Матриархат возродился: бабки опять решают все.
Из навеянного временем

Лица городов непохожи друг на друга, как лица людей. Пословица, с которой трудно спорить, сообщает: "Каков город, таков и норов". Каждый может выбирать на свой вкус, а о вкусах не спорят. Кому-то мил Лондон, кому-то Гамбург, кто-то предпочитает Хайфу, кто-то - Тель-Авив, а некоторым вообще нравится пересадка в Париже. Большинство одесситов убеждены, что лучший в мире город - Одесса. Это жгучее убеждение не мешает, впрочем, патриотам города усиленно этот город покидать. Но даже из туманного далека они продолжают любить "жемчужину у моря", быть может, сильней, нежели до расставанья с ней. Они наделяют Одессу всякими удивительными качествами, которых не замечали, спеша на работу, на свидание или в кино. Более того, они убеждают в этих качествах других. С их легкой руки Одесса уже много лет считается столицей юмора. Удивляться ли?

Долгие годы Одесса была единственным свободным городом в крепостной стране, первым капиталистическим городом - в стране феодальной, богатейшим портом Средиземного и Черного морей, городом образцового коммунального хозяйства в краю невысыхаемых миргородских луж. И на протяжении всего этого времени - столицей Юга России, или третьей столицей Российской империи, после Петербурга и Москвы. Потом в 1920-м пришли большевики, и Одесса утратила все свои первенства и титулы. Тогда она и стала столицей юмора, потому что другого выхода у нее просто не было.

В преддверии 1 апреля, праздника Юморины, учрежденного одесскими игроками КВН 1973-м году, телеканал "1+1", программа "Я так думаю" решили устроить ток-шоу, посвященное теме "Одесса - столица юмора". И, естественно, пригласить одесситов, как производящих современный юмор, так и всяких там прочих специалистов, литературоведов-краеведов, чтобы расставить точки над i. Если не все, то хотя бы некоторые.

В состав одесского десанта на телеканал "1+1" совершенно случайно попала и я. Вовремя подвернулась под руку Валерию Исааковичу Хаиту, некогда легендарному капитану не менее легендарной одесской команды КВН, а ныне драматургу, писателю и редактору юмористического журнала "Фонтан". Благодаря Хаиту мне позвонили из редакции и прислали список вопросов. А вот историк и краевед Олег Губарь в состав одесского десанта не попал. Знаете почему? Потому что он занял истинно одесскую позицию. Он сказал: "Им надо - пусть они и приезжают". И не поехал. Поэтому у него не возникало всяких недоразумений и проблем. В частности, проблемы с билетами, которая возникла у меня. По некоторым, вполне материальным, причинам я не смогла попасть на киевский поезд. Но Светлана Фабрикант, которую вся Одесса знает не только как лицо на голубом экране, но и как дважды чемпионку КВН, любезно предложила мне место в своей машине.

И уже в одиннадцать утра в день записи ток-шоу мы въехали в Киев. Кортежа и фанфар не было. Зато зазвучали местные киевские радиопрограммы. Из которых, помимо прочего, можно было узнать, что весенняя уборка мусора, "чистка перышек" в столице Украины, обойдется в 40 млн. гривен. Да, да. Это не опечатка. Может, диктор оговорился? Не знаю. Но мы ехали по абсолютно ровному, ухоженному асфальту, вокруг возвышались отреставрированные старые дома, а также моднейшие новостройки, сверкающие зеркальными стенами разных цветов, но, оказывается, чтобы попросту вывезти мусор из этого столичного великолепия, требуется еще 40 млн. национальной валюты.

Как тут было не вспомнить асфальт Одессы? Фонтанскую Дорогу и Греческую, Сегедскую и Торговую, да, впрочем, наверное, любую из одесских улиц. По которым как будто не зима прошла, а война. И не только по мостовым, а и по тротуарам. И так мне резанули слух эти самые сорок миллионов на весеннюю приборку столицы... Ну да ладно.

