Часть I. Новое ремесло

1. Предприниматель √ новый герой нашего времени.

1.1. Чем отличается предприниматель от бизнесмена?

На российской (как и на мировой) сцене, оставаясь практически в тени, все активнее действует фигура, призванная в постиндустриальную эпоху играть ключевую роль. Это √ предприниматель.
╚Предпринимательство╩ и ╚бизнес╩ в просторечии √ почти синонимы. Правильнее было бы считать их фундаментально различными понятиями.
Бизнесмен √ давно известная и признанная в обществе фигура (хотя так было не всегда). Он занимается товарным производством, торговлей и/или кредитованием, стремясь при этом к получению прибыли. Отношения между конкурирующими бизнесменами определяются правилами игры, которые (в идеальной модели) устанавливает ╚невидимая рука рынка╩. Классическое ╚капиталистическое╩ государство беспристрастно следит за соблюдением игроками этих исторически сложившихся правил, взимая на покрытие своих издержек часть прибыли бизнесменов в форме налогов.
Предприниматель √ центральная фигура постиндустриального общества, социальный инженер нового типа. В своей деятельности он использует разнообразные бизнесы не как источники прибыли, а как элементы конструктора для создания предпринимательских схем. Сами рыночные правила превращаются при этом в предмет инженерной деятельности. Они не нарушаются, они √ используются.

Примечание. Предпринимательство как ╚идеальный газ╩.

Конечно, вводимое таким образом понятие ╚предпринимателя╩ является предельной абстракцией, идеализацией. В физике существует модель ╚идеального газа╩, в котором молекулы рассматриваются как одинаковые, абсолютно упругие шарики, не имеющие внутренней структуры. При решении задач, связанных со сверхзвуковой авиацией, она уже не работает: приходится учитывать эффекты пограничного слоя (молекулы ╚прилипают╩ к поверхности самолета), ионизации (от нагрева молекулы распадаются на заряженные частицы вплоть до образования плазмы), отошедших ударных волн со скачками уплотнения и т.д. Поэтому при решении многих практических вопросов модель идеального газа приходится усложнять; но понять фундаментальные закономерности газообразного состояния материи она позволяет.
В реальности вместо четкой границы между ╚бизнесменом╩ и ╚предпринимателем╩ обнаруживается широкий спектр переходных и смешанных форм. Например, российский коммерсант может искренне считать себя бизнесменом, тщательно копирующим западные формы бизнеса и ╚один к одному╩ переносящим их на нашу почву. Однако трансплантация рыночных форм в нерыночную среду (где сам тип ╚нерыночности╩ притом глубоко меняется от региона к региону) представляет собой предпринимательскую задачу высокого уровня сложности. Каждую из таких внедряемых форм приходится обстраивать целой системой дополнений, щитов и прочих оболочек из подручного социального материала.
Одно из сильно идеализирующих предположений состоит в том, что предприниматель в качестве строительного материала для своих схем использует только формы бизнеса. Отечественным ╚предпринимателям╩ рыночного материала остро не хватает, зато под рукой √ постмодернистский спектр самых разнообразных доэкономических укладов, оставшихся от прошлого, со вкраплениями островков далекого будущего. Поэтому наши социальные конструктора строят головокружительные конструкции, где новые политтехнологии и черный ПиАр сопрягаются с бандитскими разборками, а шахтеры, послушно выходящие на рельсы √ с хакерами, взламывающими серверы западных банков и спецслужб. Другая сильная идеализация √ рассматривать только схемы, которые не нарушают действующее законодательство. Вследствие этого здесь не рассматриваются распространенные фигуры ╚аферистов╩, ╚комбинаторов╩ и прочих теневиков.

1.2. Природа предпринимательской схемы.

Предприниматели на наших глазах творят новый тип человеческой деятельности.
Новые формы всегда создаются из исторически предшествующих, которые используются как ╚природный материал╩. Новая форма извлекает прежние из их стихийно сложившихся отношений и объединяет в сознательно проектируемую схему, где каждая из них начинает выполнять определенную функцию в рамках созданного целого.
Конструктор берет несколько природных сил, объединяет их в рамках технологии способом, не встречающимся в природе, и получает принципиально новый эффект. Поток воды вращает колесо с лопатками, оно приводит в действие жернова, которые размалывают зерна культурных злаков. Никакие законы природы при этом не нарушаются.
В предпринимательской схеме связь между отдельными бизнесами имеет, прежде всего, информационный, а уже как следствие экономический характер. Это значит, что она основана на знании предпринимателя о том, как каждый из бизнесов устроен изнутри. В отсутствие таких знаний предпринимательская схема невозможна. Связи типа ╚холдинга╩ не способны дать предпринимательское новое качество. Экономический эффект достигается неэкономическими средствами. Поэтому, в частности, постиндустриальное общество называют еще постэкономическим.

1.3. Жизненный цикл предпринимательской схемы.

Предпринимательская схема сверхэффективна прежде всего потому, что она уникальна и незаметна для окружающих, как в сказках о шапке-невидимке. Как только ноу-хау схемы раскрыто, ее изобретатель становится предметом журналистских расследований, мишенью для атак законодателей и контролеров, объектом криминальных наездов и давления плагиаторов-конкурентов. Имунная система общества рефлекторно стремится уничтожить инородное тело, а его разнообразные органы и члены √ присвоить находку или урвать от нее кусок. Попытка защиты неизбежно ведет к тому, что приходится ╚делиться╩. Отдача от схемы падает, сама она перестает быть уникальной и невидимой, рутинизируется и теряет качество схемы, а ее субъект √ качество предпринимателя.
Настоящий предприниматель вместо этого без сожаления оставляет отработанную схему (продает, сдает в аренду или попросту отбрасывает) и принимается за разработку новой, которая, в частности, может включать старую в качестве одного из элементов. Истинный предприниматель √ не тот, кто единожды изобрел новую схему и всю жизнь пытается выжимать из нее убывающие дивиденды. Он √ тот, кто постоянно занимается созданием новых схем, перманентный процесс их конструирования составляет саму суть предпринимательского типа деятельности.
По мере развития новых информационных технологий жизненный цикл предпринимательской схемы становится все короче, предъявляя возрастающие требования к конструкторским качествам предпринимателя, его интеллектуальной, информационной и технологической оснащенности.

1.4. Производительна ли предпринимательская схема?

Всякий раз при появлении на свет нового типа деятельности встает вопрос о его производительности. Производит ли его творец нечто новое √ или перераспределяет в свою пользу уже произведенное, хитроумно обворовывая соседей? Изобретатель товарной формы производства изготавливает с виду такие же валенки, как и прочие ремесленники, но в отличие от них он быстро богатеет, чем вызывает подозрение и возмущение. Секрет его успеха таится не столько в качестве продукции, сколько в костяшках счетов, на которых он подсчитывает издержки и соотносит их с прибылью. Конкуренты умеют валять войлок не хуже, но не умеют считать.
Любая новая схема деятельности производительна в той мере, в какой она берет из ╚природы╩ некие силы и превращает их в человеческие. Создатель нового типа деятельности рассматривает все предыдущие как лес, в котором он хозяйничает как хочет. Если предпринимательская схема позволяет взять из социальной природы ту или иную стихийную силу и обратить ее на пользу хотя бы одному человеку √ тем самым для него она производительна.
Буйство рыночной стихии служит притчей во языцех. Разнообразные экономические кризисы налетают подобно тайфунам, внезапно наполняя чьи-то паруса, но чаще разрушая благополучие частных лиц, финансовых империй и целых регионов. Таково свойство пресловутой ╚невидимой руки╩, таков способ, которым она соединяет отдельные бизнесы между собой. Невидимая (для общества) рука предпринимателя поверх этой связи соединяет некоторые из элементов экономики в новую конфигурацию, присваивая частицу ╚ничейной╩ рыночной энергии. Другой вопрос в том, что при этом приобретает и что теряет остальное общество. Для обычных агентов экономики последствия этой активности могут быть самыми различными.

1.5. Законна ли предпринимательская схема?

Если подразумевать экономическое законодательство, регулирующее деятельность бизнесменов, тогда данный вопрос не имеет смысла. Законными или незаконными могут быть лишь составляющие схему бизнесы. В последнем случае схема, действительно, будет криминальной √ подобно салату, в котором содержится отравленный овощ. В остальном законы вообще не затрагивают ту сферу, в которой работает предприниматель, так как они регулируют поведение рыночных субъектов, к числу которых предприниматель не относится. С точки зрения существующего законодательства, предпринимательская схема попросту невидима. Когда предприниматель строит из бизнесов схему, он не отменяет и не нарушает закономерности рынка. Авиаконструктор не отменяет земное притяжение, вместо этого он для достижения своих целей создает новую, искусственную взаимосвязь между несколькими естественными процессами. Предпринимателя никак не ограничивает экономическое законодательство, кодифицирующее правила рыночного поведения бизнесменов √ если только оно, это законодательство, является именно таковым.
В США существует законодательный запрет на insider trading (использование рыночными субъектами закрытой внутрикорпоративной информации), который и направлен главным образом против определенных предпринимательских схем. Не обсуждая вопрос, хорошо это или плохо, обратим внимание на следующее важное обстоятельство. Законы подобного типа так же далеко отстоят от традиционно понимаемого экономического законодательства, как предпринимательство √ от бизнеса. Никакой финансовый аудит не поможет обнаружить (и тем более доказать) факт конфиденциального обмена информацией между элементами предпринимательской схемы. Для этого нужно применять методы шпионажа, использовать подслушивающие устройства. А главное √ надо заранее знать, что и где искать, то есть разгадать суть схемы и вычислить ее исполнителей. Но тогда, одновременно с вопросом относительно законности информационной связи в схеме, встает едва ли не более важный вопрос: о природе законодательства, которое пытается регулировать эту сферу подобными методами. Является ли оно, собственно говоря, экономическим? Кто и каким образом может проверить исполнение этого законодательства и обеспечить его действие?
Суть дела в том, что пытаться привычными экономическими методами регулировать предпринимательскую деятельность бессмысленно. Для того, чтобы разрешать или запрещать предпринимателю что-то, нужно обладать сопоставимой с ним компетенцией в проектировании предпринимательских схем. Современное государство и вся система его органов должны радикально измениться (и уже меняются), следуя за предпринимателями вглубь творимого ими нового пространства человеческой деятельности, действуя в соответствии со структурой этого пространства.

1.6. Игры предпринимателя с государством.

После того, как секрет предпринимательской схемы раскрыт, государство пытается ее ограничить, запретить или заставить предпринимателя ╚делиться╩. С этой целью оно вторгается в сложившиеся правила рыночной игры с новыми законами и вытекающими из них мерами неэкономического характера. Но каждое такое вторжение создает на микроуровне предпринимательских схем целый спектр возможностей для ответных ходов, заранее просчитать которые практически невозможно. Отрубив дракону голову, законодатели меняют его генетический код, и в ответ вырастают новые головы разного типа в непредсказуемом количестве. Поэтому государство получает результат, прямо противоположный задуманному: для предпринимателя, который не цепляется за свою схему как за единственную, открывается возможность сконструировать целый класс новых схем с использованием изменившихся правил.
Как пишет Джордж Сорос, предприниматель не играет по установившимся правилам √ он либо создает новые, либо предугадывает изменения правил со стороны регулирующих органов и играет на опережение. Таким образом, предприниматель объективно заинтересован, чтобы государство все время меняло правила игры. Любое подобное изменение он обращает в конечном счете в свою пользу, поскольку лучше видит отдельные виды бизнеса изнутри и реагирует быстрее неповоротливого законодательного механизма. Игра с предпринимателем в ╚законы╩ заранее проиграна государством.

1.7. Можно ли обложить предпринимательскую схему налогами?

Государство традиционного типа умеет облагать налогами конкретные виды бизнеса, в то время как предпринимательские схемы остаются для него невидимыми. Государство (глазами общества), конечно же, замечает верхушку айсберга: неких состоятельных граждан, способы обогащения которых непонятны. Обычными средствами и процедурами финансового аудита схемы не улавливаются, в связи с чем возникают самые нехорошие подозрения. Общество склонно трактовать ╚невидимое╩ как ╚незаконное╩. Оно не понимает, что невидимость может свидетельствовать о несовершенстве зрения, а не только о жульничестве субъекта. При этом концептуальная слепота порождает мифологическое отношение к предпринимателям (причисление всех без разбору предпринимательских схем к теневой либо криминальной сфере, приписывание злых умыслов объективному феномену ╚вывоза капитала за границу╩ и повсеместное усматривание заговоров).
В постиндустриальном обществе наблюдается все менее мирное сосуществование двух укладов, живущих по разные стороны границы между Историей и Метаисторией. До тех пор, пока предприниматели в составе хозяйственно активного населения составляют малую часть, государство в основном функционирует в привычном режиме, налоги взимаются в достаточном количестве и в обществе царит относительное социальное согласие (случай Запада). Когда же доля предпринимателей значительна и продолжает расти, при видимом богатстве части граждан налогооблагаемая база съеживается и возникает социальная напряженность (случай России). И дело не в масштабах воровства. Многие видные предприниматели не раз выражали и демонстрировали готовность направить значительную часть своих доходов на социальные нужды. Но этому фактически препятствует государство, претендуя на то, чтобы неадекватными методами диктовать размер этой ╚части╩ без понимания целого, и пытаясь вогнать ее в архаичные формы ╚налогообложения╩ и ╚благотворительных фондов╩. С таким же успехом феодальное государство могло бы предложить эмитентам акций осуществлять их котировку с помощью рыцарских турниров.

1.8. Раздвоение ╚государства╩.

В реальности дело осложняется тем, что в составе ╚государства╩ наряду с традиционно понимаемыми представителями трех ветвей власти во все большей концентрации также присутствуют предприниматели (в широком смысле слова). Это лица с двойной социальной идентичностью, которые используют государственный пост или аппаратную должность для конструирования схем, преследующих личные либо групповые интересы. За большинством из современных ╚наездов╩ налоговых или следственных органов на предпринимателей скрываются новые технологии борьбы между группировками предпринимателей, использующих институты государства в качестве одного из орудий.

2. Проблемы предпринимателей

2.1. В чем корень всех проблем предпринимательства?

В основе всех проблем √ нерешенность вопроса о социальной идентичности предпринимателя, задачи его самоопределения.
Предприниматель не понимает сам и не может объяснить другим, кем же, собственно, он является. В обиходном языке отсутствуют слова, чтобы хоть как-то обозначить его деятельность. В привычном перечне социальных ролей, в сетке профессий нет графы, с которой он мог бы себя отождествить, потому что деловая и хозяйственная активность накрепко связана с конкретными видами бизнеса или должностями в госаппарате. Для обывателя он √ жулик, собственным детям не может объяснить, кем и где работает.
Зеркальное отражение этих проблем возникает со стороны общества. Деятельность предпринимателя не описывается принятой юридической терминологией, не охватывается системой социальных институтов. Способ, каким он добывает пропитание, отсутствует в списке легальных источников дохода, а все фирмы, которые за ним числятся, устойчиво показывают нулевую или отрицательную прибыль. Общество не понимает, с кем имеет дело, и в лучшем случае трактует подозрительную фигуру как ╚теневую╩.
Это обычное положение вещей в ситуации, когда появляется новый тип деятельности и его носитель-субъект √ новый социальный слой.
Проблемы, с которыми сталкивается предприниматель, связаны
а) с предметом предпринимательской деятельности;
б) ее формой;
в) ее смыслом.

2.2. Проблема информационного обеспечения разработки схем.

Для того чтобы построить из нескольких бизнесов содержательную схему, нужно досконально знать каждый из них изнутри. Создание схемы требует от предпринимателя высокой квалификации, большого практического опыта и значительных затрат времени. При этом его конструкторская деятельность все равно остается скованной узкими рамками тех сфер бизнеса, которые лично ему удалось ранее освоить. Наука и образование в их нынешнем состоянии не помогают, а скорее мешают предпринимателю. Они нагромождают курган теоретических моделей, практических методик и учебных курсов, ни перечень, ни вид которых никак не соотносятся с предпринимательским конструированием (такая задача и не ставилась). Тем временем предприниматель по-прежнему лепит свои схемы ╚из того, что было╩.
Решение проблемы видится на пути создания классификатора, своего рода периодической таблицы атомарных типов бизнес-деятельности. Каждый из элементов такого классификатора должен отвечать по форме определенному стандарту, ориентированному прежде всего на проектную деятельность предпринимателя. Большой опыт разработки подобных стандартов накоплен в повсеместно распространенной на Западе практике ╚систем и процедур╩.
Используя таблицу бизнесов как элементную основу (если продолжить ╚химическую╩ аналогию), дальше уже можно выстраивать иерархическую базу данных собственно по предпринимательским схемам.

