В самом крупном нью-йоркском магазине русских книг, названном "Санкт- Петербург", есть две полки с учебниками и словарями иностранных языков. На одной 20-30 наименований российских изданий, другая отмечена лаконично: Левенталь. Расшифровки тут не требуется: русскоязычная Америка знает фамилию автора книг "Английский язык: Просто о сложном", "Занимательный английский", словаря употребления предлогов, курсов практической разговорной речи и совершенно бесценного - ключевого раскрытия идиом, без понимания которых в Штатах, даже при базовом, "бритиш", остаешься, увы, глухонемым.

Проблема языкового барьера, как известно, в эмиграции первостепенна. Но трудно сказать, кто переживает больший шок: те ли, кто вообще до пересечения границы ни слова на английском не произносил, или те, кому казалось, что они его знают. И вдруг выясняется: ни ты людей, ни тебя здесь, в США - не понимают.

Открытие Виталия Левенталя в том, что соотечественники получают от него уроки именно американского. Это не просто его работа, а миссия. У него-то самого врожденный лингвистический дар. Биофизик по образованию, сразу по приезде в Штаты получил место преподавателя физики и биологии в американском колледже на Манхэттене, где учились дети из обеспеченных семей, то есть, казалось, нашел свою нишу, место под солнцем и в совершенно иной, заокеанской действительности.

Правда, уезжая в 1988 году из СССР, увез с собой рукопись в четырех машинописных экземплярах - если кто помнит, "Эрика" брала именно четыре копии - того самого учебника "Английский: Просто о сложном", что на родине он издать не смог, да не стоило и пытаться - ему, "отказнику" в течении почти десяти лет, уволенному с работы, перекрыли, как говорится, кислород, - но впоследствии этот учебник его и прославил, как в России, так и в США.

Хотя сам Виталий никаких надежд на свою рукопись не возлагал, считал, как он выразился, что едет в Тулу со своим самоваром: не мог представить, что и в Америке есть те, кто на английском не говорит, и что их на самом деле так много.

У нас на родине, как известно, иностранный язык входил в обязательную программу и в школе, и в институте, но, точно по злому заклятию, даже в азах большинству не давался. Зубрили правила, орфографию, грамматику, но брешь между теорией и практикой живой разговорной речи казалась непреодолимой. Частные уроки, курсы, английские спецшколы кое-какие результаты дали, но все же малоутешительные. И вот тут, как нередко бывает, когда традиционные способы не помогают, авторитет утрачивают, распространяется вера в ворожбу, в колдовство. И плодятся их адепты, гуру, иной раз прожженные шарлатаны, иной раз честные энтузиасты, как, например, проповедники популярного в начале 80-х метода "погружения", на том основанного, что-де иностранный язык можно без всяких усилий усвоить, по щучьему велению, если два-три часа в день его просто слушать, впитывать, без объяснений, в пассиве, в аудитории таких же, извиняюсь, ослов, отключив памятливость, мозговые центры.

Гипноз, верчение столов с вызывание загробных теней, паралич воли с упованием на нечто потустороннее, суеверная тьма оказались между тем серьезным соблазном в слоях именно образованных, интеллигентных, и в собственном деле толк знающих, и в иных сферах мыслящих трезво, пропаганде советской сумевших противостоять, решившихся, рискнувших на отъезд. И всего лишь порожек остался: выучить язык, спешно, вот так, как он на родине предлагался.

Ну вот приехали, в ту же Америку, и получили сокрушительный удар: язык - "аборигенов", американцев то бишь, им не понятен, и вопреки тому, как было обещано, даже попавши в "ихнюю" языковую среду, слету не схватывается. Надо вгрызаться. На что уходят не месяцы - годы.

Но и опыт тех, 70-80 годов, эмигрантов, выходит, ничему не научил. В России уже в девяностых бешено преуспели изобретатели неких сигналов, действующих якобы на мозговую подкорку, по которым, не дернувши даже левой ногой, вы начинаете владеть английским так, будто вы с ним родились. Заманчиво, правда?

Учебники, курсы, лекции Виталия Левенталя - подобных, головокружительных, побед не сулят. В них не отключают, а развивают способность нас, людей, мыслить. Свободно, вне стереотипов. Но эйфория тут ни при чем.

Виталий Левенталь не только поводырь безъязыких, но и разрушитель химер. Например, он говорит, что только в детстве язык усваивается с волшебной легкостью, если этот период упущен, вне зависимости от способностей, придется трудиться, чтобы его постичь. И интеллектуальный потенциал, культурный уровень, талант в других областях здесь, при изучении иностранного, привилегий особых не дают. Музыкальный слух? Нет, тоже напрасны упования.

Никаких иллюзий. Ну разве что утешаться: не дураки мы с вами, просто не повезло этот самый английский с младых ногтей впитать. Хотя, на мой взгляд, лучше жесткая, горькая правда, чем сладкая ложь.

