В последнее время идея игры овладела массами. Играют, кажется, уже во всё: в жизнь на необитаемом острове, в выборы президента, в алчность и непорядочность, в фанты на раздевание (в прямом и в переносном смысле), в дипломатов и бандитов.

Перевыполняя рекомендации известного философа, Homo ludens не просто занимает равное положение с Homo faber, а становится центральной общественной фигурой. Серьезные бизнесмены играют в деловые игры, психологи советуют проигрывать все жизненные ситуации, учить все чаще предлагают в игре, в средствах массовой информации появляются все новые и новые игры и викторины.

В этом игровом разнообразии у нас почему-то практически нет игр в родной язык или с родным языком.

Отсутствие языковых игр тем более удивительно, что языковая ситуация в России, в частности состояние русского языка, весьма активно обсуждается в средствах массовой информации. При этом обращает на себя внимание то, что существуют мифы, которые повторяются буквально в каждой дискуссии о языке.

Первый миф состоит в том, что русский язык гибнет, что имеет место языковая катастрофа, что русский язык необходимо спасать от мата, сленга, заимствований и т.п. Например, недавно в Воронеже открылась Служба русского языка. Журналистка, рассказывая об этом очень отрадном событии, считает своим долгом начать с дежурной ламентации: мол, вот, все говорят об экологии, а как же экология языка? Происходит языковая катастрофа, везде сплошной мат и сленг, русский язык необходимо спасать. Артисты надрывными поставленными голосами цитируют Тургенева: "Ты один был мне поддержкой и опорой, о великий и могучий" - и далее по тексту. Есть какая-то злая ирония в том, что тексты в жанре плача о русском языке написаны обыкновенно таким языком, что и впрямь трудно не заплакать: "Сегодня теле- и радиоэфир, страницы газет и журналов заполнили потоки грубости, насилия, бескультурья и пошлости, насаждения чуждого образа жизни и фальшивых идей. Терпению всего этого безобразия пришел конец". Много примеров такого рода можно было наблюдать на знаменитом круглом столе "Языковая политика в современной России", прошедшем недавно в Санкт-Петербурге. Оратор, ратующий за очищение русского языка от иностранных слов, призывал прессу "пропиарить эту инициативу". А слово "конъюнктурный" было употреблено другим оратором в смысле "несвоевременный" - почти противоположно своему значению.

При этом считается, что язык очень легко испортить и что это, в частности, могут сделать писатели или лингвисты. Особенно замечательно, что главными супостатами назначаются обычно писатели типа Сорокина. Это странно, с одной стороны, потому, что его читателя никак не назовешь массовым, так что вряд ли Сорокин способен повлиять на язык больше, чем, скажем, "Московский комсомолец". А с другой стороны, как бы ни относиться к Сорокину, но в чувстве языка ему не откажешь, да и пишет он грамотно, и если употребляет грубые слова, так в полном соответствии с их словарным значением. Кстати, очень обидно, когда ревнители чистоты языка обрушиваются на авторов словарей, как будто те сами придумывают бранные и жаргонные слова. Можно подумать, что люди узнают их из словарей!

Второй миф в каком-то смысле противоположен первому. Он состоит в том, что на язык вообще никак повлиять нельзя и что языковые процессы сродни явлениям природы. В качестве примера обычно приводится петровская эпоха, отмеченная огромным числом иностранных заимствований. При этом некоторые заимствования были освоены русским языком и воспринимаются нами теперь как обычные русские слова, а другие, ненужные слова исчезли. Но на самом деле, весь восемнадцатый век прошел в России под знаком борьбы между противниками и сторонниками иностранных заимствований, и современный русский литературный язык явился результатом компромисса. В одном из недавних выпусков телепередачи "Культурная революция" писатель Михаил Задорнов темпераментно говорил о том, что пушкинский язык возник сам по себе, что в язык не надо вмешиваться и тогда новые Пушкины появятся сами собой. Между тем, именно предпушкинская эпоха отмечена особенно активной и сознательной работой писателей и всего образованного общества над созданием литературного языка. Мы не могли бы сейчас наслаждаться языком не только пушкинской "Пиковой дамы", но и тургеневских "Записок охотника", и бунинских "Антоновских яблок", если бы в салонах начала XIX века карамзинисты и шишковисты не ломали копья по поводу славянизмов, заимствований из западных языков и прочих "вопросов языкознания".

