И даже нос его был самый цимес,
Ну, просто гордость нации - не нос!
Борис Херсонский

Тридцать лет назад во всяком интересном общественном деле явственно виднелись еврейские носы. В общественном это было легче заметить: передовые наука и производство были засекречены, а в политике и носы были другие. Во внешкольной педагогике хорошо было известно: если программа рассчитана на привлечение талантливых детей (типичный пример - олимпиады школьников), то процент евреев будет в несколько раз больше, чем в среднем по окружающему населению. Конечно, это ярче проявлялось в Одессе - и тусклее, но заметно, в Москве, Киеве, Питере, других культурных центрах. В некоторых регионах есть свои нацменьшинства, назначенные общественным мнением евреями. Например, меня всерьез пытались уверить, что армяне - это кавказские евреи, мингрелы - грузинские евреи, тувинцы - монгольские евреи и т.п. В байке типа "нарочно не придумаешь" милицейский начальник искренне ляпнул на пресс-конференции: "Я не антисемит, но большинство преступлений у нас совершают лица кавказской национальности". Понятие "еврей" входит в эти феномены национального сознания в качестве нарицательного, что вполне типично для языка. Японский ксерокс "Кэнон". Венгерский пульман. Пульманами в Одессе называли трамваи, это пошло от имени немецкой фирмы, поставлявшей их в первой десятилетке прошлого века (ходили они вплоть до 70-х). То, что я расскажу за Одессу, в каком-то виде имеет место и в других краях. Были бы рельсы, а пульманы найдутся.

В те давние времена педагогика обществу нужна была всякая. Были программы, рассчитанные на "трудных" подростков, были - на нормальных средних детей (например, клубы по месту жительства). Педагогическая программа физического воспитания, физической культуры принципиально отличается от программы школы олимпийского резерва, массовая программа всеобщей военной подготовки (например, "Зарница") от программы для будущих курсантов офицерского училища. Школы, классы, кружки и клубы для одаренных детей занимали свое место в общей системе образования.

На любое ремесло или искусство можно создать как массовый, так и элитный общественный коллектив. И если он будет элитным, то евреи окажутся и в театральном кружке на украинском языке, и в ансамбле исполнителей русского фольклора, или молдавского, или любого из многочисленных одесских наций. Если бы в те времена разрешили создать клуб талантливых антисемитов, то в нем оказались бы евреи. (Сейчас один из вождей одесских скинхедов - армянин.)

Казалось бы, ситуация в педагогике кардинально изменилась, по следующим параметрам:

1. Евреев в населении стало намного меньше из-за эмиграции.

2. Ресурсообеспечение внешкольной педагогики уменьшилось на два порядка из-за Великой Криминальной Революции (в России разруха этой отрасли меньше).

3. В Одессе действуют несколько мощных еврейских культурных центров, качество образования и досуга в которых несравненно лучше, чем в общедоступных, и мест хватает, чтобы принять всю еврейскую молодежь города (а если в сей момент не хватает, то они будут мигом созданы по мере необходимости).

Однако есть и уровни, на которых сохранились любопытные реликты прежнего мира. В 2000 году я проводил городскую олимпиаду школьников по Интернету. Для нашего сюжета важно то, что первый - главный тур олимпиады - происходил заочно, в Сети. Ни оргкомитет, ни жюри, ни участники носов друг друга видеть не могли. Из 110 стартовавших во второй тур вышли 12. Состав лауреатов по написанию фамилий с первого взгляда кажется соответствующим времени, 20-30 лет назад списки победителей олимпиад выглядели иначе. Однако. Большинство этих ребят, а также многие из не дотянувшихся до дюжины победителей, после олимпиады пришли учиться ко мне в детский компьютерный клуб "Смайлик" . Тут-то носы и показались! А где наружу не видно, так то мама в дверь клуба просунет, посмотреть, чем сын по вечерам занимается, то собираюсь в гости в Израиль - и разные *.ов и *.ко выстраиваются в очередь передать посылки, приветы, сувениры бабушкам. Восьмушки, четвертушки, шестнадцатые доли. По Галахе, по носу, по духу... по таланту. "Смайлик" был элитарной педагогической программой. Почти все выпускники поступили в вузы на компьютерные специальности. Никто из них не учился в еврейских школах, только один посещал кроме "Смайлика" еврейский культурный центр. Я уверен, что приведенный пример далеко не единственный такого рода. Какое-то количество бесплатных педагогических программ для талантливых детей все-таки сохранилось, и социально-этническая композиция в них пропорционально-аналогична ситуации 60-х - 80-х годов, в значительной мере сформировавшей дух нынешнего одессита.

