Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Новости | Путешествия | Сумерки просвещения | Другие языки | экс-Пресс
/ Вне рубрик / < Вы здесь
Песни бывалых людей
Дата публикации:  19 Июня 2002

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Мы устали жить, руководствуясь одним лишь чувством противоречия, и делать плохую мину при хорошей игре. Бороться с властью, потому что стыдно с ней соглашаться. Жаловаться на бедность, потому что стыдно быть сытыми и богатыми. И глушить водку в ответ на повышение доллара, потому что от нас все равно ничего не зависит.

Скоро нам надоест притворяться падшими ангелами. Хорошими ребятами, искалеченными жизнью в России. Принцип "чем лучше, тем хуже" уже изживает себя. И первым, на чем отразиться этот сдвиг в нашем сознании, будет фольклор, так называемый русский шансон. Русский, а не "кремлевский" - это разные вещи.

Андрей Синявский так описывал свое альтер эго - Абрама Терца, автора скандальных "Прогулок с Пушкиным": "Никакой бороды, только маленькие усики, намного моложе меня, свободный, расхлябанный, руки в брюки, а главное - он вор и бандит..." Последние слова профессор Сорбонны произносил мечтательно. Сам Андрей Донатович при этом был человек благообразный, тихий и всегда норовил пройти в дверь последним.

Речь, впрочем, не о Синявском, который, кстати, был наставником молодого Высоцкого и утверждал, что блатная песня - цитирую - "слепок души народа". Хочется поговорить о том, о чем писал тридцать лет назад Евтушенко: интеллигенция поет блатные песни. А если не поет, то уж слушает непременно. И не только интеллигенция - все. Из коммерческих ларьков доносятся песни Трофима, садишься в такси - слушаешь Розенбаума, а на популярных радиостанциях чуть ли не каждый час заказывают группу "Лесоповал"...

Кстати, что такое интеллигенция? Наверное, не только писатели и университетские профессора. Трудно предположить во всех, с кем мы сталкиваемся на протяжении дня, бывших зэков или членов уличных банд. Но ведь слушают, не выключают...

Можно сколько угодно говорить о безвкусии и нетребовательности массового потребителя. Суть не меняется, вопросы по-прежнему остаются. Почему? Что это за песни такие, если больше полувека они не выходят из моды? И что можно сказать по "слепку" об оригинале - загадочной русской душе?

Самый простой ответ предлагают нам историки и социологи. Жизнь, говорят они, сложилась так, что пол-России сидела, другая половина сажала. Потому и в чести у нас криминальное музицирование. Постоянная готовность к лишению свободы - естественное состояние для нашего человека. И сегодня существуют села и города, где сесть в тюрьму - что ветрянкой переболеть. Высоцкий пел об этом:

Сколько ребят у нас в доме живет,
Сколько ребят в доме рядом!
Сколько блатных мои песни поет,
Сколько блатных еще сядут...

Все так, но, думаю, "русский шансон" не исчезнет, даже если в России вовсе перестанут сажать и упразднят места заключения. Высоцкого, Галича, Окуджаву мы, как говорится, "любим не только за это". Не только за то, что их песни окружает аура подполья и запрещенности. Добавлю: с таким же успехом можно называть "Зону" Довлатова блатной литературой на основании того, что там описаны зэки. Или стихи Бродского - диссидентскими за то, что он сидел и был выдворен из страны.

Действительно, существует тюремная субкультура: татуировки, мифы о дерзких побегах, дневники заключенных, словари воровского жаргона... Все это тщательно изучают филологи, преимущественно западные.

И существует культура. Культура, в которой главное место занимает человек, а не тюрьма. Не бритоголовые отморозки в спортивных костюмах, а гораздо более заметная часть человечества. Все мы с этой нашей странной привычкой - слушать "русский шансон". Слушать и мечтать - мечтать о том, какими классными ребятами могли бы мы стать, если б не дураки и дороги...

