Проба чтения

"Предлагаемая вниманию читателей книга - результат работы мастер-класса на тему "Постмодерн. Новая магическая эпоха", состоявшегося в конце мая - начале июня 2001 года в Ялте (турбаза "Кичкине"). Организаторы этого мероприятия - Харьковский национальный университет им. В.Н.Каразина, Восточноукраинский фонд социальных исследований (Харьков) и фонд "Вiдродження" (Киев). Руководитель мастер класса - автор этого предисловия профессор Л.Г.Ионин (Москва).

Коротко - о предыстории и одновременно о структуре мероприятия. В начале 2001 г. декан факультета социологии Харьковского университета проф. В.Н.Николаевский и Ваш покорный слуга договаривались о возможности проведения семинара или летней школы по изучению какой-либо важной и актуальной современной темы. Остановились как раз на теме, которая стоит сейчас на обложке этой книги. Решено было провести мероприятие в форме "мастер-класса". Поскольку это достаточно неопределенный жанр, правила и нормы работы, формы отбора участников вырабатывались на ходу. На интернет-сайте факультета социологии Харьковского университета была размещена моя статья на тему новой магической эпохи, которая стоит первой в настоящем сборнике, и предложение потенциальным слушателям участвовать в конкурсе эссе на тему статьи. Победители должны были ехать в Крым на мастер-класс.

Так и получилось. Эссе были получены, внимательно изучены и в конце мая 2001 г. пятнадцать аспирантов и молодых преподавателей украинских вузов и профессор из Москвы встретились в "Кичкине". Это была неделя упорной и напряженной работы. Хозяева мастер-класса - харьковские социологи - подготовили шестисотстраничный "ридер", куда вошли классические и современные тексты по магии и постмодерну. Участники мастер-класса изучали тексты, готовили доклады, критиковали друг друга. За эту неделю мы провели 36 часов только классных занятий и стали близки друг другу как интеллектуально, так и душевно. Для каждого из нас это общение стало полезным и плодотворным, о чем свидетельствуют публикуемые в этой книге статьи, написанные участниками мастер-класса под воздействием и "по следам" этих дискуссий.

Структура настоящей книги отражает, если можно так выразиться, структуру нашего общения. Первой (вместо введения) идет моя статья под названием "Подступы к новой магической эпохе", которая и была вывешена на сайте, чтобы дать потенциальным участникам представление о направлении и тематике мастер-класса. Первая часть книги представляет эссе, полученные на конкурс. Вторая часть - избранные материалы "ридера", ставшего на время мастер-класса главным источником идей и справок. Это в основном классические тексты, некоторые из них сравнительно малоизвестны, и они представляют собой постоянную ценность вне зависимости от контекста их публикации. Третья часть - основная. Это - "продукция" мастер-класса, статьи, написанные участниками мастер-класса в течение полугода после наших дискуссий и, в основном, "по мотивам" этих дискуссий. На мой взгляд, они однозначно свидетельствуют о том, что наши встречи не прошли даром. Вместо заключения публикуются отклики и впечатления участников о прошедшем мастер-классе.

В результате получилась очень своеобразная книга. Она содержит в себе не только элементы объективного знания, то есть знания, выраженного в объективно-безличной форме, но и дает некоторое представление о том, как рождается это знание, то есть о социальном и душевно-психологическом контексте его происхождения. В этом смысле ни один из разделов книги не является "лишним" или "случайным". Все вместе - это знание и его контекст, знание и его рождение..."

