Из всех моих публикаций последних лет самый большой резонанс неожиданно вызвала статья "Как получить грант?". Казалось бы, и тема не такая уж острая, и пафоса умеренно, и никакой объект критики персонально не назван - так, вообще... Тем не менее, статью перепечатали Компромат.ру, "Агентство федеральных расследований" и еще несколько бумажных и электронных изданий, а я получил по ее поводу более 250 писем. В нескольких тупо спрашивали, как все-таки получить грант. Еще чуть-чуть было сообщений приятственных. В большей части писем меня клеймили позором, строго предупредив, что публиковать их я не имею права. И в дальнейшем, работая с этой темой, я натыкаюсь на странности. Прихожу на международное НКО-шное мероприятие, беру несколько интервью и пишу чистый позитив - никакой критики, никаких намеков с иронией. Да, хотите - верьте, хотите - нет, у меня и такое бывает. Ну, действительно, сам искренне уверен, что видел добрых людей в хорошем деле. Приношу на сверку несколько вариантов текста: для местной газеты, для киевской, для московского, специализированного по теме события, издания. А добрые люди мне говорят: "Вот туда можно, а туда - не надо. Мы не согласны, а то - никаких интервью вам не давали и вообще ничего не было. Исправлений никаких вносить не будем, все правильно написано, просто не надо нам там светиться". Было и еще несколько каких-то странных историй.

Теперь, возвращаясь к теме "третьего сектора", я готов к любым сюрпризам и капризам... хотя ничего сверхъестественного, как мне пока кажется, не скажу. А кое-что новое - да, вот оно.

Ascent Russian Orphan Aid Foundation с первого взгляда ничем не отличается от 850.000 других американских благотворительных организаций. Зарегистрирован, получает и расходует пожертвования, публикует отчетность, инспектируется налоговыми службами. Содержание деятельности - помощь русским сиротам - тоже не уникально, в США примерно 250 таких благотворительных организаций (информация получена поиском по сайту GuideStar - The National Databases of Nonprofit Organisation).

И все-таки, у меня есть основания полагать, что AROAF - одна из немногих организаций принципиально нового типа.

"Почему жертвуют именно нам?

Мы гарантируем, что каждый пенни вашего вклада идет непосредственно в приют, строго на те цели, которые Вы поддерживаете. Ваши вклады полностью исключаются из налогооблагаемой суммы".

"Каждый пенни" в данном случае - не рекламное преувеличение, а практический отчет. У большинства других фондов до объекта в России и странах бывшего СССР доходит, по моим грубым оценкам, не более 20% донорских средств. Принцип AROAF - все 100% превращаются в товары и услуги, непосредственно потребляемые объектом благотворительности. Конечно, в природе не бывает ничего стопроцентного, в том числе и трансакций без издержек. В AROAF все накладные расходы покрываются не из пожертвований, а из других источников, прежде всего - из личных средств фундатора.

Основатель и директор фонда Кирилл Богуславский - состоятельный человек, но не миллиардер, и не смог бы себе этого позволить, если бы не разработал способы уменьшения издержек на порядок. Его биографию в чем-то можно назвать типичной: уехал в Штаты и, по нашим меркам, разбогател. Специалист по компьютерным системам (Дальневосточный государственный университет), Ohio State University по специальности финансы и инвестиции, степень Master in Business Administration, специализация в области Investment Management Systems and Financial Modeling and Data Warehousing (системы управления и модели инвестиционных систем, только для рынка акций и бондов, организация рыночной информации в крупномасштабных корпоративных базах данных), карьера консультанта по инвестиционным системам. Наконец, создание своей компании, услуги которой востребованы Банком международных расчетов (Bank for International Settlements)) - международной финансовой организацией, являющейся европейским вспомогательным органом Международного валютного фонда и Международного банка реконструкции и развития и объединяющей центральные банки развитых промышленных стран Запада.

Далее биография Богуславского поворачивается совсем нетипичным образом: он создает свой благотворительный фонд и находит легальные способы доводить денежные средства непосредственно до получателей в России с минимальными потерями. Может быть, не так уж сложно было эти способы найти... хотя - все изобретения задним числом кажутся легкими. Процесс глобализации победно, несмотря на митинги с тухлыми яйцами, шествует по планете. Системы международных электронных расчетов совершенствуются и распространяются в самые дальние уголки планеты, новые виды банковских услуг появляются тысячами. Поспеть за этими изменениями может только хорошо осведомленный профессионал.

Не буду вдаваться в технические подробности, если кого-то они заинтересуют, то есть сайт AROAF и е-мейл: kira@russianorphan.org. Технология всегда вторична, для меня важно, чем идеология AROAF отличается от типовой НКО-шной.

Даже географически близким европейцам было бы нерационально доводить свою благотворительную помощь непосредственно до ее объектов. Пришлось бы учреждать на чужой территории юридические лица-нерезиденты, строить капитальные сооружения, содержать персонал из своих граждан, которых для этого пришлось бы обучать русскому языку и платить им национальную зарплату с командировочными и гостиничными. Примем за исходное предположение, что реальным конечным получателем помощи является местная организация, непосредственно работающая с объектами благотворительности, в данном случае - беспризорными детьми.

