Пора порассуждать о прелестной ситуации, которая сконфигурировалась в российской общественной жизни за последние пять дней; можно бы описать эту ситуацию в духе Синявского, автора драмы-мистерии "Зеркало". Например, так:

КРОВАВАЯ ВЛАСТЬ (далее КВ). А вы впятером трахаетесь.

ЛИБЕРАЛЬНАЯ ОППОЗИЦИЯ (далее ЛО). А вы дома взрываете.

КВ. А вы впятером трахаетесь!!

ЛО. А мы в нерабочее время. А вы дома взрываете.

КВ. А мы тоже в нерабочее. А вы впятером.

ЛО. А вам завидно. А вы дома взрываете.

КВ. А вам завидно. А вы садо-мазо!

ЛО. Вуайеры!

КВ. От вуайеров слышим. Вы молодежь растлеваете, а сами садо-мазо!

ЛО. Мы садо-мазо, а вы подглядываете.

КВ. Вы сами за собой подглядываете. Это ваши сняли и нам продали.

ЛО. Взрывать - это более крутое садо-мазо!

КВ. Никто не видел, как мы взрываем, а как вы впятером садо-мазо, все видели!

ЛО. От нашего садо-мазо никто не умер, а вы дома взрываете.

КВ (с угрозой). Вы так думаете или вам так кажется?

ЛО (с некоторой дрожью в голосе). Наше кажется переходит в думаем.

КВ. Давно?

ЛО. Уже года два переходит, скоро совсем перейдет. И 11 сентября - это тоже вы.

КВ (покрываясь пятнами). Вы садо-мазо взрываете впятером!

ЛО (срываясь с цепи). Вы небоскребы трахаете в нерабочее!

Ну и так далее, вплоть до полного обмена аргументами, приемами и лексикой. Ладно, все это скучно. Как учил Гегель, со временем снимаются все оппозиции. И снимаются они, по-моему, не благодаря нравственному прогрессу, а как раз в силу нравственного регресса, то есть постепенного уравнивания сторон в отвратительности и беспринципности. Владельцы НТВ были самовлюбленной сектой, подожгли один скит и благополучно выскользнули, чтобы перебежать в другой. Власть делает подлость за подлостью, и самое обидное, что подлости у нее ужасно глупые, детсадовские, вроде недавнего лукойловского демарша. Со стороны это выглядит так: мы вас дожмем именно детскими методами. Издевательски-тупыми, без всякой прежней изощренности. Вы готовились фехтовать, а мы вас мордой в дерьмо. Но и Березовский со своими новыми друзьями разыгрывает все один и тот же козырь, два года спустя уверившись, наконец, что это путинцы взрывали московские дома; в марте двухтысячного года он за победу этих путинцев публично пил шампанское. Правда, пока он не уверен, что приказ отдавал лично Путин.

Кстати об аргументах. Не составляет ровно никакого труда приписать ФСБ теракты 11 сентября, и это очень скоро будет сделано. Пока договорились только до того, что там постарались американские спецслужбы (вон и пленку с бен Ладеном "Guardian" считает фальшивой, сделанной в ЦРУ), - но нашим, как выяснилось, это было гораздо выгоднее. Ведь и Сталину была выгодна Отечественная война, она в конечном итоге легитимизировала его диктатуру в глазах всего мира и самого Черчилля временно заставила полюбить Советы... От гибели Всемирного торгового центра больше всего выиграли мы, следите за рукой: мы вводим диктатуру, так? Мешает только Запад, так? Без его помощи мы пока не поднимемся. Значит, нам надо как-то его нейтрализовать плюс окончательно уничтожить Чечню; как можно одним жестом перевести стрелки на исламских экстремистов? Пока у американцев дома не рванет, они ни на что не купятся. Значит, надо, чтобы рвануло. Одним терактом 11 сентября мы убиваем стаю зайцев: возвращаемся в число сверхдержав, задруживаемся с Бушем, получаем карт-бланш на уничтожение Чечни и любое закручивание гаек у себя дома, триумфально возвращаемся в Афганистан (который американцы, как легко предвидеть, тут же начнут бомбить)... Заодно устанавливаем глобальное похолодание в мире. А уж организовать такой теракт - это мы запросто: гораздо ведь проще, чем поймать Хаттаба или предотвратить распад СССР. Связи с экстремистами во всем мире у нас, слава Богу, наработаны еще во времена Совдепии.