Дальнейшие события подтвердили, что столицей юмора или, по крайней мере, розыгрышей, наверное, сегодня стоит считать все-таки Киев, а не Одессу. Когда милые редакторы и администраторы телепрограммы звонили в Одессу, они обещали за приезд, правда, не дружбу и деньги, как говаривал лирический герой Зощенко, но уют, комфорт и повышенное внимание к особам из бывшей столицы Юга. А вот когда мы им позвонили непосредственно из Киева, выяснилось, что, конечно, это замечательно, что мы приехали, но в телецентре нужно быть в 15.30. И если нам очень хочется, чтобы нас туда доставили на студийном автобусе, то в 14.45 таковой подъедет к гостинице, расположенной где-то у черта в зубах, на левом берегу Днепра, куда добираться следует своим ходом. А уж после записи нас разместят в этой самой гостинице. И подходит ли, в частности, мне такой расклад...

Надо сказать, что подъем в 4 утра, дальняя дорога и смена впечатлений несколько отразились на моей и без того не слишком скоростной умственной деятельности. Ну, в общем, сама виновата - сказала, что мне подходит такой расклад. Хотя зачем мне было полдня искать какую-то, совершенно ненужную гостиницу, расположенную где-то на другом краю света... И зачем мне ночевать в Киеве, когда билеты, пусть даже плацкартные, наверняка можно взять без драки и без давки... Поскрипев остатками извилин, я все же сообразила, что надо мне чухать на вокзал и брать билет на вечернюю лошадь. Которая уходит не раньше, чем через четыре часа от начала записи. Иди знай, сколько эта запись продлится и сколько от телецентра добираться потом до вокзала. Неприятно признаваться, но что поделаешь, - я страдаю устойчивым топографическим кретинизмом. В частности, в городе Киеве не ориентируюсь абсолютно. И, как выяснилось, не слишком хорошо понимаю киевлян. Кто должен был проявлять инициативу - я или они? Наконец до меня дошло, что все-таки я.

Спасибо Светлане и Диме - они подбросили меня до метро, которое явилось спасительной нитью Ариадны. По ней я добралась до вокзала, взяла заветный билет на "Черноморец". И в горсправке, всего за каких-то две гривны, получила точные указания, как добираться до телецентра. Любопытно, что уплатить эти гривны прямо в окошечке справки нельзя. Для этого нужно пойти в отделение банка. К счастью, оно находится в десяти метрах от справки. И очереди там, о радость, не было.

От станции метро до телецентра следовало ехать на троллейбусе. Остановка - здесь же. Честно купив талончики, я спросила, в какую, собственно, сторону мне следует ехать - троллейбусный маршрут, как известно, идет в две стороны, совсем как в сказке - "туда и обратно". На что особа в окошечке мне сообщила, что ее долг - продавать билетики, а не отвечать на всякие не имеющие отношения к делу вопросы. Хорошо, сжалился народ из толпы на остановке: третий же человек, проявив лютую осведомленность, указал мне нужное направление. Я перешла через дорогу, пожалев, что не сделала этого раньше, - вдали виднелись очертания телебашни. На остановке троллейбуса клубилась большая толпа. Терпеть не могу ездить в переполненном транспорте, да еще не слишком хорошо зная, где надо выходить. "Ах, - подумала я, - времени у меня - вагон и маленькая тележка, ориентир есть. Пойду-ка я пешком, авось перекушу чего-нибудь доступного по дороге". Кусать ничего не пришлось - очевидно, район не самый для этого подходящий, никаких демократических точек общепита по пути не попалось. Да и телебашня предательски пряталась за высотки и упрямо не хотела приближаться. Но все-таки я приближалась к ней. Местность вокруг становилась все пустынней и пустынней. Пошел мелкий дождь, плавно перешедший в колючий снежок. Людей по дороге попадалось все меньше и меньше, лишь авто стремительно проносились по трассе.

Наконец, башня оказалась совсем рядом. Каково же было мое удивление, когда я выяснила, что возвышается это ажурное диво современной техники над оградой старого кладбища. Мысленно полюбопытствовала: "Интересно, кому это такой большой памятник отгрохали?" А вслух спросила у милой девушки, на счастье попавшейся навстречу, как пройти к телецентру. И, о чудо, получила немедленный и любезный ответ. Мне следовало всего лишь перейти через дорогу и завернуть за угол. А пешеходный переход - вот он, я около него уже стою.

