Далеко не во всех областях науки сформированы теоретические миры. В тех областях знания, где их нет, существует несколько стандартизированных способов "подачи" материала науки в целостном (или стремящемся к целостности) виде. Это необходимо, в частности, для обучения и трансляции научной культуры. Итоговые работы поэтому часто имеют форму учебников, завершающих курс обучения специальности (или монографий, рекомендуемых для "проникновения" в специальность).

И.И. Шмальгаузен⁸⁰ и В.Н. Беклемишев⁸¹ разработали курсы сравнительной анатомии позвоночных и беспозвоночных животных, уже несколько десятилетий выступающие как основные пособия по теоретической дисциплине, завершающей профессиональную подготовку специалистов-зоологов. Курсы сравнительной анатомии в том виде, в котором они подготовлены авторами, дают интегрированное представление о систематике, основанной на анатомо-морфологических различениях - признаках.

Тем самым аналитические науки, такие как анатомия, физиология, частично генетика в том виде, в котором она существовала 40-50 лет назад, сопоставляются с вполне определенными таксонами - позвоночными и беспозвоночными. Эти таксоны для каждого автора выступают высшим рангом в иерархии таксонов, и по мере изложения материала в анализ и описание включаются таксоны более низких рангов - семейства, роды, виды. Таксоны всех рангов, включенные в учебники, хорошо описаны в традиционной систематике. Задача авторов состояла в том, чтобы сопоставить каждому таксону более или менее определенную схему анатомо-морфологического строения и дать теоретическую интерпретацию сходства в строении взятых ими в анализ анатомических структур и функциональных систем.

И.И. Шмальгаузен классу "позвоночные" сопоставил набор анатомо-физиологических различений: строение тела представителей разных подтаксонов (относительно класса), функционирование органов и их систем. В качестве ключевых он выделил опорную систему и внутренний скелет, систему кровообращения, систему размножения, выделения и т.д. Среди всех подклассов позвоночных им были определены "простейшие" по устройству таксоны, т.е. те, функциональные системы которых "устроены" наиболее просто. Все другие подтаксоны позвоночных И.И. Шмальгаузен расположил в порядке возрастания "сложности" строения функциональных систем, так что иерархии таксонов оказалась сопоставленной совокупность разных форм организации функциональных систем, иерархизированная в порядке возрастания "сложности". Ответственность за усложнение строения функциональных систем автором возложена на эволюцию, которая И.И. Шмальгаузеном рассматривалась по преимуществу как усложнение функциональной организации в ходе естественного отбора.

Такой подход имеет свою логику: автор фиксирован на одном таксоне высшего для него ранга и рассматривает совокупность соподчиненных подтаксонов. В поле его предметного видения находится одна известная ему совокупность признаков (в рассматриваемых случаях анатомо-морфологических и физиологических) и совокупность описывающих типологических теорий. В рамках этих теорий фиксированы представления о типах функционирования органов, их систем и других анатомо-физиологических субстратов. Типы, выведенные в этих теориях, выступают в роли объясняющих конструкций, архетипов, т.е. схемы функционирования рассматриваются как схемы объяснения.

Объяснение такого - дидактического - плана включает, как правило, внешние по отношению к логике науки предпосылки. В частности, И.И. Шмальгаузен объясняет сходство типов организации и функционирования эволюционными факторами, в то время как В.Н. Беклемишев для объяснения тех же самых феноменов использует принцип симметрии.

Значение результатов такого подхода к интеграции знания для трансляции научной культуры и для формирования мировоззрения, собственно и дающего право называться специалистом, огромно. Однако в методологическом и философском планах дидактический подход далеко не безупречен. В первую очередь к его недостаткам можно отнести зависимость от эмпирического материала, от наработанных ко времени создания учебников теоретических схем и типологий, которые к тому же в рамках подхода приобретают несвойственный им объясняющий статус и смысл. Интеграция знания оказывается связанной с постоянно ревизуемым эмпирическим и теоретическим описывающим материалом, в то время как таксоны и типы объединяются достаточно внешним образом - эволюционными мифологемами или априорными принципами.