2.3. Проблема формы общения предпринимателей между собой.

Взаимодействие предпринимателей между собой обещает им максимальную пользу, но одновременно чревато наибольшей опасностью. Позитивное сотрудничество может привести к взаимному обмену схемами и даже к их совместной разработке. Это позволило бы как минимум вдвое ускорить основной цикл предпринимательской деятельности (слабым аналогом этому было бы удвоение скорости оборота капитала).
Но для того, чтобы осуществить обмен схемами, нужно иметь определенную форму обмена и соответствующие институты. Рыночная форма не годится. Потребительские качества схемы невозможно проверить заранее. Наименьшая из возможных угроз в этой ситуации √ раскрыть свое фирменное ноу-хау потенциальному конкуренту и получить взамен неработающее устройство, из которого случайно (либо умышленно) вынули небольшую деталь. Наибольшая √ ╚обменяться╩ с представителем желтой прессы, агентом налоговой полиции или бандитским наводчиком.
Такой обмен становится возможным только в системе отношений корпоративного типа, основанных на содержательной взаимозависимости и вытекающем из нее глубоком понимании и доверии. Ближайший исторический аналог будущей формы самоорганизации предпринимательства √ не класс, не политическая партия, а скорее сословие-корпорация.

2.4. Проблема смысла предпринимательской деятельности.

Для того, чтобы обрести место в обществе, недостаточно определить свою роль. Важно, чтобы эта роль была положительной. ╚Бандит╩, ╚террорист╩ или ╚сутенер╩ √ вполне определенные, привычные роли. Общество и предприниматель должны взаимно уяснить, зачем они нужны друг другу. Предпринимательству нужно спроецировать свой социальный вектор на вечные оси ╚благо √ зло╩, ╚истина √ ложь╩, ╚прекрасное √ безобразное╩.
Нерешенность этой проблемы порождает ситуацию взаимного беспредела. Государство фактически ставит на одну доску предпринимательские, ╚теневые╩ и криминальные схемы. Российские предприниматели, всемирно подозреваемые в принадлежности к ╚русской мафии╩ и ежечасно ожидающие выстрела в спину от собственного государства, оказываются в положении затравленного зверя.
Это опаснейшая тенденция. Со сталинской меткостью из общества выбивается наиболее творческая часть хозяйственно активного населения. Встает важнейшая задача √ установить форму взаимодействия, структуру взаимных интересов и обязательств общества с его новой прослойкой и закрепить их в системе социальных институтов. Общество кровно заинтересовано в присвоении и разумном использовании перспективной мощной силы, которую представляет собой предприниматель и которую оно по собственной дурости может задушить при родах.

2.5. Жить или не жить?

Из сказанного следует, что новорожденный слой российских предпринимателей балансирует на грани выживания. Небольшой сдвиг в политической системе, изменение градуса социального климата √ и этот важнейший плацдарм развития может быть для целого поколения утрачен. Уничтожить или выдавить за границу хрупкий постиндустриальный уклад можно в считанные месяцы √ притом, что на формирование первого поколения отечественных предпринимателей международного класса ушло десятилетие.
Предпринимательская деятельность в первую очередь опирается на развитый навык социального проектирования, в то время как высшая школа предлагает специалистов по ╚менеджменту╩, ╚праву╩ и т.п. К тому же знания преподносятся в неконструктивной форме, которая не позволяет выпускникам сыграть на худой конец роль экспертов-предметников в процессе выстраивания схем. Поэтому предприниматели вынуждены либо работать практически в одиночку, либо готовить сотрудников кустарным способом.
Из сказанного ясно: при любой стратегии решения перечисленных проблем начинать надо с проблемы подготовки кадров, налаживания простого воспроизводства предпринимателей. Причем в роли учителей должны в основном выступать они сами.

3. Первые шаги к корпорации предпринимателей.

Попробуем сформулировать минимальную программу действий по решению перечисленных проблем и очертить контуры социального института по реализации такой программы. Назовем его для простоты ╚Центром корпоративного предпринимательства╩ (сокращенно ЦКП). При этом будем жестко следовать логике и структуре проблемного поля. Важно постараться избежать утопического конструирования, обойтись без фаланстеров и алюминиевых табуреток из снов Веры Павловны. При решении задач такого рода может быть полезной опора на культурные аналоги и исторические прецеденты.

3.1. Обучение конструированию: ╚система Физтеха╩.

Сходная проблема была успешно решена в советском обществе в 40-е-50-е гг. Тогда в связи с гонкой вооружений возникла массовая потребность в гибридных фигурах типа ╚исследователь-конструктор╩, способных разрабатывать технологии, основанные на новейших достижениях точных и естественных наук, и воплощать их ╚в металле╩. Высшая школа могла предложить специалистов, обладающих знаниями в области физики, химии и математики, в то время как требовалось прививать студентам инженерно-конструкторские и исследовательские способности.
Тогда ведущие ученые и конструкторы, руководители академических и отраслевых оборонных институтов (Капица, Арцимович, Дородницин и т.д.) сообща создали учебное заведение нового типа √ Московский физико-технический институт. В его работе каждый из них выступил сразу в двух различных качествах.
Во-первых, отцы-основатели и их ведущие сотрудники сообща взяли на себя фундаментальный и факультетские циклы преподавания в качестве лекторов и ведущих семинаров. Руководитель ЦАГИ академик Христианович преподавал газовую динамику, заместитель Королева Раушенбах √ космонавтику┘ Участие в этом ╚профессиональных преподавателей╩ было сведено к минимуму. Возник самоподдерживающийся процесс, благодаря которому Физтех стал центром притяжения для талантливой молодежи всей страны, что, в свою очередь, привлекало сюда все новых ведущих ученых в качестве преподавателей.
Во-вторых, произведенный сообща ╚полуфабрикат╩ отцы-основатели позднее делили между собой на конкурентной основе. Каждая учебная группа численностью 10-20 человек с момента поступления была условно закреплена за ╚базовой кафедрой╩, в роли которой и выступал научно-исследовательский центр, руководимый одним из основателей Физтеха. К третьему курсу в основном завершалось перераспределение студентов по базовым кафедрам √ в результате состязания этих кафедр в сфере рекламы и PR, в соответствии со сформировавшимся кругом интересов студентов и уровнем их способностей. Ежегодно выше ста крупнейших институтов и конструкторских бюро принимали на стажировку новые группы студентов, которые на IV-VI курсах проводили там большую часть времени, работая на полставки в том коллективе, куда они получали гарантированное распределение по окончании Физтеха.

3.2. ЦКП как решение проблемы подготовки предпринимательских кадров.

Аналогичная модель может быть реализована применительно не к инженерно-конструкторской деятельности, а к предпринимательской, поскольку между ними много общего.
Центр корпоративного предпринимательства имеет смысл строить не на пустом месте, а на базе университета, дающего фундаментальное образование в сфере экономики, права и управления. ЦКП может играть роль специализированного факультета или межфакультетской кафедры, куда студенты попадают на основе внутреннего конкурса.
Центр строится как добровольное объединение предпринимателей, каждый из которых берет на себя труд принять личное участие в общеобразовательном цикле занятий. Целью этих занятий может быть освоение студентами различных типов и классов предпринимательских схем в форме лекций, семинаров и практических занятий. В дальнейшем √ через систему объединенных семинаров и открытых мастер-классов, а также виртуальных кафедр на корпоративном сервере √ студенты распределяются по фирмам, руководимым преподавателями ЦКП, где участвуют в реальной предпринимательской деятельности и одновременно пишут диплом.

3.3. ЦКП как разработчик базы данных по предпринимательским схемам.

Дипломный проект выпускников ЦКП должен иметь характер классификации, кодификации, стандартизованного изложения некоторого класса схем, сконструированных и реализуемых предпринимателем - руководителем диплома. Разработка соответствующего стандарта станет первой совместной задачей предпринимателей, объединившихся в ЦКП.
Каждый такой диплом, удовлетворяющий требованиям выработанного стандарта, может играть роль конкретного модуля постоянно пополняемой базы данных по предпринимательским схемам.
Стандартизованное описание предпринимательских схем имеет не столько научно-методические, сколько весьма практические последствия. Оно позволит в ближайшей перспективе их модифицировать и адаптировать к конкретным условиям, клонировать, продавать, отдавать по лицензии и т.д. В таком виде предпринимательскую схему становится возможным отделить от создателя и превратить в высоколиквидный информационный продукт.

3.4. ЦКП как кооператив по взаимному оказанию педагогических услуг.

По мере решения этой задачи ЦКП сможет выступить в качестве эмбриональной формы конструктивного взаимодействия предпринимателей, где у них, наконец-то, появляется нечто общее, а именно √ общие студенты.
Заглянув в корпоративный интранет-сервер или зайдя на заседание объединенного семинара, они смогут узнать друг о друге, а подключившись к базе данных или посетив параллельный мастер-класс √ получить первичное представление о разрабатываемых коллегами классах схем.
По мере формирования у отдельных предпринимателей целостного представления о модели учебного процесса, реализуемой в ЦКП, они смогут соотнести ее с проблемами и потребностями собственной фирмы или коллектива. Как следствие, у них может возникнуть желание адаптировать и применить ту же модель для переподготовки собственных сотрудников по сокращенной (либо дополненной) и конкретизированной программе. С этой целью могут быть по договоренности сформированы рабочие группы из числа преподавателей-предпринимателей ЦКП и учебные модули для переподготовки и повышения квалификации.

3.5. ЦКП как бюро по обмену предпринимательскими схемами.

На основе элементарных форм обмена образовательными и консультационными услугами в дальнейшем возможно построение более сложных форм взаимодействия, включающих прямой обмен схемами. Причем речь идет не только и не столько об обмене интеллектуальными продуктами, сколько о гораздо более зримых, вещных его формах.
Предприниматели, в чьих фирмах стажируются (или уже работают) их общие недавние студенты - выпускники ЦКП, могут договориться о прямом обмене сотрудниками - носителями схем. Речь идет как о формировании рабочих групп по трансплантации и внедрению схем с ядром из выпускников ЦКП, так и о прямом ╚бартерном обмене╩ со взаимным переходом сотрудников из коллектива в коллектив.
Дальнейшее развитие подобного обмена логически ведет в сторону синтеза смешанных и объемлющих схем второго порядка, включающих разработки отдельных предпринимателей из ЦКП в качестве элементов и блоков.

3.6. Возможна ли корпорация предпринимателей?

Таким образом, можно видеть, что в рамках описанного типа деятельности возникает упорядоченная последовательность все более глубоких форм взаимодействия между предпринимателями, которое стартует с уровня кооперирования в деле первичной подготовки кадров. В этом смысле ЦКП представляет собой не что иное, как эмбриональную форму становления предпринимательской корпорации, где предприниматели с самого начала связаны общим предметом деятельности. Это своеобразный кооператив по оказанию дву- и многосторонних взаимовыгодных услуг. Нетрудно видеть, что эти услуги выстраиваются в некоторую иерархию, причем процесс строительства следует определенной внутренней логике. Она может привести к тому, что предприниматели, согласившиеся участвовать (по той или иной причине) в деятельности ЦКП, de facto оказываются вовлеченными в формировании современной предпринимательской корпорации.
Конечно, надо отдавать себе отчет, что представители первого массового поколения предпринимателей воспитаны еще в духе культа ╚автономной╩ личности, унаследованного от экономической эпохи. Поэтому они вряд ли окажутся подготовлены к более глубоким формам корпоративной самоорганизации и совместного социального творчества. Но все это будет естественным для их общих студентов, выпускников ЦКП.
Процесс зарождения элементарных форм корпоративного предпринимательства в России (как и во всем мире) идет полным ходом. Вектор этого процесса направлен от первичных способов кооперирования на предметном уровне предпринимательских схем √ через проектирование систем корпоративного принятия решений √ к проблематике стратегии трансгосударственных предпринимательских корпораций.

Часть II. Новое сословие

1. Кто адресат?

√ Какой структурно должна быть вторая часть манифеста?

√ Первична в тексте энергия, затем √ конкретный адресат, а структура вторична. К источнику энергии обратимся в третьей части, а сейчас √ об адресате. Наше сообщение обращено к нормальным людям, которые должны быть способны понять, что речь идет о них, об их проблемах. И если у первой части был конкретный адресат, он должен быть и у второй. Её герой √ человек государственного сословия. Это служивый люд, чиновники государства российского, обременённые ответственностью. Конечно, среди них есть и заурядные люди, для которых это просто работа за зарплату, и взяточники, и казнокрады, но речь здесь не о них. Профессиональные политики и аппаратчики, чья деятельность тождественна борьбе за власть, тоже не будут читать никаких манифестов.
Адресат этой части √ люди, которые борются за власть во имя чего-то, отличного от неё самой. Их тревожит ситуация в обществе, они хотели бы использовать власть для конструктивных преобразований. Им свойственно сильное внутреннее беспокойство, пусть даже за собственную шкуру. Это люди, которые борются за власть не ради власти (власть как уклад, как институт идёт к упадку), а хотя бы ради того, чтобы успеть построить островок стабильности и обеспечить достойную жизнь детям и себе... Я уже не говорю о тех, кто, пытаясь решать проблемы своей отрасли или региона, сталкивается с невозможностью сделать это в существующей ситуации, и тем более о тех, кто намерен спасать Отечество.

2. Партизанщина в тылу собственной Родины.

√ Спокойно, сейчас будет истерика. Я не могу этого понять. Мы с Вами договаривались, что логика написания манифеста следующая. Три его части посвящены последовательно предмету, форме и смыслу предпринимательской деятельности. Почему на месте, отведенном для формы деятельности, Вы обращаетесь к каким-то ╚служивым людям╩?

√ На то есть целых три ╚потому╩. Во-первых, никакая новая форма деятельности не родится без готового воспринять её субъекта, и пока он не обнаружен, говорить не с кем и не о чем. Во-вторых, проект адресован не одним частным предпринимателям, а всему русскоговорящему обществу. Предприниматели же в широком смысле слова, то есть люди, строящие схемы из разных типов деятельности, встречаются среди чиновников не реже, чем среди коммерсантов. В третьих, если говорить о предпринимателях в узком смысле слова, то есть о тех, кто строит частные бизнес-схемы, большая часть их проблем опять упирается в чиновников. И наоборот, главные проблемы госаппарата сегодня связаны именно с предпринимательством.
Основной игрок, с которым взаимодействует частный предприниматель √ это родное государство. Основная коллизия заключается в том, что он хотел бы конкурировать с иностранными и транснациональными предпринимателями и корпорациями, опираясь на собственное государство. Он хотел бы воспринимать его как свое, чтобы оно было ему родной матерью, средством самоидентификации, защиты, источником информационной подпитки и прочее. Трагикомедия в том, что наше государство является врагом собственным предпринимателям. Получается, что они не просто сироты, у них есть злобная мачеха, которая за ними гоняется и сама ╚сдает╩ их чужим государствам и корпорациям, играя на руку конкурентам.
Поэтому даже если отождествить себя с частными предпринимателями и говорить с такой узкой точки зрения, главной (если не сказать единственной) проблемой наших предпринимателей является собственное государство. Не разобравшись с этой коллизией, мы ничего не сможем сделать, потому что ЦКП не может в одиночку защищать предпринимателей от русской власти. ЦКП на раннем этапе становления можно рассматривать как форму самоорганизации группы предпринимателей, пытающихся отбиться от государства. Но останавливаться на этом не хотелось бы, потому что это партизанщина в тылу собственной родины.

3. Власть пошевелила, чем смогла.

√ У меня есть свое мнение на этот счет. Изменился сюжет. Сейчас в общество вошло некоторое настроение, связанное с ожиданием от власти чего-то нового. Видно, оно на Вас тоже повлияло.