Нееврейское большинство в школьных классах и меньшинство (или численное, но не самое активное большинство) во внешкольных сообществах продуктивно подтягивалось к еврейскому уровню. В хорошей педагогической программе дети учатся не только у педагога, но и друг у друга. Детскую взаимопомощь не обязательно заорганизовывать в общественную нагрузку, хотя и такой метод лучше, чем никакой. Умелые педагоги действуют тоньше, создавая в классе или кружке атмосферу взаимной интеллектуальной и нравственной поддержки. Ненависть и продуктивное взаимообучение несовместимы. Дети, которые не принесли из семьи заряд антисемитизма, получали лучшее интеллектуальное развитие, лучшее образование, в конечном итоге - большие шансы попасть в элиту: тот узкий слой, влияние которого на общественное мнение несравненно выше процентного содержания.

Итого: в первые еще проходившие с энтузиазмом и высокой явкой выборы конца 80-х - начала 90-х национальный состав одесских советов сильно смахивал на список победителей олимпиады по математике. В Одесском горсовете только объявленных евреев было порядка 15% - вдвое больше, чем их процент населения по городу. А глядя на митингах и по местному телевидению на кандидатские носы, можно было увидеть го-о-ораздо больше. Кто за них голосовал? Русские и украинцы - подавляющее большинство населения. Леопольд Мендельсон - врач и общественный деятель из диссидентских кругов, был избран в горсовет по выдвижению Еврейского национального общества. Его соперниками были 7 гоев. Большинство избранных были беспартийными деятелями науки и культуры, среди них поэт Борис Херсонский (см эпиграф). Эдуард Гурвиц на выборах председателя Жовтневого районного совета выиграл у секретаря райкома в то время, когда у партии еще был гигантский административный ресурс. Еврей Гурвиц - предприниматель, антикоммунист, рыночник и демократ. В Москве центром революционной активности был Октябрьский район, а в Одессе, соответственно, Жовтневый ("жовтень" по-украински и означает "октябрь"). Составы этих органов подружились, одесситы ездили в столицу занимать перестроечный опыт. Например, октябристы придумали и передали жовтенятам идею продавать бездомным фирмам юридический адрес исполкома. Председателем Октябрьского исполкома Москвы тогда был Георгий Васильев, ныне продюсер проекта "Норд-Ост" (его фотографии везде опубликованы и широко известны). В 1994 году, когда еврейская часть населения Одессы составляла порядка 5%, Гурвица избрали мэром города. Сдвинуть его постперестроечная киевская власть смогла только силой: сомнительной легитимности запретом участвовать в выборах на второй срок. Новым мэром, вместо выбывшего таким образом фаворита, уже второй раз избирается представитель другого нацменьшинства, на которое в Одессе переделывали анекдоты про чукчей, - молдаванин Руслан Боделан. Кроме заимствованных, бытуют и оригинальные молдавские анекдоты, в которых герой отличается шаржированными скупостью и упрямством, что в переводе на язык электоральных предпочтений означает: прагматизм и консерватизм.

Антисемитизм - он, конечно, есть. Бывает государственный - тайные указания по национальному составу органов власти, квоты на приемы в вузы и т.п. Персональный - направленный на вредного соседа. Если сосед оказывается не евреем, то и антисемитизма не случается. Когда подрались двое русских - это пьянка, а когда русский с евреем - это межнациональный конфликт. Наконец, антисемитизм есть всеобщий: большинство населения вообще не любит евреев. Но когда дело житейское переходит от теории к практике: у какого портного шить костюм и с какого мэра требовать горячей воды, все поколения выбирают воду. Кстати, и какой же русский вообще любит ментов и гэбешников?