Шансон - не реалистическое искусство. Он не описывает реальность, а идеализирует, украшает ее. Мы, как и заключенные в тюрьмах, недовольны своей жизнью, хотим сделать ее иной. Хотим настоящих поступков, настоящих страстей, настоящих, а не выдуманных трагедий, в конце концов. Трудно смириться с тем, что вся жизнь пройдет в бессмысленном хождении на работу, сидении перед телевизором (вариант: монитором), в вялом общении с женщинами и мужчинами, по нелепой случайности оказавшимися рядом с нами. Думаешь про себя: и я загудел бы по-черному, и я бы пел "Наша жизнь - это бл#ди да водка, // А цена ей - поломанный грош!", и я ночевал бы в притоне и сорил в ресторане ворованными деньгами. Я был бы смелым, красивым, уверенным покорителем жизни. Я бы, я бы... Но для этого надо стать совсем другим человеком. А на носу у нас, как писал Бабель, очки, и в душе - осень...

Шансон предлагает нам альтернативу собственному бессилию. Шансон выводит героя, который наделен решительным характером, сильной волей. Ему - что "костюмчик новенький, ботиночки со скрипом", что "халатик арестантский" - все едино. Он ощущает себя свободным и когда швыряет "хрусты налево и направо", и когда "квадратик неба синего и звездочка вдали" мерцают ему "последнею надеждой". Им владеют сильные страсти, как Пугачевым, который, по Пушкину, выбрал судьбу орла: пусть всего тридцать лет и три года жизни - но зато в полный рост...

Не думаю, что этот герой привлекает тех, кто каждый день вынужден бороться за свое существованье. "Челнок", уличный попрошайка, проститутка и участковый опер скорее включат "Дискотеку Авария", Пугачеву, Алсу - чем Северного или Визбора. Дефицита острых ощущений у них не наблюдается. Наоборот, есть необходимость расслабиться.

Бандит, исполняющий "Гоп-стоп", - это такой же миф, как то, что тридцатые годы прошли под музыку Козина или Петра Лещенко. Блатные не ставят Шифутинского и Токарева на каждой сходке, как это принято представлять. Перспектива нарваться на нож или сдохнуть под забором для них слишком реальна, чтобы слушать песни, где поется об этом. Нет ничего привлекательного в острых ощущениях для человека, который испытывает их каждый день.

Шансон, по моим наблюдениям, слушают те, кто недополучил от жизни перца. Люди, устроенные в быту и ведущие размеренное, предсказуемое, пресное существование. С ними, как пел Макаревич, "ничего не происходит и вряд ли что-нибудь произойдет". Остается мечтать, уходить в виртуальный мир.

Мир этот по закону контраста оказывается блатным. Недаром дети так любят приключенческие книжки и фильмы. Ничего не зная о жизни, они черпают сведения о ней из Конан-Дойла и Майн Рида, из фильмов о Рембо и других агентах национальной безопасности. Ничего дурного нет в перечисленных произведениях. Но жить по ним - значит жить в несуществующем мире.

Приведу лишь один пример. Всем известен одесский миф, активно эксплуатируемый шансоном: Привоз, Бабель, шаланды, бандиты на Молдованке... Но этой водевильной Одессы-мамы в природе не существует. Зато в нее можно играть (как в "войнушку") и петь о ней песни, коверкая язык сочным южным акцентом.

Театр блатной песни следует скорее Мейерхольду, чем Станиславскому. Он условен до крайности. Действующие лица ограничены здесь узким кругом: друг, предатель, фраер, легавые, верная или, наоборот, неверная возлюбленная, старушка-мать, адвокат-защитничек, судья, начальничек, охранник. Место действия: темный переулок, городская окраина, ресторан, вокзал, порт, поезд, тюрьма, родной дом. Основные мотивы: карточная игра и пьянство, арест, срок и побег. Лексика - из воровского жаргона, вроде: "Шнырит урка в ширме у майданщика". Сергей Довлатов писал об этом странном явлении: "Лагерный монолог - законченный театральный спектакль. Это - балаган, яркая, вызывающая и свободная творческая акция. Речь бывалого лагерника заменяет ему все привычные гражданские украшения. А именно - прическу, заграничный костюм, ботинки, галстук и очки. Более того - деньги, положение в обществе, награды и регалии".

