Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Новости | Путешествия | Сумерки просвещения | Другие языки | экс-Пресс
/ Вне рубрик / ЦКП < Вы здесь
Корпорация "Дрекселл".
Дата публикации:  26 Сентября 2000

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

В двадцатом веке менеджмент выделился в особую, ни с чем не сравнимую форму деятельности. И на всем протяжении двадцатого века понятие менеджмента непрерывно трансформировалось. Тейлор и Файоль сделали многое, чтобы под этим понятием подразумевался человек, управляющий не конкретной экономической единицей, а абстрактной системой. Но во все времена, как ни старались исследователи выделить черты и роли этой категории, к ней примешивались, фактически сливаясь с ней, другие понятия. В этой статье речь пойдет о подобном слиянии понятий и функций: менеджера и предпринимателя.

Договоримся о терминах. Под понятием "менеджер" мы в дальнейшем будем понимать человека, осуществляющего организационную работу. Это определение, своей емкостью уходящее в бессмысленность, легко можно понять на бытовом уровне. Менеджер ведет организацию к поставленным целям общеизвестными способами и методами, варьируя их лишь в небольших пределах. Предпринимателем, с точки зрения Й. Шумпетера, может считаться субъект, который создает новую деятельность, направленную на производство продукта нового типа. При этом он осуществляет определенную мыслительную работу: анализирует сложившуюся рыночную ситуацию и прогнозирует динамику ее изменения. В результате он должен увидеть (или спроектировать) тот сектор деятельности и рынка, в котором можно добиться повышения платежеспособного спроса и относительного увеличения ценности данного продукта для потребителя. Разрабатывая и реализовывая свои проекты, предприниматель может создавать не только новый продукт, но и новые формы деятельности. В некотором смысле его можно назвать вершиной эволюции человека. Вспомним Рене Декарта, который утверждал, что главное отличие человека от животного лежит в способности преобразовывать схемы своей деятельности.

Что заставляет нас говорить о процессе слияния понятий "менеджер" и "предприниматель"? Ответ на этот вопрос можно найти, обратившись к окружающей современные предприятия среде. В последние 30-40 лет она, как никогда, изменчива, турбулентна. На первый план выходят задачи выживания организации. Чтобы выжить, организации постоянно приходиться адаптироваться к изменяющимся условиям. "Амплитуда колебаний" среды в настоящее время столь велика, что задача адаптации к новым условиям часто может превратиться в задачу полной реструктуризации предприятия. В борьбе с внешней средой может победить только тот, кто в состоянии придумать совершенно новые финансовые и иные механизмы, позволяющие изменять структуру предприятия. Это - классическая предпринимательская задача. Именно поэтому сегодня можно говорить о некотором слиянии функций предпринимателя и менеджера. Управленческая работа сегодня невозможна без инноваций и разработки новых схем.

Обратимся к истории, произошедшей в США в 70-80-е годы. Именно тогда американские предприятия ощутили необходимость реструктурировать свою деятельность на высшем уровне. Дело в том, что в конце 70-х США столкнулись с невиданной доселе волной корпоративных захватов. Это время в истории корпоративной Америки носит название "век жадности". Действительно, суммы, которые в одночасье пускались в ход, превосходили любое воображение. Ситуация была похожа на события из известного романа Станислава Лема ╚Солярис╩, где на поверхности планеты-океана вдруг возникали и пропадали гигантские фигуры, для создания которых требовалось неимоверное количество энергии. Какие загадочные силы стояли за этой волной корпоративных захватов, повлекших за собой реструктуризацию всего американского бизнеса? Что позволило этим силам приводить в движение китов?

