Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Новости | Путешествия | Сумерки просвещения | Другие языки | экс-Пресс
/ Вне рубрик / < Вы здесь
Толерантность и мир современной экономики
Дата публикации:  17 Февраля 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Современная экономика (модерн-экономика) неотделима от модернистского "взгляда". На протяжении XVIII, XIX, XX веков в наиболее развитых странах был выработан особый модернистский "взгляд", который сегодня является одним из ключевых философских понятий. Не вдаваясь в идущие по этому поводу споры, можно с равным успехом утверждать, что именно этот взгляд и дал возможность странам, в которых он распространен, стать наиболее развитыми.

Модернистский взгляд претендует на "правильность", но его особенностью является то, что он всегда готов к изменению своих выводов и рекомендаций ради эффективности. При этом само понятие эффективности также может и должно изменяться.

Модерн-экономика, чье становление мы наблюдаем, так как до ее полного построения еще очень далеко, уходит, отказывается от цепочки причинно-следственных связей, являющихся отражением в нашем мозгу производственных процессов (сырье - первый передел - второй передел и т.д.). Последняя попытка противостоять этой тенденции, вернуть экономику в лоно аристотелевой логики и выстроить ее как производственный процесс была предпринята в СССР (единый народно-хозяйственный комплекс), где открытие и закрытие производств диктовалось их местом в цепочке, а не эффективностью. Примером может служить тот факт, что на все СССР была одна фабрика по производству фильтров для сигарет.

В модерн-экономике такое явление рассматривается как уголовно наказуемое деяние. Параллельное существование производств одинакового или близкого назначения - норма, обеспечивающая соревновательность, а отсюда - эффективность. Лингвисты назвали бы структуру модерн-экономики паратаксисом - в отличие от синтаксиса, политологи вспомнили бы о плюрализме.

Модерн-экономику называли капиталистической, однако это очень одностороннее определение, касающееся лишь одной яркой, но побочной ее черты. Теперь принято называть ее рыночной или сетевой. Более адекватным представляется название игровой, так как слово "сетевая" говорит скорее об организации поля действий, чем о сущности этих действий.

Во второй половине ХХ века в экономическую науку вернулось понятие о человеке. До того использовалась удачная метафора А.Смита о "невидимой руке рынка". Однако из метафоры это выражение превратилось в некое полумистическое подобие "эйнштейновского бога", который не обманывает и подчиняется неким законам, подлежащим исследованию. Появление в экономической науке слова "актор", сходного с лингвистическим понятием "актант", характеризует новый этап модернистского взгляда, и в частности - модерн-экономики.

Если традиционные экономики ограничиваются работой в геосфере (извлечение природных ресурсов), в биосфере (сельское хозяйство, биотехнология), в техносфере (машины и оборудование), то модерн-экономика все более приобретает черты ноосферной экономики. Наиболее доходным становится использование интеллектуального ресурса. Дело не только в развитии индустрии образования, консалтинговых услуг, информационных технологий и т.п. Даже в корпорациях сырьевой направленности основные доходы приносят не производственные подразделения, а те, кто занимается маркетинговой политикой, созданием организационного капитала и так вплоть до выработки политический решений.

Однако, ноосфера, сфера интеллектуальной игры, служит полем деятельности не пассивного "эйнштейновского бога", но активных игроков, привносящих новые правила (акторов), или же игроков, придерживающихся заранее определенных ролей (актеров). Во всяком случае, взаимодействие любых игроков между собой определяется не причинно-следственными связями, но правилами игры (институтами).

Понимание важности институтов в модерн-экономике не должно заслонять тот факт, что они сами являются результатами изобретений, взаимодействий, переговоров и договоренностей между акторами, то есть результатами коммуникативных действий, которые только и есть "истинные", по мнению модернистского взгляда.

Социология не подвергает сомнению утверждение М.Вебера о том, что психологические предпосылки модерн-экономики находятся в протестантской этике, в частности - в кальвинизме. Безусловно, признается, что именно в странах, где превалировала данная конфессия, хозяйствующие субъекты вырабатывали навыки, пригодные для модерн-экономики. Однако из этого бесспорного положения, на наш взгляд, делаются некоторые неверные выводы, которых у самого М.Вебера нет.

