"В Станислове, на стыке городской цивилизации поставстрийской Центральной Европы и степной хуторской Украины, образовалась макрокультурная "складка", способная, как представляется, стать как бы полувиртуальным отечеством. Помимо эстетических претензий и персональных миров, ее наполняют знаком и смыслом тени избытных судеб цыганской вольницы и отколов оккультных лож, Захер-Мазоха и хасидских дворов, Бруно Шульца и языческих карпатских капищ".

Почему-то этой длинной цитатой захотелось представить нашего гостя Владимира Ешкилева, родившегося в Станислове в 1965 году. Писателя и философа. Автора трех романов и более 50 философских ессе.

Владимир Ешкилев: В прошедшем году произошли очень большие формальные и форматные сдвиги между Украиной и Россией. Прежде всего, это массовая приватизация Россией украинских предприятий. И безусловно, теперь, когда украинская индустрия составляет сегмент российской экономики, Россия вынуждена волею таких обстоятельств иначе относиться к Украине и к ее проблемам, и в частности - к украинско-российским отношениям. Я думаю, что именно это инициировало и съезд соотечественников, и съезд выходцев из Украины, деятельность нашего консульства во Львове, вручение наград разного плана, контакты с русскими общинами, которые очень оживились. Понятно, что в фундаменте лежит экономика. Так или иначе, это инициировано. Российские капиталы хотят себя комфортно чувствовать на Украине. Естественно, это должно быть каким-то образом обыграно.

РЖ: Какова сегодня культурная ситуация в Украине?

В.Е.: Есть проект "создание украинской нации", которому уже 160 лет, и начинался он еще во времена Шевченко, Федковича. Этот проект был изначально крестьянским. Он проходил вне аристократии и каких-то элит украинских. И несмотря на то, что такой у него был формат, этот проект оказался чрезвычайно удачным. Благодаря его осуществлению в центре Европы возникло огромное государство, народ которого сам себя осознает украинским, со своим языком и автономном культурой. Этот проект, безусловно, следует считать удачным, но он подошел к своему исчерпанию, как подошла, собственно, крестьянская история Украины. И на сегодняшний день стоит повестка: "создание украинского городского пространства". И естественно, появляется новый постмодерный проект украинской культуры и украинской цивилизации. В то время как крестьянский все еще оказывает сопротивление, к нему привыкли, есть еще люди, которые готовые его защищать, происходит в культуре конфликт между дискурсом этого старого - и новым неомодерным многогранным дискурсом новогородским.

РЖ: Украинский "Городской проект"?

В.Е.: Это, собственно, создание самоценной и самодостаточной украинской городской культуры, формирование элит, потому что, в отличие от села, город - это сфера профессиональной деятельности. Так получается, что большинство городов Украины русскоязычные. Восточная Украина - то, что харьковский критик Игорь Бондарь-Терещенко называет украинскими гетто - замкнутые группы интеллектуалов, которые варятся в своем соку. А на Галичине существует несколько городов, которые являются украинскими и самодостаточными в этом плане, как именно городские и украиноязычные центры. Конечно, блестящий пример тому - это Львов. Там формируется украиноязычная самодостаточная среда. И, соответственно, в Галичине и происходят процессы (есть хорошее украинское слово "вычаклування") выколдовывания этой культуры. Все это имеет определенные проектные основания и осуществляется при помощи центрально-европейских стран, особенно Польши, которой эти процессы симпатичны. То есть Польша очень заинтересована, чтобы этот проект удался и, соответственно, делает этому проекту хороший промоушен на уровне Европы, Америки. Украинские традиционщики, люди предыдущего дискурса, оказываются в очень двойственной ситуации. С одной стороны, для них Европа и Галичина были оплотом в борьбе против москалей. С другой стороны, они так же ненавидят космополитическую культуру, которая идет с Запада, как и русскую культуру. И они полагают, что настоящей культурой Украины является эта сельская культура. Отстаивают ее суверенность и будущность. Но эпоха Интернета, новая семантика, новое пространство все это уничтожает. Гибнет, находится в кризисе вся украинская традиция, это огромная катастрофа, которая разворачивается на наших глазах. Например, шестидесятничество: целый культурный сегмент, который буквально разрушается на глазах. Причем даже не в стиле трагедийного контекста, контекст - комедийный. Над ними смеются, они гибнут и сходят со сцены под этот смех, а там еще более глубинная трагедия. И в то же время на Галичине появляется свой проект новой Украины. Он, безусловно, появляется и на востоке Украины, но там он немножко как бы дискретный.

Есть люди, которые говорят: "Нам надо быть с Россией против Запада". Другие говорят: "Нет, нам надо быть и против России, и против Запада" - ни Рима, ни Москвы, старый лозунг автокефальной церкви 20-х годов. Эти моменты порождают амбивекторность, разновекторность, амбивалентность современной ситуации.