√ Сюжет как раз знаком до боли. Казалось бы, от нашей власти (по сравнению с советской) почти ничего не осталось. Она является предметом насмешек и пародий в разухабистом стиле передачи ╚Куклы╩. Президент-алкоголик, о которого все вытирают ноги, импотентное правительство, скандальный парламент, граждане не платят налоги и плюют на налоговую инспекцию, что поразительно для Запада, а бандиты гуляют себе, как хотят, и в гробу они видали всех милиционеров. Государство абсолютно не способно сделать что-нибудь с крошечными автономиями. Царствует тотальный антигосударственный нигилизм. Казалось бы, усыхающая власть вот-вот отвалится от общества, как струпик.
И вдруг на пустом месте возникает какой-то там полковник компетентных органов из поруганной всеми прослойки чекистов и энкавэдэшников, которых демократы долгое время смешивали с грязью. Вдруг его рейтинг молниеносно, от полного нуля, взлетает за пятьдесят процентов, и вот он уже чуть ли не отец нации, и все уже чего-то ожидают (причем не от него √ сам по себе он еще ничего не может). Это опять-таки означает, что власть по-прежнему играет колоссальную роль в русском обществе и занимает центральное место в нашем менталитете. Стоит ей пошевелить каким-нибудь мизинцем после многолетнего пребывания в полнейшей прострации и импотенции, как выясняется, что общество страстно ждет этого ее шевеления. ╚Приди, возьми меня, как встарь, за шиворот, я все прощу!╩ Другое дело, что покуда она ничем не шевелит, оно ее презирает, оплевывает, игнорирует, как ни в какой другой стране. Этот маятник качается от полнейшего пренебрежения в особых грубых формах до молниеносного перехода к страстному желанию повиноваться. ╚Пожалуйста, поруководите нами, скажите великое слово, дайте нам доктрину национальную, мы тотчас воспрянем, и как один плечом к плечу...╩ Этот маятник работал уже много раз. Как только на троне после маразматика Брежнева появляется стальной Андропов и произносит несколько осмысленных слов, в стране вздымается вихрь ожиданий, тотальная мобилизация, все, рыдая от счастья, кидаются вперед. Как только стальной вождь помирает и на его место приходит очередной тов. Черненко, который хрипит, свистит и не может связать трёх слов, все привычно кивают головами и расходятся по своим делам. Едва лишь появляется Горбачев, который всего-то и может, что молоть языком на непонятном полурусском диалекте, но хотя бы без бумажки √ граждане опять готовы на великие свершения, у толстых журналов недержание от публицистита, в стране весна, обновленье, бури, митинги, все на выборы народных депутатов.
Как видите, в нашем обществе пока еще верят во власть, власти ждут, на нее возлагают надежды и хотят от нее невозможного. Этот рефлекс жив.
Беда в том, что период надежды и ожидания сейчас будет кратким как никогда. Действительно, всякий раз, когда приходит новая российская власть, общество начинает канючить, чтобы его построили в колонны и повели. Но период необъяснимой доверчивости общества все сокращается. У Андропова на это была пятилетка, у Горбачева года два, у Ельцина был год или даже меньше. Сейчас речь идет о месяцах. А проблемы власти остры как никогда.

4. У власти возникли проблемы.

√ Я что-то не пойму, почему Вы так прониклись проблемами власти. Первая часть манифеста была написана жестким суровым тоном по отношению к государству. С какой стати Вы теперь находитесь на совершенно другом полюсе?

√ Мы должны действовать, исходя из реального момента. В реальном моменте возникла созвучность нескольких тем, которая делает возможными не самые бездарные сюжеты. Я рассматриваю проблемы власти не потому, что внезапно ее полюбил. Я рассматриваю ее как подсудимого, который еще (чисто теоретически) может быть оправдан, поскольку приговор пока не вынесен и робко наметилась некоторая надежда на перелом в ходе процесса. Для этого должен быть найден выход из двух тупиков.
Во-первых, обострилась застарелая проблема, о которой уже надоело говорить и писать. Власть не принимает никаких содержательных решений, она устроена так, что из нее выталкивается всякая содержательность. Любая методология, любое экспертное знание, любая концепция или идея вылетает из аппарата, как пробка из ртути. Все, что хоть как-то отличается от борьбы за власть по ее собственным правилам игры, отторгается. В структуре власти нет места для предметного содержания, для технологии принятия решений, для концепций, ценностей и идеалов; в силу особенностей своего функционирования она объективно все это из своего поля выдавливает.
Власть работает как часы, когда в ней сидят профессиональные политики, которым ничего, кроме власти, не нужно. С их точки зрения эксперты-предметники, методологи, идеологи относятся к власть-меньшинствам, извращенцам. Современная власть в РФ складывается из людей, которые не тождественны ей, они шире и глубже этого архаичного института. Среди них потенциально имеются и эксперты, и методологи, и идеологи. Часть их активно пытается пристроить свое ненужное достояние, но система внутривластных отношений, в которых они состоят, гораздо притивнее, чем они сами. Власть, состоящая из Батуриных, ведет себя так, как будто состоит из Малют Скуратовых, как будто дело происходит в XVI веке. В этом ее несчастье и трагедия. Русская власть недостойна того ╚человеческого материала╩, который образует ее ткань. Она абсолютно неспособна предложить обществу вменяемую стратегию и проводить ее в жизнь.
Но в последнее десятилетие к этому добавилась новая, еще более тяжелая проблема. Советская власть контролировала граждан через распределительный механизм. Все было устроено так, что она монопольно раздавала все ресурсы, и помимо нее нельзя было получить ни путевку, ни жилье, ни зарплату, ни работу, ни статус. Тем самым она держала общество в узде. Поскольку оказалось, что многие международные и внутренние проблемы не разрешимы с помощью такой технологии контроля, власть решила перейти на другую, как считалось, более современную: контролировать всех экономическим путем. Была иллюзия, что она делегирует хозяйственные полномочия, не будет лезть в управление предприятиями и отдаст все это собственникам, а уж собственники станут платить налоги, на которые можно содержать все остальное (социальную сферу, армию, образование). Эта идея имела бы смысл, если бы удалось разом поменять население √ казённое быдло, которое толкается у кормушки-распределителя, на рыночное быдло, которое в соответствии с макроэкономическими моделями производит, торгует, кредитует и платит налоги. Но вскоре выяснилось (см. 1 часть), что власть получила третий вариант хозяйственно-активного населения: вместо ╚бизнесменов╩ и ╚коммерсантов╩ √ предпринимателей, теневиков и бандитов. Причем, если с доходами вторых и третьих есть хоть какая-то надежда разобраться в опоре на Уголовный кодекс, то чистые предпринимательские схемы в принципе неуловимы для контрольно-ревизионных сетей, которыми располагает современная власть. Остается разве что провозгласить, что граждане обязаны добровольно платить налоги с любых доходов, включая те, которые государство не в силах обнаружить и доказать. Тогда это будет означать введение налога на честность, притом своеобразно понимаемую.
Итак, проблема в том, что старый способ контроля над населением власть разрушила, а никакого нового не построила. Поэтому перед ней встала беспрецедентно новая задача: либо она учится работать с качественно новым типом хозяйствующих субъектов (и здесь ей не помогут технологии ╚сбора налогов╩, заимствованные у Запада), либо она остается вообще без денег и в известном смысле без населения. Это гигантская проблема, с которой власти нужно немедленно разбираться.

5. Государство без населения.

Другая сторона той же проблемы √ это население, простые граждане. Поскольку государство уже ничего не распределяет (за отсутствием того, что можно распределять), прошло десять страшных лет, и люди привыкли к тому, что государства нет. Теперь они откровенно на него плюют. Они ушли от государства, потому что поняли, что с него нечего взять и что оно, в свою очередь, бессильно что-либо с ними сделать. Им не нужно государство. Кто умеет строить схемы √ идет в ╚народный оффшор╩ (в терминах философа Кугушева), другие уходят в ╚хуторское хозяйство╩, на свои шесть соток или в отхожие промыслы. Власть теряет аудиторию. Она оказалась в положении труппы неудачливых актеров, которые не могут заманить людей с улицы в пустой зал, а денег на рекламу нет.
Мы имеем дело с обществом, которое привыкло десять лет сожительствовать с полубезумным, бестолковым, ненужным государством. Общество отвыкло от того, что у него есть хозяин. Рефлекс еще не полностью изгладился, но если раньше российская власть должна была насиловать людей веками, чтобы они от нее отвернулись и объявляли антихристовой, то теперь достаточно полгода говорить ахинею, принять пару дурацких законов √ и население скажет: ╚Ну, всё понятно╩.
Хотя ничего страшного власть не ждёт ни ╚слева╩, ни ╚справа╩. Зюганов в очередной раз воззовёт: ╚Вперед! Прогнивший режим должен быть свергнут!╩ За ним поднимется пятнадцать пенсионеров с оглоблями, а остальное население скажет прогнившему режиму: ╚Вы тут посидите, а мы пойдем своим путем; только забудьте, пожалуйста, про налоги, вы никогда их больше не получите╩. Вместо страшилки русского бунта, бессмысленно-беспощадного, власти угрожает массовая игра в ╚казаки-раскольники╩.
С другой стороны, в обществе появилось маленькое, но медийно влиятельное сообщество либералов, которое исповедует западное отношение к власти. Вы его помните по Азбуке ╚Ё!╩. Журналист Мостовщиков требует, чтобы государство поклялось ему в вечной верности. Мостовщиков желает, чтоб служила ему государственная рыбка, и была бы у него на посылках. И на Западе, наверное, это возможно, хотя в полной мере √ только в очень западных странах: в США, да и то местами. В Европе это почти невозможно. У нас это надёжный путь к корыту. Поэтому либеральное сообщество играет роль не прогрессивную, а наоборот, ретроградную. Они не понимают, что если государство слишком уж достанет местное население, все на него начихают и уйдут, но никогда никому не придет в голову, что можно его ╚нанять╩. Я могу относиться к госчиновникам как к слугам антихриста, как к агентам жидомасонов, как к полудуркам, но я никогда не смогу к ним относиться как к наемным служащим. Это абсолютно чуждо данной культуре (как и вообще любому обществу ╚среднего мира╩). В этой ситуации, как ни странно, одной из угроз является то, что подобного разлива либералы во главе с Явлинским, Кириенко или Мостовщиковым подберутся к уху власти и попытаются проинспирировать строительство такого зачуханного государства, которое бегает, как половой в трактире, и подобострастно вопрошает: ╚Чаво изволите, граждане?╩. А мы ему говорим: ╚Че-а-эк, шампанскава!╩. А сами мы, олигархи-предприниматели, белая кость, как-нибудь договоримся между собой.
Мне культурно близки и лично симпатичны уважаемые либералы √ чебурашка Явлинский, речистый гражданин Кириенко и Мостовщиков с его акульим чувством юмора. Но их частный взгляд на то, какое нам нужно государство, попал явно не по адресу. Потому-то я и не хожу голосовать ни за кого на выборах. Я люблю их всех, все они правы, и левые во главе с тов. Зюгановым тоже совершенно правы: каждый из них говорит правду, только это не вся правда, а часть ее. Проблема в том, что нельзя ╚выбрать╩ одну из частей правды для использования в качестве целого √ это тягчайший грех. Надо выбрать все сразу, но в определенном сочетании.

6. Что предпринимателю делать с чиновником.

√ Государство и предприниматели партнерами не являются, они скорее друг друга не переносят, нежели наоборот. А мы обращаемся и к тем, и к тем┘

√ Это упрощение. Все схемы наших частных предпринимателей связаны с тем, что борьба с государственными структурами осуществляется в форме симбиоза: иногда в виде тривиального подкупа, а чаще в виде сложного лоббирования и обмена услугами. На самом деле никакого чистого государственного ╚аппарата╩ тоже давным-давно нет. Значительная часть наиболее вкусных его кусков de facto тем или иным способом интегрирована в частные схемы, а аппаратчики являются скрытыми или явными агентами-представителями их творцов. Среди российских ╚чиновников╩ скрытых предпринимателей едва ли не больше, чем среди отечественных ╚бизнесменов╩, оба этих понятия на русском языке все труднее употреблять без кавычек. Все проблемы, перечисленные в части I манифеста, терзают чиновных предпринимателей ничуть не меньше, чем коммерческих.

√ Предполагалось, что в связи с невменяемостью государства мы реализуем некоторый проект, не надеясь на него. А теперь во второй части Вы снимаете эту предпосылку, в надежде, что Вас услышит государственный чиновник.

√ Я не собираюсь писать воззвания к государственным чиновникам в надежде на то, что они их прочтут и отвалят нам пряников. Но нужно учитывать существование государственных чиновников, которые хотят что-то делать, и при этом не разучились думать и читать. Не хотелось бы оказаться в дурацком положении врача, который, раз приняв решение, что больной безнадежен, примется душить его из принципиальных соображений, если больной вдруг очнется. И кроме того, предположим даже, что мы гордо игнорируем это государство, но предприниматели-то не таковы. Предприниматели сейчас, как и все нормальные люди, громко сопя и пихаясь, ринулись к Кремлю, поскольку они устроены в этом отношении так же, как любой носитель русской культуры. И при этом предприниматели спрашивают нас: ╚Хорошо, а с государством что делать?╩ Предположим, что они спрашивают нас даже не об этом, а о другом: ╚Мы готовы снести это государство до основания, но нужно понять, что возвести на его месте┘ Мы собрались строить трансгосударственную корпорацию, а как она должна быть устроена? Каковы функции государства по отношению к предпринимателю?╩
Бизнесмены теоретически могут договориться между собой, как это делали отцы-основатели в США, и построить государство типа ╚ночного сторожа╩. Предприниматели (по тем причинам, которые описаны в первой части) не смогут договориться между собой без того, чтобы выстроить некоторую иерархию. Потому что до тех пор, покуда не создано пространство взаимодействия схем, предприниматели смертельно опасны друг другу, как брачующиеся скорпионы. Предприниматель постоянно рискует, что схему у него в лучшем случае украдут. В худшем случае конкуренты сдадут его Третьей династии Ура, косящей под ночного сторожа, которая просто от балды объявит его схему нелегитимной, а того, кто ее создал, для пущей важности посадит в тюрьму. Предприниматели без общей ╚крыши╩ никогда не смогут договориться. Они обречены на то, чтобы воздвигнуть над собой трансгосударственную корпорацию. Вопрос только в том, будем ли мы ее строить здесь и немедля, из подручного материала, или мы ее будем строить где-то на стороне, после того, как худая крыша российского дома упадет нам на голову.
Если государство исчезнет полностью и перестанет мешать нашим дивным предпринимателям, как будет выглядеть полученная ими вожделенная свобода? Они окажутся голыми один на один с тяжеловооруженными иностранными предпринимателями, за которыми стоят мощнейшие корпорации современного типа, с кучей финансовых, политических, силовых и информационных ресурсов. И получится так, что им будет нечего делать здесь, где исчезло государство, потому что страна превратится в пустыню, по которой будут бродить нищие и юродивые. А если они поедут на Запад, то кем они будут там? Придётся сдаваться в плен и влачить дальнейшее существование в роли плохо говорящих на положенном языке третьесортных, маргинальных торгашей.
Мы, предприниматели, стремимся не только к тому, чтобы нам перестало мешать наше родное государство, но и к тому, чтобы наше родное государство активно выполняло супружеский долг по отношению к нам (если угодно, вплоть до роли генерального штаба). Оно должно обеспечивать политическую, силовую, разведывательную, а самое главное √ информационную поддержку. Оно должно быть организующей пирамидой для всех русскоязычных предпринимательских корпораций.

7. Реформы Павловского или оффшорная Россия?

Есть два пути реформ. Первый √ реформировать то, что есть. Второй путь √ разрушить все дотла и создать новое государство из новой контрэлиты. Но разрушение старого государства дотла чревато чрезвычайными издержками. Раз за разом в России выясняется, что метили в бровь неправильного государства, а попадали в собственный глаз. Поэтому вменяемые предприниматели хотели бы реформировать госаппарат, а не крушить его.
Есть ли шанс построить над сообществом русскоговорящих предпринимателей трансгосударственную надстройку путем реформирования существующего государства силами контрэлиты, которая придёт к власти по действующим правилам? А кто, кстати, сейчас у власти √ элита или контрэлита? Вопрос непростой, потому что к власти до некоторой степени пришел Павловский, и, стало быть, те, кого он консультирует, далеко не идиоты.
Так или иначе, если существующая власть не использует свой эфемерный шанс, сословию частных предпринимателей останется разве что реализовать парадигму ╚Иного╩ и окончательно отойти в сторону от невменяемого государства. И тогда, как пишет философ Щедровицкий, общепризнанный автор идеи ╚русского мира╩, где-нибудь в море-окияне возникнет остров ╚Ново-Россия╩. Эту мысль, впрочем, я встречал кое-где и раньше, например, в журнале ╚Оффшор экспресс╩ лет пять назад.
В любом случае необходимо сформулировать программу корпоративно-предпринимательской власти, причем в абстракции все равно, окажется ли чудесным образом этой властью Путин, или же предприниматели устроят Ростов-на-Канарах. Форма деятельности от этого не меняется, надо только понять, какова она.

8. Утопия контрэлиты.