Л.Г.Ионин. Предисловие

* * *

"...Вопрос о сути чего-либо является, конечно, вопросом, поставленным рационалистически. Выясняя суть магии, а также ее онтологический статус, мы прибегаем к обобщению, а значит, уже этим привлекаем к ее исследованию метод, ей противоположный. Ведь магия - это, прежде всего, практическое действо, направленное на достижение значимого для кого-то "здесь" и "сейчас" результата, и всегда задается конкретной ситуацией; если магическое знание и содержит обобщения, то либо в качестве общего принципа действия, его выстраивания, организации, либо в качестве техники, вспомогательного средства. В то время как любое обобщение происходит за счет отвлечения от единичного в пользу формулирования в понятии повторяющихся, устойчивых связей всего данного круга явлений. Наука - об общем, магия о единичном, наука - об универсальном, магия об уникальном, наука выбирает в повторяемости закономерность, то есть отсеивает несущественное, рационализирует, предельно минимизирует действие. Магия же существенного не выделяет, не отсекает второстепенного, тяготеет к абсолютной повторяемости явления не только со стороны его существенности, но и со стороны его практических условий. Магия воспроизводит нечто в абсолюте, в неизменности традиций, и она личностна, в отличие от науки, потому не берет на себя смелость назвать нечто в мировой связи несущественным. Абстрагирование от единичного лежит в природе науки, и она допускает существование своего предмета по законам, ею сформулированным, а точнее, через игнорирование индивидуальных различий реальных единичных явлений, в данной модели не повторяющихся, и по этой причине не признаваемых наукой существенными.

Можно задаваться вопросом, существует ли отдельная сфера действительности, характеризуемая как магическая, и в каком отношении она находится с "нашей" действительностью..."

Е.Грицай. Рационализм магии и магичность науки

* * *

"...Контекст исследования современного общества, обозначенный темой "Постмодерн: новая магическая эпоха", предполагает выяснение того, как магия, магические практики, магическая логика проявляют себя в различных сферах человеческой деятельности. Наше внимание обращено к многочисленным способам передачи информации в массовых масштабах, то есть к медиа. Под медиа мы имеем в виду произведения культуры (науки и технологии), позволяющие фиксировать (воплощать в материальных носителях), распространять (на численно большие, рассредоточенные аудитории) и сохранять культурные смыслы и значения. Магию (магическое) мы понимаем как единство трех сторон: а) способа познания мира в его конкретности, уникальной фактичности, основанного на непосредственном (не опосредованном абстрактными категориями и научными процедурами) постижении реальности, глубинной интуиции; б) совместной ритуализированной деятельности людей, сопровождающей повседневную трудовую деятельность, ориентированную на внесение изменений в мир; в) специфического аспекта явлений реальности, отражающего их экзистенциальность, фактичность, уникальность, ситуативность, чудо (Лосев).

Задача выявления магического в медиа представляется интересной и нестандартной, прежде всего в связи с широко известными перспективой рассмотрения медиа как способа конструирования реальности..."

Ю.Сорока. Магическое и медиа

* * *

"...Сложившаяся ситуация в научном познании современного общества имеет двойственный характер - мы не можем выделить четких границ модерного и постмодерного в социальном познании.

Постмодерн возникает на почве, которую для него подготовил модерн, и впитывает в себя все его противоречия и парадоксы. Поэтому в новой когнитивной ситуации возможно все - эклектичность рационального и иррационального, ограниченного и неограниченного, познаваемого и непознаваемого, что и придает новой эпохе магическое содержание. В сфере социологического исследования наблюдается широкое применение различных исследовательских методологий - сочетание количественного и качественного подходов. Качественный метод принимает на себя функции магии для понимания социальной реальности в новых и критических ситуациях, когда ранее выведенные объяснительные модели не в состоянии дать интерпретацию изменяющимся социальным событиям. Рациональность модерна и стремление выйти за ее пределы в постмодерне соединяются и тем самым расширяют возможности социального познания. Магия модерна лежит в его границах, а магия постмодерна - в его неограниченности..."

О.Христофорова. Социальный факт и социологические методологии в ситуации постмодерна

* * *

"...Основной постулат рационального действия требует, чтобы излишки минимизировались. Именно по этому критерию выбирается та или иная линия поведения, и на это, кроме прочего, направлено само действие. Ключевое здесь слово "излишки" подразумевает затраты и разнообразные эффекты как при создании, так и при употреблении продукта, хотя имеет некоторый семантический перекос в сторону второго. Но зачастую минимизации подвергались лишь расходы производства (тут я отсылаю, прежде всего, к советскому опыту), а раз так, идеалом стала идея перпетуум-мобиле - "из ничего все, и так бесконечно". Употребление этой завораживающей формулы внешне очень напоминает магическое мировоззрение. Непосредственным агентом распространения и поощрения этой установки стали всевозможные маркетинговые стратегии, а в особенности реклама в СМИ; близкая логика руководит также многими неплательщиками налогов, ратующими в то же время за социальное государство, и т.д.

