Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Новости | Путешествия | Сумерки просвещения | Другие языки | экс-Пресс
/ Вне рубрик / Другие языки < Вы здесь
Смерть альтруиста
За эту статью было подано наибольшее количество читательских голосов

Дата публикации:  29 Августа 2000

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Был ли человек, открывший "ген бескорыстия", слишком хорош для этого мира?

В жестоком дарвиновском мире человеческое бессердечие легко объяснимо. В конце концов по принципу естественного отбора слабые должны вымирать, а сильные вознаграждаться. Бескорыстие же нередко ставит в тупик. Ростки сочувствия, доброты и привязанности выпалываются чуть ли не сразу, как взойдут.

Пытаясь объяснить феномен эволюции альтруизма, Чарльз Дарвин предположил, что естественный отбор может распространяться не только на отдельные особи, но и на целые группы - этот принцип известен под названием "групповой отбор". Очевидно, что внутри одного племени у "эгоистичных и своекорыстных родителей" должно рождаться больше всего детей - писал он в своем классическом труде "Происхождение человека", вышедшем в 1871 году. Но в то же время, добавлял он, племя, многие члены которого "готовы прийти друг другу на помощь и пожертвовать собой ради общего блага, будет одерживать победу над другими племенами".

Дарвин, однако, так и не развил до конца свою идею группового отбора, и среди его последователей она и поныне остается предметом споров. Ныне почивший Уильям Д. Гамильтон, которого многие признавали самым выдающимся мыслителем-эволюционистом со времен Дарвина, предложил очень мощную альтернативу принципу группового отбора - теорию семейственного альтруизма. Суть ее заключалась в том, что альтруизм, в каком бы виде он ни проявлялся, всегда направлен на генетических родственников. Гамильтон был убежден, что истинное бескорыстие не встречается почти никогда. Среди представителей рода человеческого сам он мог назвать только два примера: мать Тереза и его друг, блестящий и непредсказуемый американский ученый Джордж Прайс.

Несмотря на свои замечательные научные достижения и глубокую личную драму, в истории науки Джордж Прайс так и остался сравнительно незаметной фигурой. А ведь он сыграл важнейшую роль в формировании концептуальной основы социобиологии и ее ответвления - эволюционной психологии. Он впервые применил принципы теории игр к анализу конфликтов в животном мире и вывел изящную формулу для описания эволюционных изменений, которая помогла упростить и усовершенствовать гамильтоновскую теорию семейственного альтруизма. Формула Прайса позволяет подвести точную математическую основу под теорию группового отбора.

В последние годы жизни Прайса перестала интересовать проблема признания его научного вклада. Альтруизм из задачи для ума превратился для него в дело жизни. Летом 1970 года воинствующий атеист Прайс вдруг сделался ревностным христианином. После этого он пытался совмещать работу генетика с новым своим страстным увлечением: толкованием Библии. Потом пришел к выводу, что истинный христианин должен прежде всего помогать братьям своим, и все больше времени стал тратить на заботу о бездомных алкоголиках и пожилых людях в своем втором родном городе - Лондоне. Он служил другим, а тем временем его собственная жизнь превращалась в хаос. Он умер в 1975 году.

В последние годы жизни, пока нынешней весной и его не унесла безвременная смерть, Уильям Гамильтон много писал и рассказывал о Прайсе, надеясь привлечь внимание к теориям своего друга. В начале этого года Гамильтон передал мне свою объемную переписку. Имея в распоряжении неопубликованные письма и воспоминания Прайса, я постарался - при поддержке двух его дочерей и многочисленных друзей и коллег - воссоздать по кусочкам сумбурную историю жизни этого замечательного человека.

Джордж Прайс успел поработать в области физической химии и журналистики, прежде чем занялся генетикой, - в эволюционную биологию он пришел обходными путями. Родился он в 1922 году и потерял отца, когда ему было всего четыре года. Окончив среднюю школу в Нью-Йорке, Джордж поступил в Чикагский университет, где получил степень доктора химии, и позже принимал участие в работе над "Манхэттенским проектом". В 1947 году он женился на Джулии Мэдиган, у них родились две дочери. Три года спустя семья переехала в Миннеаполис, где Прайс стал заниматься медицинскими исследованиями в университете Миннесоты. Прайс был убежденным атеистом, а Джулия - набожной христианкой, и с самого начала их отношения не заладились. Через восемь лет раздражительность обоих достигла предела и брак распался.