Подавляющее большинство финансовой благотворительности Запада распределяется в России и странах бывшего СССР через систему фондов и грантов. Для их функционирования необходимо содержать аппараты фондов в стране-доноре и в стране-получателе. В русскоязычье существует развитая система НКО, которая сейчас и выполняет задачи посредников. На потенциального получателя помощи наложена огромной трудоемкости обязанность составления grant application, иногда на нескольких десятках страниц, иногда на английском языке. Сложна и громоздка также бухгалтерская отчетность, для ее исполнения не обойтись без профессионального финансиста, которому нужно платить высокую зарплату. Для того, чтобы обучить заявителей составлению grant application, отчетности, а заодно и английскому языку, проводятся обучающие семинары и тренинги, организуются дорогостоящие поездки грантополучателей на Запад. Еще дороже и бесполезнее визиты профессиональных преподавателей для обучения наших своим методам социальной работы, которые не действуют в слаборазвитой стране с другой культурой и не исполняющимися законами. Налоговые льготы для НКО в странах русскоязычья символические, их оформление требует больше затрат офисного персонала, чем сумма льгот. На фоне общей нищеты, выполненные в западном стиле, хорошо оснащенные оргтехникой офисы НКО вызывают у коррумпированных чиновников ассоциации с преуспевающими коммерческими фирмами и соответственные требования взяток, от которых при общем правовом беспределе трудно уклониться. Все это стоит денег намного больших, чем получающаяся "в сухом остатке" сумма благотворительной помощи. Наконец, расходование окончательной суммы нередко негласно обусловлено, например, "рекомендуется" покупать продукцию только определенной фирмы по не самым оптимальным ценам.

И все-таки, существующая система не абсурдна. Она была целесообразна еще совсем недавно и для других целей, а теперь существует по инерции. Сеть НКО в Восточной Европе создавалась огромными усилиями Запада в конце 80-х - начале 90-х годов, как одна из подсистем решения глобальной задачи: свержения коммунистического режима. НКО в СССР и возникших после его развала странах успешно и эффективно пропагандировали либеральные ценности и внесли свой огромный вклад в дело становления демократии. В настоящее время эта задача решена, но духом окрепшая в борьбе с коммунистами корпоративная среда, дающая работу нескольким миллионам человек, как на Западе, так и в русскоязычье, естественно, не пожелала самоликвидироваться.

Сорос, ставший в современном русском языке синонимом Мецената, деятельность своих фондов почти полностью свернул:

"С тех пор, как концепция Открытого общества начала реализовываться в России, ситуация как в этой стране, так и во всем мире сильно изменилась. Россия нуждалась в поддержке в той форме, в какой ее оказывал все эти годы Фонд Сороса, и результаты ее, по словам самого Сороса, весьма удовлетворительны, но теперь Россия прежде всего нуждается в активности и инициативе собственных граждан, и только это определит ее будущее."

( Отчет о "Голицынской лекции" - программном выступлении Джорджа Сороса в России 7 июня 2003 года.)

С остальными же фондами произошла типичнейшая коллизия, которую многократно и на разных примерах описали американские социологи, например, с глубочайшей философской глубиной - Берроуз Данэм, а популярно и с юмором - Норкот Паркинсон. "Цели любой молодой организации - делать свой бизнес, но у всех старых организаций только одна цель: сохранение самое себя". В бедных странах работники НКО - люди с относительно высокими доходами, по меткому выражению Андрея Фадина, "компрадорская интеллигенция". Они принадлежат к "среднему классу", которого в русскоязычье не более 10% населения (в отличие от 85% в США) и так просто не отдадут источника своего благополучия - фактической монополии на распределение финансовых потоков от западных доноров. Они, конечно, тоже ищут пути повышения своего КПД. Например, используют полученные от Запада деньги для лоббирования и получают в управление средства местных бюджетов, предназначенные на социальную помощь. Эффективность использования донорских средств при этом возрастает, но на новом уровне возникает проблема легальности - лоббирования. Нынешняя корпоративная структура НКО в русскоязычье по-прежнему выполняет важные задачи, прежде всего политического свойства: пропагандирует западную культуру, ценности и образ жизни. Существуют, и будут существовать доноры, которые хотят вкладывать свои деньги именно в это. Но нецелесообразность этой системы для тех доноров, которые хотят жертвовать на другие направления благотворительности, постепенно доходит до общественного сознания Запада, и организаций с такой идеологией, как AROAF, возникает все больше.