Не стану рассказывать, как я переходила дорогу. Скажу только, что водитель того "рафика", который я решила пропустить, потому, как мчался он с довольно опасной скоростью, решил затормозить в самый последний момент. Что оказалось гораздо опасней и для его, и для моей жизни - машину повело юзом, несколько раз швырнуло в разные стороны. Мне до сих пор жаль и шофера, и пассажиров, если они, конечно, сидели за тонированными стеклами автомобиля. И вот, ура, я наконец у цели. За забор телецентра меня впустили беспрепятственно, даже не спросив, чего я там забыла. А вот взять сам бастион телецентра оказалось не так просто. На входе стояли двое милиционеров. И они велели идти звонить по внутреннему телефону. Внутренний телефон несколько не соответствует своему названию, поскольку он находится не в самом здании, а вне его, у самого входа, аккурат под снегом и дождем, как сказано у одного шотландского поэта. Но это еще полбеды. Телефонов два. Один - дисковый, другой кнопочный. Под дисковым - обрывок надписи, гласящий: "бный". Расположены оба телефона над выступом стены, на который ни ногу поставить, ни облокотиться. Ну, чтоб неудобней было. Я давай накручивать "бный", коммутатор "1+1". Не тут-то было, после первых двух цифр номер сбивается, хоть плачь. Уже пальцы одеревенели, уже надоело как-то. "Наверное, я не тот аппарат использую", - говорю я себе и начинаю изо всех сил жать на кнопочный. С тем же результатом. Возвращаюсь к дисковому. Позади меня устраивается тетенька с мрачным лицом. Я говорю ей: "Попробуйте вы, может, у вас рука легче". Она набирает нужный ей телефон, разворачивается и уходит. Как в том анекдоте: "Ни мине здрасьте, ни тибе спасибо, ни нам обоим - до свиданья".

Тогда я решаюсь на крайнюю меру: у всех входящих начинаю спрашивать, не из канала ли они "1+1". На пятой девушке мне повезло, она сказала, что хоть и не из той редакции, но, так и быть, передаст мою просьбу. "Да, - говорю, - пожалуйста, передайте, что Каракина из Одессы прыгает тут под дверью и стучит зубами от холода". Не прошло и пяти минут, как спустился добрый худенький ангел из редакции и повлек меня к горним вершинам на второй этаж, где расположена студия ток-шоу. Несмотря на то, что я явилась в неурочное время, мне тут же выдали деньги за билет и суточные и отправили в местный кафетерий подкреплять пошатнувшееся было здоровье бутербродами, томатным соком и кофе. Так что к началу шоу, когда прибыли все прочие, урочные гости, я была уже, как говорят американцы, в полном порядке. И даже успела кое-что узнать об одном из бастионов киевского телевидения, где обретается, помимо "1+1", и Первый национальный канал.

Здание по улице Мельникова напоминает помесь высотки с теремом-теремком. Оно также грандиозно, помпезно и нелепо, как большинство киевских сооружений что послевоенной, что постперестроечной поры. Конечно, гримерные неплохи, студия такая, что одесская телестудия может только обливаться жгучими слезами зависти. Аппаратура - не мне судить, я в ней мало что понимаю, но могу сказать, что от одесской она отличается так же, как "мерседес" от... нет, не от "запорожца", от крестьянской телеги. Зато в кафетерии вместо пепельниц - обрезанные пивные банки. Зато паркетины в коридорах так и норовят предательски поставить вам подножку. Зато туалет (уж извините, такая подробность, но соглашусь с пани Хмелевской, что по туалетам можно судить о степени уважения государства к гражданам этого государства) на одном этаже не работает. На другом этаже его брат-близнец представляет собой ряд кабинок, где у дверей выломаны задвижки, где вместо нормальных сидений - солдатские подставки для ступней, кафельный пол щедро посыпан хлоркой, нет туалетной бумаги, а в мыльнице у единственного умывальника - крохотный комочек чего-то, смутно напоминающего мыло. Ностальгически пахнет советскими временами. Что, в общем, понятно: студия работает на конвейере, в день снимается по шесть ток-шоу.

В ток шоу, помимо "белых людей", участвует и массовка. Аппаратура - для "белых", все остальное - для населения. Помните: "Миша, что вы берете, это же колбаса для населения". Тем не менее, "население" не ропщет и дружно устремляется заполнять ряды для зрителей. Небожители же и небожительницы телеканала, хотя и загнаны до мыла приемом разномастных гостей (шесть ток-шоу в день - это вам не фунт изюма), тем не менее оперативны, конкретны и внимательны, в рамках обязанностей, разумеется. Отделены невидимой стеной от населения, что и понятно: население ротозейничает, а они работают. Особы женского пола (средний возраст - 21 год) отличаются исключительным теловычитанием. Среди них попался даже один скелетик, на котором ничего не было, вообще ничего - не только подкожного жира, но даже мышц, лишь одежда и сапожки на шпильке, что, судя по всему, есть обязательная униформа. Скелетик был чрезвычайно горд собой и лихо размахивал тазобедренными суставами. Но это так, к слову.