В конце 70-х и 80-х годов американский мир лихорадило. Корпоративные захваты превратились в тотальное явление. Общая сумма завершенных поглощений в первой половине 80-х возросла с 30 до 180 миллиардов долларов. Поглощения √ вещь не редкая в большом бизнесе, но их масштабы превзошли все ожидания. Эксперты Уолл-Стрит заговорили о глобальной финансовой революции, которая должна переделать весь американский, да и мировой бизнес. Вот некоторые примеры подобных сделок. В 1984 финансист Саул Штайнберг заработал 60 миллионов долларов, купив 11.1% акций Walt Disney Production, а затем перепродав им же этот пакет с премией. Такие сделки известны как долларовый шантаж. Карл Икэн произвел успешный захват Trans World Airlines, Буни Пикенс шантажировал Gulf Oil, Тед Тернер перехватил контроль над MGM. Апогеем этой деятельности стало предложение покупки гиганта американского бизнеса RJR Nabisco, сделанное Kohlberg Kravis Roberts (более известной как ККR). Компания RJR Nabisco стояла на 19 месте среди так называемых 500 "золотых компаний" Америки, была производителем известной торговой марки Уинстон и других популярных товаров. Результатом этого предложения стала покупка контрольного пакета акций компании за 25 миллиардов (по 107 долларов за акцию). Этот захват стал также и верхней точкой скандала, разразившегося на Уолл-Стрит.

Типичная схема подобных захватов такова: корпоративный рейдер начинает скупку акций намеченной для захвата компании на открытом рынке. Далее, рейдер должен выполнить требования пункта 13(d) Акта Уильяма и заявить о себе и своих намерениях в десятидневный срок после того, как в его руках окажется более 5% акций намеченной для захвата компании. С этого момента, как правило, происходит резкий скачок в ценах на акции планируемой для захвата компании. В игру включаются все остальные биржевые дельцы, стараясь скупить как можно большее количество акций данной компании. Мелкие инвесторы, таким образом, имеют возможность получить солидную прибыль, продав свои пакеты по достаточно высоким ценам.

Тем временем рейдер, планирующий захват, находится в поиске необходимой финансовой поддержки. Как только финансовая поддержка обеспечена, рейдер объявляет о заявке на контрольный пакет акций компании. Этот пакет может уже находиться в руках биржевых дельцов, которые ожидают подходящего момента для продажи своего пакета акций рейдеру.

Если жертва пытается отбиваться, скупая все доступные ей пакеты акций, чтобы не допустить захвата контрольного пакета, в игру могут вступить брокеры, не зарегистрированные на основной бирже. Они заключают негласное соглашение с рейдером и по его поручению "тихой сапой" скупают все имеющиеся мелкие пакеты акций, перепродавая их рейдеру с прибылью. Операции эти делаются после окончания биржевого дня.

Единственным непонятным моментом в описанной схеме остается источник гигантских средств, необходимых рейдеру для захвата. Раньше подобным источником служил кредит в банке. Однако по двум причинам этот источник больше не устраивал рейдеров. Во-первых, суммы, необходимые для захвата таких крупных компаний, как Gulf Oil были недоступны большинству банков. Во-вторых, ситуация конца 70-х была такова, что получить кредит на такую сумму под столь сомнительное предприятие было невозможно из-за чрезвычайно низкого доверия к рисковым игрокам на бирже. Однако здесь сработало золотое правило рынка "спрос рождает предложение". В конце 70-х на сцену вышла таинственная корпорация Drexell Burnham Lambert. За какие-то 5 лет она катапультировалась из разряда второсортных инвестиционных фондов в число самых успешных компаний Америки. Своим успехом она обязана Майклу Милкену, выпускнику Калифорнийского Университета и Уортонской школы бизнеса, который получил свое первое назначение в компанию Drexell в 1973 году. Именно Милкен был изобретателем гениального финансового рычага бросовых акций, который и стал впоследствии главным орудием захватов и реструктуризаций.

Бросовые акции - это высокопроцентные облигации с низкой надежностью, выпускаемые компаниями, которые не способны выпускать ценные бумаги приличного инвестиционного уровня. Бросовые акции, по словам самого Милкена, существовали всегда. Так можно охарактеризовать и акции, выпущенные Дж. П. Морганом, когда в начале века он создавал United States Steel. Однако до появления на рынке финансового гения Милкена они не были привлекательны для инвесторов. Будучи по своей природе ненадежными, они не могли стать значительной формой капитала без применения специальных методов, которые обеспечивали бы их надежность.