Мой друг детства Шуня никогда не проявлял не только антисемитизма, но и вообще национализма в нынешнем смысле слова - враждебности, даже к москалям. И вдруг, съездив подзаработать на Север, Шуня заговорил:

- Тунгусы вонючие!

- Да что с тобой стало?

- Я к ним ничего не имею. Но они воняют.

- Не моются, что ли?

- Когда моются, воняют еще сильнее. Они сами такие.

В других северных рассказах Шуня упоминал, что тунгусов не едят комары и мошка. Я не знаю, может быть, это и легенда - неважно. Точнее, именно легенды с мифами и важны, когда речь идет о межнациональных отношениях.

- А репелленты не воняют?

- На те заработки, - отвечал Шуня, - можно достать импортные репелленты. А тунгусы...

Это стало откровением. С того момента (поздновато, наверное, было нам тогда уже за 20 лет) мое отношение к своему еврейству стало меняться. Зная на своей шкуре местное комарье и понаслышке - северное, я подумал, что, пожалуй, быть вонючим не так уж и плохо.

Следующий после "Смайлика" детский клуб я завел для неформалов, в том числе и пресловутых скинхедов. Меня подвигнул на такую педагогическую тему страшный шум в прессе. За полтора года мне благополучно удалось перевоспитать группировку скинхедов в команду ролевиков. Теперь они вместо арабов в общагах молотят белых на турнирах деревянными мечами и считают, что толкиенизм - светлое будущее всего. Работа получилась удачной, ее описание опубликовано в педагогической прессе (см. например журнал "На стороне подростка"). Обсуждая проблему с одним очень солидным московским специалистом по педагогике, мы наткнулись на взаимное непонимание.

- В Одессе - говорил он, - наверное, скинхеды другие, а наши не стали бы даже разговаривать с евреем.

- Конечно, - соглашался я, - в каждом регионе своя специфика. В Одессе межнациональные отношения мягче. Значит, повторять эту разработку в Москве должен педагог с ярко выраженными славянскими внешностью и фамилией.

В этом месте наступил ступор. Умный, образованный и опытный профессионал не понял - как же так? То есть, как можно подбирать педагогические кадры по национальному признаку? По интеллектуальному - можно. По физическим качествам, например, если речь идет о спортивном тренере - можно. Мне стало немного понятнее, почему в России, а особенно в Москве, так много скинхедов (хотя их количество и качество сильно преувеличено, но все-таки могло бы быть и меньше). Просвещенный уже в новое время слой педагогов находится во власти идеологической установки, что евреи и негры такие же люди, как все. Исходя из той же установки, скинхеды как раз не такие как все, а неправильные. Догматические шоры на глазах мешают педагогам увидеть конструкцию - несложный, напрашивающийся технологический ход. Я за то, чтобы отбирать педагогические кадры по любым прагматическим признакам, в том числе по идеологическому. Людям с такой тупой установкой не следует доверять воспитание межнациональных отношений. Пусть они обучают детей пользованию операционной системой Windows. (Кстати, "Смайлики" почти все - линуксоиды.)

Все люди не такие, как все, каждый человек, не такой, как все! Худые отличаются от толстых, хиппи от панков, кавалеристы от баскетболистов, а евреи от русских.

