1.

В конце января этого года умерла Астрид Линдгрен, урожденная Эриксон. Умерла, не дожив нескольких лет до векового юбилея, так и не получив (чуть не получив) Нобелевскую премию по литературе, но имея памятник, поставленный на Родине при жизни. Писать Астрид Линдгрен, урожденная Эриксон, начала после тридцати, и, как это у них (на Западе) водится, для своих собственных детей. Если журналисты не врут. Возможно, писать она начала не для детей, а от скуки и вынужденной неподвижности - из-за сломанной ноги. А дети - это был предлог.

Традиция прославляться, сочиняя сказки для родных (или знакомых) детей весьма характерна для Англии. Начал ее учитель логики и математики Доджсон, более известный как Льюис Кэрролл. Доджсон был священником и своих детей не имел. Он писал для знакомой девочки (в которую, по слухам, был влюблен - некоторые даже считают его латентным педофилом). После Доджсона-Кэрролла книжку для своих детей сочинил Толкиен (первую, про Хоббита; остальные, о Кольце Всевластия, уже как бы на заказ). И недавно к джентльменам присоединилась Джоан Роулинг - в прошлом мать-одиночка, а сегодня одна из богатейших женщин Англии. "Гарри Поттер", по сведениям прессы, тоже поначалу сочинялся как сказка для дочери.

2.

Что касается шведки Астрид Линдгрен, она, конечно, сильно отличается от добропорядочных (по крайней мере - внешне) англичан. Она, конечно, гораздо ближе русским людям. Где, к примеру, кроме как в России, детский писатель может честно заявить:

"Я настоящий детский писатель: пью, курю, матом ругаюсь и детей ненавижу", -

или:

"Детей надо бить, бить и бить. Отсутствие наказания уже само по себе поощрение", -

или:

"Конечно, давить детей нехорошо, но что-то же с ними надо делать".

За точность цитат не ручаюсь, но смысл передан верно, как верно, что все мысли принадлежат хорошим детским писателям.

Почему утверждается, что подобные заявления честные?

Потому что нет никаких детей и нет никаких взрослых, есть только люди в разной степени информированные. А писатели, особенно детские, особенно хорошо чувствуют отсутствие границы между детьми и взрослыми, следовательно, к детям относятся как к равным, как к конкурентам и т.п., что вызывает конфликты и т.д. К тому же дети для детского писателя - элемент работы. А где вы видели, чтобы в России любили свою работу? То есть для честного русского детского писателя совершенно нормально (а вовсе не аномально) не любить детей.

При чем здесь Астрид Линдгрен, урожденная Эриксон?

При том, что, похоже, она детей тоже не очень любила. Говорят, она даже отказывалась от своего первого внебрачного сына - когда еще была Эриксон. Только через три года опомнилась и вернула себе ребенка.

Ну и самая главная заслуга Астрид Линдгрен, урожденной Эриксон, перед Россией - это создание Карлсона (который живет на крыше).

3.

Астрид Линдгрен, урожденная Эриксон, за долгую жизнь сочинила много книжек, жутко популярных в Швеции и других странах. Разговоры о Нобелевской премии просто так не возникают. Памятники при жизни всем подряд не ставят за книжки.

Тем не менее, как говорят, книжка про Карлсона (который живет на крыше) на родине не пользуется слишком большим успехом. Говорят, это связано с тем, что в шведском языке существует насмешливое выражение "человек с пропеллером" - обозначающее неисправимого вруна. Говорят, вруны не очень популярны в Швеции. Даже если они настолько летают при помощи этого своего пропеллера - так хорошо летают, что и живут на крыше.

Другое дело Россия. Россия - страна духовная. Поэтому любое безобидное вранье (сочинительство) у нас ценилось. У нас даже в качестве государственной идеологии использовалась вполне фантастическая идея.

Здесь обнаруживается некая мистическая связь, очевидно, пропущенная мастерами цензурных отделов КПСС-КГБ (наверное, они не знали про шведское выражение "человек с пропеллером").