Собственно, и после пришествия Милкена с ними не случилось ровным счетом ничего, что могло бы повысить надежность отдельно взятой акции. Но кое-что произошло с их рынком. Милкен начал гарантировать бросовые акции, создавая при этом возможность финансирования для маленьких и ненадежных компаний. Одновременно он получил возможность в мгновение ока концентрировать в своих руках миллиарды, предоставляя их корпоративным рейдерам для попыток захватов.

Миллиарды эти приходили от определенного круга инвесторов, для которых получение высокого процента отдачи от инвестиций в известном смысле является критическим для выживания. Примером могут служить страховые фонды. Их деятельность связана с риском выплаты большой премии пострадавшим. Для обеспечения доходности им необходимо эффективно использовать свой капитал. Инструментом, обеспечившим им такую возможность, и стали бросовые акции, которые, благодаря гарантиям Милкена и Drexell теперь уже не были "бросовыми".

В обмен на возможность оперировать бросовыми акциями и получать весьма большой и стабильный доход, Милкен заключал с покупателями бросовых акций договоры, согласно которым они обязывались покупать дополнительное число бросовых акций, предоставляя, таким образом, огромные финансовые средства в распоряжение Drexell. Милкен "подсадил" эти финансовые структуры на свои бросовые акции. Вся система превратилась в своеобразный финансовый симбиоз: страховые компании, ссудные и сберегательные ассоциации, заинтересованные в получении высокого дохода от бросовых акций, вынуждены были поддерживать монополиста в этой сфере - Drexell. Drexell же имела возможность привлекать миллиардные средства для обеспечения корпоративных захватов.

Совершенно очевидно, что Drexell взяла на себя огромные финансовые предпринимательские риски, ведь, как было отмечено ранее, бросовые акции не перестали быть бросовыми. Что же позволило Милкену и Drexell создать рынок бросовых акций, не сгинув при этом в волне банкротств компаний-эмитентов, выпускавших ненадежные высокопроцентные облигации?

В основе деятельности Милкена лежала довольно простая статистическая закономерность: достаточно диверсифицированный портфель бросовых акций больше не был излишне рискованным, и прибыль от успеха части компаний-эмитентов с лихвой покрывала убытки от разорений другой части. Милкен превратил Drexell в холдинг-держатель достаточно диверсифицированного портфеля бросовых акций. Гарантия (фактически гарантия приема) на эти акции со стороны Drexell сделала бросовые акции весьма надежным финансовым инструментом. В задачи Drexell, разумеется, входило поддержание надежности этого рынка путем сокращения количества разорившихся компаний. Для этого Drexell разработала еще одну схему: так называемую технику "рефинансирования".

Эта техника заключалась в том, что в случае появления проблем у одной из компаний-эмитентов, то есть угрозы ее неплатежеспособности, руководство компании и акционеры садились за стол переговоров, посредником на которых была, разумеется, Drexell. В результате этих переговоров финансовые обязательства компании, как правило, смягчались в обмен на некоторые уступки акционерам. Такого рода операции называются "обменным предложением".

За счет этого Drexell имела возможность искусственно поддерживать на низком уровне процент акций корпораций, которые не справлялись со своими финансовыми обязательствами. Это разумеется повышало доверие к рынку бросовых акций, способствовало его стабильности. Drexell получала за эти операции свой гонорар.

По мнению многих финансистов, Drexell приобрела очень многое, поддерживая относительно низкий уровень неплатежеспособности бросовых акций. В глазах инвесторов этот рынок не был уже столь ненадежным, а наоборот стал рекламироваться с точки зрения возможности получить высокий доход при относительно низкой риске.

Все это было достигнуто с помощью операций рефинансирования. Если бы не успешное применение этой техники, уровень неплатежеспособности в 1986 году составил бы 6.2% вместо 1.7%. Среди компаний, рефинансировавших низко котирующиеся выпуски акций, были Petro Lewis (сумма рефинансирования $830 млн), Texas International ($205 млн) и многие другие.

