Рассказ боцмана

Палуба у меня 700 метров. Представляешь? Как от тебя вон до телебашни. Там он и гулял и бегал на скорость. Танкер почти ни в какой порт не помещается, я с судна по полгода не схожу. Пришли мы в Европу и настала, наконец, пора везти моего Принца домой, к родной семье. А так у него семья - экипаж. Кинологи говорят, что у собаки, выросшей в таких условиях, есть свои особенности, и они таки правы, я убедился. Ну, это отдельная байка.

Рассказ Нины, жены боцмана

Сделала я с утра плов на всю семью, в таком большом тяжелом казане, с тяжелой крышкой. Вся остальная посуда у меня и в холодильник, и в шкафы влезает, их не трогать Олег Принца с самого начала обучил. А этот казан я оставила на плите остывать. Приходим вечером все голодные - с работы, со школы, с продленки. А казан пустой, крышка рядом валяется. Принц, видите ли, проголодался. Ну, Олег берет эту крышку и со всего размаху Принца по голове, по голове: "Нельзя! Нельзя!" Поучил, в общем, от души. Но Принц же у нас такой - он все понимает буквально. То есть он все-все-все понимает, но буквально. Через пару дней сварила я в том же казане борщ. Приходим домой - крышка на месте. А борща нет. Принц слопал, а крышку на место поставил. Вот как ему сказали, так он и понял. Тогда Олег взял весь казан и... повторил обучение. Теперь уже я в этом казане варю спокойно и оставляю.

Продолжение рассказа боцмана

Фило бразильеро (ну, оформил я его как дворнягу), восемь месяцев от роду, размером, понятно, с теленка. Все справки выправил: ветеринары, таможня - все. Билеты на самолет в Москву купил: себе - самый дешевый, а ему - с предоставлением клетки, в общем, все как положено.

Прошли мы с ним регистрацию, он все понимает: лежит в своей клетке смирненько. И тут одна девочка из аэропортовского персонала начинает качать права. Да не авиакомпании, а гринписовские. Оказалось, она у них активистка.

(Из расспросов Олега мне не удалось установить, создавала ли инцидент Green Peace или какая-то другая эколого-правозащитная организация. С точки зрения Олега "да все они гринписы", то есть он употребляет это слово как существительное нарицательное. - М.К.)

Приходит она с зеленой книгой и зачитывает:

- Собака в клетке должна имет возможность сидеть.

- Принц, сидеть! - говорю. Он, понятное дело, сел.

- Собака в клетке должна иметь возможность стоять.

Есть такое дело.

- Собака в клетке должна иметь возможность повернуться.

Командую я ему, он, с трудом, конечно, трется о стенки, но разворачивается на все сто восемьдесят.

- Собака в клетке должна чувствовать себя свободно. О! Он не чувствует себя свободно!

Тут же эта стервочка достает мобильник, и в багажный зал вламываются десятка полтора гринписов. Минуты через три - наверное, за дверями стояли. Не уверен, что полиция бы так быстро прибежала. Гринписы так шустро разворачивают плакаты, перекрывают оба выхода и начинают хором кричат: "Требуем прекратить издевательства над животными!"

Прибегают начальство аэропорта, представители авиакомпании, потом и пара полицейских, но они соблюдают полный нейтралитет. А аэропортовцы начинают переговоры с гринписами. И со мной, естественно. В той же Бразилии, конечно, или нас с Принцем или гринписов выбросили бы за борт, а здесь, в Европе, мы с ним законные пассажиры с билетами, а они - законные граждане. Все при своем праве.

- Вы можете оставить собаку здесь, - предлагают гринписы. - У нас есть приют для животных, мы ей создадим прекрасные условия.

- Да вы с ума сошли?! Здесь полтора часа лету, а этот пес со мной почти с рождения, я для него родной, я его семья! И он моя семья! Какие такие у вас права животных, чтобы из-за полутора часа неудобств с семьей разлучать?! Да мы с женой и первым ребенком три года прожили в одной комнате 15 метров, без туалета, без кухни, без ничего и с дровяной печкой. Так что, у нас за это ребенка в детдом забирать?

В общем, эти переговариваются, мы переругиваемся, гринписы машут плакатами и скандируют речовки, Принц лежит в клетке и на все это смотрит. Вылет самолета задерживается на час.

(Это был какой-то из больших "Боингов". Уже потом, когда вся эта мерзость кончилась, Олег заметил, что салоны были заполнены примерно на две трети. Значит, примерно 200 человек не вылетели вовремя из культурного европейского аэропорта в эту дикую, бесправную для животных и для людей Россию. Они ждали, пока будут защищены права собаки чувствовать себя свободно. - М.К.)

В авиакомпании, конечно, профессиональные менеджеры. Пока мы все орем, они ищут новую клетку. Нашли ее - понятно где, в зоопарке, согласовали по телефону размеры и вес.

- Мы берем на себя, - говорят мне авиаторы, - аренду клетки и расходы, связанные с увеличением места и веса в полете. Но не могли бы вы хотя бы оплатить доставку клетки из зоопарка в аэропорт? Это примерно двести долларов.

(Мелочь, конечно, и можно ради прав собачьих забыть, что значат двести баксов в России для семьи с тремя детьми, заработанные нелегким трудом, восьмимесячным отсутствием в семье отца и мужа- М.К.).

Конечно, я соглашаюсь, уже там двести не двести. Они же, гринписы эти, ничего не понимают. Мне же Принц уже как родной. Бегу я в банк, меняю доллары, потом в другую кассу оплачиваю, а время идет, самолет не вылетает.

- Вот, - говорят, - уже отгружают клетку, ждем.

Ну, ждем. Город большой, зоопарк далеко, аэропорт тоже, пока то да се... В общем улетели мы с Принцем. На три часа задержали весь самолет.

(Итак, в этом самолете были люди. ЛЮДИ. Наверное, их ждали родные, или дела службы. Наверное, у многих из них были пересадки, а самолет-то летел из Европы в Москву, а не наоборот. Не уверен, что в Москве людям, опоздавшим на пересадку не по своей вине (а по чьей?) предоставят бесплатные билеты на другой рейс. А если и предоставят, то рейсы здесь не каждые пятнадцать минут, бывает, его несколько суток ждать надо. Страдали ли эти люди? Близкие, которые их ждали? Дела других людей, по которым они летели? Кто ответит за эти страдания? Не может же быть, что все двести пассажиров этого рейса летели по делам прав животных. Пока еще такая ситуация в России маловероятна. А в будущем?

Хотите ли вы жить в обществе, где права животных важнее прав людей? И где защитники прав (дюжина с плакатами) точно подходят под гениальное определения Орвелла: они "более равны, чем другие" - те, другие, что в самолете?

Ох, как хитер и точен Ван Зайчик, назвав в своей утопии полицию и прокуратуру "человекоохранительными органами"! Жизнь подставляет нам все больше случаев, когда защита прав и защита людей противоречат друг другу. - М.К.)