√ Как может выглядеть самореформирование власти изнутри?

√ По правде говоря, как практически неосуществимая утопия, состоящая в том, что внутри власти образуется контрэлита, ╚новые люди из старой власти╩, которые понимают проблему в наших или подобных терминах, которые тем или иным образом получили образование или представление о методологии и технологии корпоративного принятия решений. Эти люди составляют коварный иезуитский план, в соответствии с которым корпоративный уклад должен медленно расширяться, поглощая все остальные. При этом остальным представителям старой элиты должно быть ясно, почему им выгодно или, по крайней мере, не опасно такое положение дел. Власть внутри себя решает, что не может больше сохраниться в прежнем качестве, потому что ей все равно кранты. Это понятно по ряду причин. Она теряет ресурсы, как шагреневую кожу: поле влияния, территорию, население. Это однозначная тенденция, хоть и нелинейная. В этом смысле им ничего не угрожает, кроме того пустячка, что им все равно конец.
Под давлением таких печальных обстоятельств предполагается, что конструктивно настроенная контрэлита тем или иным образом получает мандат на такие реформы. Реформы проводятся так, чтобы темп изменений не был чрезмерным, чтобы не пришлось ничего ломать и крушить, никого убивать или выгонять.
Идеальный вариант √ абсолютно эволюционный путь. Люди, которые в состоянии освоить новую властную технологию, осваивают ее (курсы переподготовки √ за казенный счет) и получают гарантии неприкосновенности. Люди, которые не в состоянии ее освоить, уходят на почетную пенсию с сохранением некоторых благ. Но поскольку условий для такого льготного реформирования не будет (времени и ресурсов слишком мало), придется принимать жесткие решения, состоящие в том, что кого-то проводят на пенсию раньше, чем он хотел бы или сохранят ему далеко не все блага, на которые он рассчитывал. Тогда это вызовет страшное внутреннее напряжение. Вот и все. В связи с тем, что времени и ресурса на абсолютно плавную реформу нет, напряжение неизбежно. В связи с тем, что напряжение неизбежно, неизбежно сопротивление, и это делает проект утопическим.

9. Шансы контрэлиты.

√ Каким образом вообще можно вырастить новую форму деятельности, находясь в недрах старой, контролируемой архаическими субъектами?

√ Раньше было принято уповать на ╚революционную ситуацию╩. Некоторые аналитики полагали, что в ситуации абсолютной безысходности, когда власти понятно, что она получает мат в три хода, и вариантов нет, она будет вести себя не просто рационально, но еще и концептуально. Надежда была на то, что люди на тонущем пароходе, осознав, что он тонет, вместо того, чтобы метаться, срывать с талей шлюпки, отпихивать друг друга или просто биться головой о поручни, внезапно сядут на корме, организуют краткие курсы поведения утопающих на водах, получат лицензии и спокойно покинут судно, что капитан добровольно передаст штурвал в руки специалистов.
Увы, власть такая дура, что даже перед лицом смертельной опасности она не в состоянии переучиваться. Кроме того, чиновники никогда не поверят, что ситуация безвыходная, потому что власть большая-пребольшая и в ней всегда есть место для махинаций. Даже на тонущем ╚Титанике╩ можно отвинчивать медные ручки от дверей и питать иллюзию, что где-то еще остаётся бесхозная шлюпка, на которой можно не просто спастись, но и доставить приватизированный лом цветных металлов на ближайший рынок.
Тем не менее, можно указать два фактора, делающие самореформирование власти не полной утопией. Это, во-первых, просачивание в госструктуры влиятельных частных предпринимателей, и, во-вторых, приход во власть спецслужб.

10. Предприниматели у власти.

Ситуация несколько меняется в связи с приходом во власть частных предпринимателей, носителей новой формы деятельности. Просачивание, имплантация во власть людей двойной идентичности (где вторая идентичность √ предпринимательская) делает ситуацию не до конца утопичной.
Смотрите, старая советская элита раскололась на две части. Прогрессивная часть элиты уничтожила консервативную, а потом, в свою очередь, раскололась сама. Схемостроители, потенциальные члены нового постиндустриального истеблишмента встречаются далеко не только среди коммерсантов. Кто такой Чубайс? Бизнесмен? Тогда почему он девять лет не вылезал из вице-премьеров? Почему он работает в государстве? Почему прогрессивный Кириенко постоянно тусуется около власти? Значительная часть современной контрэлиты, которая пытается стать субъектом реформ, торчит в структурах государства либо ╚входит и выходит╩ подобно Потанину. Другое дело, что за неимением необходимых форм они занимаются там бог весть чем.
Можете считать, что ╚наши в городе╩. Пока мы в первой части говорили с предпринимателями о проблемах взаимоотношений с властью, их передовые части, сражаясь с государством, успешно захватили телеграф, телефон и почту, взяли штурмом Зимний дворец, и тут выяснилось, что они плохо себе представляют, что со всем этим делать дальше.
Мы говорим: ╚Ребята, вы уже не просто предприниматели, вы теперь √ власть, хотите вы этого или нет. Привстань, Вась, что у тебя под задницей? Видишь √ это трон. А что у тебя на голове? Это шапка Мономаха. Вот и давай, бери державу, скипетр √ и вперед╩.
При этом возможны два крайних сюжета. Либо предприниматели, выдержав очередной тур властной чехарды, выгонят всех старых аппаратчиков и устроят революцию, либо они все съедут отсюда на необитаемый остров, дабы основать там Нью-Россюки и вывезти туда капиталы с Кипра и из пустеющей Старо-России.

11. Государева спецслужба.

Есть еще один обнадёживающий фактор. Сейчас, после долгого пребывания у власти партийных аппаратчиков типа Ельцина, панически боявшихся КГБ, туда опять пришли спецслужбы. Точнее, им просто отдали власть. В других обстоятельствах этого бы никто не сделал, но ситуация настолько безнадежная, что ее и отдавать-то больше некому.
Но обратите внимание: спецслужбы √ это протокорпорации, это уклад, по многим аспектам близкий к современным трансгосударственным корпорациям. Люди из спецслужб прекрасно понимают, что такое компьютерные информационные системы, корпоративный интранет, концептуальные базы данных, разведка, контрразведка, и как это все взаимодействует.
Почти все наши частные предприниматели строят схемы, в которых часть элементов располагается за рубежом. За рубежом же им абсолютно необходима информационная, политическая и силовая поддержка. Их конкретный интерес заключается в том, чтобы их поддерживала не просто корпорация, а спецслужбы родного государства: против них действуют государственные и транснациональные корпорации, а они √ одиночки.

12. О корпоративном суверенитете.

√ Начинается истерика ╧ 2. Мы стартовали с проблем предпринимателей. Потом переехали на проблемы власти. Хорошо, но при чем здесь вообще ╚корпорации╩?

√ Останется ли, строго говоря, ╚властью╩ то, что выстроится на традиционном ее месте с приходом туда предпринимательского сословия? Нет. На ее месте окажется то, что снимает власть. И дело не только в том, что очередной обиженный интеллигент невзлюбил власть. Власть, как вы помните, это некоторый исторический феномен, относящийся к типу ╚господствующих абстракций╩. Их время сочтено, они по большому счету ничего не могут сделать. Соответствующие институты обречены на смерть, причем в своей идее они уже умерли. В частности, государство обречено на смерть, собственно, оно уже умирает. Я не являюсь ни глашатаем, ни апологетом этой идеи, и не будем сейчас разбираться, кому причитаются за неё авторские гонорары.
Именно ╚корпорация╩ как новый общественный институт и появляется на месте власти и государства. Она берет на себя их роль в ситуации, когда ни то, ни другое уже не возможно. Аналогично тому, как постиндустриальное предпринимательство снимает форму ╚рынка╩ и на месте денег воздвигает ноу-хау ╚предпринимательских схем╩, власть в трансгосударственных корпорациях заменяется на нечто иное, на компетенцию.
Проблема не в том, чтобы реставрировать архаичное государство, собрать расползающуюся по швам власть. Остается культура, т.е. общность людей, которые живут в среде и в стихии русского языка, наследуют общую историю, понимают друг друга с полувзгляда, любят это трансцендентное ╚место╩, друг друга, Пушкина и прочее. Они все равно обретут современную форму суверенитета. Они вовсе не желают испаряться в качестве неких ╚общечеловеков╩, новых ╚народов моря╩. Они, естественно, не хотят понимать моих абстракций по поводу исчезновения института власти. Они говорят: ╚Ну, не называйте ее властью, если Вам так нравится, но пусть на ее место будет хоть что-то. Неужели нельзя сделать так, чтобы мы свободно жили в своей стране и дальше, воспитывали детей? У нас полно сил и идей. Мы хотим жить и работать вместе╩.
Но государство в смысле ╚nation state╩ √ не вечное учреждение, это историческая форма, которая уже давно истерлась и прохудилась. Поэтому для обсуждения подобной проблематики надо брать более общее понятие. Павловский в нашей переписке употребляет понятие ╚суверенитет╩. ╚Суверенитет╩ означает некую форму, которая позволяет культуре, говорящей на данном языке, не быть в подчинении ни у кого, иметь какие-то рамки и границы, по которым было бы ясно, она это или уже не она. Государство в этом смысле √ исторически преходящая форма суверенитета. Она возникает в свой час и точно так же она исчезает.
Корпорация и есть новая форма суверенитета. Вы понимаете, конечно, что речь идет не об исторической, средневековой форме, а о ее зазеркальном метаисторическом аналоге, которую я называю ╚трансгосударственной предпринимательской корпорацией╩.
Корпорация, если угодно, это последняя форма, ещё напоминающая ╚государство╩, но здесь это уже не более чем образное выражение. Даже когда на Западе говорят сейчас о ╚государственном регулировании экономики╩ - это не более чем образное выражение. Субъект регулирования неправильно называть государством (как и предмет √ экономикой). Можно назвать его ╚постиндустриальным государством╩, но дословный перевод данного бессмысленного словосочетания примерно такой: ╚это какая-то такая непонятная штука, которая в обществе, где на месте экономики происходит нечто постэкономическое, занимается чем-то постгосударственным вместо государства╩.

13. Эпоха корпораций.

√ Почему именно корпорация?

√ Здесь нет ситуации выбора. Корпорация √ очень грубое собирательное название огромной совокупности, целого пространства общественных форм, сквозь которое мы эволюционируем. И мы, и Запад... Это тот самый легендарный ╚магистральный путь╩. Самыми проницательными западными обществоведами корпоратизм сегодня уже понимается как имманентная, встроенная в их общество тенденция.
Корпорация √ название формы, которую всем предстоит пережить на этом магистральном пути эволюции форм. Конкретный путь данной эволюции может быть весьма извилистым. Там можно проваливаться, запрыгивать очень далеко, перескакивать через этапы, потом падать назад (что с нами и происходило). Поэтому отдайте себе отчет, что Вы не задали никакого другого вопроса, кроме вопроса о смысле слова ╚корпорация╩.
Базовый общественный институт, на котором нарастает социальная ткань общества культуры, исторически опосредующего общество традиции и общество цивилизации, называется корпорацией. Средневековый город по Веберу √ это корпорация корпораций. Это предельно общее название целого пласта общественных институтов, которые характеризуют общество среднего мира или среднего типа (уже не традиционного, но еще и не цивилизационного).
В Метаистории обновленной корпорации, в соответствии с прогнозом Дюркгейма, предстоит сыграть не менее содержательную роль.

14. Старый материал для новых корпораций.

√ Правильно ли я понимаю, что выбрана именно эта форма, потому что для нее есть соответствующая социальная ткань?

√ Материал для метакорпоративного уклада есть в любом обществе. Вопрос не в том, есть он или нет, вопрос в том, какова его относительная доля. Когда вы выстраиваете новую форму, вы опираетесь на подходящий материал. Остальные материалы, подходящие к другим формам, порождают свои институты и вовсе не страждут, чтобы их запихнули в корпоративность, если они, скажем, либеральные или коммунистические. Они, естественно, будут брыкаться. Поэтому вопрос в удельном весе, соотношении частей или долей, в парциальном давлении смешанных газов.
Утверждение мое заключается не в том, что для нас это единственный и безальтернативный уклад, а в том, что в принципе в каждом обществе имеется два слоя, два разнородных строительных ресурса для корпоративного уклада. Первый √ дорыночный, средневековый (можно спорить, насколько он велик в сегодняшней РФ) и второй √ метакорпоративное наследие XX века. У нас это могучий пласт, который остался от попыток построить современную корпорацию в советской метаистории, при Иосифе Виссарионовиче. Этот уклад, погибающий мир гигантских заводов, колхозов, НИИ и КБ, министерств и совнархозов, до конца не рассосался, и он потенциально дает нам преимущество среди прочих игроков, которые стремятся играть на этом поле. Условно представьте себе абстрактные соревнования, где все почему-то решили сознательно строить себе корпоратизм. Тогда мы получим значительное преимущество, потому что у нас имеется куча людей, которым почти не придется переучиваться, которые к этому стремятся и у которых на ценностном уровне все вполне корпоративно работает. Они будут вписываться в схему, как готовые элементы, и чувствовать себя при этом прекрасно.
Это не есть вкусовой выбор, подобный летописному мифу ╚выбора веры╩ князем Владимиром. Увы, так не бывает. Было бы хорошо, если бы у нас царю-батюшке принесли три доклада, он почесал бы репу, вызвал социологов, они замерили бы параметры общества, и сказали: ╚Дорогой царь, у нас нет материала для коммунизма или либерализма. Строим корпоратизм╩.

15. О внутренних и внешних конфликтах.

√ В обществе коммунистического типа фактором, определяющим развитие, является внешняя угроза: она диктует приоритетные отрасли развития. В обществе западного мира таким фактором является внутренняя и внешняя конкуренция. Что является фактором развития в корпоративном мире?

√ В Вашем вопросе множество неявных предпосылок, которые сбивают с толку. Вы почему-то сказали, что в обществе коммунистического типа исключительным стимулом была внешняя угроза. Внешняя угроза всегда и везде была стимулом, удобным средством консолидации и мобилизации масс. В обществе западного типа она работала точно так же. Наряду с ней, в обществе коммунистического типа всегда были другие, внутренние стимулы, и в традиционном обществе тоже. Надо с ними разбираться отдельно. В Китае постоянно были разнообразные внутренние разборки, восстания желтых повязок и красных бровей √ крестьяне воевали против угнетателей, хотя это и не подходит под марксистское определение классовой борьбы. Почему в советском обществе шла волна репрессий? Не потому, что Сталин сошел с ума, а потому, что одним из социальных механизмов, игравших колоссальную роль, была вертикальная мобильность. Масса людей из малограмотных энергичных крестьян стремилась пройти по карьерной лестнице снизу вверх. Общепринятым было освобождение места посредством доноса. Вы пишете донос, человека забирают, а Вас ставят на его место. Это был мощнейший механизм, из-за которого погибло множество людей. Так что первая предпосылка сомнительна.
Вторая предпосылка (насчет того, что западные страны развиваются, поскольку они дерутся внутри себя и во внешнеэкономическом пространстве) тоже под вопросом. Непонятно, как соотносится первое и второе. Можно, наоборот, сказать, что у них почти вся энергия уходит на внутреннюю борьбу, поэтому общество такого типа, основанное на внутренней конкуренции, с точки зрения мобилизационной способности страшно неэффективно (по сравнению с тем, которое способно на консолидацию). Действительно, de facto это проявлялось в истории несколько раз. Почему они проиграли космическую гонку какой-то тундре, полным дикарям, у которых все было плохо, население безграмотно, ресурсов гораздо меньше? Потому, в частности, что на определенных критических направлениях здесь была возможна консолидация ресурсов и выключение внутренней конкуренции. И все. Мы вылетаем в космос под номером один, а они там грызут локти.
Наконец, в вопросе неявно присутствует идея существования только двух типов механизмов мобильности: в восточном типе обществ механизм чисто внешний, а в западном √ чисто внутренний, и ╚корпорация╩ проваливается между ними в пустоту. Но почему бы, наоборот, не исходить из того, что корпорация √ это счастливый случай сочетания внешнего и внутреннего механизмов мобилизации? (Это я отвечаю в рамках Вашей модели, на её языке). Что является внешней угрозой для корпорации? Другие корпорации, естественно. Причем они друг с другом дерутся не только как войско с войском (ирокезы против апачей) и не только как индустрия с индустрией (Боинг против Юнкерса). Корпорации дерутся прежде всего в информационном поле, в том числе как разведка с разведкой. У них есть и боевые отряды, и оборонная индустрия, но самое главное у них √ промышленный шпионаж, радиоигры, засылка и перевербовка агентов, прослушивание, информационный терроризм, дезинформация. Корпорации дерутся, как ЦРУ с КГБ. Поэтому там война предельно ожесточенная, информационно и технологически насыщенная, а главное √ с глубоким проникновением внутрь, в ╚тело╩ противостоящей корпорации.
С другой стороны, в корпорациях идет мощная внутренняя борьба, но она там приобретает не чисто конкурентный, а гораздо более конструктивный характер. Она имеет характер ╚возгонки╩ по уровням предпринимательских схем. Это не та конкуренция, при которой сильнейший перегрызает горло всем остальным. Это конкуренция, при которой моей целью является включение чужой схему в свою. Если мне это удастся, я, естественно, получу все прибыли, и Ваши в том числе. Но Вам-то станет лучше, а не хуже, потому что включение схемы в объемлющую метасхему не убивает ее, а наоборот, создает для нее максимально благоприятную макросреду, в которой она стабильно работает. Понятно, что Вы чисто идеологически хотели бы жить в девственном лесу свободой жизнью. А тут в какой-то момент выясняется, что вокруг Вашего участка леса появился забор, внутри него прекратилась зима, исчезли волки и ядовитые колючки, и стало очень много грибов. Причем все зверушки на это согласны. Вам не нравится? Постройте свой забор вокруг чужой схемы и превратите ее в свой заповедник. Согласитесь, гораздо лучше конкурировать так, чем как при диком капитализме.
Сталкиваясь с феноменом обществ ╚Среднего мира╩ и их социальных механизмов, мы традиционно проваливаемся в понятийную пустоту. Мы взяли с Запада понятийную схему, где есть ╚право √ лево╩, ╚север √ юг╩, ╚коммунизм √ либерализм╩. А по центру остается незамеченным огромный корпоративный мир.