Карлсон - это сын Карла, если понимать буквально. Карл, как известно, в советское время носил фамилию Маркс и был основоположником. И если далеко не безгрешный Буратино, тоже "сын" Папы Карло, в конце концов исправлялся и возглавлял народный театр, правильно понимая логику развития товарно-денежных отношений, то шведский персонаж так и остался простым обманщиком. Одно утешение: Швеция - страна, хоть не победившего, но социализма.

Правда, литературная мама Карлсона даже со шведским социализмом боролась при помощи своего таланта. Но об этом у нас поначалу не было известно. Здесь вообще о многом не было известно, пока не наступили свобода слова, рынок и авторские права.

4.

Когда все это наступило, из нашей страны в Швецию к Астрид Линдгрен, урожденной Эриксон, зачастили журналисты, и до нас стали доходить всяческие подробности, обработанные телеканалами и текстовыми изданиями совсем недавно - после смерти писательницы.

В частности, всплыла история о том, как одна-разъединственная сказочница одной разъединственной сказкой победила все могучее социалистическое шведское государство с его огромными социалистическими налогами.

Однажды Линдгрен, честно пытаясь заплатить социалистической родине налоги, обнаружила, что их ей насчитали больше, чем она получила гонораров. То есть с писательницы попытались взять налогов более 100 процентов от доходов. Тогда Линдгрен, урожденная Эриксон, расстроилась (рассердилась) и сочинила сказку обо всем этом. Или о чем-то другом, но направленную на снижение налогов. И налоги снизили.

А вы говорите, в России литературное слово имеет силу. Я уж даже и не знаю, когда у нас будет так, чтобы одна сказка меняла всю налоговую политику государства в пользу граждан. А что раньше не было так никогда - это точно. Мы бы знали.

5.

Еще одна всплывшая история связана с деньгами и с нашей страной. И эта история, прошу обратить особое внимание, является здесь центральной.

Приехавшие в очередной раз к писательнице журналисты стали расписывать, как она популярна в России и как много ее книжек было издано еще в Советском Союзе. На что пожилая, даже старая уже Астрид Линдгрен укоризненно сообщила, что за эти издания ей ничего не заплатили.

Заметьте. Она не стала радоваться за русских детишек, которым теперь есть что читать. Она (и правильно сделала) вспомнила о невыплаченных гонорарах и своем попранном авторском праве.

Говорят, это было стандартной практикой в советское время - не платить гонораров западным писателям. Если исходить из теории марксизма - здесь нет ничего предосудительного. Согласно теории, в конце концов, все должно стать общим. Особенно духовные ценности. О какой оплате тогда речь?

Другое дело, что с точки зрения хотя и социалистической, но имеющей авторские права Линдгрен все это было обычным воровством. Правда, в государственном масштабе. От чего воровство лучше не становилось и сути своей не утрачивало.

6.

И вот. Все изменилось.

Наша страна признает наличие свободы слова, рыночных отношений и авторских прав. Люди, управляющие нашей страной, в массе своей молоды, талантливы, умны, порядочны. Многие из них сами выросли на книжках, мультфильмах и фильмах по книжкам Астрид Линдгрен.

Великая Писательница умерла, так и не дождавшись от нашей Великой страны - давно уже признающей наличие свободы слова, рыночных отношений и даже авторских прав - ни денег, ни извинений.

Только Карлсон (который на крыше) и дело его вечно живы.

Странно. Мы - правопреемники СССР. На нас все богатства и все долги. На нас моральная ответственность. Мы платим парижским и лондонским клубам, мы меняемся с немцами украденными друг у друга культурными ценностями, мы даже извиняемся пред поляками.

Но вот мы обворовали детскую сказочницу, на книжках которой выросли, которая была такая талантливая, что одной сказкой меняла налоги в стране, и такая любимая, что ей при жизни поставили памятник. Мы обворовали ее и не собирались извиняться. А теперь она умерла, и уже поздно. И, по-моему, нам не стыдно.

То есть, конечно, у нас есть грехи и посерьезней, но все-таки детские писатели - они как дети. А воровать у детей как-то особенно противно.

7.

Встает традиционный русский вопрос (из духовных).

Ну и что теперь делать?

На самом деле, я специально к этому вел. Потому что у меня есть предложение, что делать. Я даже надеюсь, что благодаря тому, что это мое предложение находится в русле государственных стратегических тенденций, оно может осуществиться.