Следуя той же логике, любой нарратив, грезящий о приставке "мета", вынужден использовать все средства для привлечения и удержания в своих границах максимального количества социальных агентов. Поэтому его презентации напоминают магические пассы, они внешне всегда просты, поскольку это способствует большей зрелищности самого действия и привлекает, а не отпугивает зрителей, клиентов, всех непосвященных. Так, постсоветские общества "повелись" на рекламируемую и завораживающую эффективность и простоту либерально-демократических рецептов достижения процветания, предложенные Западом, хотя и подозревали, что развитые страны достигли такого уровня не одним взмахом волшебной палочки. Как следствие - ощущение, что нас надули..."

Л.Малес. Пределы и запредельное vs. пространство постмодерна

* * *

"Читал ли бен Ладен Бодрийяра? Мог, почему бы и нет. Современная философия доступно объясняет бесконечно сложные связи - Бодрийяр указал символ современного мира, и этот символ не только точно указан, но так сам по себе точен, что удар террора нанесен в самое сердце эпохи. Он символичен в силу сраженной им цели, и он сам по себе символичен: инициация эпохи, прозрение в отношении себя.

"Две башни WTC, правильные параллелепипеды высотой 400 метров на квадратном основании представляют собой безупречно уравновешенные и слепые сообщающиеся сосуды" - писал Жан Бодрийяр еще в 1976 году - за четверть века до сентябрьского дня, когда эти башни стали мишенью ведомых террористами самолетов. "Сам факт наличия этих двух идентичных башен означает..." (1, 146)

Сам факт наличия..."

Е.Грицай. Инициация постмодерна

* * *

"...Я пишу это 10 марта 2002 года. Сегодня я отослал по электронной почте в Харьков последние недостающие материалы по этой книге, включая оглавление. Вчера я много об этом думал - о книге, о новой магической эпохе, о магии вообще, а также о том, что в мае должен состояться следующий мастер-класс, о котором мы говорили с коллегами и участниками предыдущего - "магического" мастер-класса сравнительно недавно - осенью. Его тема, как мы ее старались наукообразно сформулировать, - "Трансформация гендера". Это очень широкая тема - можно говорить о гендерном разделении труда, о новой роли полов в обществе, об изменениях в половой морали, о сексуальной революции и т.д. и т.п. Можно подходить к делу статистически, можно - психологически, можно - спекулятивно. Потом я перестал обо всем этом думать и занялся текущей работой. Лег спать поздно - читал американский роман, который не имеет никакой связи ни с темой предыдущего мастер-класса, ни с темой последующего. И вот какой мне приснился сон...

Я иду в группе студентов к выходу из университета. Мы только что обсуждали что-то актуальное - то ли магию, то ли секс... Судя по стенам, это мой университет - Высшая школа экономики в Москве. На выходе - такой своего рода тамбур между двумя широкими дверями. Обе двери не закрываются ни на секунду, поток входящих и выходящих не прерывается. Несколько студентов из моей группы уже миновали и одну, и другую дверь. Вдруг с улицы появляется странный человек - мужик, плотный, широкогрудый, в бежевой шелковой рубахе с круглым воротом и в штанах, заправленных в сапоги, он идет навстречу, разрезая плотный человеческий поток, как нож - масло. То ли все расступаются перед ним, то ли он движется сквозь людей... Его глаза упираются в меня, и я заледеневаю от страха. Лицо его заросло густым черным волосом, поднимающимся снизу до самых глаз, а сверху со лба, как в воронку, стекающим на широкий плоский нос. Но нос, заросший густым черным волосом - еще не самое страшное. Бровей нет, и два больших круглых глаза горят красным огнем... Это страшное существо быстрым мощным шагом проходит навстречу, едва не задев меня плечом и не отрывая от меня красных глаз.