В 50-е годы Прайс начал печататься как журналист. Его статьи всегда привлекали внимание и нередко были провидческими. Так, журнал Fortune опубликовал его статью под названием "Как подстегнуть процесс изобретения". В то время как вокруг пользовались перфокартами и телетайпами, Прайс в своей статье подробно описывал гипотетическую "конструкторскую машину", снабженную графическим дисплеем, курсороподобным световым пером и приспособлением вроде современной мыши для вращения, сжатия и увеличения изображений.

В 1957 году Прайс послал сенатору Хуберту Хамфри набросок эссе для журнала Life под названием "Некоторые соображения о поводах для паники". Статья, предупреждавшая о том, что ослабление военной мощи США может привести к катастрофе, так потрясла Хамфри, что он вступил в длительную переписку с автором. Прайс поделился с Хамфри несколькими идеями касательно внешней политики, он вывел их из теории игр. К примеру, он предлагал Соединенным Штатам купить для каждого жителя СССР по две пары хорошей обуви (на общую сумму 2 млрд. долларов) в обмен на освобождение Венгрии. Позже Прайс принял предложение работать на IBM, где стал заниматься разработкой универсальных вычислительных машин и математическим моделированием свободного рынка.

Но вскоре в карьере Прайса наступил крутой перелом. В 1966 году после неудачной операции рака щитовидной железы у него частично парализовало плечевой сустав. Получив большую страховку, он решил использовать эти деньги на то, чтобы еще один раз - последний - сменить сферу деятельности.

В ноябре 1967 года на корабле "Королева Элизабет" Прайс прибыл в Англию. На страховочные деньги он снял громадную квартиру в престижном лондонском районе неподалеку от Оксфорд Серкус. В письме к дочерям он шутливо описывал свои лондонские похождения: "Дорогие мои малютки, в Лондоне я уже многое успел повидать, в том числе библиотеку Британского музея, библиотеку Музея естествознания, библиотеку Лондонского университета, библиотеку Университетского колледжа, Публичную историко-медицинскую библиотеку и Научно-техническую библиотеку. Надеюсь вскоре посетить библиотеку Королевского хирургического колледжа и библиотеку Королевского зоологического общества".

В один из таких библиотечных походов Прайсу попалась на глаза теперь уже ставшая классической статья Уильяма Д. Гамильтона "Генетическая эволюция поведения в обществе". Эта статья, обозначившая поворот в истории эволюционной биологии, для Прайса стала отправной точкой в этой области науки.

По теории Дарвина, естественный отбор - это выживание сильнейших, притом сильнейшими считаются те особи, которые приносят самое большое потомство. Дарвину несложно было объяснить эволюцию тех способностей, которые были полезны самой особи, - например, улучшение зрения. Труднее оказалось объяснить эволюцию поведения, которая шла на пользу членам группы, но одновременно снижала индивидуальную жизнестойкость. В начале 60-х годов нашего века это явление обычно объясняли с помощью теории группового отбора. Естественный отбор, как полагали, действует на двух уровнях, отдавая предпочтение, с одной стороны, более жизнеспособным особям (тем, что приносят больше потомства), а с другой стороны - более жизнеспособным группам. Эгоистичная особь обычно оставляет после себя больше потомков, чем особь-альтруист, однако группа, в которой много альтруистов, растет быстрее группы, где таковых не имеется.

Гамильтон был полностью не согласен с таким представлением. Он утверждал, что любая форма эволюционной приспособляемости, в том числе и самопожертвование, - это результат естественного отбора. Биологи слишком узко понимают явление жизнеспособности - так представлял себе проблему Гамильтон. Помимо подсчета потомков одной особи необходимо математически оценить потомство ее родственников в зависимости от степени родства. По идее Гамильтона, решающее значение имела выживаемость определенных генов, а вовсе не выживаемость особей, обладавших этими генами.

В марте 1968 года Прайс написал Гамильтону письмо с просьбой прислать ему копию статьи: "Ваши математические выкладки слишком громоздки, чтобы можно было полностью разобраться в них сидя в библиотеке". Тем не менее первые высказанные Прайсом соображения продемонстрировали настолько глубокое понимание вопроса, что Гамильтон, воодушевившись, написал ему ответ: две страницы убористым почерком. Гамильтон рассказал о своих последних достижениях, но и несколько расстроил Прайса, сообщив, что не сможет поддерживать переписку, поскольку на девять месяцев уезжает в Бразилию заниматься исследовательской работой.