Языковые процессы в целом действительно достаточно независимы от воли конкретных людей, даже авторов словарей и грамматик. Это, однако, не означает, что лингвисты не могут и не должны вмешиваться в жизнь языка. Трудно повлиять, например, на грамматические или фонетические процессы, но можно изменить отношение людей к родному языку и степень владения им. Особенно большие возможности для такого влияния предоставляют средства массовой информации, и вопрос только в том, будут ли эти возможности использованы во благо или во зло.

В отличие от мертвых языков, таких, как латынь, мумифицированных в грамматиках и словарях, живые языки меняются. И особенно сильно они меняются в переломные моменты жизни общества. Конечно, русский язык не мог остаться прежним после Октябрьского переворота. Точно так же не мог он не измениться после крушения советской системы и падения "железного занавеса". Между прочим, бесчисленные языковые изменения тщательно фиксировались лингвистами на протяжении всего этого периода.

Происходящие сейчас в русском языке процессы совершенно естественны: они свидетельствуют не о гибели русского языка, а о его бурной жизни. Отчасти впечатление, что русский язык испортился, объясняется тем, что по радио и телевидению меньше стали читать по бумажке и стало больше живой, неподготовленной речи. Если бы начальника советского времени выпустили в прямой эфир, едва ли он заговорил бы более гладко, чем современные чиновники и депутаты, над речью которых мы так любим потешаться. Кроме того, некоторые пласты лексики раньше просто не попадали в эфир. Это, однако, не значит, что раньше не было, например, молодежного или криминального жаргона. Недавно была передача "Версты", посвященная проблемам языка. В частности, там показывали сюжет о школьниках, которые пересказывали "Евгения Онегина" на своем жаргоне. Вывод был авторам ясен: культура гибнет. Между тем, как раз то, что человек может пересказать произведение своими словами, означает, что он понимает, о чем там речь, и что это произведение для него живое (например, "Недоросля" дети так пересказать не могли). Школьники же были не на экзамене по литературе! Там бы они выражали тот же смысл на языке учебника литературы. А ведь если говорящий способен переключаться из одного стилевого регистра в другой и выражать одно и то же разными языковыми средствами, это как раз и свидетельствует о том, что человек языком владеет вполне неплохо. Ну действительно, Татьяна говорит Онегину: "Но я другому отдана и буду век ему верна". Облом, типичный облом!

Следует отметить, что дискуссии о языке в средствах массовой информации вообще обычно сводятся к тому, можно или нельзя употреблять матерные или, скажем, заимствованные слова. Мы считаем, что разговор необходимо перевести в другую плоскость: нужно формировать представление о том, что для того, чтобы хорошо владеть языком, недостаточно исключить из своей речи те или иные слова. Гораздо важнее уметь ясно и ярко формулировать свои мысли и употреблять слова правильно и к месту. К сожалению, в школе этому почти не учат. Из школы человек обычно выносит представление о том, что русский язык - это где пишется одно "н", а где два.

Нам кажется, что языковые игры в средствах массовой информации могут способствовать повышению языковой культуры общества. Скажем, школьники, наконец, увидят: русский язык - это не только правила (хотя правила тоже нужно знать!), а очень мощный инструмент, с помощью которого можно выразить мельчайшие оттенки мыслей и чувств или убедить собеседника в правильности твоего мнения. Кроме того, хорошо говорить по-русски - это престижно, можно попасть на телевидение, стать звездой, выиграть призы!

Идея языковой игры явно носится в воздухе, в разных викторинах есть отдельные языковые вопросы, но специальной игры, посвященной языку, в России нет. Хотелось бы сказать, что нет и нигде в мире, но это было бы не совсем справедливо. Во Франции, например, давно существует так называемый "Национальный диктант", а теперь он проводится и в других странах. Этот диктант пишет вся страна, победители проходят в следующий тур, потом в следующий и так далее, а лучшие из лучших пишут диктант в прямом эфире. Победителя "Национального диктанта" знает вся страна, его поздравляет президент, принимают без экзаменов в университет...