Я не задумываюсь и не гадаю, а просто знаю, что это - дьявол. Чуть сбоку и позади идет второй - телохранитель, слуга? Я не помню сейчас ни лица его, ни одежды, а может быть, их и не было - не существо из плоти, а чистая функция... Он еще не успевает достигнуть дверей, как кто-то из выходящих студентов, не желая уступать дорогу, задевает его плечом. От быстроты движения его разворачивает, он что-то говорит, студент отвечает, рядом оказывается второй, еще один... я вижу, как начинает закручиваться водоворот ссоры, грозящей вылиться в драку. Кажется, только я понимаю, что это смертельно опасно, опаснее, чем задирать тигра в буше. Я бросаюсь вперед, и мне удается оттеснить студентов от незнакомца, который, не настаивая на удовлетворении, устремляется к дверям вслед уже исчезнувшему хозяину, и я вижу, как перед самой дверью он рассыпается на пять или шесть человек, узкой струйкой втягивающихся в вестибюль.

Мы все уже на улице, но это почему-то не людная, забитая автомобилями Мясницкая, на которой расположена Высшая школа экономики. Это просторный двор, который за моей спиной полукругом замыкает приземистое длинное здание в три этажа со сверкающими окнами, будто отражающими заходящее солнце. А передо мной метрах в ста двор будто обрывается, а за обрывом, как я вижу, - бездонное бесконечное пустое вечернее небо. На краю обрыва просторный помост, заставленный скамьями, свободна лишь часть его, примыкающая к обрыву. И там, на этом пятачке раскланивается, что-то произносит и хлопает сам себе в ладоши тот самый слуга или телохранитель, только что проследовавший в университет за своим зловещим хозяином. Мы все - и я, и мои студенты - оказываемся именно там и рассаживаемся по скамьям. Я сижу на первой скамье в самой середине. Слуга, он же теперь конферансье, разделяется на мужчину и юную девушку в белом, свободном и довольно коротком платье. Девушку он с какими-то комментариями, которые я уже не могу вспомнить, усаживает ко мне на колени, но не боком, а как на сиденье, лицом к сцене. Он отскакивает на несколько шагов, будто любуясь своим произведением, затем подбегает снова и спускает платье с ее плеч на талию. Девушка сидит у меня на коленях практически голая, только с пеной белого платья вокруг бедер. Я вижу перед собой ее нежное ушко и, склонив голову, бедро сбоку и кусочек груди.

"А теперь, - провозглашает новоявленный Коровьев (я не помню, назвал ли я его Коровьевым сейчас, или уже во сне считал его таковым), - мы будем читать стихотворенье Пушкина". Он начинает декламировать.

Я заверяю, что дальнейшее передаю с точностью, почти дословной. Я это не выдумал, а услышал и увидел - и сейчас пересказываю. Так это было во сне. С завыванием и простираниями рук, будто пародируя актерскую жестикуляцию, он декламирует, обращаясь скорее не к аудитории, а к сидящей на моих коленях девушке:

Я вас люблю. Но не всего люблю.
Из всех из ваших мне известных членов
Люблю я лишь один, один лишь член.

"Ну как, - спрашивает он у девушки, - вам нравится стихотворение Пушкина?"

На удивление спокойно, почти равнодушно, она отвечает; "Это не стихотворение Пушкина. Он не мог написать такое стихотворение, оно женское, потому что обращено к мужчине".

"Ну, это еще как посмотреть", - негодующе выпрямляется Коровьев. Он запрокидывает голову, делает странный прыжок спиной вперед и рушится совершенно голый на край помоста над самым обрывом. Головы не видно, она запрокинута в бездну, только вызывающе торчат в небо женские груди, одна нога согнута в колене, а в сторону зрителей обращены мужские гениталии...

Мне кажется, что мое тяжелое дыхание мешает сидящей на моих коленях девушке. Я отстраняюсь... и просыпаюсь.

Еще в полузабытьи, еще не совсем проснувшись, но уже понимая, где я, я испытал мгновение странного восторга: я видел дьявола, он явился мне во сне, я встретил его взгляд! Этот восторг начал тут же испаряться, удержать его я был не в силах. Сквозь щели жалюзи просачивались сероватые струйки начинающегося мартовского рассвета. Я лежал и мучительно старался заснуть, то есть вернуться назад в то бытие, в ту историю, из которой оказался так неожиданно исторгнут, которой увидел только завораживающий край. Но это оказалось невозможным. Я неотвратимо просыпался..."

Л.Ионин. Сон

Справки и заказ на сайте www.sociology.kharkov.ua