16. О стимулах развития.

√ Вы не ответили на мой вопрос. Я не понимаю, что в таком обществе обеспечивает развитие? Что является стимулом для развития корпорации?

√ Этот вопрос не имеет прямого отношения именно к корпорациям. Вы хотите сказать, что прекрасно понимаете, что именно является стимулом к развитию в либеральном и капиталистическом обществах. Очень интересно было бы узнать. Конкуренция √ это механизм отбраковки слабых. Стимул к развитию √ нечто иное. Развитие включает самоизменение, создание принципиально нового. Бой на ринге √ не лучшее время и место для изобретения каратэ. Прежде чем успеете подумать о чем-то новом, получите по голове. Таинство ╚развития╩ вообще происходит в другом укладе, не там, где конкурируют.

√ Я не могу понять, а Вы не можете мне объяснить, каким образом живет общество, и что помогает ему развиваться. Существуют примитивные показатели жизни общества: уровень доходов населения, соотношение смертности и рождаемости, ВВП. На основе этих показателей можно сравнивать государства между собой по уровню экономического развития...

√ И в этом вопросе имеются неосознаваемые предпосылки, которые сразу загоняют мысль в тупик. Понятие ╚ВВП╩, к примеру, определимо только по отношению к некоторым вполне определенным экономическим моделям. Если выйти за рамки рыночной экономики, оно становится, скорее, метафорическим. Почему бы Вам тогда не оценивать современные общества по дальности полета бумеранга или по числу вражеских печенок, съеденных племенем после очередной удачной вылазки? ВВП √ это частный показатель, привязанный к определенному типу общества. Вместе с ним он и исчезает, точнее, теряет смысл.
Попробуйте понять, что Вам на самом деле хотелось бы узнать про корпоративное общество. Что они там едят? То же, что и другие. Откуда это берется? Примерно таким же образом. Просто за счет корпоративной надстройки это делается гораздо продуктивнее.

√ Почему?

√ Потому что каждый новый ╚формационный╩ слой делает функционирование предыдущего более производительным. Вы же догадываетесь, что рынок делает производство более продуктивным, несмотря на то, что все равно внизу те же самые крестьяне сеют и пашут, а кузнецы куют? При этом, кстати, технология и организация производства может вначале оставаться той же, и сверх того число занятых в ╚сфере материального производства╩ сильно падает. Точно так же постиндустриальный предпринимательский слой, а затем и корпоративный √ это просто надстройки на том же здании, извлекающие из социальной природы дополнительные силы, которые ранее пропадали зря.
Поэтому Ваш вопрос скрывает под собой некую предпосылку, которая мешает понять, о чем Вы на самом деле спрашиваете. Представления о том, что суть механизма развития заключается, скажем, в конкурентной или классовой борьбе √ это весьма почтенные, заслуженные концепции, ничего не объясняющие. Так же, как и теория Дарвина, которая утверждает, что все развивается только потому, что виды остервенело борются друг с другом. Выходит, благодаря смертельной схватке двух червяков возникли бабочки, на чьих крыльях сложнейшие узоры, которые описываются теорией фрактальности. Правда, абсолютно необъяснимо, зачем они столь прекрасны. Для конкурентной борьбы? Или чтобы самец данной бабочки затащился от узора у нее на крылышках? Классное объяснение, но никакими экспериментами не подтверждается.
С момента, когда новая форма уже возникла, ее взаимоотношения со старыми в какой-то мере можно описать на языке ╚механизмов мобильности╩, конкурентных стимулов и т.п.. Проблема развития упирается как раз в эти самые акты возникновения нового. Например, предпринимательских схем.
Развитие общества происходит в некоторой связи с тем обстоятельством, что постоянно совершаются акты творчества, в результате которых на свет появляются новые формы деятельности. Новые формы, появившись, начинают бороться за место под солнцем, и, в конце концов, некоторые из них прорастают и образуют островки будущего. Но первично не то, что они начинают ╚бороться╩ (со старыми формами или между собой), а именно то, что они возникают. А почему они возникают √ это может не иметь к обществу уже никакого отношения.
В обществе постоянно работает этот источник, он постоянно выплескивает наверх новые формы. Остановить этот процесс нельзя. И в этом √ могила всякого общества. Поэтому любое нормальное общество пытается заткнуть этот фонтан изо всех сил. Всякая новая форма, которая неожиданно появляется, во-первых √ безобразна, во-вторых √ злобна, в-третьих √ неправильна. Все дружно кидаются на нее и начинают уничтожать изо всех сил. А того, кто ее изобрел, называют уродом, злодеем или, в лучшем случае, чудаком. Но поскольку они рождаются вновь и вновь, и остановить процесс невозможно, в конце концов, в момент Х выясняется, что в некоторой отдаленной местности эта форма процветает и работает в каких-то условиях, считающихся пока экзотикой. С этого момента у нового появляется плацдарм.

17. Три круга проблем.

√ Как должны соотноситься между собой части манифеста?

√ Возможна политически неприличная аналогия со структурой фашистского государства (согласно древним теоретикам корпоратизма). Я вынес её из просмотра книжки консультанта ЦК КПСС Бессонова, где он описывал фашистское государство. Структуру можно представить в виде концентрических окружностей. Периферия (третье кольцо) √ это так называемая нация, т.е. широкие массы немецко-фашистских трудящихся, которые не состоят в НСДАП и не числятся в профессиональных корпорациях, но, несмотря на это, им вполне разрешается торговать по мелочам и даже заниматься каким-то капиталистическим безобразием без ущерба для Рейха. Следующее кольцо √ это совокупность разнообразных корпораций, образующих костяк государства: армия, местные власти, всяческие профсоюзы и т.п. Наконец, центр внутри этих кругов √ партия, в данном случае НСДАП, партия нового типа, как коммунистическая партия СССР, которая задает идеологические инварианты и занимается согласованием интересов всех корпораций между собой и выработкой стратегических решений.
Это очень грубая аналогия. Первая часть манифеста обращена сначала к периферии, то есть к людям, которые не сидят в Кремле и при этом занимаются делом. Она обращена отнюдь не ко всем на свете: мы не обращаемся к огородникам, потому что это маргинальный уклад. Мы обращаемся к хозяйственно активной части населения, каковыми являются предприниматели, мы говорим с ними и о них.
Второй раздел обращен к корпорациям, к людям корпораций, но не настоящих, а архаических. Других у нас пока почти нет. В нашем случае это структуры государства, органы регионального управления, крупные предприятия и разнообразные профессиональные объединения, которые ведут себя с нашей точки зрения ╚полукорпоративно╩. Они отстаивают определенные профессиональные интересы и пытаются заниматься принятием решений относительно некоторой предметной области. При этом de facto их главная проблема состоит в том, что задачи, требующие среди прочего суперсовременных сетевых информационных технологий, и архаичная социальная ткань, из которых они состоят, не совпадают. Представьте для наглядности, что они слеплены из снега, а работать приходится летом, поэтому они все время тают.
Наконец, в принципе абстрактным адресатом третьего раздела должна быть некоторая элита, точнее, ╚межэлитное╩ объединение в обществе, которое уполномочено решать вопрос о том, куда мы идем и зачем, как договариваемся между собой о том, что хорошо и что плохо. Это не может быть политическая партия, потому что партия секулярного типа по определению преследует один или несколько частных интересов. Это должна быть структура вроде ╚партии ленинского типа╩, тотальный монополист идеологии. Если во главе корпорации встанет какая-то одна фракция, корпорация рухнет.

18. Девушка без адреса.

╚Партия нового типа╩ в такой трехслойной структуре уполномочена играть роль топ-менеджера корпорации, то есть согласовывать разнообразные межкорпоративные стратегии действий высокого уровня. Здесь есть большая проблема. Раньше, в советском государстве, можно было сказать, что вторая часть адресована Совету министров, министерствам, ведомствам, обкомам и облсоветам всех степеней, а третья часть должна быть адресована КПСС, то есть той самой структуре, которая устанавливает для общества цели и инварианты. Сейчас не совсем понятно, кому адресовать третью часть, поскольку партию уничтожили, а ее аналог не был создан.
Ближайшим аналогом КПСС сейчас является администрация президента. Она сидит там же, где сидела КПСС, она отделена от принятия непосредственных хозяйственных решений. В принципе, она должна заниматься стратегией и идеологией. Но администрация этим почти не занимается по ряду причин, она тотально погружена в политику, поскольку власть √ основная материя нашего общества.
Администрация президента √ это все та же власть, пусть даже координирующая и направляющая, она пытается решать межкорпоративные проблемы властным же методом. Вместо того чтобы иметь дело со стратегиями и идеями, она тасует кадровую колоду и играет в кубики из оргструктур. Таким образом, материя данного органа не отвечает его подлинной функции.
Получается, что суррогатным адресатом на третьем уровне является опять-таки центральная власть, то есть президентская, задача которой √ не непосредственное руководство хозяйством, а некоторое устаканивание общественных разногласий. Поэтому здесь с самого начала стоит честно заявить, что настоящий адресат пока отсутствует.

19. Три круга решений.

√ Что мы можем предложить адресатам, кроме диагноза?

√ Вся новизна в том, что мы движемся не сверху вниз, как у нас принято (то есть с интеллигентского трепа о ценностях, судьбоносных целях и национальных идеях), а снизу вверх, от предмета, от хозяйствующих субъектов и их практических проблем. Мы сразу апеллируем к уже почти бесспорному факту, к новому растущему сословию и к его проблемам, к неуничтожимости этого сословия, к его несовместимости со старым государством. Мы показываем, что существует новая производительная сила: в ней вся надежда и в ней же одновременно коренятся все проблемы. Мы показываем, что с ней нельзя работать в существующих институтах, поэтому либо институты изменятся, либо они её задушат; но если её задушат √ нам всем конец. И уже после этого мы начинаем восходить обратно, к идеологемам, инвариантам ценностного уровня, пройдя путь от почвы и адресуясь на каждом этаже к конкретным субъектам и структурам.
Для того, чтобы государство имело шансы выжить (от элементарной способности собрать деньги для выполнения своих функций, в том числе социальных или оборонных, и до превращения в современный институт, который перестает заниматься истреблением наиболее производительной прослойки собственного населения и начинает её поддерживать), оно должно стать естественной надстройкой над предпринимательством. Мы объясняем, что оно должно стать верхушкой предпринимательского сословия, корпорацией, принимающей решения относительно предпринимательства вообще и относительно конкретных предпринимательских схем. Люди государства должны понять свой новый предмет и новую форму деятельности. Сейчас у них нет предмета, они хватают руками воздух. Они пытаются заниматься мифическим предметом, собирать ╚налоги╩ с налогоплательщиков-╚бизнесменов╩, а это невозможно из-за крайней малочисленности и слабости таковых. В то же время основная масса хозяйствующих субъектов на самом деле тяготеет к совершенно иному типу деятельности, а он невидим и недоступен государству. Поэтому государство должно обратиться к подлинному предмету. Следует прежде всего обратить внимание на работу с нашими предпринимательскими корпорациями, здесь и за рубежом. Лицензирование предпринимательских схем, информационное обеспечение их деятельности, разрешение противоречий между ними, осаживание наиболее зарвавшихся, распределение части дохода на общественные нужды √ вполне нормальная, земная деятельность, но совершенно из другой оперы. Из другого времени.

√ Для этого государство должно стать предпринимателю партнером?

√ Государству предстоит либо видоизмениться так, чтобы стать предпринимателю партнером, либо перестать существовать. Оно обречено на это. Альтернативой является просто слом этого аппарата, что у нас уже многократно случалось, и выращивание нового аппарата предпринимателями из самих себя. Поэтому в реальности будет некоторое встречное движение √ наращивание, становление профессиональных, все более укрупненных структур предпринимательства. Укрупнение будет идти по регионам, по отраслям, по разнообразным интересам, по родственным связям, по типам схем. Встречное движение сверху вниз будет направлено на то, чтобы перестать заниматься тем, чего в России нет (несуществующим пылевым облаком экономических индивидов) и вступить в отношения, в переговоры, в борьбу с этими укрупняющимися центрами корпоративного хозяйствования.

Часть III. Новое слово

1. Русское решение

Критически важным является сейчас не то, сколько в России предпринимателей, и даже не то, сможет ли власть превратить себя в трансгосударственную корпорацию. Критически важным является вопрос, жив еще русский язык или уже мертв, о чем мы с гражданином Павловским писали друг другу² в марте 1996 г. Ответ на него совершенно неочевиден, и он имеет гораздо большее значение, чем два предыдущих уровня. С моей точки зрения, третий этаж √ решающий.
Проверить это можно, только действуя. Вполне может оказаться, что русский язык уже умер, что потенциала взаимопонимания людей, приписанных к нему, недостаточно, чтобы договориться о тяжелых вещах, которые нам предстоят. И тогда он просто исчезнет, как в истории исчезали многие языки, Т.е. он останется в мировой культуре в виде текстов, но превратится в мертвый, в том смысле, что ни одной реальной корпорации, которая пользовалась бы им для решения современных проблем, не останется. Так вымирали шумеры, минойцы.