И будьте готовы к подстерегающей вас ловушке: американцы - люди вежливые и гостя, туриста не обидят, сделают вид, что и тарабарщина ваша им ясна, и ничуть не коробит акцент. Приедете в составе делегации, так и доклад ваш, выступления на конференциях получат аплодисменты. Но не обольщайтесь. Вот негостя встретят уже иначе: узнаете, когда попытаетесь устраиваться на работу, да еще с амбициями, претензиями сохранить тот статус, что у вас был на родине. Америка - замечательная страна, не только богатая, но и абсолютно самодостаточная, а кроме того привыкшая, что столькие, из стольких стран пороги ее обивают, так что конкуренция колоссальная, где бы, куда бы вы ни пытались встрять. Без языка - только в чернорабочие. Но и тут конкурентов предостаточно.

К примеру, мексиканцы. Без претензий, без докторских степеней, как рабочая сила, обслуживают США отлично. Строят дороги, газоны стригут, уносят - подносят. Китайцы: по трудолюбию у них в мире нет соперников. Европейцы? Немцы, французы, допустим, презирают американский стандарт, а почему-то все же едут сюда и едут. Куда ж притулиться, воспитанному в гордыне, уроженцу нашей велико-могутной державы? Мы все образованные, у всех дипломы высших учебных заведений, но те же китайцы, вьетнамцы, корейцы куда более жизнестойкие. Что интересно: я лично не видела ни одного деклассированного азиата-попрошайки. Или их где-то прячут, родственники, община стеной за них стоят? Мы же, выросшие в советской резервации, утратили закалку, необходимую в жестких условиях постоянного соревнования всех со всеми, на чем и возведен капитализм.

Кстати, первая, послереволюционная волна эмиграции, сливки тогдашнего общества, русская аристократия выказали исключительную душевную прочность. В мемуарах князя Юсупова упоминается его родственница, графиня, устроившаяся посудомойкой в кафе на Монмартре, и "как ни чем не бывало пересчитывала она мелочь, брошенную в тарелки на чаевые. Я приходил к ней, целовал ей руку, и мы беседовали под звук спускаемой в уборной воды, как в великосветской петербургской гостиной. Муж ее служил гардеробщиком в том же кафе. Оба были довольны жизнью". Удивительно, правда? Но свидетельствам таким стоит верить. Те люди сознавали ясно, откуда и почему они уехали, а вот мы - не всегда. Размытость позиции особенно характерна для так называемой экономической волны эмиграции, притом что каждый отъезд мотивирован лично. Но ушло то, что объединяло прежних эмигрантов: общие ценности, религия, патриотизм, в нас, теперешних, разрушенные. Вот почему и здесь, в Америке, задор на потребление, как Левенталь выразился, обнаруживается не менее явно, чем в теперешней России.

Рассказал об увиденном в одном из русских магазинов плакате: на блюде с горой красной икры черной икрой надпись выведена: "Жизнь удалась".

Его же, Левенталя, наблюдение: чем труднее, тем больше в людях сплоченности. Добавлю: теперь у соотечественников в эмиграции она проявляется в основном в ресторанной гульбе.

В такой обстановке, атмосфере английский американский не нужен. Без него очень просто можно обойтись. Здесь, в Колорадо, где живу, полно и все больше становится русских магазинов, ресторанов, врачей, аптек, юридических контор, русских газет, радио- и телепередач - родная речь льется потоком, так зачем напрягаться, изучая иностранную?

Но замечательно наблюдение Левенталя: чем хуже знают английский, тем быстрее забывают свой родной.

Действительно, многие наши эмигранты изъясняются на невероятной смеси из русского и английского, изрядно к тому же изуродованного, подогнанного, так сказать, под себя, свой менталитет, не понимая, видимо, что в этом сказывается ущербность. Произносится с шиком, к примеру, "юзанный кар" - и все, и в дамках. Да уж, "Занимательный английский" Левенталя рассчитан не на таких. Не способны они оценить, с каким изяществом, остроумием учебники его написаны. В сущности, они состоят из эссе, отдельных, мозаику составляющих, миниатюр. Материал изложен не в обычной традиционной для учебных пособий последовательности, а так, что книгу можно раскрыть на любой странице - и она заискрится. Левенталь с зоркостью, точностью ученого проанализировал, к какой именно категории, контингенту обращены его работы. Вот откуда успех. И на лекциях ежедневно сотнями собираются. И прилипают к телеэкранам, когда он ведет свои передачи.

Забавно: позвонила приятельница - что у тебя с телефоном, не могла вчера дозвониться? Я объяснила, что говорила с Нью-Йорком, с Левенталем, хочу о нем написать. Слышу восторженное: о-о! Ты его знаешь, спрашиваю? В ответ: ну кто же из нас его не знает?! Примечательно: "из нас". Кто же - мы? Да, пожалуй, те, для кого все же общие ценности существуют и нам сопутствуют, где бы мы ни находились. А сам Левенталь - классический образец той же породы, русский интеллигент до мозга костей.