизнь развернулась в сторону новой жесткости, которой вдруг обернулась мягкость, расплывчатость, "ризомность" конца XX века. Образ ризомы - мягко стелющейся грибницы, где нет корней и стволов, низа и верха, где все со всем взаимосвязано, переплетено в мягкий клубок, - этот постмодерный концепт Делеза-Гваттари из книги "Тысяча плоскостей" стал знамением новейшей всетерпимости, безграничного плюрализма.

Однако не случайно Делез и Гваттари, при всем своем расположении к ризоме, сравнивают ее с кишением крыс, ос и прочих мелких грызунов или жалящих тварей. 2 Все сблизилось, смешалось, перепуталось - и вдруг из этого всесмешения выросла новая, беспрецедентная жестокость. Добро, не противопоставленное злу, оказалось с ним в одной связке.

Теперь мы знаем, что глобализация - это еще и экспансия страха, предельная уязвимость, когда по всемирным транспортным сетям и коммуникациям опасность приближается к порогу каждого дома. В цивилизацию стали впускать всех без разбору - без досмотра багажа, без проверки документов, - и она оказалась захвачена варварами. Которые ведут цивилизацию на роковую сшибку с самой собой - разбивают самолет о башню и сбивают башню самолетом. Их собственная гибель оказывается лишь спусковым крючком самоубийства цивилизации, утратившей границу между свободой - и всеприятием, разнообразием - и уравнительством.

Примечания:

Вернуться1 Charles Jencks. The Language of Post-Modern Architecture. London: Academy Editions, 1991, p. 23.

Вернуться2 "Ризоматичны даже некоторые животные, живущие стаями. Крысы - ризомы, и их норы..." особенно, "когда крысы кишат друг на дружке". Gilles Deleuze, Felix Guattari. A Thousand Plateaus. Capitalism and Schizophrenia. Trans. by Brian Massumi. Minneapolis, London: University of Minnesota Press, 1993, pp. 6-7. Как и террор, ризома постоянно разбегается и расползается во все стороны, она неуловима. "В ризомах все индивиды взаимозаменяемы и определяются только своими состояниями в данный момент" (с. 17). "Разве Восток и, особенно, Океания не предлагают нам модель ризомы, во всех отношениях противостоящую западной модели дерева?" (с. 18).


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Владимир Соколенко, 11 сентября 2001. Война и мир /12.09/
Современный терроризм - никто и ниоткуда. Он воюет, следовательно, не за себя. То есть, именно за себя: за свое исключительное право поднимать планку террора выше и выше, изощренно фантазировать на руинах обычая, традиции, морали, религии.
Дмитрий Быков, Быков-quickly: взгляд-15 /10.09/
Лукашенко, избранный в третий раз, позволит себе уже все. Оппозиции у него не будет. Он мог убить или не убить Гончара, но народ свой он уничтожает седьмой год. В России же сегодня скомпрометированы все, уверенно поддерживать нельзя никого. Иногда такие ситуации разрешаются победой одной из сторон, а иногда приходят те, кто не нуждается в поддержке и законе. Так пришел в Белоруссию Лукашенко - "человек ниоткуда", так всплыли большевики.
Владимир Соколенко, Записки провинциального старьевщика /04.09/
Знаете ли вы, что на получение секонд-хенда каждый регион имеет ограниченную квоту? И за часть квоты на местах идут такие сражения между фирмами и фондами - мало не покажется. Я было сунулся...
Александр Солдатов, От РПЦЗ к РПАЦ: истоки "альтернативного" Православия в современной России /04.09/
Российская Православная Автономная Церковь (РПАЦ) - церковная группа, сложившаяся вокруг епископа Суздальского и Владимирского Валентина, лишенного сана в 1996 году. Юрисдикция РПАЦ объединяет немалое число приходов в разных частях России, Украины, Белоруссии, Латвии, а также в Великобритании и США. В юрисдикции РПАЦ более 50 священников. С 1995 года РПАЦ развивается самостоятельно.
Дмитрий Быков, Быков-quickly: взгляд-14 /29.08/
Жить в стране, президент которой задавил обломками пятьсот человек или знал об этом, но не воспрепятствовал, - нормальные люди не могут. Они с ума сойдут. Я защищаю страну, потому что не могу поверить, что сегодня, после всего, 55 процентов ее населения проголосовали за убийцу. Ведь у нас действует пока презумпция невиновности?
предыдущая в начало следующая
Михаил Эпштейн
Михаил
ЭПШТЕЙН
russmne@emory.edu
URL

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100