Во-первых, психологические предпосылки - это еще не создание модерн-экономики. Они могут так и остаться предпосылками, не получив реального воплощения. Более того, неоинституциональная теория справедливо утверждает, что наличие лоббирующих групп не дает возможности изменения институтов без появления сильных акторов. Поэтому утверждение об эволюционном характере возникновения модерн-экономики не выдерживает критики. Факты подтверждают это. Либеральные экономические законы были в максимально сжатые сроки в начале XIX века приняты английскими парламентариями, находившимися под обаянием трудов А.Смита. Дарвинизм не верен не только в биологии, но и в экономике. Изменения вызываются мутациями.

Во-вторых, из того, что модерн-экономика зародилась в кальвинистских странах, не следует, что она потом не может функционировать в странах других религиозных конфессий. Иначе как бы мы объяснили экономическую ситуацию во Франции, Бельгии, Южной Германии? Наше поколение стало свидетелем экономического взлета Испании, Северной Италии и Ирландии. Все это было результатами волевых актов, взаимопонимания нации и критического пересмотра своих национальных традиций в экономике. Здесь сработал знаменитый либеральный принцип "подглядывания" - "если у соседа хорошо, а у меня плохо, то почему бы мне не сделать то, что делает сосед".

Наоборот, те страны, которые ратуют за национальную самобытность и особый путь развития, остаются на обочине. Замкнутость и этноцентризм противоречат модернистскому взгляду, а потому противостоят созданию модерн-экономики.

Институты модерн-экономики не могут оперировать этнической принадлежностью или даже как-то учитывать ее. Такой учет являлся бы дополнительным ограничением и снижал эффективность. Не меньшим ограничителем служит государственная принадлежность. Модерн-экономика, наиболее сильно развившаяся на англо-американской почве, влечет за собой ослабление национальных государств, возрастание влияния самоорганизации населения, транснациональных корпораций и других анархических институтов. Приходится признать, что анархия (безначалие), как политическая идея, оказалась более практичной и прогрессивной, чем столь шлягерная еще недавно идея социализма.

ХХ век показал нежизненность социализма как национального (Германия, Италия), так классового (СССР и др.). Но анархия оказалась значительно более трудным предприятием, чем это считали французские либертены и русские маргиналы. Безначалие подразумевает переговоры, коммуникативные действия и добровольное соблюдение договоренностей. Бомбами этого не добьешься. Ноосферная модерн-экономика выбрала именно этот подход и доказала его эффективность.

Ф.Фукуяма утверждает, что эффективность экономики США объясняется высокой степенью доверия между хозяйствующими субъектами. В США легче составить договор, понять интересы сторон, согласиться на совместные действия и предусмотреть рамки, в которых находятся риски проектов. Это утверждение стало общепринятым. По мнению ряда авторитетных экономистов, Россия не имеет шансов развития, так как в ней одна из наиболее высоких в мире степеней недоверия между людьми.

К сожалению, с этим приходится согласиться. Мы не можем войти в модерн-экономику, пока сохраняются такие отношения между людьми.

Находясь в таком положении и стоя перед необходимостью импорта институтов модерн-экономики, мы вынуждены более внимательно рассмотреть ход мысли Ф.Фукуямы.

Прежде всего, вызывает вопросы слово "доверие". Чтобы согласиться с Ф.Фукуямой, нам необходимо исключить из этого понятия всякий намек на сентиментальность. Бизнес - жесткое занятие. Напомним, что М.Вебер, говоря о кальвинистских предпосылках модерн-экономики, имел в виду, наряду с честностью, пренебрежением сиюминутными жизненными благами и стремлением к успеху, именно жесткость бизнеса и игнорирование любых мотивов "прощения" проигравшего. По мнению М.Вебера, евреи не смогли построить модерн-экономику только потому, что излишне сентиментально относились к соплеменникам.