В том ли состоянии сейчас русский язык, чтобы мы могли использовать его как средство договориться о том, что делать? Вот это едва ли не самый главный вопрос. Он важнее, чем вопрос, осталась у нас власть или уже растаяла. Возможно, что Путин является замечательным лидером, что он все понимает, что у него классные советники √ политологи и методологи. Но когда он во всеоружии ╚гуманитарных технологий╩ придет во власть, может оказаться критически важным то, что уже нет общего ресурса в виде русского языка. Остатков нашего русского не удастся наскрести на то, чтобы страна в конфликтной ситуации выстроила единую стратегию. Мы пересобачимся в первый же момент, как только потребуется сильно ущемить чьи-то интересы, затянуть пояса и предпринять осмысленные совместные действия. Случай с несчастной Чечней, которую сейчас все долбают, чуть ли не первый за десять лет, когда в обществе возник относительный консенсус, и это очень грустный и шаткий консенсус по сомнительному поводу. Тяжкая проблема всех наших перестроечных и реформенных лет √ у нас никто из правителей, включая Ельцина и Горбачева, никогда не был способен принимать решения.
Если мы хотим как-то выжить (я уже не говорю про создание трансгосударственной корпорации), нашей власти предстоит принять множество непопулярных решений. Для этого никакой методологии не достаточно. Для этого она должна иметь что-то вроде харизмы. Для этого люди должны быть абсолютно убеждены, что власть является носителем и выразителем идеалов и ценностей, причем не ╚общечеловеческих╩, а именно наших. Она должна быть способна это продемонстрировать, способна говорить с людьми человеческим русским языком.
В чем был секрет популярности Горбачева? Он прост и банален, и его значение недооценивают. Андропов и он вдруг впервые в новейшей русской истории заговорили на относительно нормальном, пусть даже не вполне русском, чиновничьем языке. Заговорили без бумажки, осмысленно, спокойно и свободно. И это был колоссальный фактор, с которым не сравнится ничто, более важный, чем наличие войск и атомных бомб. Они заговорили √ и все, народ сходил с ума, все просто падали и слушали, разинув пасть. Первое время Андропов и Горбачев могли делать с загипнотизированной страной все, что угодно. Они это и делали, каждый как умел. Горбачевская перестройка выродилась в цепь бесконечных сдач. Никому другому никогда бы не простили потери даже сотой части того, что он сдавал. Ему позволили действовать четыре года, раздарить огромные территории, вывести отовсюду войска безо всяких встречных гарантий, раздавать и продавать суверенитеты, ему слепо верили, покуда запоздало не спохватились. Андропов делал обратные вещи, он начал по пустякам безумно затягивать гайки: людей стали ловить в парикмахерских и в банях в рабочее время под лозунгом борьбы за трудовую дисциплину┘ Общество было согласно на все. Вот пришел человек, который смотрит осмысленно и говорит нормальным русским языком. Это было потрясающе, это было что-то невероятное, современники этого не забудут никогда. Почему сейчас все кинулись лизать пятки Путину? Потому, не в последнюю очередь, что после долгого перерыва опять появился вменяемый лидер с членораздельной речью.
Если власть окажется способной говорить по-русски, это будет гораздо важнее любых ресурсов √ силовых, финансовых и прочих. Ей немедленно поверят. Вера во власть является следствием её способности говорить на русском языке, используя его образный ряд, опираясь на культурные инварианты.
Поэтому когда и если (возвращаюсь ко второй части) возникнет какая-то эффективная пост-ельцинская власть, быстро выяснится, что ее потенциала достаточно лишь для того, чтобы немножко подержать ситуацию на грани распада, но недостаточно для того, чтобы принимать непопулярные стратегические решения. А способность принимать решения, всерьез затрагивающие общие интересы, зависит от такой простой вещи, как общая образная и знаковая система. Вопрос о том, выживем мы или нет, будут реформы или нет, будут предприниматели или нет, упирается в вопрос о том, появится ли у нас субъект, озабоченный тем, чтобы люди говорили на русском языке, и способный говорить с ними на этом языке, решать общие проблемы и обеспечивать внутреннее единство культуры.
Когда корпорации с глубоким внутренним единством сходятся в чистом поле с корпорацией, в которой существует раздрай, то от последней очень быстро ничего не остается, независимо от ее размеров и достославных исторических традиций. Ее съедают, и поделом ей, она этого заслуживает. Как писал Бердяев, народ может оказаться недостойным своей миссии. И тогда миссия говорит народу: ╚Ну, извини, народ. Катись-ка ты в болото, народ. Я у другого народа буду миссией. Меня сейчас переведут на другой язык. А вы, ребята, пошли вон╩. Негативный смысл третьей части ╚манифеста╩ заключается в этом. Поговорим о позитивном.

2. Альянс Рюсс

√ Кто может указать, каковы идеалы и ценности русской культуры?

√ Цели, ценности и идеалы в русской культуре, естественно, есть. Только не они есть у нас, а мы есть у них. Поэтому кто бы мне ни указывал, каковы эти цели и ценности, я все равно не буду слушать его рассуждения на этот счет, а те, кто являются их подлинными носителями, не будут о них распинаться.
Русская идея существует, и она знает, чего хочет. Очередные попытки сочинить ее рациональную формулу √ смехотворны, позорны и бессмысленны. Когда чиновники и придворные аналитики садятся и выписывают в столбик национальные ценности и идеалы √ это порнография. Спрашивать, чего хочет русская идея, лучше у тех людей, которых она сама выбрала. Кого она выбрала, установить прямым голосованием невозможно. Но имеющие глаза и уши могут их увидеть и услышать. Просто если вы обрели одного из них в качестве учителя, идея передается вам через него, как духовная зараза, сиречь ╚высокая болезнь╩.
Цели, ценности и идеалы √ некие инварианты культуры, которые реализуются через нас. Поэтому для того, чтобы они реализовались в решениях, надо, чтобы люди, которые принимают решения, были причастны этим целям, ценностям и идеалам, только и всего. В той мере, в какой они будут причастны к ним, они смогут договориться друг с другом. В той мере, в какой они к ним не причастны, они не смогут принимать согласованные решения, не имея общего культурного базиса.
Они смогут договориться в той мере, в какой они владеют родным языком (в данном случае русским), а цели и ценности сами об этом позаботятся. Теоретически я могу себе представить специальную работу по изучению целей и ценностей: но она будет играть абсолютно ту же роль, что и работа Аверинцева ╚Поэтика ранневизантийской литературы╩. Представлять себе, что на основе этой работы Аверинцев может стать базилевсом в Византии и отдавать команды войскам, в высшей степени наивно. Поэтому я не собираюсь никому запрещать писать работы на тему ╚О структуре, целях и ценностях национальной культуры╩, но эта просветительская деятельность не имеет непосредственного отношения к корпорациям, к принятию решений и т.д., если не считать, что она повышает общий культурный уровень.
Другое дело √ то, чем занимается, скажем, организация Alliance Francaise, руководителем которой является президент Франции. Она заботится о том, чтобы французский язык везде преподавался, чтобы он получал всемерную поддержку и защиту, чтобы повсеместно в свободном доступе и полном ассортименте имелись основные классические произведения, чтобы издательства выпускали соответствующую литературу и учебники, чтобы людям были доступны радио- и телепередачи на французском языке. Эта организация печется о соблюдении интересов французской диаспоры, о нуждах сообщества говорящих на данном языке, снабжая его необходимыми носителями и пособиями.
У нас ничего подобного нет. Если пренебрегать подобной деятельностью, язык может перестать быть средством культурной идентичности. Тогда можно будет забыть не только о предпринимателях и корпорациях √ о стране Россия.
Сейчас наступило время плохого русского языка. Почему я так пристаю с этим к студентам, буквально терроризирую их? Скверное знание русского языка означает, что они не смогут договориться с другими людьми в сложных ситуациях и никогда не смогут быть топ-менеджерами крупных проектов. Потому что именно язык является инструментом выстраивания отношений.

3. Рукоположение в корпоративную культуру

√ Т.е. вы считаете, что преподаватели, готовящие лиц, принимающих решения, просто должны владеть русским языком?

√ В каком-то смысле да, но это не так просто. Человек, который хорошо владеет русским языком, уже в силу этого владеет культурным контекстом. Потому что язык в этом смысле тождественен контексту. Нельзя знать язык ╚просто так╩, не зная фразеологии, крылатых выражений, не зная текстов конкретных классиков, молодежного и профессионального слэнгов, текущей ситуации в стране и т.п.
Мне бы хотелось обратить Ваше внимание на то, что правильнее говорить не о преподавателе, а о педагоге. Педагогика, с классической точки зрения, включает в себя три компонента: образование, обучение и воспитание. Частные разновидности педагога: преподаватель, который излагает определенные знания, мастер (методолог), который передает форму деятельности из рук в руки, обучает действовать, и учитель (воспитатель). Но последний √ вовсе не тот, кто ╚читает мораль╩, а тот, кто подлинно причастен к идеалам, ценностям и целям культуры. Он может заниматься чем угодно, числиться специалистом-предметником по филологии или истории, но его реальная миссия √ быть транслятором культурных инвариантов. Он должен быть носителем духа, который обеспечивает ╚рукоположение╩, посвящение в родную культуру в пушкинском смысле: ╚Учитель! Перед именем твоим...╩ О том же √ ╚Час ученичества╩ у Цветаевой.
Сейчас доминирует образование. Если ╚образователь╩ √ это ╚ремесленник╩ (по аналогии с тремя сословиями из платоновского ╚Государства╩), то, соответственно, в системе образования мы имеем тотальную диктатуру ремесленников над стражами и мудрецами. Обучение (если оно вообще случается) происходит случайно. Воспитание √ тем более. При царе многие университетские профессора были прирожденными педагогами √ широко образованными, культурными и одновременно близкими к практике людьми. De facto внутри образования в латентной форме осуществлялось обучение и воспитание. Сейчас всё специализировалось, разрослось до индустриальных масштабов, преподавателей стало как собак нерезаных, а учителя и мастера затерялись в этом цеху.

4. Стратегический менеджмент ленинского типа

√ Кто является тем субъектом, который ╚в процессе решения проблем ставит цели и устанавливает критерии их достижения, основанные на системе культурных инвариантов╩? Кто это?

√ Чтобы корпорация жила, в ней должна быть ╚партия нового типа╩. Я не знаю, как точно назвать эту структуру, это вопрос не ко мне, а к культуре. Ясно, что она не будет заниматься изысканиями в области национальной идеи, об этом мы уже поговорили. Как ни странно, руководить корпорацией могут только очень культурные люди, хорошо знающие русский язык. Никаких братанов с цепями в руководстве корпорации быть не может, потому что братаны, как известно, ни с кем ни о чем договориться не могут: у них есть специальные посредники, которые ╚судят по понятиям╩. А когда понятий не хватает, выясняется, что нет культурного потенциала для их выработки, и начинается стрельба.
Владимир Ильич сказал в свое время, что коммунистом можно стать только тогда, когда обогатишь себя всеми сокровищами культуры, накопленными человечеством. Все на это улыбаются, вспоминая, какие у нас были коммунисты. Но если вы посмотрите на верхушку партии (по крайней мере, ленинской), вы найдете там множество весьма образованных для своего времени людей вроде Луначарского, Чичерина, Кржижановского. Целевую функцию и стратегическое проектирование в корпорациях может осуществлять только группа весьма одухотворенных лиц, для которых общий культурный багаж и является платформой для достижения договоренностей.
Вы задали абстрактный вопрос, поэтому я даю вам абстрактный ответ. Спросите по-настоящему.
Корпорация выстраивается снизу вверх по принципу компетентности, так почему же Вы думаете, что наверху будет какое-то исключение? ╚Компетентность╩ √ многостороннее понятие, она включает способность вырабатывать адекватную стратегию в противостоянии другим корпорациям, принимать корпоративные решения и строить схемы, включающие деятельность других людей. В частности, компетентность выражается в личностном потенциале, харизме лидера и проявляется в том, как он говорит и пишет.
Вы можете себе представить косноязычного вождя, которого слушает народ, косноязычного вождя, который обеспечивает стратегию? При всех поклепах на Иосифа Виссарионовича как публичный оратор он дивно преображался. Когда Леонид Ильич стал чавкать и чмокать, вся стратегия кончилась, все смеялись, рассказывали о власти анекдоты. Владимир Ильич был блестящим оратором, фюрер √ исключительным, Муссолини √ поразительным. Они излучали магнетизм, но их магнетизм почти не действует на людей другого языка, представители иноязычной культуры видят в них только психов. Поэтому вторая причина, по которой ничего не получится у людей, плохо знающих русский язык, состоит не в том, что они не могут выработать содержательную стратегию, а в том, что их никто не будет слушать. Для того чтобы их слушали, у них как минимум должна быть харизма. А харизма существует только для людей данной культуры, харизма не транслируется, не переводится на иностранный язык.
Я говорю банальные, очевидные вещи, просто им не дают правильной квалификации. Ответы на вопросы ╚Что такое корпорация? Как она работает?╩ валяются вокруг, они общеизвестны. Просто они не узнаны в качестве ответов, они покоятся как некие общие истины. Если их поставить на место, то все сразу становится понятным даже для студентов младших курсов ВШЭ.

5. Кошмары демократии

√ Меня все это пугает; возможно, потому, что Вы все время сравниваете это с фашистским государством.

√ Тому, кто живет в России, бояться уже нечего. Или, как говаривал Пацюк, тому нечистая сила не страшна, у кого черт за плечами. Что нам их торнадо с тайфунами, коли у нас тут каменные бури³?
Тело наше давно уже живет в новом метаисторическом мире, но мозги застряли в предыстории, и устроены так, что их не пугает только чарующее слово ╚демократия╩. Кстати, любой историк объяснит вам, что не было нигде и никогда такой демократии, где все решения, особенно стратегические, принимались бы большинством голосов всего населения. Даже в хваленых греческих полисах, где зародилось само слово ╚демократия╩, очень немногие лица имели право голоса. Это было абсолютное меньшинство. Имелись весьма жесткие и строго определенные критерии того, каким образом можно было попасть в число тех, кто принимает решения. Извините, если у нас стратегические решения начнут принимать подростки и маразматики, а также иностранцы и приезжие, которые прописались на три месяца, то из этого не получится ничего хорошего.
Если Вы попадете в страну, где абсолютно все решения принимаются всеобщим голосованием, то лучше срочно уехать или утопиться. Представьте √ все решения, включая то, как и чему учить детей, где лечиться, как ездить на городском транспорте, как обустраивать свое жилище и стеклить балконы, не говоря уже о том, какие книги читать. Пугать как раз должна именно подобная политическая модель. Вы же не страждете устраивать общее собрание подъезда по поводу того, делать ли Вам операцию по случаю аппендицита? Вы, наверное, сами решите, обращаться ли к хирургу, а хирург решит, делать операцию или нет.
Но и в абсолютно демократической стране, где население поголовно за что-то там голосует (если даже забыть о политтехнологиях, обеспечивающих нужные итоги голосования), после голосования начинает работать политическая машина ╚исполнительной╩ власти, где никакой демократии уже нет и в помине. Максимум, что можно решить в такой политической системе √ то, какой из партий отдать большинство в парламенте. А дальше все опять решают госчиновники и партийный аппарат.

6. Невидимая рука национальной идеи

√ Вы говорите, что идеи и ценности транслируют себя через наши решения. Как в таком случае устанавливаются цели и стратегии?

√ Почему-то жителей Истории не пугало, что их форма общения была некоторой игрой, правила которой устанавливали не они сами, а многократно воспетые ╚невидимые руки╩. В метаистории дела обстоят гораздо гуманнее, свою форму общения люди уже начинают устанавливать сами. Просто стратегические цели, которые Вы преследуете при совместной деятельности, теперь вознеслись над Вами и зависли в виде инвариантов культуры. В этом нет ничего непостижимого. Просто раньше на этаже над нами болтались такие господствующие абстракции как ╚могущество╩, ╚власть╩ и ╚деньги╩, и это почему-то никого не волновало. Теперь вместо них появляются такие социальные идеалы как ╚свобода╩, ╚справедливость╩ и ╚братство╩, и вдруг это начинает Вас пугать.
Вы можете по-прежнему считать (по аналогии), что они определяются в результате некоторой игры, правила которой мы не определяем, хотя на деле здесь вступают в действие уже иные механизмы. Мы, находясь ╚внизу╩, договариваемся о совместной деятельности. В процессе переговоров о совместной деятельности нам надо установить общую цель. В каждого из нас зашит некоторый абсолют, культурный инвариант: идеал, ценность, или истина. В процессе установления общей цели мы не владеем собственными абсолютами, и чаще всего даже не осознаем их, мы √ объект, а культурные инварианты выступают в роли субъектов. Они сталкиваются между собой или соотносятся в разных формах, и те люди, в которых ╚зашиты╩ сопоставимые или соотносимые инварианты, могут договориться об общей схеме деятельности. Носители несопоставимых √ нет. Что же здесь такого удивительного?
Конечно, если руководители корпорации сядут и вместо того, чтобы заниматься делом, скажут: ╚Давайте выпишем в явном виде все ценностные предпосылки нашего решения╩, это будет не руководство корпорацией, а литературный кружок. Теоретически им никто не запрещает ученых экзерсисов, но понятно, что у них нет ни времени, ни сил, ни инструментария, чтобы всерьез с этим разобраться. Не надо превращать в литературный кружок администрацию президента.
Для того чтобы по-настоящему понять культурный инвариант, надо ╚снять╩ его (в гегелевском смысле), или хотя бы понять, какие еще бывают культурные инварианты. Это задача разрешимая. Но только для этого Вы должны оказаться одновременно и в равной степени носителем инварианта полинезийского, китайского, немецкого, французского, английского в той же степени, что и родного. Вы должны уметь соотнести их в некотором поле, затем понять, что на самом деле они являются частностью чего-то общего. Тогда Вы можете либо стать носителем и выразителем этого общего, либо выбрать один из инвариантов, а остальные попытаться запретить. Эта операция не под силу современному человеку, хотя бы потому, что нет технологии, с помощью которой он овладел бы остальными языками с такой же степенью совершенства, как своим. Потому что овладеть языком нельзя, не овладев контекстом. А его не выучишь по аудиокурсам: они передают не контекст, а только отдельные слова и фразы.
Уже в силу этого простого обстоятельства покуда невозможно квалифицировать национальные идеи, ценности, да это и не надо. Надо только позаботиться о том, чтобы люди действительно были им причастны. С их помощью они запросто поймут друг друга, и в конфликтных ситуациях будут исходить из сходных, совместимых стереотипов. В рамках стереотипов они могут принадлежать к разным укладам, и как представители разных укладов они будут бороться. Скажем, могут столкнуться представители традиционного, культурного и цивилизационного укладов. Возьмем русского либерала типа П.Н. Милюкова, вполне корпоративного русского человека, например, Устрялова, а также вполне коммунистичного Бакунина. Они обречены на то, чтобы ругаться и конфликтовать, но при этом в эпоху постмодерна для них гражданская война перестает быть неизбежной, в принципе возникает общая база согласия, потому что метакультура, к которой они причастны, содержит в себе историю, образы и стереотипы, общие для всех этих людей.
Вы напрасно представляете себе, что за этим стоит непостижимая, неизвестная реальность. Наоборот, все это знакомые до боли банальности, родные, понятные вещи, близкие как прикосновение. Просто сегодня они не имеют имени и квалификации.