Когда прибыли и были загримированы все участники предстоящей записи, ведущая, Анна Безулик, провела соответствующий тренинг с тремя группами участников ток-шоу - с юмористами, экспертами, и наблюдателями. "Олена Олександрiвна", обратилась она ко мне. Но я ее беспардонно прервала, сказав, что очень люблю свое гордое имя и нельзя ли ко мне обращаться просто: Елена Александровна. Тут выяснилось, что телеведущая не имеет права переходить на негосударственный язык.

- Но, - пыталась возразить я, - вы же не называете Джорджа Буша Жорой Кустом, и Хельмут Колль у вас звучит пусть Гельмут, но не Капуста... Согласна, в крайнем случае, на "пани Гелену", а вот Олена... Терпеть не могу этого имени.

Конечно, это было бестактно с моей стороны. Панне Анне нужно было удержать в голове 12 имен-отчеств. И ни разу не запутаться. Что, по моему разумению, практически невозможно. Я вообще запомнила лишь одного из тех, кого видела впервые. Поэтому скрепя сердце я в конце концов согласилась на "Олену". И вот долгожданная запись началась. Технологию ток-шоу описывать не стоит, она известна всем смотрящим телевизор. Вопросы участникам были разосланы заранее, было время подготовиться. Да, собственно, и готовиться не нужно было. Чтобы было понятно, приведу лишь три из поставленных вопросов:

1. Хто такий справжнiй одесит? З якими персонажами лiтератури та фольклору пов'язаний у Вашiй свiдомостi вигляд справжнього одесита?

2. Якi лiтературнi твори створювали i популяризували Одесу? Якi письменники i чому i для Вас невiд'╨мною частиною одесько© легенди?

3. Чому саме Одеса з уciх мiст Причорномор'я завоювала славу центру гумору?

Любой нормальный одессит может ответить на такие вопросы не поперхнувшись. Да еще с вариациями. И конечно, отвечали. И юмористы, и эксперты, и наблюдатели. Зачем-то приплели к одесскому юмору Михаила Михайловича Зощенко, который, хотя и бывал в Одессе и даже описал историю башни Ковалевского, но, тем не менее, был ленинградцем-петербуржцем. Впрочем, с другой стороны, такая ошибка понятна: коль скоро Одесса - столица юмора, то все по-настоящему смешное должно исходить именно из Одессы.

Мне хотелось бы сказать о том, чего телезрители не увидят. Почему-то показалось, что сверхзадачей шоу было объяснить всем и всякому: одесский юмор как таковой существует лишь в прошлом. Сегодня же, не считая огромной фигуры Михаила Жванецкого да любезных киевлянам усов и стихов Бориса Барского, его нет. И КВН настоящий уже давно в прошлом, и Юморина - всего лишь ловушка для ротозеев в День дураков... И сегодняшняя слава Одессы-хохмы - дутая. Потому, что основная масса одесситов давным-давно разучилась шутить и растеряла солнечный одесский менталитет. Была Одесса, да вышла вся. Или выехала.

Самое смешное (или, если хотите, самое грустное), в этой позиции есть много горькой правды. Одесса сегодня напоминает героя из анекдота, о котором кричат в окно здания на Малой Арнаутской:

- Скажите, Изя дома?

- Изя дома, но венки уже во дворе.