Предоставленный сам себе, Прайс решил получить тот же самый результат, что и Гамильтон, но более простым, более прямым способом. Тем летом он написал Гамильтону в Бразилию, что сумел получить более прозрачную (хотя и менее строгую) формулировку конечного результата статьи. Прайс поскромничал. На самом деле он не только упростил математические выкладки Гамильтона. Он по-новому представил процесс укрепления и ослабления генов в процессе естественного отбора - с помощью удивительно простого уравнения. Уравнение это получилось настолько сжатым, что его можно было применить к любому виду отбора, "будь то выбор книги или радиостанции или генетическая селекция", - писал Прайс позже в письме другу.

В основе уравнения Прайса лежит математическое понятие ковариации - статистическая величина, описывающая взаимоотношения между двумя наборами данных. Возьмем, к примеру, изменение количества осадков и температуры в данном месте в течение тридцати дней. Если количество осадков не зависит от температуры, то их ковариация будет близка к нулю. Если же в дни, когда количество осадков превышает норму, температура также оказывается выше обычной, ковариация будет положительной. И наоборот: если в эти дни температура понижается, ковариация будет отрицательной.

Но как можно с помощью понятия ковариации описать процесс естественного отбора? Уравнение Прайса отражало изменение частоты встречаемости гена при смене поколений. Если тот или иной ген ведет к увеличению потомства, то в следующем поколении он будет встречаться чаще. Это настолько просто, что походит на тавтологию. Однако математически эта зависимость была выражена совершенно оригинальным способом. Кроме того, Прайс предложил более сложный и точный способ описания родственных связей. Гамильтон строил свои выводы на примере бесконечно большой популяции. Прайс же заметил, что в небольшой популяции близкородственных особей родство должно описываться иначе. Особь А может состоять в негативном родстве с особью Б, то есть передавать особи Б меньше генов, чем в среднем другим членам группы. Понятие негативного родства серьезно меняло картину Гамильтона. Стало ясно, что если вы обладаете геном, полезным вашей группе, он выживет только в том случае, если вашим ближайшим родственникам он окажется более полезен, чем дальним. Кроме того, получалось, что животные могут наносить себе вред, с тем чтобы еще больше навредить другим. Прайс называл это "злобным поведением": животному может быть в конечном счете выгодно лишить жизни своего "негативного родственника", даже если это будет стоить жизни ему самому.

Поначалу Прайс был убежден, что его уравнение настолько элементарно, что наверняка уже было выведено кем-нибудь раньше. Он решил проверить это, поговорив со специалистом знаменитой лаборатории Голтона (факультета генетики человека, названного в честь родственника Дарвина сэра Фрэнсиса Голтона) при лондонском Университетском колледже. В июне 1968 года он посетил лабораторию, чтобы переговорить с Седриком Смитом, уважаемым биостатистиком. "Смит сказал, что это очень интересно, очень красиво и что он никогда не видел ничего подобного", - писал Прайс своей матери. Расспросив Прайса о том, чем он занимается, Смит привел его к декану факультета. Спустя час и двадцать минут у Прайса была престижная должность, собственный кабинет и ключи от него. Он чувствовал себя так, будто у него выросли крылья.

Заручившись поддержкой признанных специалистов, Прайс с воодушевлением взялся за оформление своих выводов. Он был убежден, что при содействии университета сможет добыть средства и напечатать свою работу.

Тем временем из Бразилии вернулся Гамильтон, и в июле 1969 года Прайс снова с ним связался. Прошел почти год с тех пор, как они общались последний раз. В письме к Гамильтону Прайс как можно мягче постарался ему объяснить, что его теория семейственного альтруизма работала не совсем так, как он себе это представлял. Прайс великодушно пытался избавить Гамильтона от неприятных ощущений, которые вызвало бы публичное указание на его ошибки. Он сообщил свой номер телефона и время, когда с ним можно связаться.

В первом их телефонном разговоре Прайс признался, что и сам был удивлен полученным результатом: "Это просто чудо какое-то". Он поинтересовался, заметил ли Гамильтон, что уравнение может описывать не только индивидуальный, но и групповой отбор. Гамильтон был настроен скептически. Ведь именно отказ от теории группового отбора позволил ему прийти к идее семейственного альтруизма. Тем не менее в конечном итоге Прайсу удалось заставить Гамильтона пересмотреть свою позицию - век спустя после того, как Дарвин впервые заговорил о групповом отборе, уравнение Прайса дало возможность точно описать условия, при которых интересы группы оказываются выше интересов отдельной особи. Вскоре Гамильтон признал себя побежденным. "Я в восторге от Вашей формулы", - писал он Прайсу в декабре 1969 года.

