"Если на улице кто-то ударил вас по лицу - это не нарушение прав человека"

Сергей Адамович Ковалев, - (тогда) Председатель Комиссии по правам человека при Президенте России. Из интервью "Радио "Свобода", 1996 г.

I. Поговорим с правозащитником

- И теперь Ковалев - мой враг, - грустно сообщил я известному правозащитнику, депутату Государственной Думы России Вячеславу Игрунову.

- Так, что же, мы... и я, что ли твой враг?

- Увы. Не личный, конечно, сидим же, чай пьем, но идейный. При всем уважении к твоей позиции, но...

- И что же мы тебе плохого делаем?

- Вы защищаете моих врагов: бандитов.

- Это чеченцев, что ли?

- И чеченцев тоже. И Японца. И несть им числа.

- Иванько американский суд, хотя сначала осудил, но после нескольких апелляций оправдал. Вина не доказана - нет вины.

- Все равно он мой враг. Он символ моего врага. Они тем и страшны, что суды их не трогают, но они, бандиты, в отличие от импотентного государства - настоящая, реальная жестокая власть, которая постоянно угрожает моей жизни. Известные нам с тобой КГБ-шники брежневских времен - гуманисты по сравнению с ними. Идет война между криминалом и остальным обществом, людей убивают каждодневно. Не только в Чечне, а и здесь, на улицах. Допустим, этот конкретный тип - не бандит, хотя я сильно в этом сомневаюсь. Допустим, даже что дома в Москве взорвала ФСБ - тоже сомневаюсь, но регулярно слышу именно от правозащитников. На войне бывает, что артиллерия бьет по своим, это не отменяет самого факта войны. А вы не только защищаете их, но и отказываетесь защищать меня: если боевики Японца придут ко мне с паяльником, то это, по-вашему, не нарушение прав человека. Несмотря на то, что в последнее время бандиты часто одеты в милицейскую форму, они осуществляют нелегитимное насилие и потому не относятся к сфере вашей защиты.

- Действительно, нападение бандитов не является нарушением прав человека. Понятие "правозащита" относится только к тем случаям, когда права нарушает государство. Есть другие виды деятельности, например, правоохрана. Правозащитники, занимаются своим делом: ограничивают произвол государства. Но это не значит, что я отказываюсь защищать права тех, на кого нападают бандиты! Только это называется не правозащита, а правоохрана. И я, как депутат парламента, много сил и времени посвящаю решению и этих проблем тоже.

- Тем не менее меня возмущает, что правозащитники пытаются присвоить себе монополию на понятие "права человека". Интересно, защищено ли это авторскими правами? Тебе ведь известно, что существуют и другие правозащитные организации, у которых другая трактовка этого понятия, например, общества защиты прав потребителей.

- Называть себя может кто угодно и как угодно. Они себя так самоназывают, но они неправильно используют термин "защита прав человека". Деятельность различного рода потребительских ассоциаций полезна, но правозащитной она не является. Такова сложившаяся в политической практике терминология. Наш с тобой спор ведь не о том, что, якобы, не надо защищать людей от бандитов, а о том, как называются разные виды защиты. Это всего-навсего вопрос о словах.

II. Попытаемся порассуждать без эмоций, как это ни трудно

Исторически сложилось так, что "права человека" - словосочетание, эксплуатируемое более общественной, чем профессиональной юриспруденцией. Даже в случае, если постановка проблемы прав человека политически выгодна, выгадывающее государство или партия стремятся не только обострять этот вопрос на дипломатическом или парламентском уровне, но инициировать и подкармливать общественные правозащитные организации.