И неважно, что фундаменталистам одно время помогали американцы: мы тоже постоянно помогали то Арафату, то кому-нибудь из африканских сумасшедших... Короче, организовать десяток арабов и научить их управлять боингами проще всего было именно нашим, тем более что все доказательства причастности бен Ладена к взрывам на глазах разваливаются. Да мы же их, наверное, и сфабриковали. Все эти ужины Усамы с единомышленниками наверняка снимали те же люди (и даже на той же студии), что и скандальную пленку на "Компромате.Ру". И актер, изображающий Усаму, там подозрительно похож на актера, изображающего Киселева...

Короче, несложно. И самое ужасное, что я такого варианта не исключаю. Просто на наших глазах снимается еще одна оппозиция: вместо сторонников демократии и противников демократии перед нами по одну сторону баррикад находятся люди, готовые и желающие верить в подобную конспирологию, а по другую - не желающие, не готовые. Априорной моральной правоты нет ни за теми, ни за другими. Просто вторые мне ближе. Потому что первые - то есть как раз готовые допустить, что и Москву, и Нью-Йорк взрывали наши спецслужбы или российско-американские заговорщики из спецслужб, - обладают чрезвычайно своеобразными представлениями о человеческой природе. С такими представлениями нельзя жить, с ними только билет возвращать. Судя по тому, что они не возвращают, а спокойно себе живут полной личной жизнью, - эти сторонники теории всечекистского заговора либо сами не верят в ужасное порождение собственной фантазии, либо относятся к нему с непростительным легкомыслием. А стало быть, недалеко ушли от своих врагов.

Теория мирового заговора и хороша, и опасна одновременно. Хороша как фабульное допущение, как отличный способ расцветить, динамизировать, демонизировать реальность. Хороша она также как наглядная иллюстрация того факта, что зло с необычайной легкостью оборачивается добром, и наоборот. Нет ничего проще, чем доказать, что взрыв "Челленджера" был выгоден Рейгану, что Октябрьскую революцию сделали жиды, что Борман был советским агентом... Опасна же эта теория именно тем, что позволяет с истинно жонглерской легкостью менять местами добро и зло. Такие постмодернистские подмены и альтернативные истории способны совершенно уравнять в правах ангела и демона, после чего появляется третья сила и на некоторое время устанавливает в мире благотворный диктат, при котором хочешь не хочешь, а научишься отличать черное от белого.

Но главный дефект конспирологии заключен не в этом, а в ее, если можно так выразиться, метафизической близорукости. Более того - она вообще неметафизична, низкопробна с метаисторической точки зрения. Утешение домохозяйки, не более. Нельзя путем всемирного заговора устроить похолодание в стране и мире, ибо это похолодание приходит и уходит с неотвратимостью времени года, не пользуясь никакими предлогами. Рассмотрим простейший пример - Чернобыль. Взорвавшись в 1986 году, он сдетонировал конкретным образом - окончательно развалил страну: вот до чего довели коммунисты. Но случись Чернобыль в 1999 году (не дай Бог, конечно) - он произвел бы совершенно обратный эффект: вот до чего довела демократия! Соответственно, изменилась бы и конспирологическая версия: в 1986 году станцию взорвали жиды, в 1999 ее гипотетический взрыв был выгоден только Путину... В общем, одни верят в Бога и соответственно в метаисторию, в ее приливы-отливы, не зависящие от частных воль. Другие верят в заговоры и соответственно в себя. Но я собирался не об этом. Ей-богу, не об этом. Это мне Березовский с новыми обвинениями на темы терактов подбросил тему, а темы-то, в сущности, давно нет. Я собирался говорить о том, что делать консерватору, когда консервируется время вокруг него, - как себя вести, когда твои взгляды побеждают в государственном масштабе.

И навела меня на эти мысли книга "Дневник Мастера и Маргариты", составленная В.Лосевым и изданная "Вагриусом".