Как ни уникально было уравнение Прайса, рассчитывать на безоговорочную публикацию первой его статьи на эту тему не приходилось. Гамильтон, помня, как его самого отвергали и недооценивали, когда он работал над теорией семейственного альтруизма, решил помочь другу избегнуть этой участи. Вместе они разработали хитроумный план, чтобы пропихнуть статью Прайса в Nature, один из самых престижных научных журналов. Сперва Прайс предложит им свою математическую статью о естественном отборе. А через неделю Гамильтон пришлет в журнал новую интерпретацию теории семейственного альтруизма, в основу которой будет положена формула Прайса.

Как и ожидалось, Прайсу немедленно вернули его статью, а статью Гамильтона, ученого с именем, приняли без оговорок. Как и было запланировано, Гамильтон написал в Nature, что хочет забрать свою статью обратно. И пояснил: он воспользовался "новым мощным методом" и не может с чистой совестью публиковать результаты, пока в журнале не появится описание самого метода. План сработал безукоризненно: 1 августа 1970 года в журнале Nature была напечатана статья Прайса "Естественный отбор и ковариация".

Летом 1970 года, в возрасте сорока семи лет, Прайс вдруг обратился в христианство. "7 июня я сдался и признал существование бога", - рассказывал он своим друзьям. Он воспринял это обращение как логическую необходимость, вытекавшую из череды странных совпадений. Посчитав вероятности этих событий и признав их "астрономически малыми", он пришел к выводу, что здесь не обошлось без действия сверхъестественных сил.

Весь следующий год Прайс совмещал научную работу с новым своим страстным увлечением: толкованием Библии. Взяв за правило очень буквальный подход к тексту, Прайс решил увязать друг с другом расхождения в четырех вариантах Евангелия. Спустя примерно год после своего обращения он завершил пятидесятистраничную статью "Двенадцать дней Пасхи", в которой предлагал удлинить восьмидневную страстную неделю. Он был убежден, что ему удалось разрешить загадку, над которой с давних пор бились интерпретаторы Библии.

Гамильтон, которому Прайс прислал рукопись, был потрясен тем, как реконструированы события пасхальной недели, и посоветовал опубликовать статью. Однако он не принял Прайсовых доказательств существования бога и, вопреки надеждам друга, не обратился в христианство.

Тем временем вот-вот должно было увидеть свет второе важное открытие Прайса. Еще в 1968 году, в то лето, когда он вот так, ненароком, вывел свое знаменитое уравнение, Прайс заинтересовался тем фактом, что животные-самцы одного вида редко дерутся друг с другом до смерти. В июле того же года, озабоченный тем, что страховка подходит к концу, Прайс день и ночь работал над новой статьей, в которой предлагал эволюционным биологам рассматривать конфликты в животном мире с позиции теории игр.

Прайс понял, что генетически оптимальное поведение животного может определяться поведением других животных. Скажем, в популяции животных, генетически запрограммированных на ведение войны, животное, запрограммированное на уход от опасности, может оказаться в выигрышном положении. И наоборот - в популяции не слишком агрессивных самцов преимущество будет на стороне враждебно настроенного самца. Прайс озаглавил свою статью так: "Оленьи рога, внутривидовая агрессия и альтруизм" - и в конце июля 1968 года отослал ее в журнал Nature. В феврале выяснилось, что Nature готов напечатать статью, но только в сокращенном варианте. Прошло несколько лет, но Прайс так и не взялся за переработку своего труда.

Рецензентом работы Прайса был Джон Мэйнард Смит, декан биологического факультета Сассекского университета. Он понял, какие возможности сокрыты в неопубликованной теории Прайса, и надумал использовать ее в своей новой статье. Мэйнард Смит проявил себя порядочным человеком и предложил Прайсу соавторство.

Осенью 1972 года журнал Nature принял к публикации статью "Логика конфликтов в животном мире", подписанную двумя именами: Джона Мэйнарда Смита и Джорджа Прайса. "Никогда еще сотрудничество с рецензентом не заканчивалось для меня так удачно: я стал соавтором гораздо лучшей статьи, чем вышла бы у меня самого", - написал Прайс Мэйнарду Смиту. В этой работе впервые была представлена идея эволюционной теории игр, идея, которую с тех пор применяли к анализу чего угодно: и взаимного ухаживания у африканских антилоп, и обмена икринками у двуполых рыб.