Мы своими глазами видели, как умело использовали западные политики советских диссидентов-правозащитников. Одним нужна была свобода слова и печати, реабилитация невинно осужденных при Сталине, другим - снятие угрозы ядерной катастрофы, победа в "холодной войне", подавление экономической мощи потенциального военного противника и торгового конкурента. Все своего добились, в чем мы с вами сейчас и живем. При этом права человека и существование в Советском Союзе общественных правозащитных движений были не последней картой в колоде. Несмотря на то, что как политический козырь эта карта уже отыграна, правозащитные организации существуют и поныне и у нас, и на Западе. Может быть именно сейчас, когда мы более свободны от "исторической аберрации" (термин Л.Н.Гумилева) во взгляде на это нетривиальное явление современного мира, легче сделать этот взгляд шире и точнее.

И начать придется с вопроса, который никогда нельзя обойти: какие организации считать правозащитными, а какие - нет?

Является ли, например, таковой Коллегия адвокатов? Некоторые считают, что да, а некоторые, что это - профессиональное объединение, вроде Союза писателей или работников морского транспорта.

Обратившись в Интернет за словосочетанием "human rights" мы оказываемся завалены великим множеством названий и адресов организаций, включивших этот термин в свою декларацию и/или юридическое название. Среди них общества защиты прав потребителей, женские организации за эмансипацию, борцы против расовой и национальной дискриминации, объединения гомосексуалистов и лесбиянок, и, конечно, политические правозащитные организации.

В начале классического труда Р.Куранта и Г.Роббинса "Что такое математика?" написано: "Математикой считается все, о чем говорится в нашей книге". Я не стану предлагать читателю таких категоричных определений и не утверждаю, что все эти организации действительно являются правозащитными. Я вообще не знаю, что такое это самое "действительно". Самоназвание не есть доказательство чего-то, но оно есть факт жизни, который я и пытаюсь представить читателю вместе со связанными с этой проблемой противоречивыми суждениями и своим мнением, естественно

Хотя Общества защиты прав потребителей называют себя правозащитными организациями, но авторитетнейшая в западном политическом мире "Эмнисти Интернешнл" или хорошо нам известный "Мемориал" категорически утверждают обратное. Естественно, спорящие стороны подкрепляют это доводами из области юриспруденции, которые сводятся к определению того, а что же такое права человека?

С одной стороны, никто (из упомянутых в этой статье) не спорит с широко известным и почти всемирно легитимным документом ООН, где все эти Права вроде бы перечислены и расписаны до тонкостей. Но есть в этом капитальном труде лучших юристов мира некая лазейка, неопределенность... Там сказано все о самих правах, но ничего о том, кто может их нарушить.

Защитники прав потребителей утверждают, что если вам в магазине продали недоброкачественную или, тем более, ядовитую водку, под видом водки хорошей, то это нарушение ваших прав. С.А.Ковалев и его единомышленники уточняют: да, но только в том случае, если магазин - государственный. И если ударивший вас на улице - полицейский при исполнении служебных обязанностей. А если он, хоть и милиционер, но не на службе, а просто так погулять вышел, то нарушить ваши права он не может даже из пистолета. Это, конечно, утрированное описание позиции, но и сам С.Ковалев пользуется такого рода гиперболами для понятности широкой публике (см. эпиграф).

Благодаря авторитету политических правозащитных организаций в политике, эти умозрительные примеры выливаются в действия вполне конкретные. Так Россия подвергается международному дипломатическому, политическому давлению за нарушение прав чеченцев: с ними ведь воюют российские государственные войска. Но правозащитники не вмешиваются в чеченский бизнес по торговле заложниками: действия негосударственных террористов не могут быть нарушением прав человека. Вячеслав Иванько по кличке "Японец", которому американская пресса присвоила титул "крестного отца русской мафии", был осужден в США за рэкет. Но поскольку никто не подозревал Иванько в том, что он агент КГБ (или ЦРУ), то права тех, к кому его боевики применяли утюги и паяльники нарушенными не считаются. А за шесть лет до того, как попасть в тюрьму американскую, гуманную, Иванько был досрочно выпущен из жестокого сибирского лагеря по официальному ходатайству... Сергея Адамовича Ковалева. Кстати, в мире и в России существуют организации, занимающиеся специально защитой прав заключенных, смягчением тюремного режима, помилованиями. Но большинство из них не признают правозащитными действия Союза солдатских матерей по вызволению русских солдат из чеченского плена: эти мальчишки ведь сидят не в государственных тюрьмах, а в частных ямах.