Представляется, что дидактический подход к интеграции знания по своей направленности больше тяготеет к таксономии; он направлен на то, чтобы ориентировать людей, намеренных работать в таких областях науки, как зоология или ботаника, в многообразии аналитических представлений их объектов исследования. Правда, это многообразие заведомо ограничивается только теми областями аналитического знания, признаки которых используются при формировании таксонов.

Другой вариант обучающего подхода к интеграции знания можно назвать монографическим. Его целью, так же как и при дидактическом подходе, является стремление дать целостное представление об объекте исследования, однако объектом выступает не таксон высокого ранга, а особи таксона минимального ранга, такого, как вид или подвид.

Классическим примером монографического подхода к интеграции знания может служить монография Р. Гольдшмидта⁸². Особи в работах такого рода выступают прежде всего как объекты эксперимента и эмпирического исследования, а содержание работы заключается, как правило, в упорядоченном перечислении фактов и эмпирических обобщений, полученных при исследовании этих особей разными исследователями в разных лабораториях.

Монографические работы сводят многообразие аналитических знаний об особях, принадлежащих к одному таксону (служащих модельными объектами экспериментов), в нечто целостное, могущее быть изложенным как итоги науки. Существуют работы, посвященные собакам, кошкам, кроликам, человеку⁸³. Логика подхода может быть представлена так: описание основывается на особях одного таксона, классификационная процедура считается завершенной. Многообразие свойств особей, не вписывающееся в типологические различения, относится к области индивидуальной изменчивости и не включается в описание⁸⁴. Содержание описания составляют упорядоченное перечисление признаков, отношения между которыми исследовались экспериментально, каталогизация научных фактов и эмпирических обобщений, объединенных описывающими типологическими теориями.

Чисто практическое значение такого рода работ очень велико, так как они позволяют формулировать начальные условия планируемых экспериментов, дают исчерпывающее на современном уровне знания представление об объектах экспериментального исследования. Однако этот подход принципиально ограничен тем, что из знания об особях выбрасывается практически все, что делает их явлением природы, то общее, что есть у экспериментальных объектов с представителями других таксонов, да и описание экспериментальных объектов ограничено их типологическими свойствами, в то время как многообразие естественных свойств выносится в область индивидуальных проявлений, случайностей.

В отличие от дидактического, монографический подход ориентирован на исследователей, работающих преимущественно в рамках экспериментального цикла. Собственно только для них важно знание о свойствах объектов экспериментов, причем знание многоаспектное. И то, что многоаспектность достигается за счет механического перечисления результатов работы разных специалистов - аналитиков, характеризует только состояние знания.

Третий вариант обучающего (в данном случае скорее социализирующего) подхода к интеграции знания можно назвать техническим, так как он основывается на переносе приемов и методов конструирования из техники и технологии в науку. В инженерной деятельности есть свои теории описывающего характера, такие как теория механизмов и машин или моделирование технологических процессов. Синтез теоретических представлений техники и технологии осуществляется в системных представлениях о "второй природе", которые выполняют роль объясняющих конструкций. "Системы" и связанная с ними методология позволяют рассматривать, анализировать и объяснять многие проблемы инженерной деятельности. Объяснения, представленные системами и системным анализом, дают возможность предсказывать свойства конструкций и сооружений и служат основой для проектирования сложных устройств и управления ими.

Темпы современного технологического переустройства высоки, и необходимость управления в технологизированной и цивилизованной реальности распространяется на объекты и отношения, еще не ставшие предметом научного исследования или исследованные далеко не в той степени, чтобы можно было научно обосновать управление ими. Отсутствие научных знаний об объектах, подлежащих управлению, с одной стороны, и потребность в управлении, с другой, заставляют инженеров применять свой опыт (логику и методологию инженерии) к реальностям, не являющимся результатом конструктивной деятельности.