√ Для меня абсолютно далеким является этот третий слой, связанный с идеями. Я даже не знаю, как задать вам правильный вопрос.

√ Возьмите хорошо знакомый Вам ╚стратегический менеджмент╩, только не из учебников, а настоящий. Высшие управляющие сидят и вырабатывают стратегию. Просто в той мере, в какой они ее выработали, они должны менять идентичность корпорации. Но при смене идентичности что-то же должно сохраняться. Если Вы упали в обморок и затем снова поднялись, должна быть связь между Вами до обморока и после. Если корпорация-оборотень изменилась, должно быть что-то, что позволяет ей при этом считать себя тем же, чем она и была. Что это такое? Это и есть идея-инвариант. Вы можете заснуть либералом, проснуться корпоратистом, заснуть корпоратистом, проснуться коммунистом, но при этом останетесь носителем культуры, в которой есть и первые, и вторые, и третьи. Эта культура вас помнит и знает, вы являетесь ее частицей.

7. Откуда харизма?

Давайте-ка перейдем к сути дела. А то покуда вместо третьей части ╚Манифеста╩ у нас имеется вялая проекция отсутствующей третьей части на первый и второй этажи. Это проекция экспертно-методологическая, поэтому все это ужасно скучно обсуждать и читать.
Когда в прошлый раз я говорил об энергетике текста, это как раз относилось к третьей части. Для ее описания пока не найдено главных слов, использовалась терминология из плоскости менеджмента. Скучные люди вещают о том, что у нас имеется корпорация. Внизу у нее схемы, в середине у нее этажи принятия решений, а наверху сидят абстрактные, вневременные и внепространственные топ-менеджеры, очевидно, без пола, возраста и вероисповедания, которым каким-то образом надо договориться между собой о том, как же они будут выбирать альтернативные способы принятия решений: то ли по Оптнеру, то ли по Альтшуллеру. Это все, конечно, очень интересно, но исходя из таких предпосылок, ничего не сделаешь. Поэтому, разобравшись со вторым этажом (по крайней мере, зацепившись за то, за что нужно цепляться) мы сейчас, наконец, переходим к третьему. Проблема состоит в следующем.
Предположим, у нас появилась чудная российская власть, которая, начитавшись наших манифестов, решила, что она теперь будет работать с предпринимателями, причем она освоила таинство корпоративного принятия решений. И перед ней, болезной, стоит проблема устаканивания интересов. Кто устаканит интересы разнообразных предпринимателей типа братьев Черных, Березовского, Гусинского и других истинно-русских бизнесменов, и почему его будут слушать эти и другие люди? Простой вопрос: откуда у власти возьмется харизма?
Откуда раньше бралась харизма? Бог посылал. Это греческое слово означает буквально ╚дар╩. Является харизматический лидер, все его боятся, и никто не пытается проверить, не отвалится ли эта харизма, если ее покрутить. Мы уже прошли через страшный опыт всеразъедающей рефлексии, мы уже попробовали нашу власть на зуб и выяснили, что это невкусно, потому что пусто. Мы попробовали на нее ╚забивать╩ √ ╚забивается╩ успешно, она ничего не в силах поделать. Мы попробовали от нее уезжать √ уезжается чудесно, достать нас она не может, только гонится и говорит вслед нехорошие слова. Мы попробовали с нее что-то получить √ ничего не получается, потому что ничего нет: зарплату не платят и даже льготных кредитов не выдают, деньги кончились. Поэтому даже если во власть придет человек с замечательной харизмой, его рейтинг будет расти месяца три-четыре, до первого крупного прокола.
Даже если у нас появится жутко умная власть, которая захочет вести себя правильным образом и работать с предпринимателями, она столкнется с тем, что все предприниматели разные. Все они между собой пересобачились в силу грубых причин, и у них нет ни малейшего желания устаканиваться в соответствии с абстрактным ╚уровнем компетенции╩, которую власть по нашему совету им начислит. Они будут бороться до конца: никакой вам ╚компетенции╩, просто каждый хочет сожрать всех остальных.
Здесь мы сталкиваемся с волнующим вопросом об источнике авторитета, то есть о том, как и почему эта корпорация достигнет согласия.

8. Язык как интимное средство

Старый вопрос: является ли общность языка достаточным основанием для того, чтобы люди были в состоянии договориться друг с другом и вести себя корпоративно в противоборстве с другими предпринимателями, которые каким-то образом договорились на основании своей языковой общности? Как это у них получилось, мы не знаем, но сталкиваемся с тем фактическим обстоятельством, что имеется могучий англосаксонский социум (точнее мир, космос корпораций, где властвуют ╚White Anglo-Saxon Protestants╩), имеются также сплоченные японцы, дружные китайцы. Их враждующие кланы сумели договориться, и каждое из моноязычных сообществ ведет себя вовне как единое целое, эффективно защищая свой интерес. Нам надо понять, когда же такое произойдет и с нами. Или русскоязычное предпринимательство в этом смысле является приятным исключением √ оно готово договариваться исключительно на общечеловеческих ценностях, притом, что в этих ценностях ничего не понимает, поскольку не читает не только русскоязычных авторов, но и никаких других.
Так сможем ли мы как-то договориться с властью на основе того, что мы и власть говорим на одном языке? Является ли язык достаточным основанием? Другого-то не осталось. Поскольку половины территории уже нет, да и с оставшейся все разъехались. К тому же каждый предприниматель транснационален по определению.
Откуда возьмется этот самый авторитет? Почему предприниматели будут слушаться даже правильно ведущую себя централизованную русскоговорящую власть? Представить себе, что это произойдет без яростной борьбы, тоже наивно. Предпринимателей должно выстроить ╚свиньей╩ и заставить слушаться кого-то. А почему они будут его слушаться? Предположим, всенародно избранный Путин будет страстно любим и у него будет некоторый рейтинг, хотя из истории известно, что рейтинг держится полгода от силы. Почему же предприниматели будут его слушаться, когда дойдет дело до их схем? Они, естественно, предпочтут сами давать ему советы.
Сообщество лиц, говорящих на одном и том же языке, может договориться только в том случае, если этот язык является не просто техническим средством коммуникации, а неким общим полем культурных инвариантов, позволяющим договориться. Как Розанов писал:
╚Посмотришь на русского человека острым глазком┘ Посмотрит он на тебя острым глазком┘
И все понятно.
И не надо никаких слов╩.
Если это действует, они договорятся. Если это не действует, то говорить между собой можно и по-английски.

√ Договориться о чем?

√ Им надо договориться, как совместно действовать в корпорации. Это очень высокий уровень договоренности, сложный и опасный. В конфликтной ситуации кто-то должен во имя договоренности добровольно встать ниже в иерархии или ограничить себя. Люди на тонущем корабле либо сбиваются в общую толпу, которая все крушит, либо выстраиваются в цепочку взаимных уступок, жертв и благородных поступков. Договориться в конфликтных ситуациях можно только в том случае, если имеется глубокое взаимопонимание, признание друг за другом некоторой ценности. Если Вы любите детективы, то сталкивались с этим в сюжетах противоборства разведок. Язык является не средством технической коммуникации, а некоторым интимным полем взаимодействия, благодаря которому немедленно чувствуешь фальшь и ощущаешь, что человек √ свой либо чужак.

9. Понятия, образы и знаки

Тогда возникает вопрос, что значит ╚говорить на одном языке╩? И как люди между собой могут договариваться? Почему люди, говорящие на разных языках, договариваются с таким трудом, хотя у них может быть классный переводчик? Потому что коммуникация имеет смысл сопоставления не только понятий, но образов и знаков.
Первый, банально-рациональный уровень: вы должны понять, насколько вы знаете и учитываете интересы друг друга. Это голодный минимум. Но и для этого надо не просто говорить на языке, а иметь общий предмет и общие понятия.
Следующий уровень: друг друга воспринимают через призму добра и зла. Очень важно понять, хочет ли этот человек вам, другим и всем вообще добра или нет, сознательно или подсознательно. Это выражается в том, что вы ему верите или не верите. Он может правдоподобно раскрывать свои интересы, может хорошо говорить, быть логичным, √ но уж больно тип подозрительный, похожий на Остапа Бендера. Вот не верите вы ему, и ничего с этим поделать нельзя. Это второй этаж.
А на третьем уровне вы договоритесь с ним, если вы обменялись знаками и ощутили причастность к некоторой теплой, родной, до боли понятной целостности. И тогда здесь вообще доказательств не нужно, налицо общая воля к действию. Какими знаками люди обмениваются, какого сорта, почему русские у Розанова посмотрели друг на друга ╚острым глазком╩ и все поняли? Потому что язык на самом деле не ограничивается словами √ это только нижний уровень. Язык √ это некоторый лес духов вроде толстолобого, хитрого, хищного и одновременно доброго медведя, тотемного зверя. И знаки, которые мы подаем друг другу √ это сигнальная система традиционного общества, это еле заметные глазу различия в одежде и в манере поведения: человек ставит мокасины носками вместе √ он наш в доску, а этот носками врозь √ не наш. Сердце затрепетало в груди, когда я после долгих странствий увидел людей своего племени, то, как прекрасно они движутся √ именно так, как наш тотемный зверь медведь и велел.

10. Взаимопонимание как обмен образами

Поэтому знание языка - это видение некоторого базового набора образов, знаков, которые вызывают мгновенный эмоциональный отклик. Скажем, человек читал Толстого. Что для меня ╚Война и мир╩? Это длинная тягучая бодяга с множеством сцен, рассуждений, сюжетов, куда вставлено несколько десятков эпизодов, которые я готов читать бесконечно, сто раз, тысячу раз. Например, когда Николай Ростов после долгой разлуки приезжает к княжне Марье, которая была сестренкой Андрея Болконского. Они разговаривают, стоя на пороге, в полной готовности уйти, и каждый имеет модель отторжения, объясняющую, почему один перестал общаться с другим. А потом вдруг в какой-то момент случайно прорывается неуловимый знак, просто чуть затянувшееся молчание, из-за которого и у него, и у нее эта модель рушится. Они понимают, что это все была ахинея. И мгновенно происходит сближение. Это написано гениально, это вплетено в ткань данной культуры, в её язык, входит в канонический набор образов. И если люди при разговоре обмениваются знаками-образами, они как бы отождествляют себя с закодированной в них ситуацией и моментально попадают в поле взаимопонимания.
Цитата играет колоссальную роль в культуре. Вспомните японские романы хэйанской эпохи (период, от которого осталась великая литература, рубеж первого и второго тысячелетия). Это ╚Похождения принца Гэндзи╩, написанные придворной дамой по имени Мурасаки Сикибу, ╚Записки у изголовья╩ еще одной дамочки Сэй-Сёнагон. Там все герои √ придворные, которые разговаривали между собой, непрерывно обмениваясь цитатами из поэтических антологий. Это означает, что все они знали безумное количество стихов своего времени, по которым они все угадывали с полуслова. Тайна общения состояла в том, что люди давали знать о себе, о своем состоянии в форме цитаты. Но то были не простые цитаты. Цитата здесь √ не свидетельство грамотности. Это мгновенный снимок весьма сложных эмоциональных состояний, которые когда-то запечатлели выдающиеся люди. Можно потратить полжизни, тщетно пытаясь выразить и передать другому внутреннее состояние, но если какой-то гений это уже сделал и у вас с собеседником общий культурный контекст, можно передать его цитатой.
Поэтому глубина взаимопонимания культурных людей, которые находятся в стихии своего языка, бесконечна. Трудно даже сравнить это с тем, как мы говорим на чужом языке, выученном в школе. Когда люди общаются через переводчика или просто говорят на неродном языке, разговор ведется исключительно о погоде, это обмен общими местами. Когда собеседник улавливает хоть одну знакомую банальность: ╚У меня есть кошечка, я ее люблю╩, √ его тут же прошибают слезы умиления. У этого монстра из чужой культуры тоже, оказывается, кошечка! И тут же пошли разговоры о том, чем он ее кормит. Это происходит от страшного содержательного голода.
Говорит ли разведчик с разведчиком, говорит ли мужчина с женщиной, говорит ли учитель с учеником, идут ли переговоры √ стереотип родной речи, маленькую фразу, полунамек, даже неосознанный, вы ловите как мощный сигнал. Когда люди общаются на родном языке, это можно сравнить с тем, как будто между ними протянут кабель толщиной в ногу, и через него идет мощный ток. А людей, говорящих на иностранном языке √ с постоянно рвущейся связью по плохому телефонному каналу, когда вам говорят еле слышным голосом и вас не слышат, вы постоянно должны орать, и тот человек с другой стороны тоже должен орать. А если вы орете, вы не можете интонационно передавать тонкие оттенки и сложные внутренние состояния. Вы можете доносить только голую информацию, типа ╚он пришел, она сообщила, ему доложили╩.
Поэтому для того чтобы корпоранты, предприниматели, разведчики и воины быстро договорились в сложных обстоятельствах, они должны постоянно обмениваться образами и подавать друг другу знаки. Когда воины идут в атаку, они недаром поют песню. Роль песни в армии объясняется довольно просто. Песня √ это примитивный камертон, который настраивает людей на определенное состояние. Причем там есть разные песни, они же не все время поют патриотические гимны: есть ностальгические, потешные и т.д. Вспомните эпизод у того же Толстого, где наши воины в Австрии шли через какое-то поселение, моральный дух войска был низок, и вперед пустили ложечников и песельников. Аналогичная сцена есть в фильме у Герасимова, где Петр I встречается в Кенигсберге с какой-то курфюрстиной и сначала они манерно танцуют ╚минувет╩, а потом Меншиков выволакивает полупьяных мужиков из делегации посольства, и они там отплясывают какой-то зверский гопак. Очень интересный обмен знаками между двумя культурами.