Поэтому сначала я опишу, как мне видятся стратегические тенденции и вообще ситуация вокруг.

8.

Ситуация мне видится следующим образом.

Лет 10 назад здесь демонтировали старые системы управления и распределения благ. Как сейчас становится ясно, четкого плана по созданию и развитию новых систем ни у кого не было. В результате большинство населения занялось личным выживанием и приспособлением к царящей вокруг нестабильности. Поскольку личное выживание (через материальную обеспеченность) является для человека очень важным, далеко не всем удалось совмещать его со своей самореализацией в жизни (через творческую, научную, общественную или какую-либо еще деятельность). Навыки не выработались или не проявились. Не удивительно, что за 10 лет в стране образовался чувствительный кадровый голод практически во всех областях. Вернее, мы уверены, что в стране достаточно умных, энергичных, обучаемых, талантливых и т.д. людей, которые смогли бы восполнить кадровые лакуны. Но мы не очень хорошо умеем этих людей выявлять и привлекать к полезным делам. Не умеем, потому что общество плохо структурировано и у нас нет эффективных механизмов отбора, а есть, наоборот, всякие бюрократические, клановые и другие преграды. Таким образом, одна из стратегических государственных задач сегодня - наладить механизмы отбора и подготовки кадров.

Вот как мне видится ситуация. Это - если в общем.

9.

Если в частности, то в интересной мне области детской литературы все примерно так же, как везде. Кто не знает, я, помимо прочего, детский писатель, и у меня даже есть книжка. Поэтому детская литература входит в область моих интересов.

Оставим за рамками вопрос о важности качественной детской литературы, особенно сейчас, особенно в этой стране. Просто примем это утверждение за истину.

Что мы видим на рынке? Копию ситуации со взрослой литературой, только с некоторым отставанием и отклонением в плохую сторону. Качественные тексты вымываются при помощи редакционной политики крупных издательств, ориентированных на получение быстрой прибыли. Очень много заимствований с Запада и подражаний - всяческие малосодержательные и очень халтурно, в смысле языка, вкуса и оформления, исполненные поделки.

Во взрослой литературе в последнее время появились какие-то обнадеживающие тенденции в виде Пелевина-Сорокина-Акунина. Даже остросюжетное чтение теперь сплошь отечественное, и кто вспомнит время, когда все детективы и фантастика были переводными.

А в детской литературе, мало того что продолжается низкокачественный западный вал ("Гарри Поттер" не в счет), так нет еще и ни одного свежего российского имени.

То есть полное несовпадение со словами А.М.Горького, утверждавшего, что для взрослых надо писать так же, как для детей, только хуже. У нас сейчас как раз для детей хуже.

Причем я здесь не очень сгущаю краски, а знающие люди говорят, что все плохо. Настолько плохо, что даже без эпитетов. Совсем.

10.

Чтобы стало лучше, необходимо быстро отыскать кадры (детских авторов), которые, как мы знаем, у нас есть (см. п.8).

В литературе видятся следующие механизмы отбора.

Книжные издательства - ориентированы на прибыль и заняты конъюнктурой.

Периодические издания - имеют малые тиражи и непривлекательны для авторов из-за символических гонораров.

Творческие семинары и вузы - хороши, когда являются частью некоей отлаженной сетевой системы, которой, боюсь, нет.

Конкурсы - нуждаются в финансировании и административном ресурсе, что впрочем, относиться и ко всему остальному.

Из названных механизмов по скорейшему отбору кадров конкурсы видятся самыми быстрыми и простыми в осуществлении.

Конкурсы (и премии) вообще - очень важная часть литературной жизни, особенно в условиях рынка. Их должно быть много и разных - чтобы поддерживать не могущих заработать своим талантом на жизнь авторов хотя бы при помощи надежды на славу. Насколько мне известно, сейчас в стране серьезного конкурса (премии) по детской литературе нет совсем. Это еще хуже, чем отсутствие новых имен. Это говорит о том, что и взяться им, именам, неоткуда.

Осталось выяснить, кому интересно проводить конкурсы из всех потенциально заинтересованных сторон, а именно:

издателей;

читателей;

писателей;

государства.