Те, кто слушает радио, могут сказать: позвольте, но ведь на "Маяке" выходит "Грамотей", и авторы этой статьи сами и ведут эту передачу... Совершенно справедливое замечание, но есть и возражение - действительно, с апреля 2002 года мы играем по-русски, нам пишут письма и задают вопросы, слушателям интересно, но одной нашей передачи попросту мало, она короткая и выходит раз в неделю. Речь идет о том, чтобы включить в языковую игру как можно больше людей, говорящих по-русски, чтобы сделать родной язык объектом их внимания и интереса. Надо сказать, что вместе с Дмитрием Добровольским мы не только задумали такую телеигру, но даже отсняли пилотные передачи, только пока игра не выходит. Причина - очень простая - как обычно, нет средств, и есть сомнения в том, будет ли она рейтинговой. Не знаем, сможет ли такая передача привлечь внимание рекламодателей, например, будет ли она интересна для рекламы мыла и стирального порошка, но то, что она будет общественно значимой, не вызывает сомнения.

Большинство современных викторин имеют тот недостаток, что они ориентированы на "кроссвордное" мышление. Зритель обычно не запоминает правильный ответ, потому что он никак не объясняется и не закрепляется. Кроме того, обрывочные сведения из разных областей знания не складываются ни в какую систему. Таким образом, зритель в результате не получает никаких или почти никаких новых знаний.

В нашей же игре имеется познавательная составляющая, которой мы придаем очень большое значение. Правильные ответы комментируются ведущим, а неправильность ошибочных ответов объясняется. Используются также некоторые приемы для закрепления полученных знаний.

Знание родного языка не может сводиться к умению правильно поставить запятую или написать нужное количество "л" в слове "коллектив". Мало кто помнит о том, что владение языком предполагает также способность переключаться из одного стилистического регистра или речевого жанра в другой, а также навыки риторики и даже (хотя бы в какой-то степени) версификации, построения каламбуров и многое другое. Свободное владение родным языком дает ощущение внутренней свободы: говорящий всегда может выразить именно то, что хочет сказать, и при этом его поймут. Быть понятным и понятым - одно из важнейших условий достижения социального диалога.

Есть и еще одно достоинство языковых игр - они позволяют наблюдать за языком, такая функция называется у лингвистов метаязыковой. Но наблюдение за поведением языка позволяет наблюдать за своим поведением и за поведением окружающих, задаваться вопросом "почему он так сказал", то есть попросту учит слушать другого и задумываться над тем, что сказано, а эти простые мыслительные операции по-научному уже называются рефлексией. Кому нужно объяснять, что для достижения общественного согласия необходимо, чтобы люди умели останавливаться, не спешить с решениями и слышать окружающих?

Активные процессы, происходящие в современном русском языке, отражающие социальную ситуацию, стали объектом пристального внимания не только лингвистов. Вот и депутаты Госдумы озаботились правильностью русской речи, извините, электората, языковыми ошибками в СМИ. А чтобы самим депутатам было легче одолеть родной язык, им специальный словарик подготовили. А сами депутаты активно обсуждают, как и кого будут за неправильности штрафовать... Из последних примеров -1-й Межрегиональный научно-практический семинар "Теория и практика лингвистического анализа текстов СМИ в судебных экспертизах и информационных спорах", где собрались специалисты-русисты из 23 регионов России (а куда дели еще 66 субъектов?). Организовано это мероприятие Гильдией лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам. Не преминул подчеркнуть важность семинара министр образования РФ, подчеркнув, что "проблема правового урегулирования споров в сфере использования русского языка в целом и особенно связанных с лингвистическим анализом текстов СМИ является сегодня чрезвычайно злободневной".

Вот мы и спешим сообщить депутатам, экспертам, коллегам-русистам, что теле- и радиоигры, посвященные языку, - это гораздо более эффективное средство улучшения языковой ситуации, чем любые запреты и штрафы. Так что давайте разрабатывать не систему штрафов, а систему игр.