Исчерпывающая характеристика. Но что привлекает нас - цивильных людей, фраеров - в лагерных монологах? Ведь у нас гораздо больше способов самоидентификации, чем в скудном арсенале бывалого зэка. Гораздо больше доказательств своего достоинства, значимости.

А привлекает то же, что Сергея Бодрова и его псевдопервобытных людей из передачи "Последний герой". Поиски подлинности. Подтверждения того, что мы что-то значим сами по себе, что имеем достоинства помимо квартир, мобильников, работы и счета в банке. За чисто формальные доказательства своего геройства можно и даже нужно поступиться логикой, комфортом, моралью. Твари мы, в конце концов, или право имеем? Общественные нормы сдерживают нас в этих порывах. Но есть и другие способы, не затрагивающие реальность: музыка, ТВ, экстремальные виды спорта...

Преступлением и наказанием, конечно, не исчерпываются сюжеты шансона. Поступком с большой буквы может оказаться и поход в горы, и солдатская служба, и даже душещипательная история дворовых Ромео и Джульетты, если подать ее в неком абсолютном, архетипичном ключе, довести до логического предела. Поэтому шансон всеяден и всеобъемлющ. Он представляет собой гремучую смесь из возвышенных и пошлых песенных жанров: от блатняка до жестокого романса и советской эстрады. Плюс КСП, чтение стихов под гитару в духе Галича и много чего еще. Сюда входит любая народная музыка, кроме сельского фольклора, который основан на обрядах, плачах и плясовых типа "Калинки-малинки"...

Любой жизненный опыт по сути можно возвести в ранг Поступка. И спеть о нем с проникновенными интонациями человека, видавшего виды. "Песни бывалых людей" - это выражение я впервые услышал от Дмитрия Широкова, специалиста по нашей теме. Широков ведет на МУЗ-ТВ программу "Взрослые песни" и служит программным директором Русского радио - 2. Одной только "Мурки" в его коллекции - двадцать с лишним вариантов. Другой музыки Дима просто не слушает. Профессия обязывает его разбираться в русском шансоне. То есть в песнях, которые звучат обычно под бульканье водки и рассказ о нелегкой судьбе...

Бывалые люди действительно главные персонажи шансона. Но это еще не означает, что те, кто слушает шансон и исполняет его, тоже бывалые люди.

"У Михаила Круга, - рассказывает Широков, - есть такие стихи: "Здравствуй, мать, неужто не узнала своего любимого сынка. Молодым меня ты провожала, а теперь встречаешь старика". Подтекст здесь такой, что человек полжизни провел в тюрьме и вот - вернулся под родительский кров. Грусть, тяжелое чувство вины, раскаянье... Но разве не те же чувства испытывает тот, кто долго мотался по жизни, а потом вернулся домой?"

Те же, да не совсем. Посмотрим на этот сюжет цинично и приземленно. Молодой человек уезжает из деревни в маленький областной городок. Заканчивает институт и двадцать лет работает инженером. Двадцать лет живет нормально и неинтересно. Двадцать лет не вспоминает родителей и не мучается по этому поводу. Мать забыла уже, как он выглядит, и тут на тебе - возвращение блудного Будулая. Героическая это ситуация, нравственная? Едва ли. Но слушая песню Круга, пожилой раздолбай неизбежно представит себя ее героем. Да еще и скажет сынку: "Смотри, какая нелегкая, трагическая выдалась мне судьба".

Выдуманные и заимствованные страсти служат нам оправданием, позволяют гордиться собой. "Пропадать - так с музыкой" - вот главный лозунг шансона. Можно принять любую, самую бездарную жизнь, лишь бы она была художественно привлекательна.