Издателям неинтересно. Им и так хорошо издавать проверенных Чуковского, Маршака, Успенского и других. А новый автор не только лишние телодвижения, но и финансовый риск.

С другой стороны, хотя для каждого нового поколения можно с успехом переиздавать старые книжки, бесконечно это длиться не будет. Понадобятся сказки, отражающие текущие жизненные реалии, - с роботами, компьютерам, мобильными телефонами и проч. Тем не менее, зашевелятся издатели только тогда, когда начнет падать спрос (если не найдется кто-то дальновиднее других).

Читатели, в общем-то, заинтересованы в новых интересных книжках, но не слишком сильно. Они не очень-то задумываются, что хорошо, что плохо, рублем не голосуют. То есть появись какой-нибудь русский Гарри Поттер (или детский Б.Акунин) - расхватают с радостью, а нет его - берут то, что есть.

Писатели. Детская литература - штука специфическая. Как правило, интерес к творчеству для детей возникает после появления собственного потомства, и не у всех, что ограничивает потенциальный круг. А пытаться в нынешних условиях издавать даже готовые авторские (не заказные) тексты, не имея имени (а имен, как помним, нет), - затея не для слабонервных. И т.д. и т.п. - сплошные трудности. Короче, талантливые детские авторы появятся, как только станет ясно, что детская литература может принести славу и/или деньги. Или чудом.

Что до государства, то, как мы видели в п. 8, оно вроде бы осознает необходимость кадровых перемен. Однако едва ли для него детская литература вопрос первостепенной важности. И зря.

11.

Таким образом, наш короткий анализ показывает, что нет никакой революционной ситуации. Нет такого, чтобы кто-то не мог или кто-то хотел. Вроде бы все как раз могут, но не очень хотят.

Издатели могут, но не хотят рисковать.

Читатели могут, но не хотят думать и выбирать.

Писатели могут, но не хотят трудиться напрасно.

Государство может, но не хочет обращать внимание.

Может даже возникнуть вывод, что все это сдвинется, если только будет дан толчок, небольшой стартовый импульс.

В конце концов, нам нужна хорошая детская литература?

Да. По определению.

А Я Хочу Быть Импульсом.

Я знаю, что сказать. Я знаю, кто нам может помочь.

Старая шведская сказочница!

И вот я говорю:

Государство!

Ты стремишься быть цивилизованным красивым и сильным. Ты даже демонстрируешь стремление искать для этого подходящие кадры. Ты признаешь возможность существования либеральных и демократических ценностей. Тобой управляют молодые, энергичные, талантливые, умные люди, знающие о свободе слова, рыночной экономике и авторских правах.

Государство!

В прошлом своем воплощении ты обидело сказочницу. Ты издавало ее книги, снимало по ним фильмы и мультфильмы, обогащалось этим, ничего не давая ей взамен.

И вот она умерла. И ей теперь не нужны ни деньги, ни извинения.

Но может быть, Государство, ты на эти практически украденные деньги поможешь хотя бы само себе.

Может быть ты на эти деньги организуешь фонд развития детской литературы, который бы учредил ежегодный очень большой и очень престижный конкурс произведений детской литературы со свободным участием и с большим денежным призом и с выпуском книг победителей крупными тиражами?

Думаю, эта идея могла бы понравиться умершей - на ее заработанные, но неполученные деньги находить и издавать новые хорошие сказки.

12.

Вот говорят, у нас народ не богат на социальные инициативы. А как же я?

Я совершенно серьезно предлагаю нашему государству, как институту наиболее ответственному и даже лидирующему в общественных процессах, вернуть моральный долг великой шведской писательницей и одновременно попытаться улучшить ситуацию, в отечественной детской литературе.

Я также заявляю, что в меру сил готов принимать участие и приглашаю всех:

уже названное Российское Государство;

коммерческие организации, в первую очередь, конечно, связанные с детскими товарами;

общественные организации;

частных лиц, -

создать и провести

Всероссийский конкурс безобидных обманщиков (то есть сказочников) имени Карлсона (который живет на крыше) и, хотя выговаривать это очень трудно, имени Астрид Линдгрен, которая теперь живет на небесах.