Честно сказать, я не самый большой поклонник Булгакова - этому способствовал главным образом контекст, в котором его главная книга существовала в семидесятые. Сами помните: расписная лестница в доме на Садовой, непременные цитаты в разговорах, девушки, рисующие либо Иешуа с огромными глазами, либо Пилата с собакой... Такая легкая разрешенная бесовщина, скромная дозволенная мистика на сером советском фоне. Булгаков за этот контекст, конечно, не ответчик. Я считаю "Мастера" сильным романом, в котором есть куски попросту гениальные - "печальная местность" из сна Маргариты, весь отлет с Воробьевых гор, все "Прощание и вечный приют", и "луна неистовствует" в эпилоге, и некоторые замечательные реплики типа "Догадался... Всегда был догадлив!". Очень хороша, по-моему, ершалаимская линия - прежде всего, конечно, слог, которым она писана. Что ни строчка, то алмазом: "В белом плаще с кровавым подбоем... шаркающей кавалерийской походкой... тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город"... Хороша у Булгакова и душная, плотная, плотская, изобильная советская Москва, в которой, по его точнейшему выражению из дневника 1922 года, сочетаются расцвет и гангрена. С такой мерой любви-ненависти и, главное, пластической точности написал о ней, пожалуй, один Мандельштам: "Полночь в Москве. Роскошно буддийское лето". Какая-то вечная летняя ночь стояла в этом городе, с шелестом листвы, с фигурами без теней, с буйным ростом травы - такая сочная, упитанная, мясистая трава бывает только на кладбище, на пустыре св. Митра, если кто помнит "Карьеру Ругонов". В Москве пятидесятых ночь была уже зимняя, как у Германа в "Хрусталеве". В общем, примерно две трети булгаковского романа очень хорошо написаны.

Не нравится мне только Воланд и все, с ним связанное, - и не потому, что я такой уж христианин, а потому, что слабость мировоззренческая, философическая почти всегда переходит в неубедительность художественную. У Булгакова получился не Сатана, а какой-то, я не знаю, Гафт. Он все время занимается ерундой - вроде представления в Варьете или предсказывания какому-то мельчайшему человечку, что он, мол, умрет от рака печени. Он изъясняется пустейшими трюизмами насчет света и тьмы, устраивает дешевые трюки, тратит силы на Берлиоза - в общем, ведет себя как провинциальный фокусник, и все для того, чтобы привязать к булгаковскому роману гетевскую мораль: вот, стало быть, часть силы той, что без числа творит добро, всегда желая зла. Никакого фундаментального добра тоже не сотворил - так, вернул одному хорошему писателю его рукопись и любовницу, после чего отправил всех троих (писателя, любовницу и рукопись) куда подальше. В сильном, нет слов, романе Булгакова самые литературные, не оккультные, а как раз масскультные куски связаны с образами Воланда и свиты - вот почему именно эти главы неизменно вдохновляли самодеятельных поэтов и художников, а всех толстых котов в интеллигентных домах прозывали Бегемотами. Да Булгаков и сам отлично понимал, какая пошлая у него получилась компания, - вот почему он так чудесно их преобразил в сцене отлета. Но с Воландом ничего уже не сделаешь - он так навсегда и останется в нашем сознании не образом мирового зла и уж тем более не символом непреднамеренного добра, а стареющим селадоном, воплощением поистине сатанинской пошлости. Поразительно мелкий бес явился искушать Москву - но, может, другого она и не заслуживала?

Так вот, истоком этого провала (который, повторяю, никоим образом не принижает значения булгаковского романа в целом) был мировоззренческий кризис, который сам Булгаков пережил в конце двадцатых. Когда в обществе начали вдруг побеждать те самые тенденции, которые он считал окончательно похороненными. Нет смысла подробно доказывать, что Булгаков был отъявленным, классическим консерватором (как почти все хорошие русские писатели). Из работ Александра Мирера (Зеркалова) "Этика Михаила Булгакова" и "Евангелие Михаила Булгакова" следует, что наш автор откровенно симпатизировал твердой власти и полиции, в том числе тайной, и в некотором смысле разложил образ Христа на две составляющие - Пилат и Иешуа; положим, это точка зрения спорная и в некотором смысле манихейская, но Мирер очень доказателен. Сталин читал булгаковский дневник, изъятый в 1926 году, и знал, до какой степени Булгаков ненавидит Троцкого и РАППовцев - этих последних русских модернистов (а ведь и Всеволод Вишневский был большой модернюга - перечитайте "Оптимистическую трагедию" или его пылкие речи в защиту Джойса). Немудрено, что вождь полюбил "Дни Турбиных": имперская идея давно его привлекала - идея порядка, иерархии, безотносительности; в сущности говоря, разгром РАППА был погромом модерна, а вовсе не расправой с ортодоксами. Ортодоксами как раз были "попутчики", которых после этого погрома сделали классиками: Алексей Толстой в первую очередь.