III. Поговорим с другим правозащитником

Мой собеседник - Валерий Иванович Кочетов, помощник депутата Украинского парламента Эдуарда Гурвица и президент "Одесской правозащитной академии потребителей". Среди ярких дел этой организации - возбуждение и проведение судебного процесса над "Элайсом" - украинским аналогом "МММ".

- Валерий Иванович, Вы правозащитник? Ваша организация занимается защитой прав человека?

- Несомненно. Кстати, слово "потребительская" в названии осталось у нас еще со старых времен, мы просто не хотим менять известное людям название. Сейчас мы занимаемся всем спектром правозащитной деятельности.

- Но и до того, когда Вы занимались только качеством товаров и услуг (в том числе банковских), вы тоже защищали права человека?

- Несомненно, просто это был другой, более узкий сектор, входящий в понятие "права человека".

- Известно ли Вам, что существует другая трактовка этих понятий, согласно которой Ваша деятельность не является защитой прав человека?

- Я профессиональный юрист и пользуюсь общепринятой терминологией, и теми правовыми понятиями которые установлены международными соглашениями, в которых Украина участвует. В первую очередь "Всеобщей декларацией прав человека".

- А как Вы откомментируете изречение С.А.Ковалева, вынесенное в эпиграф?

- Как очевидное свидетельство правового нигилизма. Кто бы ни напал на человека - бандиты, милиционеры, дикие звери или микробы чумы, этим нарушается фундаментальное право: на жизнь, на безопасность. И государство несет полную ответственность за то, что не защитило этого человека. Мы, граждане, создали государство, платим налоги на содержание исполнительной власти и делегируем ей обязательство обеспечить защиту нашего конституционного права на безопасность для жизни, здоровья и нашего человеческого достоинства, вместо того, чтобы каждому ходить со своим автоматом Калашникова и атомной бомбой в кармане. Очень плохо, что многие бывшие диссиденты, которые почему-то сегодня называют себя правозащитниками, не понимают, что понятие основные права и свободы человека включают и право на экономическую безопасность, и право на прожиточный минимум.

- Но Ковалев и, вот, Ваш русский коллега Вячеслав Игрунов тоже утверждают, что пользуются общепринятой международной терминологией. Но трактовки у них не совпадают с Вашими.

- Русские правозащитники... Да, впрочем, и украинские, и белорусские, происходящие от площадных диссидентов, зачастую юридически неграмотны. Пакты "Об экономических и социальных правах человека", "О политических правах человека" приняты международным сообществом и являются неотъемлемой частью "Всеобщей декларации прав человека". В этих документах все черным по белому написано. А кроме необразованности, политизированные правозащитники склонны еще и устанавливать двойные стандарты. Например, голодомор 30-х годов на Украине - преступление Сталинского режима, то есть государства, в этом я с ними полностью согласен. И то, что при подсчетах жертв Гулага используют и "неродившееся поколение" - тоже справедливо. Но вот сейчас, за последние годы, в Украине 7 000 000 человек умерло и только 4 000 000 родилось. Я считаю этот факт массовым нарушением прав человека, потому что основная причина всплеска смертности в недопустимо низком уровне жизни, в прямом нарушении ст. 25 "Всеобщей декларации прав человека". И я считаю это таким же преступлением, нынешнего полудиктаторского режима, как и Сталинский голодомор.

- То есть в Вашей концепции государство отвечает за все?

- Нет, не за все, но за исполнение тех полномочий которые ему делегировали граждане, и тех обязательств, что оно взяло на себя в соответствии с конституцией Украины и нормами действующего законодательства. Украина официально присоединилась к "Всеобщей декларации..." и взяла на себя обязательства ее соблюдать. А среди последних есть обязательство обеспечивать (для выживания восстановления личности) прожиточный минимум.