Однако еще один вопрос остается пока без ответа. Дело в том, что даже будучи финансовым гением, Майкл Милкен не смог бы в одиночку изобрести эликсир финансового счастья. Он гениально воспользовался объективными экономическими процессами, происходящими в Америки в то время. Было бы странно говорить о том, что рычагом перестройки всего американского бизнеса стал "бросовый" капитал. Откуда же взялся этот огромный потенциал, который фактически изменил способ ведения бизнеса, создал новую корпоративную Америку? Почему раньше никто не замечал этих мешков денег, которые лежали у всех под ногами? Очевидно, до некоторого времени этих мешков просто не было. В публикациях всех газет Уолл-Стрит не содержится практически никакой информации о компаниях-эмитентах бросовых акций. Окинув взглядом американский рынок конца 70-х, мы все-таки наткнемся на новый тип бизнеса, с рисковостью, высокой отдачей, а главное, с наличием огромного потенциала, который позволил стать ему основой рынка акций национального и даже мирового масштаба. Мы говорим сейчас о так называемом рисковом (venture) бизнесе и близком к нему бизнесе, связанном с научными и конструкторскими разработками, внедрением и эксплуатацией новой техники. В самом деле, это достаточно высокодоходные (в случае успеха) и ненадежные предприятия.

Рисковость этих фирм хорошо понятна, она является неотъемлемой частью рождения и прихода в мир всего нового. К тому же конкуренция на этом рынке огромна, достаточно вспомнить непрекращающуюся и по сей день борьбу за всякого рода стандарты, например в области видео-аудиотехники или сотовой связи. Сгинуть в оглушительной волне конкуренции в области новых технологий проще простого.

Теперь все встает на свои места, и сложившуюся ситуацию можно оценить не сточки зрения колдовства Милкена и ведьм из Drexell в Иванов день, а с точки зрения объективных процессов, происходящих и сейчас. На рубеже 70-х годов в промышленности развитых стран появилось новое явление - рисковый бизнес, связанный с внедрением новых технологий - хай-тек. Возникновение этой новой формы бизнеса именно в рамках небольших предприятий связано с тем, что в рамках крупных корпораций все новое и радикально прогрессивное зачастую подавляется бюрократией. Разумеется, вместе с возникновением бизнеса пришла и проблема его финансирования. Она весьма трудно решалась предоставлением банковского кредита, так как банки либо не хотели рисковать, либо связывали не имеющих других выходов предпринимателей такими обязательствами, которые могли полностью лишить их деятельность всякого смысла. Оставалась одна возможность - выпуск собственных акций, которые из-за рисковости самого предприятия становились ненадежными, а для обеспечения хоть какого-то спроса высокопроцентными. Милкен же и компания превратили эти акции в весьма реальный мощный инструмент финансирования рискового бизнеса. То есть, произошла некоторая метаморфоза. Фактически рисковый капитал поставил себе на службу Милкена и Drexell, а они поставили себе на службу рисковый капитал. Все остались довольны.

Милкен внес свой вклад в развитие новых технологий в Америке. Он немало посодействовал развитию телевизионной и телефонной промышленности, внедрению в них микротехнологий. Милкен вложил в общей сложности приблизительно 26 миллиардов долларов в MCI, McCow, Viacom, Time Warner, Cablevision Systems и другие кабельные, телекоммуникационные, занимающиеся беспроводной связью и развлекательные компании. В то время ни одна из этих компаний не выглядела для банков достаточно привлекательной, чтобы вкладывать в них средства, а, следовательно, у этих компаний не было другого источника финансирования, кроме Drexell. Теперь суммарная рыночная стоимость этих компаний составляет около 224 миллионов долларов, а сами они являются основой информационной инфраструктуры, не имеющей аналогов в мире.

С помощью 2,5 миллиардов долларов, полученных от Drexell, MCI создала первую национальную фибро-оптическую сеть и подвигнула на это AT&T и Sprint, выдвинув США на первое место в подобных технологиях. Кроме того, эта операция помогла воспрянуть испытывающей затруднения "Корниг", которая поставила 62117 миль фибро-оптического кабеля для MCI. До этого "Корниг" не имела клиентов на эту передовую технологию. McCow использовала полуторамиллиардное вложение Дрэксэлл для создания первой в мире беспроводной телефонной сети.