Персонаж драматурга Александра Гельмана иронически говорил: "Я отчитываюсь перед главком за каждый квартал в отдельности, а не за всю жизнь в целом". Я предпочитаю отчитываться перед собой и своими личными вышестоящими за более длинные периоды. Прожив полжизни и оценивая ее интегрально-прагматически, я посчитал, что испытал неприятностей от того, что я еврей, не более чем любой русский от того, что он русский. Неприятности были другие, но по сумме баллов - равные. В институт меня приняли на четвертый раз, зато в сборную Одессы по КВН - на первый. Мою бабушку, большую любительницу и умелицу поторговаться, на Привозе нередко обзывали жидовкой, зато дома она никогда в жизни не получала по морде, а продукты мы ели самые свежие. Мне не дали допуска к секретности для работы в "ящике", зато взяли в ателье по ремонту бытовой техники. Заработки по сумме были примерно одинаковы, хотя на военном заводе и в бытовом обслуживании они складывались из разных составляющих. Я не знаю, что такое похмелье. Точнее, знаю только по обширной русской литературе. Зимой мне даже в Одессе всегда холодно, зато летом даже в Одессе никогда не жарко. Наконец, в нынешнее время разрухи, нищеты и безнадежности мое свидетельство о рождении - бессрочный пропуск в Израиль. Статус беженца в США у меня тоже был, срок его уже истек, но 7 лет он служил предметом белой зависти для моих русских и украинских друзей. Жизнь очень облегчается от сознания, что есть запасной выход. Это с огромной лихвой компенсирует неполученную 25 лет назад двухнедельную визу в Польшу. Кстати, эту визу мне "зарубил" парторг-еврей.

Примерно в то время, когда евреев массово избирали в горсовет, в одесской элитной школе с углубленным изучением французского языка один четвероклассник на перемене, как бывает в таком возрасте - из желания побузить, закричал нечто ему непонятное, но интуитивно хулиганское: "Бей жидов - спасай Россию!" Ой, в Одессе безопасней было бы проорать что-то матерное. Дети постарше прижали его к стенке и грозно вопросили:

- Ты знаешь, что ты такое сказал?!

- А что?

- А ты знаешь, кто такие жиды?!

- Нет.

- Жиды - это евреи!

- Я не знал. Я и сам еврей.

- Да ну?! Непохож... Ну тогда ладно...

Этому мальчику теперь 24 года, и он вполне с одесским юмором осознает, что является живым воплощением персонажа из анекдота: "Это - еврей?! Ему мало того, что он негр?!" Его зовут Мигель Титович Ассеко-Нкили. У Мигеля есть сводная сестра Изабелла Хосеевна Нсуе-Энгонга, сводный брат Паскаль Хосеевич Нсуе-Энгонга и сын Андрей Мигельевич Ассеко-Нкили. Они всю жизнь живут в Одессе вместе с отчимом (Хосе Луис Нсуе Энгонга), тоже, как и родной отец, негром, и мамой-еврейкой, и уезжать на исторические родины пока не собираются. Мигель еврей по Галахе и математик по образованию. По поводу интегрального исчисления жизни мы с ним нашли полный общий язык. То есть имеются некоторые неудобства, но имеются и достоинства, и жизнь такова, как мы вокруг себя ее построим, в том мире, что есть, а не в том, который, якобы, должен быть.

"Под дождем надо быть мокрым!" - писал великий русский педагог Симон Соловейчик.

Расизм и антисемитизм существуют в природе в качестве естественных явлений, наряду с дождем, ветром, гомосексуализмом, материализмом и эмпириокритицизмом. Ну как же им не быть, если есть воздух и вода, негры и евреи? Люди все по природе разные, свойство нашего разума все упорядочивать и раскладывать по полочкам делит их на какие-то группы, проще всего это сделать по явно видимым признакам. Жизнь блондинки с голубыми глазами отличается от жизни брюнетки с кривыми ногами, жизнь холерика от жизни флегматика, а жизнь гагауза, естественно, от жизни японца. Ну и что? (Кстати, одессита-японца я тоже знаю, ему пришлось-таки много похлопотать, чтобы уехать в Израиль.)

Были, да, были когда-то Холокост, рабство и Ку-клукс-клан, и они не должны повториться. Но мы с Мигелем их не застали. Наши жизни проистекли в посредственную эпоху. Крайности и экстремизм вообще вредная штука в любых местах жизни и в любую сторону.

Я не хочу быть таким же, как все, не хочу быть одинаковым и не хочу быть равным. Я хочу, всего-навсего, быть самим собой - сполна получать от жизни все, что дал мне Бог, все удобства и неудобства от того, что я высокого роста, альтруист, пассионарий, и от того, что еврей - в том числе. Да будь я и негром преклонных годов, я хотел бы того же. Не надо меня уравнивать! Впрочем, я этого и не позволю.