Таким образом, практически в мире существуют две концепции прав человека. Наукообразно можно бы их назвать "субъектно-ориентированная" и "объектно-ориентированная", а для публицистики - "потребительская" (среди ее пользователей много организаций защиты прав потребителей) и "политическая" (ей пользуются многие политические организации).

В чем их похожесть и в чем разница?

Объектом нарушения прав человека в обоих случаях является человек, личность, выражаясь юридически - физическое лицо.

Объектно-ориентированная концепция предполагает государство ответственным за все, что происходит на его территории, а не только за действия самих государственных органов. Такие правозащитники пытаются бороться со всеми нарушениями этих прав, невзирая на субъект - нарушителя, и даже в тех случаях, когда этот субъект не установлен, не доказан. Самые типичные и распространенные организации этого типа - потребительские. Но широта этого взгляда чревата и непривычными для нашего менталитета крайностями: правозащитниками считают себя не только борцы за равные права при приеме негров на работу, но и, например, организации сексуальных меньшинств.

Субъектно-ориентированная концепция более узка и целенаправленна, согласно ей права человека может нарушить только государство. Организации, придерживающиеся этой концепции, обладают большИм межгосударственным политическим и даже научным, в области юриспруденции, авторитетом и могут оказывать реальное влияние на дипломатические события и международные отношения.

Потребительские правозащитные организации, более массовы, богаты, но влияние их, чаще всего, ограничивается масштабами своей страны или даже административной единицы: они могут лоббировать какие-то законы земли или штата, касающиеся, например, государственного контроля за товарами и услугами.

Легко логически вычислить, и опыт это подтверждает, что общественно-политическая позиция субъектно-ориентированных, политически-правозащитных организаций, как правило, либеральна, то есть пытается сдвинуть общество в сторону большей свободы личности. Усилия же потребительских организаций зачастую направлены на усиление какого-либо контроля (государственного, общественного, информационного) за деятельностью, например, частной сферы торговли и услуг, работодателей (в случаях расовой дискриминации при приеме на работу) и фактически пытаются сдвинуть общество и государство в сторону тоталитаризма.

В результате такого единства названий и борьбы определений на поле плюрализма и терпимости и формируется заметная часть общественного мнения, а иногда и политики.

IV. К вопросу о словах

Кто является владельцем тех слов, на которые еще не раскуплены лицензии? Кто вправе присваивать им новые значения, трактовки? И такое ли это безобидное занятие?

Толковый словарь Даля

Нарушенье ср. действ. по глаг. нарушать.

Нарушать, нарушить что, преступать, не соблюдать, поступать в противность чего: расстраивать, разорять, прерывать.

Право - данная кем-либо, или признанная обычаем власть, сила, воля, свобода действия; власть и воля в условных пределах.

Человек - каждый из людей; высшее из земных созданий, одаренное разумом, свободной волей и словесною речью.

Всеобщая декларация прав человека

Статья 3

Каждый человек имеет право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность.

Пока старые словари не отменены, несмотря на усиленные разъяснения правозащитников вынесенное в эпиграф суждение С.А.Ковалева содержит в себе двусмысленность. Оно может быть по всем законам языка и логики прочитано неоднозначно. Можно бы милосердно объяснить это небрежностью прямого эфира, но я не буду милосердным. Тот же второй смысл читается и в текстах других правозащитников. Если политики высокого ранга позволяют себе такую рассеянность в публичных высказываниях, то их авторитет... Что, впрочем, с Ковалевым уже и произошло, и с делом его жизни, увы, происходит.

Прочитайте еще раз внимательно:

"Если на улице кто-то ударил вас по лицу - это не нарушение прав человека"

Это меня бьют на улицах. ОН НЕ СЧИТАЕТ МЕНЯ ЧЕЛОВЕКОМ!

И это, всего-навсего, вопрос о словах.