Отдельного рассмотрения заслуживает выстроенная Милкеном фактически ╚своими руками╩ сеть кабельного телевидения США. Ситуация на этом рынке была такова, что лидирующее положение занимали "сетевые" каналы, то есть, если говорить примитивно, те, на которых все передачи шли вперемешку. Кабельное же телевидение, которое имело множество специализированных каналов, не заслуживало доверия инвесторов. Лишь Милкен решился финансировать этот вид бизнеса. Вот что он сам говорит по этому поводу: "Пришло время, когда люди сами хотят выбирать, когда им смотреть новости, а когда спортивные передачи. "Сетевые" каналы диктовали свои условия потребителям. Было понятно, что долго так продолжаться не будет. Хорошей альтернативой были специализированные кабельные каналы, которые считались неперспективными. Но никто не понимал, что сегодняшний неудачник может завтра стать звездой". Используя восьмимиллиардные вложения Drexell, Viacom, Time Warner,Cablevision Systems и многие другие, чьи акции были гарантированы Милкеном, а потому имели хороший оборот, создали кабельную сеть США, которая стала ее бесценным активом.

Справедливости ради надо отметить, что бросовые акции не были единственной формой деятельности Милкена. А точнее, кроме банального предоставления средств для корпоративных захватов и всякого рода реструктуризаций Милкен выполнял еще и роль архитектора этих реструктуризаций. У Майкла и его сотрудников было поразительное чутье в области финансовых операций. Главное - они опровергли тезис о том, что финансовая структура есть константа. Они не боялись экспериментировать, превращая оборотный капитал в долг и наоборот. Пользуясь своими знаниями и чутьем, они провели множество операций. В пору 70-х - 80-х годов никто с такой смелостью не играл с активами и пассивами компаний. Эти финансовые перестройки в некоторых случаях фактически спасали компании, находящиеся у края пропасти. Примером может служить реструктуризация, проведенная во всем известной Walt Disney Company. В середине 80-х эта компания попала в затруднительную ситуацию. Из-за неспособности команды менеджеров справляться с новыми условиями компания терпела серьезные убытки. Рой Дисней, один из наследников Уолта Диснея, обратился к Майклу Милкену за помощью, опасаясь за cвою фамильную империю. Милкен финансировал скупку акций Саулом Штайнбергом, а затем произвел финансовую реструктуризацию. Благодаря реструктуризации, а также тому, что после шантажа Штайнберга Walt Disney Company получила новое руководство, компания, стоившая 1,8 миллиарда долларов, всего за 11 лет превратилась в голливудский колосс с рыночной стоимостью в 30 миллиардов долларов. А вот замечательный пример того, как действия Милкена и рейдеров заставили менеджмент одной из компаний "проснуться" и пересмотреть свою финансовую структуру, что сильно пошло как на пользу самой компании, так и на пользу ее акционерам. Речь идет о Goodyear Tire and Rubber Company. Столкнувшись со спадом в шинной промышленности в 1983 году, менеджмент принял решение диверсифицировать деятельность компании и приобрести компанию Celeron Oil за 850 миллионов долларов. В результате рыночная стоимость Goodyear сократилась на 250 миллионов, так как инвесторы не видели смысла в комбинации "шин с нефтью". В 1986 году Джеймс Голдсмит начал активную скупку акций Goodyear, объявив о намерении повернуть вспять программу диверсификации компании. Управленческая команда, встревоженная возможностью корпоративного захвата, предприняла перекупку акций Голдсмита, основанную на заемных средствах. Компания скупила все его акции за 2.2 миллиарда долларов и еще 36% акций, находящихся в других руках. Теперь акционеры, включая сам менеджмент, получили большую долю компании, в которой финансовая структура поменялась в пользу увеличения заемных средств. Финалом этой истории был рост стоимости компании более чем на 750 миллионов долларов.