В июне 1972 года закончился срок действия гранта, выделенного Прайсу Британским советом по исследованиям, ученый не стал пытаться продлить его. Теперь он предпочитал уделять больше времени своей христианской деятельности и меньше - математической генетике. Вскоре он решил жить в соответствии с собственным истолкованием учения Христа. Вдохновившись советом Христа из нагорной проповеди: не заботиться о завтрашнем дне, - Прайс толкал самого себя к катастрофе. Он чуть ли не с радостью ожидал, когда лишения, уготованные ему судьбой, достигнут своей крайней степени. "Мой ежедневный расход уже сократился до пятнадцати центов, - писал он в октябре Мэйнарду Смиту. - Я предвкушаю тот день, когда у меня не останется и этих денег".

Месяц спустя он уже ограничивался пинтой молока в день и совсем ослаб от недоедания. Он перестал принимать тироксин - гормон, необходимый для выживания при раке щитовидной железы. Прайс был убежден: Бог хочет, чтобы он жил, и не даст ему умереть. В начале декабря Прайс, по-видимому, пытался покончить с собой - во всяком случае, он оказался в больнице. Встревоженный врач обнаружил у него слизистый отек - результат недостатка тироксина - и, не сказав больному ни слова, ввел ему недостающий гормон. Восприняв улучшение своего состояния как знак того, что ему предназначено свыше жить дальше, Прайс последовал советам врача и снова стал принимать таблетки.

В феврале его религиозный кризис усилился. Прайс утверждал, что у него произошла личная встреча с Иисусом, открывшая ему глаза на истинную природу христианства; он понял, что его, Прайса, настоящая обязанность - не изучать Библию, а заботиться о людях и любить их. С этого момента он посвятил себя нуждающимся. Он помогал в нескольких домах престарелых и отдавал все деньги бездомным алкоголикам, часто приглашая их пожить у себя. Он попытался исправить ошибки своей личной жизни: просил прощения у старшей дочери Анны-Мари за то, что бросил ее и был плохим отцом. Какое-то недолгое время он даже надеялся восстановить брак со своей бывшей женой Джулией и собрать всю семью в Лондоне.

В конце 1973 года, выселившись из своей комфортабельной квартиры, Прайс стал жить как бездомный бродяга. Некогда образцовый служащий IBM - коротко стриженный и облаченный в костюм - теперь Прайс весь оброс, ходил в тапочках и пестрых рубашках, а на шее носил огромный алюминиевый крест. Он раздал все, что у него было: даже часы и пиджак, - и еле-еле сводил концы с концами. В письме к Гамильтону он объяснял, что живет так, как писано в Евангелии от Луки (6:30): "Всякому, кто просит у тебя, дай; и от того, кто отнимает твое, ничего не требуй обратно".

В те редкие часы, когда Прайс не трудился на ниве христианства, он продолжал свои генетические исследования в лаборатории Голтона, где Седрик Смит выбил ему годовой грант от Совета медицинских исследований. Однако к концу года ему пришлось свести к минимуму посещения лаборатории, поскольку его объекты благотворительности причиняли всем массу беспокойства. Как-то раз буйный алкоголик (за жену которого не раз вступался Прайс) на глазах у всех помочился на ступенях главного входа корпуса генетики, разбил фару у велосипеда и, непристойно бранясь, вытряхнул все содержимое из сумки какого-то студента. Хорошо еще, что появившаяся незадолго до этого статья в Nature, где Прайс выступил соавтором Мэйнарда Смита, прибавила ему веса в глазах начальства. Своей дочери Анне-Мари он писал: "Думаю, одна заглавная статья в журнале Nature способна компенсировать один акт мочеиспускания у главного входа лаборатории".

В марте 1974 года Прайс нашел временное пристанище в доме пожилой женщины, которая раньше принимала от него помощь. Он держал место своего обитания в тайне от своих объектов благотворительности, надеясь, что так ему удастся поработать с Гамильтоном над совместным проектом по сексуальному отбору. В июне он стал подрабатывать ночным уборщиком офисных помещений. Гамильтону он писал: "Думаю, впервые в жизни я работал честно - работал для других, а не для собственного удовольствия".

В августе Прайс последний раз в жизни сменил место пристанища и переехал жить в коммуну. Своей дочери Кейтлин он писал, что опять стал подниматься на ноги и понемногу обзаводиться имуществом, которое уже не так просто раздавал направо и налево. В ноябре он признался своему брату Эдисону, что отошел от благотворительности и стал обычным христианином.