Но хотелось бы разобраться, кто виноват в таком состоянии города и душ его обитателей? Угадайте с трех раз. Или, может быть, хватит одного? Езжайте, езжайте в Киев. Не для того, чтобы спросить, что там делал Паниковский до революции. А для того, чтобы увидеть лицо города и горожан. Все тужится и пыжится, чтобы заявить: "Мы - тоже столица". Странная судьба у этого города, исполненная имитаций и противоречий. Возник в подражание Иерусалиму, с возвышенностями, увенчанными золотыми куполами и воротами, среди которых одни были тоже Золотыми. Стал матерью городов русских. Интересно, почему не отцом, коль скоро Киев - все-таки "он", а не она? Потом мать-Киев попал в грязные лапы татаро-монгольской орды. Затем, уже на исходе средневековья, входил в состав вотчины князей Вишневецких. Позднее вновь очнулся ото сна, особенно на рубеже ХIХ - ХХ веков. Поднялся на сахаре, точней, на торговле сахаром, спасибо, в частности сахарозаводчику Бродскому. В новейшую литературную классику вошел как Егупец, описанный Шолом-Алейхемом, затем как Город, запечатленный Булгаковым. Стал продуцировать таланты: Эренбург, Козинцев, Паустовский, уже помянутый Булгаков. Да и многие другие, просто называю тех, кто мне ближе. Затем, повторюсь, пришли большевики. Киев снова стал матерью, но уже городов украинских.

Большевики уничтожили уникальные древние памятники архитектуры и начали перекраивать город по-новому. Им здорово помогли немцы, основательно разрушившие город во время войны. После войны Киев осознал себя как "тоже Москва". Центральную улицу, Крещатик, строили как "тоже" улицу Горького. Какой-то известный француз обозвал Крещатик "бредом взбесившегося кондитера". По-моему, он был чрезмерно ласков и толерантен к этому помпезному и нелепому нагромождению глыб.

Сегодня Киев - "тоже европейская столица". Рядом с традиционным пузатеньким, как бы чуть пригнувшим коленки южным модерном, рядом с безликими высотками конца ХХ века вырастают стекло-бетонные шатры, кубы и егупецкие пирамиды, которыми побрезговали Берлин и Гамбург. Что ж, остатки сладки, особенно остатки с барского стола Западной Европы. И все бы ничего, и чудовищная безвкусица была бы сносней, если бы все это не было так неудобно, так дискомфортно, так не для людей.

Вы себе представляете супермаркет, где оставляют сумки в окошечке, идут делают покупки, выходят из магазина, а затем за сумками возвращаются уже по улице? У меня это как-то не укладываются в голове. Между тем, именно так устроен один из центральных супермаркетов на Крещатике. Вообще, весь Киев устроен так, чтобы вместо одного движения тебе приходилось делать три, а то и четыре. И в это вбуханы большие деньги, очень большие.

Современная архитектура, отреставрированные старые здания просто вопят об избытке денег, лопаются от богатства. Нет ни одной уважающей себя захудалой конторки, которая не украсила бы себя ночной подсветкой, не увенчалась бы гирляндочками. Часто они так же уместны, как розовые и голубые банты в седых волосах молодящейся старухи. Мне почему-то эти лампочки, обрамляющие здания, напомнили черепа непокорных, которыми средневековые завоеватели любили украшать стены своих дворцов. А сам Киев - огромного паука, высасывающего соки своих жертв. И как та телебашня на кладбище, вставал любопытный вопрос, спетый некогда Высоцким: "Где ж деньги, Зин?", верней: "Откуда?".

В одном источнике я уверена стопроцентно: они выкачаны из одесского раздолбанного асфальта, из наших рушащихся домов, из невыплаченных бюджетных зарплат. Они выкачаны из наших все дорожающих базаров, из одесского легкого характера, из солнечного чувства юмора. Одесситы шутят - киевляне действуют. Еще бы, ведь вместо одного движения для достижения цели им нужно сделать три, а то и четыре. Поэтому лицо Киева так отчужденно, закрыто и серьезно: он делом занят, какие уж тут шутки. Но при этом одесситам задают вопрос: что ж вы так плохо стали шутить и так мало смеяться в последнее время? Куда девалась ваша былая слава?

Судя по реакции зала, то бишь массовки, то бишь "населения", - никуда она не девалась. Зал хохотал над шутками Хаита, ржал над стихами Барского, а киевлянки млели при виде грозных усов того же Бориса Барского, рыжих бакенбард Георгия Делиева и карих глаз Валерия Хаита. Так еще не все в прошлом. Может, даже потому, что в сочетании слов Одесса-мама куда больше внутренней логики, чем в сочетании Киев-мать.

А ток-шоу, кажется, удалось. Там видно будет. Говорят, финал получился несколько скомканным. Участники шоу говорят. Потому что от организаторов мне удалось выудить по дороге к выходу из телецентра лишь два случайных, хотя очень вежливых "спасибо, до свиданья". Оно и понятно - до шуток ли киевлянам в городе с таким лицом?