Новорожденная форма деятельности, взятая на вооружение Милкеном и Drexell, также послужила основой создания многих предпринимательских схем по захватам и реструктуризации. Из всего сказанного можно было бы сделать вывод, что Милкен и все, кто участвовал вместе с ним в тотальной реструктуризации американского бизнеса, стали национальными героями и сейчас, уйдя на заслуженный отдых от праведных трудов на Wall Street, мирно читают лекции в Гарвардской школе бизнеса. Однако правда жизни состоит в том, что Милкен до сих пор отбывает присужденное ему тюремное заключение, а Drexell прекратила свое существование. Ответ на законный вопрос "Почему?" может быть рассмотрен с двух точек зрения: с экономической и отчасти управленческо-политической, а также с философско-правовой.

Как мы уже отмечали, деятельность Милкена и Drexell привела к возможности осуществления огромного числа корпоративных захватов и созданию множества схем, связанных с ними. В таких ситуациях всегда находится место для правонарушений. В подобных сделках всегда существуют обиженные проигравшие, а когда мы говорим о миллионных и даже миллиардных суммах, нетрудно себе представить масштаб этой обиды.

В течение периода активной деятельности Майкла Милкена и Drexell Комиссия Биржи по ценным бумагам (ведомство, занимающееся регулированием биржевых процессов в США) возбудила десятки уголовных дел и произвела сотни допросов. Почти во всех этих делах основным пунктом обвинения стала торговля внутренней информацией (insider trading). Вообще обвинение в торговле внутренней информацией никогда не было бичом биржевых дельцов, хотя оно и было зафиксировано в некоторых прецедентах. Использование во благо себе любой информации, способной оказать хоть какую-нибудь помощь, является, в известном смысле, профессией биржевых спекулянтов. Закон требует, чтобы использование этой информации не навредило широкому кругу инвесторов, а этого, как правило, не происходит. Инвесторы, видя, что спекулянт начал активно скупать или продавать акции той или иной компании (скрыть это нельзя), идут по его следам и совершают те же сделки. Однако в "золотые" восьмидесятые правительство как с цепи сорвалось.

Головокружительный успех Drexell создал ей много врагов. Всех ее врагов условно можно разделить на три части. Первые √ это те, кто непосредственно пострадал от корпоративных захватов, и это, прежде всего, менеджеры компаний, на которые совершали свои "наезды" рейдеры, финансируемые Милкеном. Менеджмент многих компаний был полностью обновлен, сотни компаний ╚пострадали╩ частично. Если вспомнить, какие компании попали под удары рейдеров (Disney, Gulf Oil, Nabisco, Trans World Airlines и многие другие), можно понять, что бывшие менеджеры этих компаний представляют собой серьезную силу, так как люди, работающие в подобных компаниях с полувековой историей, обычно не обделены количеством ценных связей в самых высших кругах. Пожалуй, эту часть врагов Милкена можно считать наиболее реакционной, поскольку эти люди понесли самые тяжкие убытки, и (что, возможно, более важно) были глубоко оскорблены действиями каких-то выскочек. Другие обиженные - это прямые конкуренты Drexell в области инвестиционного бизнеса. Здесь нужно упомянуть таких гигантов как Merill Linch, Solomon Brothers и First Boston. Оставшись за бортом новой формы бизнеса и утратив свои былые незыблемые позиции, они были готовы на все, чтобы вернуть их. К третьей группе недоброжелателей можно отнести всех консервативно настроенных людей, имеющих или не имеющих отношение к инвестиционному бизнесу. Сознанием этих людей довольно умело воспользовались две первые группы в войне против Drexell и Милкена.