Наше русское слово "доверие" несет на себе некоторую печать знаменитого "ты меня уважаешь?". В модерн-экономике в сущности важно понимать друг друга, терпеть друг друга и обеспечивать прозрачность действий. Видимо, сочетание этих трех условий следует скорее назвать толерантностью, чем доверием. Доверие - это следствие толерантности.

Помимо того доверия-толерантности, ноосферная экономика требует еще одного качества, которое также условно можно назвать доверием. Дело в том, что актор физически не в состоянии проверить или даже быть компетентным в той информации, которая нужна ему для принятия решений. Вспомним хотя бы, о проблеме агрегирования показателей. С каждым днем удельный вес "зоны компетенции" падает, а удельный вес "зоны доверия" растет. Однако и здесь было бы, видимо, преувеличением говорить, что актор верит во всю информацию, в которой он некомпетентен. Скорее он понимает, что другие игроки находятся в сходном положении, так же, как и он, терпят это положение и не в силах скрыть это свое положение.

Основным экономическим действием сегодня стали переговоры. Актор модерн-экономики работает в ноосфере. В этих условиях любые проявления нетолерантности или даже неготовности к толерантности ведут к неуспеху. Высокая степень нетолерантности российского общества действительно не дает нам надежды на эффективное развитие. В России любое предложение в бизнесе вызывает прежде всего подозрение в желании обмануть. Кстати, это касается не только бизнеса.

Например, весьма показательна реакция на предложения о реформе ЖКХ. Факты говорят, что дома и комуникации без реформы разрушаются, а цена проживания без реформы растет. Но факты игнорируются. Население уверено, что реформа не нужна, так как "обманут". Это не реформа РАО ЕЭС, где можно говорить о столкновении концепций. В вопросе о реформе ЖКХ, с одной стороны, демонстрируется отсутствие толерантности-доверия, а с другой - отсутствие переговорщиков, способных это явление перебороть.

Все выше сказанное позволяет утверждать, что воспитание толерантности в России требуется не только и, может быть, не столько для благожелательного отношения друг к другу или борьбы с маргиналами-скинхедами, которые есть и в других странах, но для качественного роста эффективности экономики. Примеры ряда стран, где это было успешно проведено, обнадеживают, но примеры ряда других стран показывают, что гарантий здесь нет. Включение в модерн-экономику не происходит само собой, а требует напряженной работы.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Сергей Костырко, Памяти А.А.Носова, или Об одном незаконченном споре /13.02/
К годовщине смерти. Саша изначально не был советским человеком в том смысле, в каком определил его Владимир Солоухин, написавший в начале девяностых примерно так: к свободе мы не приспособлены, потому как по натуре мы - свиньи из колхозного свинарника. Свобода нужна была Саше.
Артем Тарасов, Как нам избавить от комплексов 10 миллионов бюрократов /12.02/
Богатство страны не определяется благополучием ее жителей, запасами полезных ископаемых или размером ее золотовалютного запаса. Оно определяется не количеством денег, а количеством полезного продукта, производимого на душу населения. И с этой точки зрения нынешнее внешнее благополучие России ведет к обнищанию страны.
Дмитрий Быков, Быков-quickly: взгляд-51 /12.02/
Государственник верит в симфонию Государства и Общества, а Общество Государству вовсе без надобности. Трудно быть патриотом в отсутствие Родины. А теперь забудьте все, что вы только что прочитали, потому что все это Ложь и Подтасовка. Я получил за этот квикль Большие Деньги от Павловского, а Павловскому их принесли Спецслужбы.
Евгений Сабуров, Образование и ноосферная экономика /10.02/
В современной ноосферной экономике толерантность - инструмент обмена и кооперации, она требует взаимоуважения. Приказами этого не добьешься. Нашей надеждой, как всегда, остается образование.
Надежда Кожевникова, Никто не хотел уезжать /07.02/
Главная тема "Эпистолярного романа" - именно эмиграция. Выживание в повседневной борьбе за возможность оставаться самим собой. Переписка Довлатова-Ефимова - свидетельство их общей страсти к литературе, и ради служения ей они готовы на все.
предыдущая в начало следующая
Евгений Сабуров
Евгений
САБУРОВ
URL

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100