Ситуации такого рода далеко не редкость, особенно в последние десятилетия, когда потребности практики управления техническими системами, включающими людей или животных, далеко опережают возможности науки. В качестве примеров переноса методологии инженерной деятельности на естественные объекты и отношения можно назвать системный подход в интерпретации Л. Берталанфи, психоаналитическую теорию З. Фрейда, физиологическую теорию культуры Б. Малиновского.

Необходимость системного подхода в интерпретации Л. Берталанфи была обусловлена практической потребностью в объяснении функционирования биологических объектов, в том числе и людей, включенных в инженерные системы, такие как радиолокационные станции. Оказалось, что собственно научных знаний недостаточно или они находятся в таком состоянии, что не могут быть использованы инженерами для своих целей. Поэтому основатели системного подхода построили свою систему знания, в которой место объясняющей конструкции заняла "теория систем". Вненаучность системного подхода подчеркивается самим автором теории систем: "...цель последнего (теории систем. - С.К.) - установление принципов, пригодных для объяснения явлений, не учитываемых обычной традиционной наукой"⁸⁵.

В рамках системного подхода различные аналитические объекты объединяются в упорядоченные структуры: "Одноклеточный организм, рассматриваемый как организмическое множество генов, - пишет Н. Рашевски, - представляет простейшее организмическое множество. Его элементы, гены, являются множествами различных организмических составляющих, каждая из которых не обладает характеристикой элемента организмического множества. Ген есть молекулярное множество... Многоклеточный организм является организмическим множеством, элементы которого сами являются организмическими множествами"⁸⁶.

Организмы, клетки, молекулы - вот стандартная последовательность объектов, которые считаются основателями системного подхода биологическими системами. Понятия системного подхода в этой и других последовательностях связаны конструктивными или, как в цитате Рашевски, теоретико-множественными отношениями и потому имеют мало общего с одноименными понятиями биологических наук. Но как бы то ни было, системный анализ и методология позволяют решать практические задачи, строить машины, элементами - деталями которых служат люди или другие биологические объекты. Почему так происходит, не ясно, и поэтому тем более интересны способы объединения понятий в последовательности, т.е. вненаучная интеграция знания, приводящая в конечном счете к практически полезным конструкциям.

Психоаналитическая теория З. Фрейда возникла как ответ на практические потребности в управлении поведением людей, страдающих теми или иными психическими отклонениями. Как подчеркивается многочисленными исследователями теории и практики психоанализа, в основе обобщений З. Фрейда и его адептов лежат наблюдения и опыт клинических психиатров, не имевшие в то время собственно научного обоснования.

Для оправдания вполне успешной социальной практики, как это подчеркивает сам автор концепции, ему пришлось разработать теоретическую структуру: "К термину... бессознательного мы пришли... путем разработки опыта, в котором большую роль играет душевная динамика... Теория оказывается неопровержимой благодаря тому, что в психоаналитической технике нашлись средства, с помощью которых можно устранить противодействующую силу и довести представления до сознания..."⁸⁷

В отличие от создателей системного подхода З. Фрейду нечего было заимствовать из традиционной науки, так как наработанных и проверенных в эксперименте различений и идеализированных понятий просто не было. Поэтому автору самому пришлось ввести составные элементы объясняющей теории психоанализа, использование которых позволяет так или иначе управлять поведением: "...по отношению к поступкам Я как бы занимает положение конституционного монарха, без санкции которого не может быть введен ни один закон, но который должен весьма основательно взвесить обстоятельства, прежде чем наложить свое veto на тот или иной законопроект парламента... Оно является для Я другим внешним миром, который Я также стремится подчинить себе. Я отнимает у Оно libido и превращает объектные устремления Оно в образования Я. С помощью сверх-Я Я черпает еще темным для нас способом из накопленного в Оно опыт прошлого"⁸⁸.