Когда многие корпорации и инвестиционные фонды Америки обнаружили неожиданную слабость своих позиций в современном, тяготеющем к предпринимательству менеджменте, они стали разрабатывать свою, если можно так выразиться, коллективную предпринимательскую схему. Схема эта была совершенно другого характера, чем те, что принесли успех Милкену и корпоративным рейдерам. Ее можно назвать предпринимательской схемой в области информации. Время для открытой конкурентной борьбы было безвозвратно упущено, и другого выхода, кроме привлечения на свою сторону государства, не было. Сделать это было, однако, не просто. У власти тогда находилась администрация Рейгана, которая проводила политику невмешательства во внутренние процессы рынка. Для того чтобы сделать это, корпорации-неудачники представили общественности вред, нанесенный им в результате нормальной конкурентной борьбы, как неизлечимую болезнь американского бизнеса, с которой надо бороться всеми возможными способами. Они использовали все свои связи, и все средства массовой информации заговорили об истреблении мошенниками добропорядочных компаний и о снижении конкурентоспособности самих Соединенных Штатов.

Людей легко обмануть, если использовать их собственные представления. Так, умело использовался сложившийся стереотип о том, что повышенная доля заемных средств в балансе компании - это несомненное зло. В этом, по сути, нет ничего страшного, если такая финансовая структура уместна. В середине 80-х годов такая структура помогла многим компаниям получать большую прибыль. Однако в сознании общественности это выглядело как подрыв конкурентоспособности Америки.

Далее все было сделано по заранее известному сценарию. Общественность и средства массовой информации негодовали, а конкуренты Drexell задействовали свои связи в правительстве и администрация Рейгана дрогнула. Под суд попали многие арбитражные дельцы и корпоративные рейдеры. Комиссия Биржи по ценным бумагам в лице ее шефа Руди Гильяни, угрожая более серьезными обвинениями, заставила руководство Drexell признаться в нескольких нарушениях и принять ряд условий Комиссии. Среди них было назначение на одну из высших руководящих должностей бывшего шефа Комиссии Джона Шеда, который проводил плотный мониторинг всех операций Drexell. Главное - руководство компании согласилось давать показания против человека, благодаря которому Drexell добилась ошеломительного успеха.

Результатом всех описанных процессов стало десятилетнее тюремное заключение Милкена и скорое банкротство самой компании Drexell. После ухода из компании Милкена доверие клиентов, которое основывалось на личном доверии к нему, было подорвано и прибыли корпорации таяли на глазах. Более того, как карточный домик обрушился весь рынок бросовых акций.

В заключение надо сказать, что рынок бросовых акций не мог просто кануть в Лету, поскольку за ним стоял новый высокотехнологичный бизнес. Уже через год после описанных событий эксперты Уолл-Стрит констатировали его воскрешение. Потенциал этого сектора намного вырос и в конце 90-х Америке был нужен новый Милкен. Он нашел свое воплощение во многих ╚очнувшихся от спячки╩ менеджерах. Инновации и предпринимательские схемы стали ключевыми способами ведения бизнеса. Теперь уже совершенно очевидно, что без предпринимательской деятельности не обойтись в современном корпоративном мире. Мы пришли к тому, о чем говорили в самом начале: о слиянии менеджеров и предпринимателей в единое целое.

К сожалению, наш бизнес только начинает интегрироваться в мировой. Схемы, реализуемые в России, сводятся преимущественно к криминальным разборкам и подкупу чиновников. Однако и у нас появляются ростки предпринимательства. Нам остается надеется, что поколение, выросшее в условиях открытой информации, сможет найти свое место в системе мирового корпоративного бизнеса.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Юрий Милюков, Грюндерство как предпринимательская схема* /05.10/
Центр корпоративного предпринимательства /11.09/
ЦКП √ это дело, время и место встречи трех суженых: учителя, мастера и ученика , которые сливаются в предустановленной гармонии предпринимательской корпорации, чтобы спасти отечество.
Объединенные семинары текущей недели /11.09/
Информация о прошедших объединенных семинарах /11.09/
Сергей Чернышев, Вместо манифеста /11.09/
Предприниматель: Новое слово. Новое сословие. Новое ремесло
предыдущая в начало следующая
Герман Мустафин
Герман
МУСТАФИН

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Слово
Сословие
Ремесло
Свидетельство
Событие
Предвидение

Центр Корпоративного Предпринимательства




Рассылка раздела 'ЦКП' на Subscribe.ru