Так вот, дневники Булгакова и его жены как раз дают нам представление о том, как должен себя вести порядочный человек, когда власть давит его врагов. Булгаков ни разу не присоединился к травле Киршона, Афиногенова и Авербаха. А ведь у него были к тому все основания, да и было за что травить этих, не побоюсь дурного слова, негодяев. Но в семье Булгаковых, как явствует из дневников Елены Сергеевны, хоть и сочувствовали новым травимым, однако удовлетворенно замечали, что и на таких людей находится Немезида.

Булгаков имел наивность полагать, что находится в заговоре с могущественным и обаятельным злом, творящим добро помимо своей воли. На самом деле, искушавший его бес был чудовищный пошляк и зануда, который насаждал консервативные ценности только для того, чтобы тем вернее отупить и утопить интеллигенцию, упростить и опустить страну. И триумф консерватизма должен был в итоге обернуться такой духотой, что сами консерваторы задохнулись бы первыми. К чести Булгакова, он это понял. Но понял после того, как роман был придуман и написан. Он так и не успел написать о том, что в Москве, которую Воланд построил бы на месте Москвы советской, Мастеру уж точно не нашлось бы места.

Кстати о Воланде и Мастере. Можно ведь интерпретировать "Мастера" и как своеобразного "Анти-Фауста": Мефистофель, искушая доктора, вынужден был в конечном итоге от своей затеи отступиться. Не вышло. У Воланда, даром что он не в пример мельче и площе гетевского Мефистофеля, все получилось. Не поймешь - то ли художников до такой степени испортил квартирный вопрос, то ли они столько успели натерпеться от сил добра...

В этом смысле дневники Булгакова и его жены - книга куда более глубокая и поучительная, чем "Мастер и Маргарита". Книга о том, как художник учится дистанцироваться от всякой власти - но в особенности от той, которая прикидывается его единомышленницей, вламываясь, как слон в посудную лавку, в цеховые и идеологические разногласия литераторов, одних используя как жупел, других - как мухобойку.

Ведь в том-то и ужас, что Киршон и Афиногенов были объективно бездарными драматургами и отвратительными типами, и уж они-то ни слова не сказали бы в защиту Булгакова, если бы его травила власть. Напротив, они в двадцатые годы громче всех улюлюкали "Ату его!". Авербах, спасаясь от ареста, бегал ночевать к Шкловскому, ибо знал, что там его искать не будут, - но когда он и его присные травили Шкловского, никто из РАППовцев попросту не пустил бы ночевать коллегу-формалиста. Продолжая эту аналогию, заметим, что НТВ или ТВ-6 ни словом не защитили Сергея Доренко, когда он оказался врагом государства, да еще и поиздевались над ним, обманом заманив на эфир и стравив с Павлом Гусевым. И Доренко - не единственный пример: наши оппозиционеры всегда защищают только своих. Мы вечно обречены поддерживать людей, которые пальцем не пошевелили бы в нашу защиту, людей, чьи убеждения нам отвратительны, а методы попросту тошнотворны, - но вот поди ж ты... "Художник" и "заложник" - самая точная русская рифма.

Вот о чем я все чаще думаю, наблюдая, как милые моему сердцу консервативные ценности в очередной раз одерживают верх над продажным, аморальным и творчески бесплодным русским модернизмом, нацепившим для маскировки приставку "пост". Ведь этот постмодернизм очень хотел служить власти. Он претендовал даже на то, чтобы стать ее идеологией. Но его брезгливо отшвырнули: власти не нужны такие идеологи, голубоватые стилисты и авангардные галерейщики, идеологи горизонтальности и апологеты Сети, авантюристы и торгаши. Власти нужны консерваторы.

Бежать, бежать.