Мне известны еще несколько таких организаций и частных лиц, и в русскоязычье, и на Западе, но... называть их поименно не имею права. Я своими глазами видел, как они достают из кармана пачки денег и передают безо всякой расписки директору приюта, руководителю общественной организации, просто человеку, который помогает беспризорным. Мне тоже давали, но, естественно, с запретом на публикацию. Один меценат рассердился, когда туманные сведения о его деятельности просочились в печать, заподозрил в утечке и меня, пришлось оправдываться... к счастью, он спрятал, но не прекратил. Даже немцы (не из бывших русских, а коренные), которые заслуженно гордятся законопослушностью, как чертой национального характера, приехав сюда и увидев своими глазами наших беспризорных на фоне нашего государства... вздыхают и лезут в бумажник за нелегальными марками (теперь уже евро). Как-то они выкручиваются, чтобы свести нелегальщину к минимуму: нагружают караваны гуманитарной помощи, не доверяя их транспортным фирмам, волонтеры, нередко - солидные, почтенные у себя в стране люди, садятся за руль трейлеров, едут в машинах сопровождения, сами оформляют все таможенные документы и лично довозят до детских учреждений не только банальный "second hand", а все, начиная от полного рациона продуктов и кончая мебелью и стройматериалами. Выгрузив, они берут в руки инструменты и строят, вмуровывают в стены оконные рамы, светильники и унитазы. Иногда так поступают и американцы (вместо трейлеров - морские контейнеры), но это не характерно по вполне понятным соображениям: географическим и ментальным. Они предпочитают делать все долларами. И очень желательно - освобожденными от налогов.

Генеральный способ, каким AROAF обходит затратную громаду русских НКО, заключается не в тонкостях пластиковых карт и налоговых деклараций, а в доверии и прямых личных контактах. Способ человека, а не конторы, способ одухотворенной личности, а не оформленной бумажки. Все получатели субсидий AROAF - люди, непосредственно работающие с детьми-сиротами. Многие из них - личные знакомые Кирилла Богуславского или друзья его друзей, получившие надежные личные рекомендации. В возрасте 12 лет, будучи вполне обеспеченным ребенком из благополучной семьи тогдашнего среднего класса, Кирилл стал во Владивостоке волонтером общественной организации помощи воспитанникам детских домов. Впрочем, тогда еще слова "волонтер" в СССР в ходу не было, и регистрация самодеятельных общественных организаций властями не производилась. Но фактически организации существовали - неформально, нелегально. У них была своя среда, система личных связей, своя педагогическая литература - самиздат. После революции организации легализовались, продолжая использовать накопленный неформальной корпоративной средой за многие десятилетия педагогический и социальный опыт, адаптированный к российскому менталитету (в числе доступных из Сети ресурсов по этой теме, например питерский журнал "На стороне подростка"). Кирилл Богуславский - полноправный наследник этого опыта. В США он провез через таможенные барьеры ценнейший для общественной и благотворительной деятельности капитал: личные связи, знание людей и доверие. Вместо изучения grant application надо всего-навсего приехать, увидеть уже сделанное и посмотреть человеку в глаза. В век виртуальных личин нет ничего надежнее, чем данное нам природой интуитивное ощущение искренности и честности. (Бывают мошенники, способные нас и в этом обмануть, но люди с таким огромным актерским талантом редки, вероятность встретить их среди работников детских приютов ничтожна.) Кроме того, прагматичные американцы не делают ничего на голой вере. Первая небольшая сумма помощи - определенный риск, но последующая проверка с помощью независимых источников или инспекционной поездки (инспекторов-волонтеров, за свой счет) покажет состояние дел и даст основания для принятия решения о продолжении сотрудничества, увеличении суммы субсидий. Учитывая особенности неправового государства с огромным индексом беззакония, фактически представительство организации - получателя субсидий - сосредоточено не в юридическом лице, а в личности ее руководителя или нескольких ключевых работниках.

Cотрудники AROAF - волонтеры, не получающие ни зарплаты, ни "компенсации". Самую сложную часть работы, которую обычно не принято доверять непрофессионалам - финансовый менеджмент, бухгалтерию и налоговую отчетность ведет лично директор. Успешная деятельность этого небольшого пока фонда вызвала соответствующий резонанс в социальной среде, у него начали появляться доноры не только в США, но и в России. Жительница С.-Петербурга, прочитав рекламу AROAF, пожертвовала детскому приюту $500. Пожертвования физических лиц в пределах одного города могут передаваться из рук в руки наличными, что сводит трансакционные издержки практически к нулю.

При подготовке статьи я, используя свои независимые источники, перепроверил часть фактов получения благотворительной помощи российскими приютами от AROAF. Принципиальная новизна: сочетание прямой доставки наличных денег с легальностью финансовых операций. Проверить последнее я не могу, главное доказательство - открытость: интервью и разрешение на эту публикацию, полученное от директора AROAF.

Я уверен, что AROAF не единственная организация, которая идет таким путем, или нашла другие легальные социотехнологические методы минимизации потерь, увеличения эффективности благотворительности. Среди персонала других американских НКО тоже есть весьма квалифицированные финансовые менеджеры. Если поставить перед собой высшую цель, то технологические способы ее выполнить найдутся. Методы, разработанные AROAF, могут использоваться в "третьем секторе" не только для помощи сиротам, а везде, где доноры ставят перед собой не политические цели, а идеалы гуманности и христианского милосердия.