Трудно без улыбки читать конституционно-монархические фантазии З.Фрейда, но результаты его деятельности вошли в практику повсеместно, что заставляет предполагать рациональное содержание в его учении как в практике, так и в теоретической интерпретации. Интуиция З. Фрейда в последние годы приобрела вполне научные основания. Так, сверх-Я в той или иной степени можно сопоставить по содержанию с понятием социологии "социальные институты", Я - с понятием индивидуальности, Оно - с инстинктом. Тогда последовательность можно прочитать как "социальные институты-индивидуальность-инстинкты". Развитая на базе последовательности практика психоанализа демонстрирует, что в фундаментальных различениях психоанализа что-то есть. Но вот что?

Физиологическая теория культуры Б. Малиновского возникла в процессе решения конкретной социальной задачи: разработанные в XVIII-XIX вв. методы управления колониями британской империи в XX в. оказались неадекватными, не обеспечивающими социально-политической стабильности и экономической эффективности. Для проведения английского варианта политики деколонизации необходимо было инженерное обоснование, в роли которого и выступила физиологическая теория культуры. Фундаментальные объекты этой теории "потребность-память-эмоции". Разработанные на основе теории приемы служили инструментом управления, т.е. обучения, формирования уровня притязаний, спектра интересов, способов контроля за эмоциональными состояниями представителей традиционных общностей, в руки которых разными способами передавалось управление "заморскими территориями". Чисто инженерный, социотехнический выход физиологической теории культуры несомненен, однако ее соотношение с собственно научным культурологическим и социологическим знанием весьма проблематично.

"Потребности-память-эмоции", "организмы-клетки-молекулы", "сверх-Я- Я-Оно" - примеры систем, т.е. инженерных объясняющих конструкций, в той или иной степени перенесенных в науку и играющих роль теоретических миров, архетипов.

Достоинство системного подхода заключается в его полезности, причем полезности в сугубо инженерном смысле этого слова. Системные теории стали элементами культуры и большой политики. Как научное объяснение системная методология неперспективна, да и не преследует этих целей.

В то же время обращает на себя внимание устойчивость объединений понятий в последовательностях, служащих онтологическими структурами системных построений. "Организмы-клетки-молекулы", "потребности-память-эмоции", "сверх-Я-Я-Оно", некоторые другие последовательности, такие, например, как "мышление-язык", вошли в научную культуру, несмотря на то, что принципы объединения понятий неясны. Ни конструктивные мифологемы, ни конституционно-монархические аналогии, ни "физиологичность" культуры не могут служить основанием упорядочения. Создается впечатление, что создатели системных конструкций и представлений ухватили что-то очень существенное в самой структуре знания. "Организмы-клетки-молекулы", "потребности-память-эмоции", "сверх-Я-Я-Оно", с нашей точки зрения, представляют собой "сколки" искомого теоретического мира, интегрирующего идеальные объекты аналитических наук.

Примечания:

⁸⁰ См.: Шмальгаузен И.И. Основы сравнительной анатомии позвоночных. - М.: Советская наука, 1944. - С. 687.

⁸¹ См.: Беклемишев В.Н. Основы сравнительной анатомии беспозвоночных. - Тт. 1-2. - М.: Наука, 1964. - С. 808.

⁸² См.: Гольдшмидт Р. Аскарида. - М.: Госиздат, 1922.

⁸³ См., например: Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1969.

⁸⁴ Представление о том, что при этом теряется, можно получить из книги Р. Уильямса "Биохимическая индивидуальность" (М., 1960).

⁸⁵ Берталанфи Л., фон. Общая теория систем: критический обзор // Там же. - С. 47.

⁸⁶ Рашевски Н. Организмические множества: очерк общей теории биологических и социальных организмов // Исследования по общей теории систем. - М.: Прогресс, 1969. - С. 447.

⁸⁷ Фрейд З. Я и ОНО // Хрестоматия по истории психологии. - М.: Изд-во МГУ, 1980. - С. 185-186.

⁸⁸ Там же. - С. 208.

• Предыдущая глава
• Следующая глава
• Содержание