"Пропадать - так с музыкой" - это тянет на национальную идею, только вот очень не хочется пропадать. Утешает лишь то, что, несмотря на бешеную популярность, шансон становится сейчас скорее декоративным, чем подлинным символом России. Вроде матрешек, которые продают на Арбате. Жизнь набрала такую скорость, что неохота и нету сил вслушиваться в слова песни, когда едешь на работу, покупаешь пиво в ларьке или сидишь за компьютером, включив радио на коротких волнах.

Адекватнее всего шансон звучит на ТВ, в "Нашей гавани". Там ему отвели заслуженное, музейное место. Настоящее отдало свой долг прошлому и двинулось дальше неведомыми путями. И вот уже Розенбаум записывается с симфоническим оркестром на манер группы "Deep Purple". И вот уже египтянка, кстати, студентка юрфака, выигрывает конкурс "Черная Мурка" и старательно выводит на свой манер "Меня засясяля опасная трясиня" и "Жизнь моя блятняя, зляя жизьнь мая". И в клубах - сам слышал! - исполняют "Как-то шли на дело..." в попурри с преслиевским "That's allright mama".

Почему бы и нет? Блюз - американский шансон - трансформировался ведь со временем в рок-н-ролл, в музыку настоящего. Говорят, что блюз - это когда хорошему человеку плохо. А вот когда плохому человеку хорошо - это называется "рок-н-ролл". Лично я голосую за рок-н-ролл. Я голосую за рок-н-ролл, даже если он лет через десять окончательно превратиться в попсу. Мне очень не хочется пропадать, пусть даже под хорошую музыку.

Говорят, что стабильность в обществе не способствует расцвету искусств. Я не очень-то этому верю. Пройдет совсем немного времени, появится и у нас новая народная музыка. Не старые песни о главном, не песни бывалых людей, а что-то совсем другое. Это вовсе не значит, что мы отрываемся от корней. Как рок-н-ролл замешан на блюзовой музыке, так и в этом новом фольклоре нет-нет, да и проглянут Одесса и Магадан. Никуда не деться от этого.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Елена Голубева, Не мэрское это дело - призрение /19.06/
Пробираясь через толпу к метро, я переваривала увиденное, задавая себе множество вопросов: за сколько же этот нищий купил ребенка? почему я, старожил этих мест, не замечала подобного раньше?
В.А. Успенский, Безобидны ли семантические сдвиги? /14.06/
Массовые семантические сдвиги не так уж редки. Все мы недавно были свидетелями широко распространения мнения о том, что XXI век и третье тысячелетие якобы наступили 1 января 2000 г.; впрочем, носители этого мнения сравнительно спокойно встретили вторичное наступление того и другого 1 января 2001 г.
Владимир Ланцберг, Раввин всех россиян /13.06/
Женщину, вырвавшую из земли кол с плакатом, будут лечить в Израиле. Хотя разбираться с подобными вещами должен был бы Президент. Приехать в больницу. Изречь заявление. Подключить ресурсы. Накрутить хвосты силовикам. Не приехал. Не промолвил. Не накрутил. Увел у него "девочку" Берл Лазар.
Дмитрий Быков, Быков-quickly: взгляд-38 /10.06/
Постоянная драка - нормальное состояние культуры. Правота в культуре - вроде назначения чемпиона в чемпионате по футболу: если это произойдет - футбола не будет. Махания кулаками на форумах - условие нашей жизни, иначе возникнет самая гибельная для культуры конфигурация: государство против всех. Так уж лучше будем мы друг против друга.
Модест Колеров, Николай Плотников, Диалог о левизне /07.06/
Ситуация в России характерна тем, что официальная риторика со времен Ельцина - правая, с вкраплениями идеи социальной политики, в то время как реальная политика практически вся левая, социал-демократическая в классическом смысле, о чем коммунисты умалчивали, борясь с антинародным режимом.
предыдущая в начало следующая
Ян Шенкман
Ян
ШЕНКМАН

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100