11. Канонический образный ряд

Надо понять, что, собственно, в языке является содержанием канонического образного ряда, культурного инварианта. Это простые вещи. Речь идет о наборе ёмких образов, которые вызывают сильнейший эмоциональный отклик, потому что они отображают освоенное культурой душевное состояние, которое знакомо многим. Кому-то оно знакомо из жизни, потом они его находят в книжке. А большинство сначала видят в книжке, а потом, когда они попадают в него, возникает акт мгновенного узнавания и отождествления себя, как это ни банально, с литературными героями.
Пару десятков лет назад в журнале ╚Знание-сила╩ я прочел историю о том, как две группы психологов (у нас и на Кубе) параллельно решали простую задачку: как сделать детишек нежадными. Он проводили эксперимент с контрольной группой детей, смысл которого был в том, что дети в ходе игры все время делили общие игрушки между собой и другими, и надо было добиться, чтобы дети без всякого нажима извне, без промывки мозгов стали бы делить игрушки по справедливости. Оказалось, как нетрудно догадаться, что это фантастически сложная задача. Найденное в конце концов решение (я перепрыгиваю через все этапы мучительного поиска) включало выполнения целого ряда обязательных условий. Первое. Когда ребенок ведет себя несправедливо, ему не просто кто-то должен указать, что это несправедливо. Эта оценка должна прозвучать из уст очень авторитетного человека, в данном случае взрослого. Второе. Оценка ни в коем случае не должна прозвучать прямо, а только косвенно: ему должны передать другие дети, что такой-то авторитет отозвался о нем плохо. Третье. Ни в коем случае нельзя говорить, что он плохой. Оценка должна быть такой: конечно, он в целом хороший, но в данной ситуации, видимо, случайно, он повел себя плохо. Четвёртое. Понятия ╚хорошо и плохо╩ √ это абстракция, не действующая сама по себе. Она должна быть проведена через отождествление поступка ребенка с поведением знакомых литературных героев. Оценка эта должна быть такая (условно): есть Буратино, он хороший и Карабас Барабас, он плохой. Поэтому Вася, конечно, в целом у нас Буратино, но в данной ситуации (видимо, случайно) он повел себя как Карабас Барабас. Эта оценка должна прозвучать из уст авторитетного и доброго взрослого человека, а потом косвенно передана ребенку через его референтную группу из детей.
Психологи постепенно выстраивали ситуацию, удовлетворяющую всем этим условиям, и раз за разом оставалось все меньше и меньше детей, которые продолжали делить игрушки несправедливо. Но когда вся цепочка условий была выполнена, в контрольной группе из нескольких десятков детей всё же остался один мальчик, который, несмотря на все эти финты, продолжал делить игрушки несправедливо. Когда же начали разбираться, почему универсальная схема в данном случае не работает, вскрылось одновременно и смешное, и грустное обстоятельство: он был единственным ребенком из всей этой группы, который не читал книгу ╚Золотой ключик╩. Он просто не знал, кто такие Буратино и Карабас Барабас. И вся воспитательная система рушилась.
Негласное, неявное отождествление с некоторыми образами данной культуры является важнейшим элементом социального взаимодействия. Безусловно, здесь не должно быть никаких прямых оценок, никаких лобовых призывов, воздействие производится только косвенно, только со стороны авторитета √ тогда все это работает. Но при этом, обратите внимание, совершенно обязателен общекультурный образный ряд. Культура должна выступать как набор живых и действующих образов. И чем шире у нас образный ряд, тем на более сложную, более эффективную согласованную деятельность мы способны. Если этого нет, люди просто не могут договориться.
Каждый уровень роста человека в обществе (от ребенка до взрослого) обогащает образный ряд. Корпорация ╚Детство╩ √ первый общий слой образов и картинок. Звучат слова ╚идет бычок √ качается╩, и все сразу начинают умиляться, потому что это теплый мир со знакомыми книжками. Все читали одни и те же книги, потом выросли... Корпорация ╚Школа╩ √ книжки про Васька Трубачева, бронзовую птицу и т.д., чего сейчас нет. Корпорации ╚Отрочество╩, ╚Институт╩, ╚Работа╩... Человек формируется культурой просто как носитель некоторого набора емких образов, каждый из них выражает определенную сторону постижения мира, как это ни банально. И никакой здесь нет пропаганды, и этого ничем не заменишь, и никакого отношения ╚чтение морали╩ к этому не имеет.

12. Хуторское хозяйство на службе коллективизации

√ А индивидуализм?

√ В каждой культуре есть свой индивидуализм. А что плохого грозит индивидуализму со стороны кота Базилио? Разве чтение книги ╚Золотой ключик╩ автоматически делает нас солдатами, которые идут в одну шеренгу?

√ Например, я не хочу и не буду читать ╚обязательную литературу╩, или мои родители считают, что нужно читать другие книги. Почему я должна, с какой стати?

√ Вы ничего и никому не должны. Это достигается по-другому. Совсем нас охранить, скажем, от Толстого никакие родители не смогут. Если нам активно не нравится ╚Война и мир╩, а они будут заставлять ее читать, естественно, это приведет к сугубо обратному эффекту. Но в какой-то момент жизни, где-нибудь мы его откроем сами, и может возникнуть мгновенная влюбленность, сильнейшая.
Важно не это. Ни родители, ни школа и никто другой не могут и не должны быть монополистами, определяющими круг чтения ребенка. Но должно существовать некоторое ядро в культуре, должна быть обеспечена полная доступность всех ресурсов данной культуры, и в первую очередь √ данного ядра. А дальше все происходит как в любви. Дело-то не в кознях агитпропа, а в естественном желании родителей передать детям лучшее и любимое, доставшееся по наследству.
У профессора Г. долгие годы было сильнейшее отторжение от русской культуры, её образного ряда. У него есть стихи раннего возраста, где выражена яростная ненависть к своей культуре. От этого он не перестал быть русским и не ушел из нее. Для каждой культуры необходимы люди (например, Галковский), которые отталкиваются от её ядра и устраивают на отшибе свой хутор. Вопрос не в том чтобы навязать людям обязательный список литературы. Нужно, чтобы в свое время каждый человек получил свободный доступ к тому, что общество считает абсолютно ценным, но при этом вам никто не запрещает бродить по периферии, потому что это очень важно. Когда люди бродят по периферии, они создают там новые смысловые ядрышки и перебрасывают к ним мостики. Испытание канона на прочность, его обновление, интеграция его ╚Иного╩ не менее важны, чем воспроизводство.

13. Инвентаризация культуры и доступность смыслового ядра

Понятно, что в эпоху постмодерна невозможно и глупо жечь книги на кострах. Наоборот. Но в эпоху постмодерна сложилась парадоксальная ситуация: книг на кострах мы не сжигаем, но книги исчезают из обихода. Потому что никто не занимается простой вещью, состоящей в том, чтобы рассказывать детям, кто такие Баратынский и Устрялов, и показывать издали обложки их книг.
Я очень поздно узнал про того же Розанова. И у меня было дурацкое ощущение горькой обиды, что не нашлось человека, системы, института, государства, которые бы в свое время указали мне на это... Я читал, и у меня было ощущение громадной потери, потому что было время, когда я мучился над многими вопросами, которые он чувствовал гораздо лучше меня. И попадись мне его книги в двадцать лет, я, может быть, не совершил бы некоторую безумную дурь, а совершил бы гораздо более интересную дурь, которую только теперь начинаю совершать. Я успел бы прожить на много жизней больше. Но об этом никто не позаботился. Розанов физически отсутствовал в жизни нескольких поколений, некому было о нем рассказать.
Конечно, в культуре всегда существовали такие блатные или заповедные островки, спецхраны и фамильные недоконфискованные библиотеки, где эти ресурсы были доступны. Но весь прочий народ блуждал по помойкам и пустырям.
Поэтому сейчас, вместо того, чтобы выписывать в явном виде, какие ценности существуют в нашей культуре, нужно предпринять усилия для того, чтобы еще не сдохшая элита или молодая формирующаяся контрэлита получили бы выразительные средства, чтобы договориться. А выразительные средства √ это и есть тот самый образный ряд, т.е. исторический опыт, запечатленный в емких художественных образах. Потому что сейчас у нас рождается поколение людей, у которых вообще ни одной общей книжки не будет. То, что сейчас объединяет между собой молодых √ какая-нибудь группа ╚Иванушки╩, книга ╚Золотой теленок╩ √ это убогий набор.
В отсутствие смыслового ядра масс-медийной тусовкой выбрасывается на рынок кучка суррогатов, образующих тонюсенький слой моды, причем эта мода действует только в пределах МКАД. Провинция живет и варится в собственном соку. И если еще десять лет люди в Москве и в Саратове не будут читать общих книг, то возникнет саратовская республика, и это будет естественно, справедливо. Начнется расползание русского мира на куски. И де-факто культурный космос развалится. Мне не только космос жалко, но и Саратов. Я могу пережить отделение Саратова, буду туда ездить и визу проставлять, как это случилось с Украиной. Трагедия не в этом, а в том, что там полно людей, которые пытаются говорить на родном языке, а им не дают этого делать. Всё меньше нормальных школ, не выходят настоящие телепередачи и газеты, вместо нормального языка насаждается другой, суррогатный, в нем нет общекультурных выразительных средств.

14. Воссоздание институтов индоктринации

В старой культуре, русской, советской существовала система институтов, которая обеспечивала это √ индоктринацию. Издавались книжки, были библиотеки, школы, институты, существовал канонический набор текстов писателей-классиков. Несмотря на то, что этот канонический набор в процессе изучения опошлялся до неузнаваемости, тем не менее, тем или иным образом, рано или поздно человек, с омерзением читая обязательного Гончарова, вдруг натыкался на какую-то строчку, она западала в него, и потом он возвращался к этому другим путем. Эта система была многоступенчатой, послойной, там было просчитано все. Я читал ╚Родную речь╩ сталинских времен √ это гениальное произведение, это гипертекст, над которым бились лучшие умы, я это вижу. Он был выстроен для чтения на каждый день, для ребенка от двух до семи лет. Мне папа подарил эту книжечку, я до сих пор помню из нее многие стихи наизусть.
╚Из всех искусств для нас важнейшим является кино╩ - писал Владимир Ильич, да и радио тогда уже работало. Всякая культура, которая хотела себя защитить, тратила колоссальные средства на то, чтобы граждане говорили на одном языке, имея один и то же образный ряд. Поскольку сделать это нравящимся нам теперь плюралистическим способом чисто технологически (а также по другим причинам) было невозможно, из культуры делался какой-то ублюдочный обрубок. Брались не все творения национального гения, а только некоторые, причем в урезанном виде, откастрированные, и из них составлялся некий партминимум. Тем не менее, это был какой-то канон. Культура живет, потому что в ней живет канон. Любая культура всегда жила и держалась на каноне, потому что люди вне его невменяемы, им ничего нельзя объяснить. Поэтому все должны были читать священное писание, долбили катехизис, и во всех школах шла долбежка и зубрежка, все заучивали ╚образ Павки Корчагина╩.
Конечно, это все можно оценивать негативно. Но увы, другого способа культура ранее не изобрела: либо в вас вгоняют канон, и тогда вы вменяемы, вы наследуете культуру, либо в вас канон не вогнали, тогда вы выпадаете из общества. Вы еретики, вас сжигают на костре. Или вы смываетесь за рубеж и становитесь вражеским лазутчиком.
Теперь перед нами стоит задача √ срочно воссоздать канон. Это не означает, что некто умный за нас решит, что правильно, что хорошо и плохо в русской культуре. Но страна уцелеет только в том случае, если люди, участвующие в принятии стратегических решений, хотя бы самых важных, будут иметь не одну общую книжку, а на худой конец двадцать. Это нужно сделать любой ценой, даже если мы будем использовать такие дуболомные демократические методы как ╚всенародное голосование╩ или социологический ╚метод снежного кома╩. Очевидно, здесь не обойтись без экспертизы, без национального совета, который будет решать простые вещи (я писал о них в проекте ╚Библиоскоп╩): весь гипертекст данной культуры должен быть доступен для всех, но то, что входит в канон, должно быть доступно бесплатно и в первую очередь √ в школах и т.д. Т.е. нужна абсолютная, бесплатная, эффективная доступность некоторых мультимедийных ресурсов в виде текстов, фильмов, музыки, картин и т.д.

15. Возобновление канона в открытом обществе

Это означает, что нужно возобновление канона на новой основе, другого способа выжить нет. Другое дело, что, слава Богу, нам не надо никого насильственно заставлять читать то, что предписано. Нам надо сформировать русский гипертекст и обеспечить к нему доступ. Это та же самая ситуация, о которой я говорил в лекциях по корпоративному принятию решений: не было технологических средств для поддержки современных интранет-серверов, теперь эти средства появились, и корпорации стремительно растут. Та же история через некоторое время повторится с каноном. Строители культурных канонов в истории имели под рукой такую технологию, которая позволяла это делать только дубовым, античеловеческим, тоталитарным способом. Поэтому Цивилизация всегда инкриминирует Культуре, что та ущемляет права человека на самоопределение. Цивилизация говорила Культуре: ╚Дайте людям доступ к общечеловеческим ценностям, они сами выберут, что хотят. Чего вы долбите труды Ким Ир Сена? Вы им дайте Поппера почитать╩. При этом молчаливо опускаются те обстоятельства, что человек может читать и воспринимать подлинную глубину текста только на родном языке, и что набор доступных ему текстов уже давно абсолютно необозрим.
Безусловно, всякая очерченная граница канона глубоко противна цивилизации. Оправдываться перед ней никто не собирается, и я не собираюсь. Об этом писал еще Бердяев. Общество, основанное на отрицании любых границ и канонов, фактически возводит собственную бессодержательность в закон и предписывает его другим. Это хуже, чем любой ╚тоталитаризм╩, хуже во вполне определенном смысле. Люди, которые оказались не в состоянии выделить главное и неглавное, которые отрицают существование вещей, выходящих за рамки индивидуальной человеческой воли, в том числе и Бога, т.е. любые надличностные структуры, отрицают культурную идентичность, √ эти люди фактически предписывают все остальным на веки вечные запретить любой выбор, любой акт воли. Ибо они хотят оставить человека наедине со всем множеством текстов всех культур, вместе взятых, √ что фактически тождественно тому, чтобы оставить его без культуры совсем.
Слушать этих полудурков людям культуры не пристало. Всякое установление канона на свой страх и риск огрубляет, обедняет и т.д. √ это грех в каком-то смысле. Но всякий акт воли человеческой √ это тоже грех. Война √ грех, борьба √ грех, любой акт выбора, принятия решений √ греховны. Какая-то сила в обществе должна иметь волю, силу, смелость взять на себя этот грех и создать ситуацию, когда мы получим не одну общую книжку, а двадцать, пусть отобрав при этом ошибочно пятнадцать из них. Отлично. Следующим шагом будет то, что набор общих книг возрастет до ста, мы ошибемся в восьмидесяти √ прекрасно. Надо постоянно перепроверять себя, надо использовать потенциал того механизма самокорректировки, который Сорос описал в концепции Открытого общества. Надо отдавать себе отчет, что в фундаменте любой культуры и любого акта лежит принципиально неполное знание, ошибка. Надо лелеять и оттачивать этот самоконтроль, эту открытость √ великие приобретения эпохи либерализма, все это надо, надо... Не надо делать только одного √ провозглашать, что бездуховность, бескультурье, отрицание надличностного выбора есть фундаментальный закон, именовать трусливую готовность Васисуалия Лоханкина вечно сидеть в собственном дерьме ╚плюрализмом╩ и ╚общечеловеческими ценностями╩.

16. Через национальный гипертекст к общечеловеческому

Нет и не будет никаких общечеловеческих ценностей, покуда человек не в состоянии говорить на всех человеческих языках, что, как известно, является даром почти божественным. Это мыслимо, но уже за пределами метаистории, и это отдельный вопрос. К сожалению, на протяжении метаистории люди в основном останутся замкнуты в рамках родного языка. Конечно, для отдельных удачливых индивидов всегда открыто все. Каждый человек теоретически может стать богочеловеком, бессмертным. В частности, он может стать носителем языков двух, трех, пяти культур, но при существующей первобытной технологии овладения ими это на века останется уделом горстки немногих. (╚Полиглоты╩ лишь профанируют на поверхностном уровне этот дар). Все остальные будут по-прежнему замкнуты в рамки монокультурной идентичности. В истории ╧3 эти рамки будут рушиться, это будет ее главным содержанием. Но мы должны отработать свою карму.
Выживет та общность, та корпорация, которая быстрейшим способом построит гипертекст национальной культуры, и в этом гипертексте будут жить люди, и через этот гипертекст они будут сообщаться с ценностями, инвариантами общечеловеческими, потому что инварианты каждой культуры являются представителями (естественно, ограниченными) общечеловеческих. В этом смысле русская культура, как и всякая, является весьма ущербным, ограниченным аспектом общечеловеческой. Но изначально нам дана именно она, мы сначала должны усвоить ее, а потом ко всем остальным пойти уже через нее. Чем быстрее и эффективнее будет реализован этот гипертекст как работающая машина индоктринации, тем больше у нас шансов уцелеть.

Поэтому проблематикой третьего уровня является создание ядра национального гипертекста как основы выработки согласованных корпоративных решений. Эти стратегические решения должны быть направлены на выживание в мире, где другие трансгосударственные корпорации уже складываются, выстраивают свои ядра и задумчиво идут сквозь нас, как сквозь пустоту. Мы пока еще не возникли в поле этой битвы, нас просто нет. Нас не рассматривают всерьез ни как партнеров, ни как противников, нас используют как предмет. Вырвавшись за пределы Истории, Россия не вернулась в круг метакультур. Русское переживает момент небытия. Сегодня нет такой страны и нет такой культуры.

Примечания:

¹ Первая часть написана на основе стенограммы интервью С.Чернышева от 06.09.99 г. Вторая и третья части представляют собой фрагменты стенограмм интервью С.Чернышева от 26-30. 01.2000 г. Беседы вела Е.Бондаренко.

² Фрагменты переписки вышли в самиздатовском варианте в июне того же года и позже были опубликованы в ╚Русском журнале╩ под заголовком ╚К возобновлению русского╩.

³ ╚Время каменных бурь╩.