Незадолго до Рождества Прайс чуть больше недели гостил у Гамильтонов в их загородном доме неподалеку от Лондона. 19 декабря, когда он уезжал от друзей, к нему почти вернулось его прежнее расположение духа. Хозяину дома практически удалось убедить Прайса возобновить генетические исследования. Семья Гамильтонов собиралась встретить Рождество в Ирландии и снова ждала его к себе в гости после Нового года. Однако по возвращении в Лондон состояние Прайса, видимо, стало стремительно ухудшаться. 6 января 1975 года его нашли мертвым. На полу рядом с ним валялись маникюрные ножницы, которыми он перерезал себе горло.

Научному сообществу понадобилось немало времени, чтобы оценить достижения Прайса, - возможно, потому, что сам Прайс никогда не стремился к признанию. Так, применение его формулы к анализу группового отбора раскрывало широкие перспективы, но Прайс никогда не заострял на этом внимания. Незадолго до своей смерти Гамильтон сказал: "Это все равно что открыть дифференциальное исчисление, рассказать о нем в малопонятной статье и даже не объяснить, насколько оно может быть полезным". В 1975 году Гамильтон попытался приоткрыть завесу тайны над теорией Прайса. Но статья Гамильтона не привлекла тогда особого внимания.

Сейчас ситуация, возможно, стала меняться. В 1995 году, через двадцать лет после смерти Прайса, биолог-теоретик Стивен Франк из Калифорнийского университета в Ирвине опубликовал в Journal of Theoretical Biology статью, в которой рассказал о замечательном вкладе Прайса в теорию эволюции. Журнал также напечатал ранее не публиковавшуюся статью Прайса - полный обзор его теории математики естественного отбора. (Впереди публикация еще двух его статей.)

Прайс, с его абсолютно новым подходом к эволюции альтруизма, заслуживает особого места в истории эволюционной биологии. Но по иронии судьбы этому помешала его собственная борьба с личным эгоизмом. В одной из своих книг Гамильтон вспоминает о разговоре, произошедшем между ним и Прайсом в ту пору, когда сам он стал понимать, каким образом открытие его друга может изменить само представление о групповом отборе.

- Я так и думал, что Вы поймете это, - сказал Прайс.

- Тогда почему Вы сами не работаете над этим, Джордж? - спросил Гамильтон.

- Ну да, и Седрик от меня этого ждет... Но ведь у меня еще столько дел. Вы же знаете, генетика - не основная моя работа. Хотя, может, мне стоит помолиться - вдруг я ошибаюсь?

Linguafranca, июль/август 2000 года
Оригинал статьи
Сокращенный перевод Ольги Юрченко


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Э.С.Грейлинг (A.C.Grayling), Религия эгоистична, ограниченна и аморальна /24.08/
Если политики начинают обращаться к священникам за советом по вопросам морали - дело плохо. Религиозная мораль не просто выглядит неуместно в современном обществе. Она еще и антиморальна, поскольку зачастую глуха к основным этическим проблемам сегодняшнего дня, среди которых защита прав человека, война, нищета и неравноправие богатых и бедных.
Другие языки # 5 /22.08/
Принцесса Диана и Папа Римский; нет ничего хуже, чем жениться в Америке; университеты сегодня - это подводные лодки, которые потерпели крушение; лекарственно-пищевой мейнстрим превратит потребителей в пациентов; гиперссылка лишает текст невинности; вам не кажется, что за вами все время кто-то следит?
Джеймс Деллингпоул, Молодой, преуспевающий, богатый - остается только повеситься /18.08/
Нам случилось жить в эпоху парламентской демократии, всеобщего избирательного права, бесплатного медицинского обслуживания, эффективной контрацепции, транквилизаторов, Лары Крофт - и как раз поэтому нам так трудно быть счастливыми.
Другие языки # 4 /15.08/
Вуди Аллен - это Бахтин сегодня; немцев больше нет; греческая знаменитость Апостолос Доксиадис; плагиат как любимый жанр Сьюзан Зонтаг; кто открыл "ген бескорыстия".
Пьер Бурдье, Гюнтер Грасс, Литература: взгляд изнутри /11.08/
Беседа социолога Пьера Бурдье и нобелевского лауреата Гюнтера Грасса посвящена общественной роли интеллектуалов, стилистическим практикам в социологии и литературе, экономике неолиберального общества и формированию нового миропорядка.
предыдущая в начало следующая
Джеймс Шварц
Джеймс
ШВАРЦ

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100




Рассылка раздела 'Другие языки' на Subscribe.ru