Я, например, принадлежу, скажем так, к либеральному Галицкому проекту, хотя не согласен со многими моментами, но, тем не менее, это мне более симпатично, потому что я человек городской, люблю свой город, свой Станислав (Ивано-Франковск), и я хотел бы жить в новом пространстве, сформированном европейскими приоритетами. С другой стороны, я, как человек византийской культуры, против некоторых фундаментальных положений. В частности, я против глобализма в той его форме, которая находится на популистском нижнем уровне культуры и цивилизации. Против этой горизонтальности. Это культурная деградация. Это подмена каких-то вертикалей чисто горизонтальной массовой рыночной ширпотребной культурой. Это культура, скажем так, Верки Сердючки. Такой феномен. Это и является угрозой. И эта угроза активизируется с каждым днем. Поэтому осуществление модерного городского проекта на Украине может быть дискредитировано этими процессами.

Наше желание - создать вертикаль, а что получится в результате - это уже вопрос другой. Это уже вопрос шестнадцатый, скажем так.

Р.Ж: Кого можно отнести к такому проекту?

В.Е.: Андрухович Юрий, на сегодняшний день писатель #1 Украины. К этому проекту можно отнести журнал "Четвер" Юрия Издрака. Нечто похожее сейчас формируется в Черновцах. Такие интересные люди, как Александр Бойченко, Петр Рыхло, переводчик Бруно Шульца и австрийских писателей. Очень профессиональный человек. Это журнал "i" во Львове. Тарас Возняк и его группа. Андрей Павлышин к ним относится. Это мэтры - Мирослав Попович и многие, многие другие. Это очень широкая среда, которая, в принципе, довольно целостна. В какой-то мере к этим людям относятся, например, и диаспорники. Григорий Грабович, директор украинского института при Гарвардском университете, и газета "Критика", которая находится под его патронатом.

Такой широкий фронт, и в то же время очень узкий фронт, потому что ему противостоит гигантский по мощности механизм попсовой культуры, которая развивается по своим законам, по горизонтальным, и которая сейчас опережает этот проект. Очень мало времени перевести целую культуру из одного дискурса в другой, с реек такой крестьянской самодостаточности на рейки открытости и в то же время - самобытности. Соединение этих моментов - это очень сложный процесс, и это требует большего промежутка времени, а времени как такового нет. Процессы глобализации идут опережающими темпами. И я думаю, что, безусловно, своими силами не справиться, и необходимо в России понять, что те, кто в Украине ориентируются на центрально-европейский проект, они России не враги, то есть это не враждебный дискурс по отношению к России, потому что мы столкнемся скоро с общим врагом. Как Америка поняла, что все должны быть вместе, что нельзя делить - НАТО и Россия, так скоро люди культуры поймут, что существуют некие процессы, глобальные, которые гораздо страшнее того, как говорят на Украине, "жабомышодракивки" - войны ниже травы, которые ведутся между славянскими культурами, а победителем оказывается некий глобалистический субстрат, очень несимпатичный. Я ничего не имею против космополитической культуры, она мне интересна, и я восхищаюсь ее достижениями, но есть нижний отросток этой культуры - вот этот глобалистический массовый субстрат. Если она от него неотделима - это очень печально. Мне ближе интеграционные процессы, нежели разделительные.

РЖ: Украина как страна состоялась, но все же мы, живущие в СНГ и рожденные в СССР, в одночасье стали эмигрантами, не делая для этого никаких усилий. Интегральные процессы - замечательно, но нас разделил "язык, который до Киева доведет".

В.Е.: Я думаю, все, что вызрело до определенной формы, достойно этой формы. Украинская нация вызрела до государственности, и эту государственность получила по праву. Это не был какой-то исторический выверт, когда нечто скороспелое обрело не созревшую по сути своей форму. Нет, Украина созрела к своей государственности, и она самоосознает свою государственность. И поэтому для меня это было завершением какого-то пути, а значит, и началом нового пути. Мне было интересно, что будет дальше. Где в 92-93-х годах будущее представлялось иначе, нежели оно сейчас развивается? В частности, был какой-то оптимизм по отношению к собственным силам, культурным силам нации. Что они способны будут быстро перестроится на новые условия, на новый формат. К сожалению, инертность оказалась более мощной, нежели мы предполагали.

Традиционализм все еще понимается несколько сужено. Традиционализм воспринимается как следование определенной культурной обрядности, в то время когда как бы новый традиционализм - эта культурная отрасль не востребована на Украине. Подобные идеи не продуцируются, подобные идеи не воспринимаются. Под традицией понимаются гопанки, вышыванки, вареники и т.д., пляски и песни, а, между тем, происходит смена культурных форматов. Приходит культура Интернета, приходит глобализм, и по отношению к этому у украинской культуры нет никакой прививки, защиты, иммунитета. И поэтому я предполагаю какие-то катастрофические вещи, которые определяю словосочетанием как топос поражения. Топос поражения - своего рода Чернобыльская зона, которую необходимо заселять. Если Чернобыльская зона может существовать сама по себе, изолированно, то культурную Чернобыльскую зону нужно населять.

И для меня как философа интересна парадигма чудовища, монстров, мутантов. Для меня монстр не имеет национальности или культурной принадлежности. Это нечто новое. Я стараюсь в себе воспитать любовь к будущим монстрам и чудовищам в этом топосе поражения. Может, я хочу опередить время и сам стать таким чудовищем раньше других, чтобы возглавить и повести. И впереди с барабаном идти.

Подготовила Юлия Савченко